Сравнительный анализ философии истории А.С. Панарина и Г.Риккерта

Генрих Риккерт (25 мая 1863, Данциг, Пруссия — 25 июля 1936, Гейдельберг, Третий рейх) — немецкий философ, один из основателей баденской школы неокантианства.

По мнению Г. Риккерта историческая наука дает не просто изображения индивидуального содержания своих предметов, а конструирует систему скоординированных понятий с индивидуальным содержанием, где на любом уровне общности будет иметь место все та же единичность, но уже с большим единством (‘общая’ историческая связь и есть не что иное, как само историческое целое, а отнюдь не система общих понятий’). Структура исторического знания обусловлена стремлением понимать исторический предмет ‘как единое целое, в его единственности (Einmaligkeit)’, т.е. и как единое, и как единичное. Так, части целого, которые не имеют особого значения для индивидуальности данного целого, попросту игнорируются историком. Исторический материал, по Риккерту, рассматривается историком всегда выборочно. Любые ценности следует считать априорными, т.к. они заранее предполагаются в индивидуализировании объекта, т.е. именно они делают его исторический горизонт априорно обусловленным. Посредством ценностей раскрывается смысл истории. Идея ‘Ф.И.’ Риккерта об образовании понятий эксплицирует наиболее существенный аспект понимания понятийных структур.

Согласно воззрению Риккерта, специфически-историческим могут считаться и в действительности считаются такие события и такие личности, которые представляют собою нечто исключительное, из ряда вон выходящее и не поддающееся отвлеченному обобщению, иначе говоря, индивидуальное. Например, Великая Французская революция будет рассматриваться Риккертом, как индивидуальное, единичное событие в истории человечества. То обстоятельство, что в ней участвовали люди, не составляет специфического исторического элемента, т. к. люди принимают участие во всех событиях, деятельность людей, как таковая, обусловливает собою общее понятие, ничем не отличающееся по своему логическому содержанию от понятия естественно-научного. Далее, тот факт, что в Великой Французской революции люди вели между собою борьбу, также не может рассматриваться, как нечто исключительное, характеризующее собой эту эпоху в истории Франции и в мировой истории вообще. В этом отношении Великая Французская революция решительно ничем не отличается от греко-персидских войн, от пелопоннесской войны, от реформации и т. д. Борьба людей между собою может также быть подведена под общее отвлеченное понятие. То же самое относится к рассмотрению исторической личности; Александр Македонский, Юлий Цезарь, Наполеон, Бисмарк (излюбленный герой истории Риккерта), являясь объектами природы, входят бесконечно многими своими сторонами в естественно-научные понятия. В чем же состоит исторический характер с Великой французской революции и перечисленных исторических личностей? Исторической сущностью Великой Французской революции является не та совокупность черт и признаков, которые свойственны всем историческим событиям, а, наоборот, то в ней индивидуальное, что отличает ее от всех событий. То же самое имеет место и относительно перечисленных исторических личностей. Не то в них исторично, что их объединяет со всем человеческим родом, а историческим является как раз то, что их отличает от всех остальных людей. Следовательно, историческим является не вообще индивидуальное, не индивидуальное, как таковое. А для того, чтобы индивидуальное могло быть признано, как нечто историческое, оно должно иметь какое-то иное и особое значение. Это значение данное индивидуальное событие получает благодаря его связи и отношению к определенной ценности.

Таким образом, согласно теории Риккерта, исторические обобщения существуют, но эти обобщения слагаются не как в естествознании на основе сходных признаков в явлениях природы, но они образуются вследствие их отношения к какой-нибудь общей ценности. Событие или явление становится историческим индивидуумом, потому что это событие или это явление рассматривается как неотделимое единство по отношению к какой-нибудь общеобязательной ценности. Историческая действительность, точно так же, как и природа, являет нам бесконечное количество фактов. Для того, чтобы иметь возможность ориентироваться в этой бесконечности, необходимо устанавливать различие между существенным и несущественным с точки зрения исторической. В то время, как в естествознании такое преодоление бесконечного количества фактов совершается при помощи отбрасывания индивидуального и всхождения к общему, в истории, наоборот, оставляется в стороне общее и подчеркивается индивидуальное. История человечества помимо того, что она являет собой ряды отличных друг от друга событий во времени, в процессе ее деятельности и развития входят определенные коллективные индивидуальности. Такими конкретными индивидуальностями являются исторические нации. С точки зрения естественно-научного понятия немцы ничем не отличаются от французов, греков или европейцев вообще. Итак, по мнению Риккерта, национальность представляет собою конкретную воззрительную индивидуальность, которая подводится под общую категорию ценности.

Риккерт останавливается на анализе самого понятия "развитие". Прежде всего следует под развитием понимать процесс или становление в противоположность покоящемуся или постоянному бытию, и тогда история, как наука, имеющая своим предметом сменяющие друг друга события, всегда имеет дело с каким-нибудь процессом развития. Всякая часть ее не только возникла, но и находится в процессе становления. Случается, совершенно справедливо думает Риккерт, что этот процесс происходит настолько медленно, что он нас не затрагивает, или что он не имеет вообще значения. То же самое имеет место и в области естествознания. Предметы исследования всех его областей также не представляют собою застывшего, неподвижного бытия и тут происходит постоянный процесс становления. "Понятие развития, - пишет Риккерт, - в его простейшем и мыслимо наиболее обширном значении принадлежит главным образом как естествознанию, так и истории".

Развитием нельзя назвать любое становление, процесс. Понятие развития имеет второе и более узкое значение. Под развитием в специальном смысле всегда мы подразумеваем ряд изменений, и история во всяком случае всегда имеет дело со становлением, как рядом изменений.

В целом Риккерту удалось сформулировать программу философско-исторической науки, до сих пор не утратившую своего значения. Он выделил три направления в философии истории:

обобщение исторического процесса, сведение отдельных «историй» в единую всемирную историю;

отыскание смысла истории;

методология исторического познания.

Панарин Александр Сергеевич (р. 26.12.1940) — спец. в обл. политол.; д-р филос. наук, проф. Род. в г. Горловка Донецкой обл. Окончилфилос. ф-т МГУ (1966), и асп. (1971). Работал асс. на кафедре филос. МИНХ (1966—1968; 1972—1975), затем ст. преп., доц., зав. кафедрой управления, деканом ф-та экономики и управления И ПК руководящихработников и спец. Миннефтехимпрома СССР (1976—1984). С 1984 — в ИФ АН СССР (ныне РАН): ст. н.с, вед. н.с, гл. н.с, зав. сектором соц. филос. ИФ РАН (с 1989), зав. кафедрой политол. МГУ (с 1992). Канд. дисс. — "Критика социальной доктрины Жана Фурастье" (1974). Докт. дисс. — "Современный цивилизационныйпроцесс и феномен неоконсерватизма" (1991). Работы П. посвящены проблемам филос. политики, филос. культуры, филос. истории, анализу заруб. идеол. течений, совр. реформа-ционному процессу в России.

По мнению А.С. Панарина смысл истории обретается вместе с уверенностью, что происходящие на поверхности социальной действительности процессы не исчерпывают исторической логики. В то же время история не должна выступать в роли старого Рока античности, свидетельствующего о бренности всех человеческих свершений, но не дающего чувства смысла. Основания истории столь же трансцендентны как и основания морали: и та, и другая противостоят очевидностям повседневного опыта, согласно которому сильные побеждают слабых, а неразборчивое в средствах зло — непрактичную добродетель. Важнейший из уроков историзма касается соотношения предопределения, свободы и ответственности.

Одной из первых проблем историзма, по мнению Панарина, является его соотношение с повседневностью. Чтобы история преподносила нам меньше трагических сюрпризов, надо по возможности сокращать разрыв между Большой историей и малой повседневностью. Нам не дано сделать исторический процесс прозрачным для нашего обыденного сознания. Но все же, чем глубже наша интуиция относительно прав на историю именно потерпевших и униженных, тем меньше вероятность того, что история окажется роком, перечеркивающим достижения преуспевших.

Словом, чтобы снизить вероятность апокалиптической революции, необходима перманентная революция повседневности, постоянно корректирующая поведение сильных по отношению к слабым, вместо того чтобы дожидаться, когда накопленные деформации породят взрыв.

Панарин выдвигает положение о том, что в гуманит. науках происходит изменение картины мира, аналогичное переходу от класс. к квантовой физике. Взамен линейной, подчиненной "непреложным закономерностям" истории в соц. филос. осваиваются принципы неопределенности, нелинейности, стохастичности, являющиеся основанием риска и свободы. Политика при этом определяется П. как особый тип рисковой деятельности, посредством к-рой люди перерешают свою судьбу и меняют свой статус в об-ве. В филос. истории и филос. культуры П. подчеркивает возрастание экзогенных факторов, связанных с взаимовлиянием цивилизаций, с диалогом мировых культур. Полемизируя с представлениями о "конце истории", П. подчеркивает, что "вулкан истории" продолжает "дышать", образуя новые соц. миры, новые модели обществ. развития. В новых работах П. иссл. процесс глобализации, подчеркивая ее асимметричность.

Александр Панарин указывает на позитивистскую деформацию либерального мышления, решившего выставлять оценки народам и государствам лишь на основании величины и содержания потребительской корзины. «Конец истории» в этом мышлении реализуется как убежденность в неизменности соотношения уровней материального благосостояния различных стран и застывания нынешней модели мира на веки вечные.

По мнению Панарина историк создает из набора фактов смысловые сюжеты, наполняя их ценностными категориями и смыслами. Таким образом, история выступает не только как человеческая драма, но еще и как процесс изменения человеческого сознания – то есть, может быть доступна только гуманитарному знанию. В то же время «гуманизация» знания, не интересующуюся «мелочами» естественнонаучных выводов о состоянии физической экономики, системы коммуникаций, здоровья нации ведет его к бесплодию. Однако утрата понимания гуманитарной сущности истории по мнению Панарина означает забвение Бога и превращение истории в постчеловеческий «естественный» процесс. При этом постмодернизм удовлетворяется открытием того, что история есть абсурд – в ней нет сюжета, поучения, промысла Божия. Утрачивая моральный смысл, человек перестает уповать на незримую реализацию сюжета, в котором справедливость в конечном итоге торжествует. Естественнонаучный позитивистский взгляд рассматривает историю как природные процесс, в котором нет души и на который невозможно воздействовать.