Институт – это коллективное действие по контролю, либерализации и расширению индивидуального действия

(знакомимся с логикой анализа Джона Коммонса)

Свобода человека может сопровождаться потерей или выгодой для индивидуума, и экономический статус одного является предоставлением свободы другому. Работодатель зависит от свободы выбора работника – работать или нет, а работник в свою очередь зависит от выбора работодателя – нанять или уволить. Типичным случаем свободы является репутация, престиж фирмы. Это понятие определяется как “неосязаемая” собственность. Государство, корпорация, картель, холдинг, кооперативная ассоциация, профсоюз, ассоциация работодателей, торговая ассоциация, совместное торговое соглашение двух ассоциаций, фондовая биржа, торговая палата, - все эти организации могут утвердить и привести в исполнение правила и законы, которые определяют для этой группы индивидуумов пучок соотносящихся и взаимовыгодных экономических отношений. Коллективные действия экономических организаций иногда являются более могущественными, чем коллективные действия политических интересов и государства. Выраженные языком этики и закона, все коллективные действия устанавливают отношения прав, обязанностей, а иногда бесправности и безответственности. Выраженные языком психологии поведения, они требуют исполнять, избегать, или терпеть от отдельно взятых личностей. В качестве экономического статуса индивидуума, они обеспечивают безопасность, согласованность и свободу. С точки зрения причины, эффекта или цели, общие принципы являются принципами редкости, эффективности, перспективности, рабочими правилами коллективных действий, они лимитируют и дополняют факторы экономической теории. Эти различные для разных институтов рабочие правила постоянно изменяются в истории институтов, но, несмотря на все эти различия, они все же имеют какую-то неуловимую схожесть, показывая, что индивидуумы, поддержанные коллективными санкциями, могут, должны или допущены делать или не делать. Анализ этих коллективных санкций показывает, что корреляция экономики, юриспруденции и этики и является предпосылкой теории институциональной экономики. Дэйвид Хьюм основал единство этих трех социальных наук, базирующееся на принципе редкости и результирующего конфликта интересов, в противоположности Адаму Смиту, который изолировал экономику от других наук, предполагая божественное провидение, земное изобилие, и результирующую гармонию интересов. Институциональная экономика возвращается к Хьюму. Если взять высказывание Хьюма и современное использование такого термина как “деловая этика”, можно отметить, что этика рассматривает правила поведения, возникающие из конфликта интересов, и развивается под воздействием моральных санкций коллективного мнения; но экономика же имеет дело с теми же правилами поведения, навязанными коллективными экономическими санкциями прибыли или убытков в случае послушания или непослушания, в то время как юриспруденция имеет дело с теми же правилами и вынужденными организованными санкциями насилия. Институциональная экономика, в целом, постоянно имеет дело с относительными достоинствами и эффективностью этих трех типов санкций. Из этого универсального принципа коллективных действий по контролю, либерализации и расширению индивидуальных действий возникают не только этические концепции прав и обязанностей и экономические концепции безопасности, согласованности и свободы, но также и активы и пассивы. Фактически это относится к области корпоративных финансов, с их изменяющимися активами и пассивами, а не к области бедности и труда, боли и удовольствий, или богатства и счастья, где институциональная экономика заимствует достаточно значительную часть своих данных и методологии. Институциональная экономика является активами и пассивами отношений и интересов, контрастируя со смитсианским благосостоянием народов. Но коллективное действие является еще более универсальным в неорганизованной форме привычки, чем в организованной форме интересов. Привычки не отдаются в пользу свободным контрактам и конкуренции, как считает сэр Генри Мэйн. Привычки едва изменились с изменениями экономических условий, и сегодня они могут быть даже более обязательными, чем постановления диктатора, который волей-неволей вынужден следовать этим привычкам. Бизнесмен, который отказывается или неспособен выгодно использовать современные обычаи кредитной системы, отказываясь принимать или выпускать чеки в платежеспособных банках, хотя все они – только частные механизмы, а не юридически официальные предложения, просто не может продолжать принимать участие в бизнесе и сделках. Вместо юридических, властных санкций прибыли, убытков и конкуренции, инструменты “официальных привычек” вынуждают согласиться с санкциями. Могут быть упомянуты обязательные обычаи и привычки, такие как, например, приход на работу в семь часов утра и уход в шесть вечера. Если возникают разногласия, тогда служащие деловых предприятий – кредитных ассоциаций, менеджеры корпораций, валютных бирж, торговой палаты, коммерческие или трудовые арбитры, и, в конечном счете, законодательные суды Верховного Суда Соединенных Штатов – уточняют обычай путем добавления организованных санкций. Это – метод “общего закона[6]” установления правил путем решения разногласий. Первичные решения становятся рабочими правилами определенных, особо организованных отношений. Этот исторический “общий закон” Англо-американской юриспруденции является для всех уцелевших отношений только особым случаем универсального принципа об утверждении нового закона путем разрешения конфликта интересов, и, таким образом, предоставляет большую определенность и организованное насилие неорганизованным рабочим правилам обычаев. Метод “общего закона” является универсальным для всех коллективных действий, но технически “общий закон” для адвокатов – основа принятия решений. Метод “общего закона” сам по себе есть обычай, с изменениями, как и другие обычаи. Это способ воздействия “коллективных актов” на индивидуальные действия во время конфликта. В соответствии с тем, что коллективное действие больше чем просто контроль индивидуального действия – это, согласно самому акту контроля, освобождение индивидуального действия от принуждения, насилия, давления, дискриминации, или нечестной конкуренции других индивидуумов. Коллективное действие еще больше, чем контроль и либерализация индивидуального действия вместе взятые – это расширение желания индивидуума далеко за границы того, что он может достигнуть своими незначительными и тривиальными действиями. Таким образом, институт – это коллективное действие по контролю, либерализации и расширению индивидуального действия. Это означает в теории замену товаров и индивидуумов транзакциями и рабочими правилами коллективных действий, которая отмечает переход от классической и гедонической школ к институциональной школе экономического мышления. Этот переход есть изменение в конечном элементе экономических исследований. Экономисты классической и гедонической школ, а также их коммунистические и анархические ответвления, основывали свои теории на отношении человека к природе, а институционализм основан на отношении человека к человеку. Наименьшей единицей измерения классической школы был товар, произведенный с помощью человеческого труда. Наименьшей единицей измерения гедонической школы было удовольствие от товара. Первый подход представляется объективным, второй – субъективным. Результатом в обеих случаях было автоматическое равновесие. Но наименьшей единицей измерения институциональной экономики является единица деятельности – транзакция с ее участниками. Транзакции вклиниваются между трудом экономистов-классиков и удовольствием гедонистов. Они являются не “обменом товаров”, а отчуждением и присвоением индивидуумами прав собственности и свободы, созданных обществом, которые поэтому должны быть обговорены сторонами до того, как труд начнет производить что-либо, или потребители смогут потребить, или товары смогут быть реально обменяны. Транзакции, как следует из исследований экономической теории и решений судов, могут быть сокращены до трех видов экономической деятельности, отличающиеся как транзакции ведения переговоров, управленческие транзакции, и транзакции нормирования (рационирования). Участники каждой из них контролируемы, и освобождены рабочими правилами особого типа моральных, экономических или политических отношений.