Лена и лида К. 1978 Г. Волга. Теплоход «илья репин»

Только успели мы с сыном чуть-чуть разглядеть шикарную 2х местную каюту 1го класса, как по радио раздались приятные позывные теплохода, после чего нас пригласили в ресторан обедать. Здесь мы были далеко не первые и свободного столика не обнаружили, обойдя ресторан по кругу. За одним из столов сидела только пожилая женщина и мы попросили разрешения сесть с ней. Она оказалась ещё и глуховатой, поэтому разговор не складывался, но нам он и не был нужным. Сын сел у окна и разглядывал панораму реки. Я огляделся – интересно, что мы потеряли, сев с не очень интересной соседкой. Обратил внимание на стройную миловидную не высокую молодую женщину, которая прошла мимо, выбирая себе соседей. Обойдя по кругу, она решительно нырнула за наш стол. Тут у нас сразу завязался оживлённый разговор, в котором Лида, как звали новую соседку, активно занялась моим сыном. Тем более, что в Калининграде у неё с матерью остался тоже сын около 5 лет. Так Лида оказалась в опекунах моего сына. Это опекунство, естественно, распространилось и на меня. Тем более, что к нам приятно было ходить в гости.

Не помню, когда я обратил внимание на Лену. То ли на танцах, где она лихо отплясывала, что заставило меня сразу положить на неё глаз, т.к. с Лидой мне танцевать не нравилось. Мне нравилась активная импровизация каждого партнёра – спокойные танцы в объятиях или полу объятиях друг друга мне не нравились. То ли на прогулках во время остановок теплохода, когда я ловил не безразличные взгляды её и её подруг (женщины лет 40 и её дочери 15 лет – это я потом узнал), которые вполне можно было объяснить определённым интересом к нашей почти семейной троице, а чуть позже паре, т.к. сын нашёл более интересную компанию сверстников, хотя и был под моим постоянным приглядом, особенно на выходах на землю. А может быть, тем, что меня на первой же экскурсии дружно избрали старостой группы, в основном за то, что у меня была ярко зелёная куртка. Экскурсовод так и объяснил: все его видят? Вот и кучкуйтесь вокруг него, чтобы не потерялись. Но, скорее всего, мы шли с ней друг к другу постепенно, тем более, что с танцев мы с ней уходили теперь последними. Скорее, правильно сказать – не уходили, а оставались, т.к. танцы были прямо на палубе и, когда музыка окончательно замолкала, мы продолжали беседу, тем более Лена была очень интересной для меня собеседницей. Не обычной. Я от неё много узнавал. Сам я поэзии не знаю и стихи игнорировал, а Лена наполовину говорила стихами, что меня удивляло (как можно так много помнить! Более того, мне казалось, что она их сочиняет по ходу!). Главное, что я с удовольствием их слушал, т.к. Лена искусно, казалось, не задумываясь, вплетала их в контекст разговора. Это меня очень удивляло. К этому времени я за сына уже не беспокоился, т.к. Лида во время уводила его в каюту, укладывала спать и сама при этом чем-то занималась. Женщина она была одинокая и такое уютное плавание ей восполняло то, чего не хватало в обыденной жизни. Видимо, она ревновала к Лене, но виду не показывала, тем более, что Лена в каюту к нам заходила очень редко. Только в конце путешествия она не выдержала и появилась у меня, когда сын уже спал.

Когда вернулись в Химки и сошли с сыном с теплохода, мы почему-то остались одни. Как-то растерянно сели на скамейку, чего-то подождали, а потом недоумённо задали друг другу вопрос: что дальше. И долго смеялись, т.к. подумали одно и то же: так долго мы жили только под диктовку радио теплохода, что и теперь ждали его указания.

Сына я отвёз к своему другу в Барвиху, а сам вернулся в Москву. Уже вечером, после театра, я уехал в Калининград к Лиде в одно комнатную квартиру, где переночевал на кухне на раскладушке. Так мы расстались с Лидой, познакомившись с её мамой и сыном. Потом были письма. А Лену я в Москве, по-моему, потерял, хотя точно теперь и не помню. Что-то проклёвывается в памяти, что где-то мы с ней встретились, но было очень не уютно.

 

Вера Б. 1967-1969гг.

Следующую сессию мы с Верой решили поселиться где-нибудь вместе. Я нашёл в Хохловском переулке – прямо в центре Москвы – комнату. Как-то договорился с хозяйкой поселиться без паспорта. Где-то там же мы наткнулись на белые сапоги для Веры, т.к. одета она была очень бедно. Теперь Москву мы осваивали вместе. Однажды, то ли я возвращался позже неё, то ли это было в другое время, но мы встретились с Верой в Челябинске, когда я летел из Москвы. Домой возвращаться не хотелось и я решил найти место в гостинице. Вера пыталась мне помочь. Но не так-то просто в то время было попасть в гостиницу. Наконец, моя спутница предложила переночевать у неё: муж где-то был в отъезде, дочь – у матери, т.е. Вера готовилась к такому варианту. В однокомнатной квартире всё блестело чистотой, но как было неуютно! Легли мы на их постель, но долго этого я не выдержал – было омерзительно занимать место её мужа: перешли на пол.

По-прежнему мы встречались очень часто. Уж в 5 дней раз – это точно. Свидания на колёсах. Почти каждый день я получал очень красивые письма. Всё больше я задумывался – что же дальше?

Видимо, летом 1967 года моя жена отправилась на теплоходе из Владивостока до Камчатки. Я видел радостные её сборы. Своему товарищу по работе, с кем мы часто проводили время, я отдал свою серую, модную куртку. Компания подобралась у них большая. Уже позже я понял оживление жены: в этой компании был весьма интересный мужчина - Валентин. С его женой Светланой у Сони были довольно близкие отношения и, конечно, она не могла устоять против чар этого мужика. А у меня на носу было дипломирование. На сей раз я отправился искать квартиру на проспект Мира, где собирались хозяева подбирать себе жильцов. На меня обратила внимание симпатичная женщина с улицы Новые Черёмушки. Я ей объяснил, что у нас с женой проблемы – забыла паспорт (ехала на поезде). Хозяйке я чем-то пришёлся и моя проблема её не остановила. Мы отправились к ней. Квартира была рядом с метро «Новые Черёмушки». Муж хозяйки был на полголовы ниже её, но, как мы потом убедились, это не мешало ему быть настоящим хозяином в доме. Он вырезал маски и довольно успешно их продавал. Осенью должен был прийти из армии их сын, а пока его комнату занял я, бросив свой чемодан. В этот вечер мы с Верой должны были слушать симфонический оркестр в концертном зале Чайковского. Взволнованные музыкой Петра Ильича, захватив чемодан Веры из гостиницы, мы отправились на своё новое место жительства. Там нас ждали. Хорошо в этой семье нам было. Главное, что условия для работы были отличными. И мы некоторые дни проводили, практически, не выползая на улицу. Когда уж было невмоготу, шли разминаться. Я брал с собой какую-нибудь сумку и во время прогулки восполнял наши запасы пищи. Вера потом отметила, что все хозяйственные дела мы делали как-то между прочим, подчёркивая этим то, что у них с этим всегда проблема. Такой режим нам позволил дипломы выполнить досрочно, что освободило время для осмысления деталей и для культурной программы по вечерам. В это время на Калининском проспекте вот-вот должны были пускать кино-концертный зал «Октябрь» и мы постоянно спрашивали по всем киоскам билеты туда. Честь открыть зал была предоставлена Пьехе с ансамблем Броневицкого. Как не странно, но билеты однажды я как-то достал и даже не плохие. Однажды мы решили исследовать Ново-девичий монастырь. Почему это запомнилось? Выйдя с территории монастыря совершенно измотанными, мы дошли до какой-то скамейки, свалились на неё, глянули друг на друга и начали хохотать. Это была настоящая истерика, пока сквозь слёзы я сказал, что это не к добру. Так оно и случилось – на почтамте Веру ждала телеграмма о смерти отца. Срочно бросились домой собрать вещи и в аэропорт. Хорошо, что диплом был уже сделан. А по возвращения Веры телеграмму получил я – прилетала Соня. Почему-то я к самолёту опоздал, но жену нашёл на остановке. Была она вся в чёрном, хотя на улице было жарко. Поехали мы на метро «Сокол», в районе которого была гостиница министерского института совершенствования кадров. Соня попросила номер на двоих. Я вмешался – зачем на двоих? Мне в общежитии удобнее готовить диплом. Тут же у администратора была поставлена точка в наших взаимоотношениях: Смотри – покаешься… На этом я с облегчением покинул свою супругу. Уже потом доброжелатели мне донесли, что в это время у Сони было турне с Валентином. Но это всё было совсем не интересно.

Концерт Пьехи нам очень понравился. Подивились, что муж её почти на голову был ниже. Мы позже их двоих увидели случайно у театра эстрады. Был красивый вечер. Пьеха и её супруг стояли на ступенях. Молча и, отвернувшись друг от друга. С мрачными лицами. Я тут же вспомнил жену: вот и здесь какая-то трагедия… Да и наши с Верой отношения оптимизма не вызывали – что дальше?

Дипломы мы защитили на отлично, хотя и был какой-то инцидент у меня на базе моих идей совершенствования хозрасчёта. Прилетев домой и встречаясь с Верой, мы всё чаще с тоской стояли где-нибудь на горе и разглядывали горизонт, будто там пытаясь найти ответ, как быть дальше. Вера для себя решила – пусть у меня останется твой ребёнок. Это было ещё тяжелее. А потом были роды, заражение крови, ампутация правой руки. Это был кошмар…