Философско-правовые взгляды французских просветителей.

Монтескье

Основной предмет философско-правовых исследований Монтескье (1689-1755) - политическая свобода, необходимыми условиями обеспечения которой являются справедливые законы и надлежащая организация государственности.

Проблематика различения и соотношения права и закона представлена в учении Монтескье не в традиционной форме соотношения естественного права и позитивного права, а в виде соотношения "духа законов" и самих законов (позитивного права). При этом под "духом законов" имеется в виду закономерное (разумное, необходимое) в законах. Опираясь на рационалистические представления о разумной природе человека, природе вещей и т.д., Монтескье стремился постигнуть логику исторически изменчивых позитивных законов, порождающие их факторы и причины.

Характеризуя свой подход, Монтескье писал: "Я начал с изучения людей и нашел, что все бесконечное разнообразие их законов и нравов не вызвано единственно произволом их фантазии. Я установил общие начала и увидел, что частные случаи как бы сами собою подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие и всякий частный закон связан с другим законом или зависит от другого, более общего закона" [Там же. С. 289. ].

По смыслу такого подхода, собственно правовое начало (сущность и смысл права) - это не естественное право, принципиально отличное от позитивного права, а "дух" самих позитивных законов, т.е. то закономерное, что живет в самих законах как определяющее их "общее начало". Вместе с тем Монтескье не удалось ясно определить и четко провести принципиальное отличие "духа законов" от естественного права. Поэтому в его учении о законах приписываемые "духу законов" положения естественноправового происхождения (например, априорные положения о разумности и справедливости закона) сосуществуют с представлениями юридико-позитивистского и легистско-социологического толка (особенно там, где "дух законов" понимается как результат действия совокупности различных социальных, политических, географических и иных факторов, влияющих на характер законов).

В трактовке Монтескье положительный (человеческий) закон предполагает объективный характер справедливости и справедливых отношений. "Законам, созданным людьми, должна была, - подчеркивал Монтескье, - предшествовать возможность справедливых отношений. Говорить, что вне того, что предписано или запрещено положительным законом, нет ничего ни справедливого, ни несправедливого, значит утверждать, что до того, как был начертан круг, его радиусы не были равны между собою" [Там же. С. 642.].

Из этих положений Монтескье хорошо видно, что "справедливость", о которой он говорит, взята им из арсенала традиционного естественного права и имеет естественноправовой смысл. Во всяком случае в его концепции не показано, почему и каким образом "дух законов" предполагает справедливость законов и чем эта справедливость отличается от естественноправовой справедливости.

В процессе исследования необходимых отношений, порождающих закон (т.е. законообразующих отношений и факторов), Монтескье прежде всего обращает внимание на характер и свойства народа, которым должен соответствовать закон, устанавливаемый для данного народа. Большое значение, далее, уделяется необходимости соответствия положительных законов природе и принципам установления правительства (т.е. форме правления), географическим факторам и физическим свойствам страны, ее положению и размерам, ее климату (холодному, жаркому или умеренному), качеству почвы, образу жизни населения (земледельцев, охотников, торговцев и т.д.), его численности, богатству, склонностям, нравам и обычаям и т.д.

Так, говоря о влиянии природы различных форм правления на законодательство, Монтескье отмечает, что основными для демократии являются законы, определяющие право голосования, а также контроля за избранными уполномоченными (должностными

лицами государства). Для аристократии основными являются те законы, которые определяют право части народа издавать законы и следить за их исполнением. К основным законам монархии Монтескье относит законы, определяющие положение и власть дворянства. В условиях деспотического правления, где собственно нет законов и их место занимают произвол и прихоть деспота, религия и обычаи, основным законом является учреждение должности полновластного визиря.

Еще большее влияние на законодательство оказывает принцип соответствующей формы правления, из которого "законы вытекают, как из своего источника" [ Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре, или Принципы политического права // Трактаты. М., 1969. С. 161-162.]. Таким принципом в республике (особенно в демократической) является добродетель, в монархии - честь, в деспотии - страх.

Исследуя соотношение закона и свободы, Монтескье различает два вида законов о политической свободе: 1) законы, устанавливающие политическую свободу в ее отношении к государственному устройству, и 2) законы, устанавливающие политическую свободу в ее отношении к гражданину. Речь, следовательно, идет об институциональном и личностном аспектах политической свободы, подлежащих законодательному закреплению.

Политическая свобода, по Монтескье, возможна вообще лишь при умеренных правлениях, но не в демократии или аристократии, а тем более в деспотии. Да и при умеренных правлениях политическая свобода имеет место лишь там, где исключена возможность злоупотребления властью, для чего необходимо достичь в государстве разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную.

Система разделения и взаимного сдерживания властей является, согласно Монтескье, главным условием для обеспечения политической свободы в ее отношениях к государственному устройству. При этом он подчеркивает, что политическая свобода состоит не в том, чтобы делать то, что хочется. "В государстве, т.е. в обществе, где есть законы, - пишет Монтескье, - свобода может заключаться лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего должно хотеть, и не быть принуждаемым делать то, чего не должно хотеть... Свобода есть право делать все, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане" [Там же. С. 170.].

Политическая же свобода в ее отношении уже не к государственному устройству, а к отдельному гражданину (личностный аспект свободы) заключается, согласно Монтескье, в обеспечении безопасности гражданина.

Основополагающим принципом законодательства, согласно Монтескье, является умеренность: "дух умеренности должен быть духом законодателя" [Там же. С. 156, 161, 174.].

В целом соотношение права и закона предстает в учении Монтескье как соотношение "духа законов" и позитивного законодательства, причем в "духе законов" присутствуют элементы и естественноправового, и юридико-позитивистского характера.

Руссо

В основе философского учения Ж. Ж. Руссо (1712-1778) о праве, государстве, законе лежат идеи народного суверенитета.

В его трактовке естественное состояние - строй всеобщей свободы и равенства. Однако с появлением частной собственности и социального неравенства, противоречивших естественному равенству, начинается борьба между бедными и богатыми. Выход из такого состояния был найден с помощью соглашения о создании государственной власти и закона, которым будут подчиняться все. Но потеряв свою естественную свободу, бедные не обрели свободы политической. Неравенство частной собственности, дополненное политическим неравенством, привело, согласно Руссо, в конечном счете к абсолютному неравенству при деспотизме, когда по отношению к деспоту все равны в своем рабстве и бесправии.

Бичуя такое ложное, порочное и пагубное для человечества направление развития общества и государства, Руссо выдвигает свой проект "исправления" истории - создание Политического организма как подлинного договора между народами и правителями. Последствия общественного договора, по Руссо, таковы: "Немедленно вместо отдельных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт ассоциации создает условное коллективное Целое, состоящее из стольких членов, сколько голосов насчитывает общее собрание. Это Целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее я, свою жизнь и волю. Это лицо юридическое, образующееся, следовательно, в результате объединения всех других, некогда именовалось Гражданскою общиной, ныне же именуется Республикою, или Политическим организмом: его члены называют этот Политический организм Государством, когда он пассивен, Сувереном, когда он активен, Державою - при сопоставлении его с ему подобным. Что до членов ассоциации, то они в совокупности получают имя народа, а в отдельности называются гражданами как участвующие в верховной власти и подданными как подчиняющиеся законам Государства".

В конкретно-историческом плане идеи Руссо были непосредственно направлены против современного ему феодального строя и носили прогрессивный характер.

Но в теоретико-концептуальном плане учение Руссо, несмотря на его постоянные апелляции к свободе, равенству и праву, трудно согласовать с ценностями правовой свободы и правового закона, с правами и свободами личности.

Общая воля, лежащая в основе общественного договора, находит свое воплощение в суверене и его актах (законах). При этом общую волю Руссо отличает от воли всех: общая воля имеет в виду общие интересы, а воля всех - интересы частные и представляет собой лишь сумму изъявлений индивидуальных воль частных лиц. "Но, - поясняет Руссо, - отбросьте из этих изъявлений воли взаимно уничтожающиеся крайности; в результате сложения оставшихся расхождений получится общая воля".

Из учения Руссо следует, что общественный договор дает политическому организму (государству) неограниченную власть над всеми его членами (участниками соглашения); эта власть, направляемая общей волей, и есть единый, неделимый и неотчуждаемый суверенитет народа.

С этих позиций Руссо отвергает идею неотчуждаемых естественных прав человека. Но Руссо полагает, что то, что отчуждается у каждого изолированного индивида в пользу образуемого по общественному договору целого (народа, суверена, государства) в виде естественных прав и свобод, возмещается ему (но уже как неразрывной части этого целого - гражданину) в виде договорно установленных (позитивных) прав и свобод. Происходит, говоря его словами, как бы "обмен" естественного образа жизни людей на гражданский образ жизни, причем отказ от одних прав и приобретение других происходит по "эквиваленту", в порядке "равноценного возмещения". Иначе говоря, естественное право без должной санкции обменивается на эквивалентное договорное (позитивное) право с необходимой санкцией.

Однако все эти представления об идиллических отношениях между сувереном и подданными начисто разрушаются утверждением самого Руссо о том, что суверен не связан собственными законами и "стоит выше и судьи, и Закона". Он имеет безусловное право на жизнь и смерть подданных.

В учении Руссо о государстве по существу игнорируются все те теоретические и практические резоны, которые в своей совокупности представлены в идеях и конструкциях правовой свободы и правовой государственности. Также и руссоистской демократической концепции закона и законотворчества не хватает как раз собственно правовых оснований, критериев и ориентиров, словом - юридического правопонимания и идеи правового закона, поскольку все в сфере законодательства определяется общей волей суверена, не ограниченной каким-либо объективным правовым началом.