IV. “петербургская школа” в Русской историографии на рубеже XIX - XX веко

Петербургская научная школа в русской историографии сформировалась во второй половине XIX века, а наиболее полно воплотилась в университетском и академическом коллективах, сложившихся окончательно в десятилетие между революциями. В рядах этой историографической школы находилась целая плеяда выдающихся русских историков конца XIX - начала XX веков: К.Н. Бестужев-Рюмин, С.Ф. Платонов, Н.П. Павлов-Сильванский, А.С. Лаппо-Данилевский, А.Е. Пресняков и многие другие.

Один из ярких представителей петербургской школы Пресняков определял ее характерную черту “как научный реализм, сказывающийся в конкретном обращении к источнику и факту вне зависимости от историографической традиции", в восстановлении прав источника и факта, получающих более полное и существенное значение вне подчинения их анализа какой-либо заранее установленной схеме, вне социологического догматизма, вредящего критическому отношению к источникам.

Петербургская школа противопоставлялась Пресняковым московской, по природе своей более идеологической, схематизирующей, у которой “материал, почерпываемый из первоисточников, не играл подобающей ему существенной роли”. Дело было также в различном отношении историков к письменному памятнику и источнику и тех корнях исследовательской методики, которую можно обозначить как культуру исследования. При этом тщательно документированное изложение трудов петербуржцев, “где слово “не от источника” расценивалось как слово "от лукавого”, противостояло намеренному затушевыванию историками-москвичами, особенно В.О. Ключевским, “ огромной предварительной работы над источником”. Художественно-исторический синтез москвичей противостоял скрупулезному документальному анализу петербуржцев. Сочетание петербургской и московской школ придавало необходимое единство русской исторической науке, накапливавшей на рубеже XIX-XX вв. свой огромный творческий потенциал.

Подобно тому, как Соловьев и его ученики образовали московскую школу в отечественной историографии, Бестужев-Рюмин положил начало петербургской школе. В историю русской науки он вошел как крупный историк, источниковед и историограф. Еще в 1859 г. Бестужев-Рюмин писал, что предметом первой необходимости является критическая оценка летописей. Диссертацию он назвал “О составе русских летописей до конца XIV века”. Бестужев-Рюмин доказал, что древние русские летописи и, в первую очередь, Повесть временных лет, имеют составной характер. Повесть не является сочинением одного автора, а представляет собой свод начала XII в. Источники древнейших сводов были составлены из ранее созданных материалов, имевших две основные формы: отдельные сказания (автор относил сюда и поэтические предания) и летописные заметки. А это, в свою очередь, доказывало, что летописание на Руси началось не с Повести временных лет. Следовательно, свод XII в. нельзя считать начальной стадией русского летописания, он является уже известной формой обобщения более раннего исторического материала. Большую часть Повести следует относить к X или IX векам.

В лекциях по источникам русской истории Бестужев-Рюмин придавал большое значение источникам как самостоятельному объекту изучения, т.е. тому, что впоследствии сложилось в специальную историческую дисциплину и стало называться источниковедением. Свой метод исследования Бестужев-Рюмин называл критическим изучением источников. Через характеристику источников он проводил свои основные концептуальные взгляды, связанные с общим пониманием предмета и задач исторического исследования. Предметом исторической науки, считал он, должно быть изучение сложного явления, называемого обществом. Отсюда целью истории является история народа, главным образом, его внутренняя история, а задача историка состоит в изучении общества в разные эпохи.

Главный труд Бестужева-Рюмина - “Русская история” - органически вырос из всех его предыдущих работ и, прежде всего, из лекционных курсов. Изложение конкретной истории начинается описанием расселения, религии, быта и условий жизни славян и их соседей. Затем оно делится на три периода (варяжский, удельный и татарский) и должно было быть доведено до середины XV в. Это время автор называл началом нового периода в жизни Русской земли, когда на двух ее половинах начинали слагаться два государства: Московское - на Востоке и Литовское - на Западе. Для своего времени труд Бестужева-Рюмина был значительным явлением даже на фоне ежегодно появляющихся томов “Истории России с древнейших времен” С.М. Соловьева.

Одна из самых постоянных и любимых тем Бестужева-Рюмина - методы исторического исследования. Он подчеркивал, что выбор метода зависит от поставленных авторами целей, что, в свою очередь, связано с общим уровнем развития исторической науки. В течение многих веков существовали исторические знания, но признаком возникновения исторической науки Бестужев-Рюмин считал изменение подхода к источнику, т.е. критическое отношение к историческому материалу. Качественные изменения, приведшие к превращению исторических знаний в науку, Бестужев-Рюмин относил к XVIII в.

Вспоминая Бестужева-Рюмина, его последний ученик и преемник С.Ф. Платонов отмечал, что это был “человек, широко образованный..., великолепно знающий свою науку... Мы тогда не чувствовали, что это был последний нормальный курс Бестужева, что здоровье его падает и что скоро начнется закат его жизни”.

К.Н. Бестужев-Рюмин скончался от воспаления легких 2 января 1897 года. Но традиции, заложенные им, не были забыты. Новым главой петербургской школы стал Сергей Федорович Платонов. Он обратился к историко-критическому изучению как изданных, так и неизданных источников по истории Смуты. В результате было подготовлено монографическое исследование "Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник". В 1888 году книга вышла отдельным изданием.

Продолжая разрабатывать проблему социально-политической борьбы в начале XVII века, Платонов в 1899 году выпустил труд "Очерки по истории Смуты". Эта книга представляла собой первое в русской исторической науке исследование, посвященное изучению сложных вопросов социально-экономической и политической истории России во второй половине XVI-начале XVII веков, переросших в Смуту. Большое внимание уделил Платонов экономическому положению и социальным конфликтам в стране. Поставив на одно из первых мест по своему значению конфликт между служилым землевладельческим сословием и крепостным крестьянством, он полагал, что в Смутное время Московское государство "вступило в тяжелый период открытого междуусобия". Платонов считал, что в междуусобии 1606-1607 гг. впервые получила открытый характер вражда за землю и личную свободу между классом служилых землевладельцев и работными людьми. Среди тех, кто мог положить конец Смуте, Платонов выделял князя Дмитрия Пожарского.

В 1899 году появилось первое типографское издание курса лекций Платонова по русской истории. В "Лекциях" излагалась преимущественно политическая история. “История, - по определению Платонова, - есть наука, изучающая конкретные факты в условиях именно времени и места, и главной целью ее признается систематическое изображение развития и изменений жизни отдельных исторических обществ и всего человечества”. “Для того, чтобы дать научно точную и художественно цельную картину какой-либо эпохи народной жизни или полной истории народа, необходимо (1) собрать исторические материалы, (2) исследовать их достоверность, (3) восстановить точно отдельные исторические факты, (4) указать между ними причинную связь и (5) свести их в общий научный обзор или в художественную картину”. В целом, курс был выдержан в рамках официальной историографии. Известная политическая направленность выразилась в стремлении высоко оценить реформаторские усилия таких царей, как Петр I и Александр II, что должно было указать на предпочтительный для России путь постепенных реформ, проводимых по инициативе власти.

В 1909 году вышло шестое издание “Лекций” (исправленное и дополненное), а в 1913 году - восьмое. “Лекции” Платонова наряду с “Курсом русской истории” Ключевского, заслуженно считались двумя столпами русской историографии конца XIX-начала XX вв. Десятки тысяч студентов прослушали их в университете, десятки тысяч образованных русских людей их прочли, на них воспиталось русское общество, на них создавалось русское общественное мнение. У Платонова было несколько поколений учеников. Среди старших учеников можно назвать С.В. Рождественского, П.Г. Любомирова, П.Г. Васенко, к более молодому поколению принадлежали А.Е. Пресняков и Н.П. Павлов-Сильванский. Они получили практическую подготовку в его семинаре, который был организован в Петербургском университете.

Платонов имел прочную славу авторитетнейшего историка - выдающийся исследователь и знаток прошлого нашего Отечества, первоклассный профессор-лектор и наставник в семинарских занятиях, признанный глава одной из крупнейших историографических школ, организатор системы образования и учитель гимназических преподавателей, талантливый популяризатор исторических знаний.

Одним из самых крупных русских историков в конце XIX-начале XX вв. был Николай Павлович Павлов-Сильванский. “Крупным и значительным работником”, “знатоком и мастером своего дела” называл его историк М.М. Богословский, отмечая, что со смертью Павлова-Сильванского произошло “прямо бедствие, разразившееся над русской наукой”. Его творчество достигло вершины в годы первой русской революции. В этих условиях Павлов-Сильванский честно попытался дать ответ на возникшие вопросы, осознать пути развития России на великом революционном переломе.

Такая попытка неизбежно вела к пересмотру устаревших историографических представлений, к новой теории исторического процесса. Павлов-Сильванский создал новую концепцию исторического развития России, одну из последних в русской дореволюционной историографии, во многом отвергавшую старые, изжитые схемы. Обоснованная им теория русского феодализма не только вносила свежую струю в изучение средневековой Руси, но и вела к существенным политическим выводам, утверждая общность исторического процесса России и Западной Европы. Труды Павлова-Сильванского представляют крупное явление отечественной историографии, а его научное имя стало одним из популярнейших имен в нашей науке. Две главные проблемы волновали исследовательский ум ученого: проблемы русского феодализма и реформы Петра Великого.

Само определение феодализма давалось Павловым-Сильванским в духе концепции историко-государственной теории как соединение землевладения с политическим господством, с создающейся на этой основе иерархией власти. Однако существенное расхождение концепции Павлова-Сильванского с юридическим направлением заключалось в том, что для него юридическая норма - лишь проявление общественных отношений, их последующее закрепление. Поэтому юридическая норма - такой же источник для изучения общественных отношений, как памятники быта и фольклора. Поэтому, на его взгляд, не законы создают общественные отношения, а общественные отношения создают определяющие их нормы, обычай складывается раньше закона, общество стоит впереди государства.

В последней главе книги Павлов-Сильванский изложил в форме периодизации русской истории основные положения своей концепции истории России. Первый период с древности до 1169 г. характеризуется господством общины или мирского строя, второй - с XIII в. до 1565 г. - переход от мира к боярщине, хотя мирское самоуправление сохраняется в ослабленном виде, третий — до 1861 г., период сословного государства. Последний период завершается переходной эпохой разрушения сословного строя и образования свободного гражданского порядка. Таким образом, три периода истории России определяются последовательной сменой трех учреждений: мира, боярщины, государства.

В своей книге Павлов-Сильванский впервые научно обосновал существование в России феодализма как особого исторического периода, утвердил представление о единстве исторического пути России и Западной Европы. Неслучайно поэтому, что книга вызвала всеобщий интерес и бурную литературную полемику.

Особое направление исследований Павлова-Сильванского составил цикл трудов по истории петровских реформ. В изучении эпохи Петра Великого Павлов-Сильванский выдвинул свою концепцию. В этой книге ученый дополняет работу П.Н. Милюкова и вносит в нее существенные поправки. Павлов-Сильванский показал, что во вторую половину своего царствования Петр приступил к осуществлению плана реформ в России, тогда как раньше его внимание было поглощено внешней политикой. В то же время Милюков считал реформы стихийными, такими же хаотичными и сбивчивыми он называл проекты советников Петра. Говоря о существе реформы, Павлов-Сильванский считал, что после петровских преобразований возникла абсолютная монархия, однако основы социально-политического строя - сословное государство, крепостное право - остались прежними.

Традиции петербургской школы продолжил выдающийся русский историк Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. Он прославился не только конкретными исследованиями по истории России, но и своими изысканиями в области методологии истории, историографии и источниковедения. Он являлся признанным лидером неокантианского течения в отечественной исторической науке на рубеже XIX-XX вв.

Теоретическая конструкция Лаппо-Данилевского перекликалась с представлениями о сущности исторического процесса теоретиков немецкого историзма, а в рамках русской историографии - прежде всего с представителями “государственной школы”. Постепенно центр научных интересов Лаппо-Данилевского перемещался из области исследования истории учреждений и общественных классов в историю идей.

Вплоть до революции 1905 г. Лаппо-Данилевский сохранял верность основополагающим принципам позитивистской теории исторического исследования. В духе традиций отечественного позитивизма им решался тогда и вопрос об оценке истории. Признавая необходимость нравственной характеристики явлений прошлого, ученый ратовал за “ резкое разграничение” научного подхода к историческим фактам и этического к ним отношения. Лаппо-Данилевский признавал многофакторный подход к истории. Однако, в отличие от школы В.О. Ключевского, он исходил из утверждения о решающей роли идей и государства в историческом процессе.

На рубеже веков в русской философской и обществоведческой литературе разворачивается критика норм позитивистской парадигмы. Лаппо-Данилевский раскрыл ограниченность философской системы основоположника позитивизма. Историк усматривал основную причину внутренней противоречивости системы Конта в его попытках уложить обществоведение в “прокрустово ложе” канонов позитивизма и объяснить “без остатка” человеческую жизнь действием механических процессов. Вместе с тем Лаппо-Данилевский не столько стремился отказаться от позитивистской концепции, сколько усовершенствовать ее, считая, что философия Конта до сих пор еще не утратила своего социально-этического интереса. Решающее значение на формирование методологических позиций ученого оказала философия Баденской школы неокантианства. Однако доминирующее влияние неокантианской теории в мировоззрении Лаппо-Данилевского сочеталось с сохранением более ранних пластов, связанных с позитивизмом, и открытости для принятия ряда идей «философии жизни».

Прежде всего, после 1905 г. меняется оценка ученым возможностей реализации обобщающей работы в исторической науке. Если прежде он признавал первенствующее значение обобщающей деятельности для понимания сути исторического процесса, то в “Методологии истории” (1910) уже заявлял, что “законов истории” в строгом смысле слова никому еще не удалось установить: историкам, стремящимся к открытию их, в лучшем случае приходится довольствоваться гадательными эмпирическими обобщениями.

Эти идеи нашли выражение и в конкретно-исторических трудах Лаппо-Данилевского. Так, утверждая, что идея государства носит нормативный характер и “содержит понятие о том отношении, которое должно быть между государством и подданным”, исследователь усматривал ее прогрессивное развитие в сознании русскими людьми необходимости единения с абсолютной монархией.

Из общих методологических построений Лаппо-Данилевского непосредственно вытекала его теория исторического источника. Значение исторических источников он видел в том, что они позволяют историку познать прошлое и помогают ему действовать в современности, “соучаствовать в культурной жизни человечества”.

Всесторонняя профессиональная подготовка исследователя, прекрасное знание архивных фондов, высокий теоретический уровень его трудов сохраняют значение и для современной исторической науки.

Александр Евгеньевич Пресняков - еще один выдающийся представитель петербургской школы. Методологической основой его трудов считают психологический позитивизм, приобретший со временем черты реалистического позитивизма. Однако видны попытки преодолеть эмпиризм господствовавшего тогда в науке позитивизма в обращении Преснякова к самой разнообразной философской литературе, в том числе и марксистской. Создание научной теории истории и открытие исторической закономерности откладывалось на неопределенное время. Конкретное же историческое исследование получало более близкую и понятную цель - установление “эмпирических обобщений”, подлежащих объяснению в будущем. Однако ко времени первой русской революции Пресняков всерьез заинтересовался неокантианством. Его работы проникнуты стремлением слить “исторический” и “доисторический” периоды в жизни Восточной Европы, представить ее историю в виде единого целостного процесса и обнаружить истоки прогрессивного развития культуры ее древних обитателей.

Важнейшим вопросом древней истории восточных славян была проблема характера их общественного строя до образования государства. Пресняков подверг критике теорию родового быта, сформулированную С.М. Соловьевым. Рассматривая общественную организацию восточных славян после их расселения в Приднепровье, историк исходит из обусловленности ее природными факторами и потребностями производства. Пресняков признает основной ячейкой общества в “доисторическое” время семейную общину или задругу. Наряду с нею Пресняков признает основной ячейкой древнерусского племенного быта общину территориальную - вервь Русской Правды.

По мнению Преснякова, для древней Руси был характерен “примитивный” уровень государственности; до настоящего государственного властвования княжеская власть не доросла, лишь внешним образом наложившись на территориальные союзы, которые были образованы рядом соседских общин. В итоге изучения конкретных особенностей княжеского владения в XI-XII вв. Пресняков заключает, что “ Киевщина оказалась не в состоянии создать единого государства и преодолеть внутреннюю раздробленность отдельных земель-волостей, спаяв их в одно национально-государственное целое”. В этих условиях стремительно нарастали центробежные тенденции, приведшие к раздробленности в удельном периоде.

По мнению Преснякова, в X-XII вв. на Руси господствовали отношения семейного владения. Право на княжение в волости приобреталось наследованием по отцу. Традиция объединения боролась с распадом комплекса земель-волостей на отдельные княжения-уделы. Разрешался этот компромисс в удельном строе, подчинившем политическое преемство вотчинному наследованию.

Важным вкладом в историографию Древней Руси была разработка Пресняковым истории «княжого права». По его мнению, одно из важнейших направлений деятельности русских князей - создание рядом с обычноправовыми союзами членов племени особого “союза княжой защиты”, в который входит и княжеская дружина, и население княжеских сел. “Княжую защиту” и создаваемые ею порядки Пресняков рассматривает как “общеисторическое явление у всех европейских народов”. Князь, церковь и боярство выступили как “новые социальные силы, связанные тесно друг с другом, родственные по типу и социально-политическому значению, это явления, пророчащие гибель самому складу жизни волости-государства”.

Научное творчество Преснякова представляло выдающееся явление в отечественной историографии, его труды являются частью бесценного наследия нашей науки и заслуживают дальнейшего обстоятельного изучения.

Сложившись на рубеже веков, традиции петербургской школы историков пережили трудные революционные времена, становление советской системы власти и были окончательно сломлены только после Великой Отечественной войны, когда с легкой руки сталинских адептов был осуществлен разгром ЛОИИ АН СССР.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XII - XVII века). М., 1973.

2. Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVII - первая четверть XVIII века). М., 1976.

3. Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII - первая половина XIX века). М., 1985.

4. Астахов В.И. Курс лекций по русской историографии (до конца XIX века). Харьков, 1965.

5. Баданов В.Г. Русской истории оберегатель (Жизнь и творчество Н.Г. Устрялова) // Устрялов Н.Г. Русская история до 1855 года. Петрозаводск, 1997.

6. Бестужев-Рюмин К.Н. Биографии и характеристики. М., 1997.

7. Историки России. XVIII - начало XX века. М., 1996.

8. Историки России XVIII- XX веков. М., 1996. Вып. 3.

9. Историография истории СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции / Под ред. В.Е. Иллерицкого, И.А. Кудрявцева. М., 1971.

10. История и историки. М., 1995.

11. Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. Минск, 1997.

12. Мавродин В.В. Крестьянская война в России в 1773-1775 годах. Восстание Пугачева. Л., 1961. Т.1.

13. Михальченко С.И. Киевская школа в российской историографии. М.; Брянск, 1997.

14. Муравьев А.В., Сахаров А.М. Очерки истории русской культуры IX-XVII вв. М., 1984.

15. Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1955. Т.1; М., 1960. Т.2; М., 1963. Т.3.

16. Пештич С.Л. Русская историография XVIII века. Л., 1961. Ч.1.; Л., 1965. Ч.2.; Л., 1971. Ч.3.

17. Рубинштейн Н.Л. Русская историография. М., 1941.

18. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1993.

19. Сахаров А.М. Историография истории СССР. Досоветский период. М., 1978.

20. Семенова Г.Ю. Психология служилого сословия в России XVII в. по повестям и сказаниям о Смутном времени // Вестн. Моск. ун-та. Сер.8. История. 1993. №2. С. 16-26.

21. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история. СПб., 1997.

22. Чистякова Е.В., Богданов А.П. “Да будет потомкам явлено...”. М., 1988.

23. Шапиро А.Л. Историография с древнейших времен до 1917 года. М., 1993.

24. Шмидт С.О. Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997.

 

 

С О Д Е Р Ж А Н И Е

 

Предисловие....................................................................................................3

Тема I. Предмет и задачи курса "историография отечественной истории"..5

Тема II. Устное народное творчество - первичная форма сохранения и

передачи исторических знаний русского народа...........................13

Тема III. Летописание и исторические представления Древней Руси.........21

Тема IV. Особенности и характерные черты русской исторической

мысли в XVII веке..........................................................................34

I. Исторические произведения начала XVII века о Смуте в

Московском государстве...................................................................... 34

II. «История» Ф. Грибоедова и «Синопсис» как первые учебники по

русской истории................................................................................. 44

III. Основные исторические проблемы и значение «Скифской

истории» А.И. Лызлова............................................................................ 49

IV. Историко-публицистические идеи Ю. Крижанича и особенности

русской исторической мысли XVII века............................................ 52

Тема V. Основные направления отечественной историографии

в XVIII столетии........................................................................56

I. Исторические теории петровского времени.......................................5 6

II. Варяжский вопрос в отечественной историографии. Становление

норманизма и антинорманизма.......................................................... 60

III. Исторические взгляды В.Н. Татищева............................................. 70

Тема VI. Особенности отечественной историографии во второй

половине XVIII века.................................................................79

I. Собирание источников русской истории и становление основ

отечественной исторической науки................................................... 79

II. Исторические взгляды Г.-Ф. Миллера и А.-Л. Шлёцера.................... 82

III. Исторические представления М.М. Щербатова и И.Н. Болтина... 86

Тема VII. Основные направления в отечественной историографии

XIX века..................................................................................94

I. «Скептическая школа» в отечественной историографии............... 94

II. Официально-охранительное направление........................................ 97

III. «Государственно-юридическая школа» в отечественной

исторической науке XIX столетия................................................. 108

IV. «Петербургская школа» в русской историографии на рубеже

XIX - XX веков................................................................................. 111

Литература....................................................................................................117

Содержание..................................................................................................118

 

 

Учебное издание

 

 

Мауль Виктор Яковлевич

 

 

ИСТОРИОГРАФИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ

(с древнейших времен до начала XX века)

Курс лекций для студентов

исторического факультета

 

 

Выпускающий редактор Броновицкая Т.А.

 

 

Лицензия ЛР №040304 Госкомитета РФ по печати от 17. 02. 97 (г. Москва)

 

 

 

Сдано в печать 30. 11. 98 г. Подписано к печати 12. 99 г.

Печать офсетная Бум. тип. №2. Формат 60х84 1/16

Усл. п. л. 7,5 Уч.-изд. л. Тираж 100 экз Заказ №

 

 

©Издательство Комсомольского-на-Амуре государственного педагогического университета: 681000, г. Комсомольск-на-Амуре, ул. Кирова, 17/2.

Отпечатано в типографии издательства КГПУ: 681000, г. Комсомольск-на-Амуре, ул. Кирова, 17/2.