Восьмая история: Внутри Цитадели Воров

Фэджин Камарильи хвастает:

МОЖНО ПРОСЛЕДИТЬ ОДНУ ПОСТОЯННОСТЬ В ЭВОЛЮЦИИ НАШЕГО КЛАНА: чем теснее становилось жить в человеческом обществе, тем изобретательней мы становились в своей хитрости. Если бы не наши инстинкты и сообразительность, смертные давно бы изгнали нас из своих городов, как они сделали это с Канализационными Крысами давным-давно. К счастью я никогда не обитал в таком ужасном месте, как канализация. Мое вечное проклятье началось в 1898 году, в Лондоне. Годы летят быстро, потому что у меня никогда не было календаря. Так же у меня нет образования джентльмена, я не сведущ в прокладки труб и даже не знаю имени своего смертного отца. Видите ли, меня учил сам мир и его беззакония, поэтому, как они говорят, я принадлежу к «низшему» классу. Я выжил только потому, что умел воровать и бить из укрытия.

В викторианском Лондоне и его окрестностях обитало множество людей из самых низов. Исторические книги восхваляют великие достижение аристократии, но в городе, который я помню, был разгул преступности. Там были скрытые места, куда стражи закона и порядка даже не смели сунуться. Новые строения выглядели великолепно, но их всегда окружали заброшенные здания и признанные негодными земельные участки, создавая своеобразный лабиринт в наиболее значимых частях города. Отчаявшиеся и бедные жили на аллеях и в туннелях под ними, в подземных лабиринтах, которые прекрасно подходили для местных Носферату. Когда я был молод, моя веселая банда заняла одно из таких пустующих зданий и укрепила его против местных констеблей.

Уличные люди стекались в такие места, потому что там легко можно было защититься от нежеланных гостей. В своих снах я до сих пор ясно вижу пути, которые я использовал для перемещения: тенты, растянутые над дворами и садами, хрупкие настилы, соединяющие верхние этажи разрушающихся зданий, подвалы, в которые можно было пробраться лишь по заброшенным туннелям. Лишь местные, которые были на «ты» со всеми этими опасностями, от ломающихся полов и крыш до коварных обрушений, могли безнаказанно пользоваться этими путями. Глубоко внутри этих лабиринтов бандиты планировали свои преступления, контрабандисты хранили свои товары, беглецы скрывались и бедные попрошайничали. Это было сердце трущоб, гнездо грабителей – печально известная Цитадель Воров.

Носферату могли спокойно питаться в этих трущобах, так как эта территория не интересовала ни один другой клан. Люди собирались в одних и тех же местах, обычно на скрытых кухнях, где они могли согреть себя, разводя огонь. Если же они отваживались покинуть свои скрытые убежища, то становились легкими жертвами. Смертные спали большими группами, по 10-15 человек в помещении, потому что они знали, что может случиться, если кто-то из них останется в одиночестве. Я до сих пор вспоминаю свое любимое убежище: грязные окна, старые полы, покрытые соломой, готовые обрушиться стены и запах как в канализации.

В то время как мы могли красться там невидимыми, некоторые предпочитали создавать себе подручных для грязной работы. Гули были весьма эффективны в этом плане, так как зависели от нашей крови. Превратить жителей трущоб в кровавый культ было проще простого. Когда вы находили гуля, которым могли командовать, он легко мог завербовать еще одного… и еще одного… пока вы не создавали кровавый культ, члены которого были готовы выполнять любые ваши приказы. Наиболее изворотливые Носферату создавали себе кровавые культы из бандитов и использовали их, чтобы распространять свое влияние по городу. Диккенс написал проницательную пародию на нас. И даже сейчас мы с гордостью называем себя «Фэджины».

Разумеется, знать того времени вроде доблестных Митры и Королевы Анны были напуганы, услышав о наших бандитских логовах, которые распространяли беззаконие. Однако они изменили свое мнение, когда мы начали сотрудничать с Камарильей. Викторианские Носферату были очень организованным кланом, и мы создали подпольный мир, который оплетал своими щупальцами весь город. Настоящим пульсом города были его улицы, и мы с радостью питались из его вен. Мы были наиболее информированы о «мире улиц» и мудро пользовались этим богатством. Мода на выдающихся руководителей Носферату, викторианских Фэджинов, вскоре распространилась по всему континенту. Во всем цивилизованном мире Носферату так же стали взращивать преступность.

Разумеется, сегодняшние Носферату стали существами, которых я больше не понимаю. Возможно, я склонен романтизировать дни, когда был неонатом, но сегодня я обнаруживаю, что наплыв иностранцев с дешевым оружием и наркотиками, которые намного быстрее вызывают зависимость, чем чтобы то ни было в наши дни, все увеличивается. Исчезли опиумные курильни, где мы могли питаться китайцами и фабрики, с которых мы могли привлекать детей-рабочих. Да здравствует Геенна, я устал от этой новой эпохи. Однако сейчас я могу лишь утешаться воспоминаниями о золотом и времени Носферату и славе викторианского Лондона.