Проблема морального выбора личности

 

Сегодня совершенно ясно, что судьба нашей по-прежнему «советской» морали жестко связана с необходимостью выхода политической, экономической и иных структур общества из семидесятилетнего состояния несвободы. Известно, что любой нравственный идеал включает представления о справедливом социуме и о счастливом человеке. Так вот, счастье – это такое Нравственно-психологическое состояние личности которое никому не может быть насильно навязано. Каждый сам к нему должен прийти. А для этого необходим определенный уровень социальной свободы, чтобы ареал личной свободы был ограничен лишь ареалами свободы других членов социума. Все разновидности тоталитаризма и авторитаризма держатся на подавлении индивидуальной свободы и активности, на страхе, разъединяющем людей. Альтернатива – плюрализм деятельности, мысли, собственности, веры. Изменение нравственных приоритетов в условиях демократизации социальной системы предполагает практическую инверсию прав субъекта морали от коллективов различной степени общности к личности. И тогда личный интерес выйдет, наконец, из-под подозрения, а с интереса общественного падет ореол «святости». В нравственном отношении это может привести к восстановлению действительных, а не иллюзорных моральных стимулов любой человеческой деятельности. У общества в выборе генерального основания экономической да и всякой другой деятельности альтернатива проста: либо человек (каждый) принадлежит себе (и только тогда он личность), либо он принадлежит кому-то или чему-то другому (государству, коллективу, организации и т.п.), но тогда это – рабство. Казарменно-уравнительный коммунизм изначально сделал ставку на второй тип отношений. Естественно, что жить в обществе и быть свободным от него нельзя. Но эта универсальная формула вовсе не означает конституирование вертикальных связей, связей индивидуальной несвободы. Человек социален вовсе не потому, что закрепощен. И если бы каждый из нас, учитывая интересы других (а не считаться с ними не получается, даже если очень хочется, – закон не позволяет), имел постоянно естественное и нравственное право на индивидуальный выбор, – значит мы и были бы свободными общественными людьми. А такое общество было бы социалистическим, законы бы принимались социумом не только для охраны индивидуального, но и общего блага. Если же сегодня основным субъектом деятельности. отношений и сознания является коллектив (любой степени общности), то нет ни свободной экономической личности, ни вообще индивидуальной свободы. И в этом случае по существу не стоит вопрос о личностных способностях и инициативах, да но самой личности. Нет свободы выбора – нет н моральной ответственности за содеянное. Значит, и возможности применения моральной регуляция ограничены чуть ли не пределом отношений «я – ты». Эта сфера нe становится «экологической нишей» выживания морали в тоталитарно-уравнительном сообществе. Нуждами эффективного функционирования надличностной государственной системы ограничены теперь и все индивидуальные свободы: имущественная, образовательная, культурная. информационная. О последней – особо. Все казарменно-коммунистические общества – закрытого типа. Их границы призваны не столько сдерживать врага или поток контрабанды, сколько удержать собственных граждан в подчинении и неинформированности. Вся поступающая гражданам информация тщательно просеивается соответствующими государственными организациями на предмет выявления всего того, что могло бы пробудить в индивидуальном сознании даже сомнения в истинности, гуманного устройства. Нет сегодня никакого «всеобщего» кризиса нравственности. Есть кризис и развал тех суррогатов нравственности (классовых, групповых), которые были навязаны самому «бытию-общества-в-морали» мифоутопией, налицо крах системы антиценностей как закономерный результат прекращения давления политики на мораль. Гуманизм и сострадание жалость и любовь, взаимопомощь и доверие, избавившись от политического гнета, вырвавшись за пределы только межличностных отношений и чувств, вновь станут социальными регуляторами. Это ведь только с позиций «чистой» политики «победителей не судят», но справедливость жизни в том, видимо, и состоит, что «чистой» политики на самом деле нет, что нравственные результаты заложены в социальные действия, а все значимые «для других» поступки индивидов и деяния социальных групп подлежат моральному «суду», моральной оценке с позиций добра и зла, икак бы ни двигала субъектом поступка сиюминутная, тактическая экономическая, политическая, клановая или иная какая выгода, от нравственного результата не уйти н ни за какие идеологии не спрятаться. Подлость остается подлостью, щедрость – щедростью, а доброта – добротой. Чтобы избавить нашу жизнь от ориентации на политико-идеологизированные суррогаты нравственности, следует «развести по местам» в гражданском обществе различные сферы человеческой жизнедеятельности. Государству – обслуживание интересов гражданского общества. Партиям – выражение политических интересов граждан и социальных групп, дабы а демократической конкуренции получать право выражать в государственной деятельности эти интересы, равно как и интересы других социальных групп. Армии – охранять гражданское общество от злокозненных врагов, а не феодально-бюрократическую касту от всего остального населения; границы беречь от завоевателей, а не от собственного гражданина, рвущегося любой ценой от тоталитарного удушения в загнивающее болото «за бугром».