Состоится ли новый технологический прорыв?

И всё же в реальной ситуации «Генетической революции» есть повод для оптимизма. Потому что воплотиться в жизнь этому новому технологическому «чуду» будет далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Почему?

Ответ дает в своей книге Пол Кеннеди:

«Некоторые проблемы, связанные с внедрением новых технологий, связаны не столько с экономическими последствиями этого, сколько со здоровьем и состоянием окружающей среды. Свиньи, которым вводят гормоны роста, страдают гастритами и язвой желудка, артритом, дерматитом и другими заболеваниями, что не только портит внешний вид мяса, но, возможно, и делает его опасным для потребления человеком. Создание устойчивых к гербицидам культур приводит к расширению применения этих химикалий, которые попадают в атмосферу или систему водоснабжения. Кроме того, когда сорнякам и вредителям удается развить в себе сопротивляемость этим новым биологическим средствам – а это им удалось сделать в отношении многих известных гербицидов, инсектицидов и т.д., – то компаниям, специализирующимся в области биотехнологии, приходится создавать улучшенные разновидности, тем самым следуя по «бесконечному пути» попыток подчинения природы.

Ученые предупреждают также об опасности, связанной с углубляющимся генетическим единообразием основных видов растений. Прежде крестьяне культивировали сотни, даже тысячи сортов семян трав, пасленовых и т.д. Современные фермеры покупают семена, созданные специалистами в области генной инженерии и соединившие лучшие свойства разных растений в новом сорте, с тем, чтобы увеличить продуктивность и удовлетворить вкусы покупателей.
<…>
Если, однако, каждый год высаживаются миллиарды практически идентичных семян кукурузы, то все посевы становятся уязвимыми даже из-за какого-то одного вредителя или единственной болезни. В 1970 г. неожиданное массовое поражение кукурузного листа уничтожило половину посевов от Флориды до Техаса, в 1984 г. новая болезнь, вызываемая бактериями, привела к гибели во Флориде миллионов цитрусовых деревьев и саженцев. Следовательно, биотехнологическая революция, повышая урожайность, одновременно увеличивает риск дорогостоящих неудач.
<…>
Учет потенциальных экономических последствий развития биотехнологии чрезвычайно важен как для сельского хозяйства вообще, так и для отношений между Севером и Югом. Новая технология пробивает себе дорогу в то время, когда мировое сельское хозяйство столкнулось с двумя очень различными и противоречивыми структурными кризисами: богатые страны страдают от перепроизводства, бедные – от недостаточного производства. Этот дисбаланс не представляет собой ничего нового, и различия между народами, располагавшими избытком продуктов питания и страдавшими от их недостатка, исторически явились одним из самых первых и величайших стимулов к развитию международной торговли. Что действительно ново – так это невиданная масштабность дисбаланса и огромная численность страдающего от него населения.

Ново также наличие крупных агрохимических и биотехнологических корпораций, наперебой предлагающих новые продукты. Подобно транснациональным компаниям, действующим в других отраслях, они видят свою задачу в выбрасывании на мировой рынок новых товаров, не заботясь о региональных – и социальных – последствиях более усложненного производственного цикла. Конкурируя друг с другом, компании предпочитают проводить свои исследования секретно, ограничивают их применение патентами, и в этом состоит главное отличие их деятельности от «зеленой революции» 60-х годов, когда технологические открытия совершались в государственном секторе, например в финансируемом ООН Международном центре картофелеводства в Перу, и доступ к ним был относительно свободен. В настоящее время компании, работающие в области биотехнологий, чинят препятствия распространению изобретений в мире, часто скрывая их существование от конкурентов из индустриальных государств, а от развивающихся стран требуют слишком большую плату за приобретение лицензий на их использование. /Здесь и далее – выделено автором/.
<…>
…вертикальная интеграция среди биотехнологических корпораций качественно отличается от прежних типов интеграции. Химические компании сегодня могут не только сами производить сырье для пищевой промышленности на базе искусственных семян или микроорганизмов, но и с помощью биотехнологии создавать непрерывные процессы производства новых видов синтетических пищевых фабрикатов.
<…>
Подобно паровому двигателю и электричеству, в свое время преобразовавшим образ жизни людей, биотехнология, как представляется, ныне тоже открывает новую историческую эру.
<…>
Поэтому следует быть готовыми к возможному превращению сельского хозяйства в отрасль, в которой миллионы самостоятельных крестьян и фермеров превратятся в наемных рабочих, поскольку отпадет необходимость в выращивании культур в естественных условиях, а сельскохозяйственные корпорации будут нуждаться лишь в производстве синтетической биомассы как сырья для промышленности, осваивающей создание искусственных семян и эмбрионов.
<…>
Фермеры же всего мира воспримут такую революцию в производстве пищи неоднозначно. Им, как и ткачам, работавшим на ручных станках, или мастерам, создававшим экипажи в XIX в., грозит превращение в излишнюю рабочую силу.
<…>
Даже если в настоящее время эти исследования носят экспериментальный характер и тормозятся высокой себестоимостью продукции, перспектива замены традиционной цитрусовой или табачной отрасли синтетическими продуктами столь чудовищна и затрагивает такое множество садоводов, фермеров-овощеводов, а возможно, даже и большие компании, располагающие продовольственными складами, что ее развитию, когда оно в конце концов станет реальным, будет оказано серьезнейшее сопротивление.
<…>
…вполне возможно, что богатые страны, испытывающие дефицит продовольствия, воспользуются результатами биотехнологической революции, с тем чтобы избежать валютных затрат на ввозимые сельскохозяйственные товары, тогда как страны с излишками продовольствия ограничат применение новых технологий из страха перед избирателями-фермерами.
<…>
Подобное положение может обострить напряженность в области торговли сельскохозяйственной продукцией, поскольку экспортирующие продовольствие страны, такие, как Австралия, США и Канада, столкнутся с тем, что их продукция, в которой нуждается, но которую не в состоянии приобрести развивающийся мир, не будет пользоваться спросом и у богатых стран, способных создавать биотехнологические суррогаты у себя дома.
<…>
Огромный разрыв между ростом населения и общим производством продовольствия, образовавшийся в последнее время, может быть снова уменьшен благодаря эффективности биотехнологической революции. Она может повысить калорийность питания и жизненный уровень трех четвертей мирового населения, позволив выращивать традиционные культуры на почвах пересушенных, переувлажненных, засоленных или с истонченным плодородным слоем.
<…>
Исследования структуры ДНК – генная инженерия – наилучший способ увеличения производства продовольствия, но они чрезвычайно дорогостоящи и по силам исключительно агрохимическим и биотехнологическим компаниям развитого мира.

Увеличение производства молока с помощью гормона роста также дорогостоящий процесс для владельцев крупного рогатого скота в бедных странах, к тому же требующий весьма квалифицированного персонала, так как животные, которым вводится гормон, нуждаются в высококачественном и сбалансированном рационе и в частых инъекциях; последнее трудно осуществить там, где даже вакцинация людей для предупреждения инфекционных болезней еще не стала обычной практикой. Что касается гербицидов, то их применение экономически целесообразно лишь в капиталоемком и трудосберегающем сельском хозяйстве и невыгодно там, где ручной труд избыточен и дешев.
<…>
Однако даже если бы сельские жители развивающихся стран могли позволить себе новые методы хозяйствования, основанные на биотехнологии, они стали бы зависимы, подобно многим фермерам в развитом мире, от западных корпораций, поскольку нуждались бы в гормонах, семенах, удобрениях и гербицидах. По словам одного экономиста, если бы в развивающемся мире произошла «генная революция», то, скорее всего, генетические ресурсы получались бы из менее развитых стран, затем преобразовывались в лабораториях компаний в коммерческие препараты и перепродавались этим странам с извлечением солидной прибыли.
<…>
Наконец, возможности in vitro революции все более позволяют таким корпорациям производить культуры, традиционно выращиваемые в развивающихся странах. Предпринимаются попытки не просто генетически улучшить для западных потребителей качество тропических продуктов – какао, пальмового масла, ванилина, сахара, – но также создать лабораторным путем их заменители. Производство таких заменителей значительно сократило бы основные источники дохода развивающегося мира от экспорта сельскохозяйственной продукции и создало бы угрозу безработицы для всех, кому сейчас исполнилось 15–20 лет. Когда естественный продукт – сахарный тростник, закупавшийся как сырье для производства сахара, – был заменен изоглюкозой и другими ее производными, были подорваны основы существования миллионов жителей бедных стран. Химическим путем уже изготовляется ваниль – основной экспортный продукт Мадагаскара…
<…>
Парадоксально, но биотехнология предлагает такую перспективу, которая одновременно облегчает и усложняет глобальную дилемму. Без сомнения, мир нуждается в непрерывном росте продуктивности сельского хозяйства. Как мир не может сегодня прокормить себя с помощью системы сельскохозяйственного производства 40-х годов, точно так же и нынешние фермеры едва ли могут надеяться, что в течение грядущих 30–40 лет им удастся удовлетворять возрастающие потребности мирового населения в продовольствии, используя существующую технику производства. Если не произойдет еще одна аграрная революция, то судьба народов, особенно развивающегося мира, может оказаться плачевной. Вот почему биотехнология, несмотря на все вышеприведенные оговорки, представляется привлекательным вариантом решения проблемы и, несомненно, получит дальнейшее развитие; джинн уже вырвался из бутылки и воздействует на человеческое существование самыми разными способами. Гораздо менее очевидным представляется решение вопроса о том, сможет ли мировое сообщество справиться с последствиями полномасштабного перехода к основанным на биотехнологии сельскому хозяйству и производству пищевых продуктов. Если судить по нынешнему положению дел, то прогноз неутешителен».

(Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М.: Издательство «Весь Мир», 1997. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Kenn/04.php)

Дорогостоящий, чрезвычайно дорогостоящий, капиталоемкий, с высокой себестоимостью продукции, требующий слишком высокой оплаты за лицензии – все эти слова относятся к процессу производства генетически модифицированных продуктов питания.

Вероятно, вы уже понимаете, что за этой дороговизной стоят вовсе не условные электронные единички с большим числом электронных нулей. Сколько бы вы ни давали растению электронных или даже бумажных денег, вырастет оно от этого вряд ли.

Поэтому за дороговизной новых биотехнологий реально стоит всё та же необходимость расходовать на их внедрение и эксплуатацию дополнительные объемы энергии и вещества. В том числе и на непрерывный процесс «улучшения разновидностей» массово высеиваемых генетически идентичных культур. Чтобы раз за разом избегать их массового поражения эволюционирующими вирусами, насекомыми, бактериями, грибами...

А сколько энергии и вещества понадобится дополнительно, чтобы выращивать урожаи на пересушенных, переувлажненных или засоленных землях?

Каковы будут последствия вовлечения в сельхоз оборот земель с истонченным плодородным слоем?

«Нам бы день простоять, да ночь продержаться», – как писал Аркадий Гайдар.

Вот только придет ли наутро могучая энергоподмога?

Увы, но вовсе не «паровой двигатель и тем более не появившееся лишь к концу XIX века «электричество» открыли некогда людям «новую эру», как пишет Пол Кеннеди. Основой Промышленной революции стали залежи каменного угля, которые были накоплены в недрах Земли за предыдущие миллионы лет. И всеми грандиозными преобразованиями XIX века люди обязаны исключительно этому новому источнику энергии, к которому смогли массово «подключиться».

Так что ткачи, работавшие на ручных станках, превращались в излишнюю рабочую силу не из-за появления парового двигателя. А потому, что хозяйство Англии переходило с былых дров на более эффективный энергоноситель.

То же самое произошло и с мастерами, создававшими экипажи. Они остались не у дел лишь тогда, когда уголь (неэффективное топливо для индивидуальных транспортных средств) заменили произведенным из «легкой» нефти бензином – топливом куда более удобным и эффективным.

Каким более эффективным энергоносителем люди собираются заменить теперь эту быстро убывающую «легкую» нефть, чтобы обеспечить массовое производство более «дорогостоящих» (вернее более энергоемких) генно модифицированных продуктов?

А вокруг этой ключевой проблемы «Генетической революции» начнут нарастать еще и многочисленные поверхностные проблемы, о которых столь полно написал в своей книге Пол Кеннеди.

Быть может, поэтому даже представители ФАО и ОЭСР смотрят в будущее без особого оптимизма. (Напомню, они ожидают снижения роста мирового сельскохозяйственного производства, замедления «роста урожая большинства зерновых культур» и более медленного развития мировой торговли продовольствием, чем в предыдущем десятилетии.)

Быть может, поэтому развитые страны не так уж и торопятся переводить свое собственное сельское хозяйство на генетически модифицированные культуры. А пробный эксперимент предпочитают ставить на территории своих «развивающихся» собратьев. (Разумеется, в тех хозяйствах, которые принадлежат богатым владельцам из международных агрохимических и биологических корпораций.)

Цитирую:

«Как полагают специалисты, генетически модифицированные сельскохозяйственные культуры обладают способностью повысить урожайность и улучшить устойчивость целого ряда сельскохозяйственных культур к неблагоприятным условиям. Согласно каталога ФАО (http://www.fao.org/Ag/Magazine/0111sp.htm – посещение сайта 16 августа 2008 года), из почти 44,5 миллионов га, засеянных такими культурами в 2001 году, большая часть этих земель была отведена под соевые бобы, кукурузу, хлопок и канолу. Почти все эти земли находятся в развивающихся странах. В каталоге сделан вывод, что диапазон генетически модифицированных организмов среди сельскохозяйственных культур все еще очень узок в плане культур и признаков и не направлен на удовлетворение потребностей развивающихся стран. Более того, переход на эти культуры вызывает беспокойство относительно их потенциально негативных последствий для здоровья человека, их воздействия на исходные сорта и лишения традиционного доступа к селекционным материалам». /Выделено автором/.

(Колебание цен на продовольствие, политика в этой сфере и сельское развитие в Европе и Центральной Азии. Региональная консультативная встреча ФАО–ПРООН по вопросам Европы и Центральной Азии. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.fao.org/docrep/012/i1059r/i1059r00.pdf)

Увы, но интуиция подсказывает автору, что реальность «Генной революции» будет сильно отличаться от тех ожиданий, которые люди связывают с появлением новых, биотехнологических «чудес». Примерно так же, как отличается сейчас реальность атомной энергетики от того революционного перехода на ядерную энергию, который казался таким возможным и близким в середине XX века. С тех пор прошло уже пятьдесят лет, а основными энергоносителями в мировом хозяйстве по-прежнему остаются ископаемые углеводороды. В то время как доля атомной энергетики завязла на скромных шести процентах.

Так стоит ли создавать еще одну технологическую иллюзию?

Не лучше ли всё же спуститься на твердую землю?

Даже если она и стала теперь далеко не такой плодородной, какой была в прежние времена…

ГЛАВА 9. ХЛАМ

Когда люди затрачивают энергию на то, чтобы обеспечить себя водой и едой, это понятно. Вода и еда для жизни человека абсолютно необходимы. Однако вдобавок к системам, удовлетворяющим эти основные, базовые потребности, люди обзавелись еще одной, специфически человеческой системой потребления энергии и вещества. Эта особая система обслуживает дополнительные, «искусственные» псевдо потребности человека, без которых любой живой организм вполне мог бы и обойтись.

Для удовлетворения этих псевдо потребностей производятся, например:

– бесконечно разнообразные, непрерывно сменяющие друг друга (в силу «моды») модели обуви и одежды;

– постоянно обновляемые всевозможные модели автомобилей, компьютеров, бытовой техники, телевизоров, телефонов, «морально устаревающие» в заранее определенные сроки;

– многочисленные аксессуары, обозначающие стиль поведения;

–миллиарды выращиваемых цветов (вместо умения любоваться окружающим миром и доверять эмоциям ближних);

– вооружение;

– оборудование для всевозможных научных исследований, которые направлены на что угодно, кроме процессов жизнеобеспечения нашего организма.

На удовлетворение таких суррогатных потребностей работает гигантская индустрия развлечений и впечатляющая индустрия гастрономических изысков, бесконечно плодящая всевозможные блюда, «кухни», напитки…

Продолжать можно долго, но суть, мне кажется, ясна. Люди постоянно производят огромное количество вполне материальных вещей, основное назначение которых – удовлетворять дополнительные, «искусственные», суррогатные нужды цивилизованного человека.

Рискну предположить, что любой человек, будучи воспитанным в иных условиях, смог бы обойтись без этих искусственных суррогатов. И при этом был бы столь же здоров и счастлив, сколь и пресыщенные жители «развитых» стран. В конце концов, известны горцы Кавказа, которые по сто лет живут в счастье и радости без персональных компьютеров, экзотических фруктов, личных машин, дорогих яхт и отдыха на Канарах...

Но вот с системой нынешней цивилизации в целом – ситуация, на взгляд автора, обстоит совершенно иначе. Потому что, что описанная выше «подсистема» удовлетворения «искусственных» псевдо потребностей успела стать ее неотъемлемой частью.

Увы, но процесс производства и потребления всевозможного хлама по всей вероятности неразрывно связан с более общим, системообразующим процессом – неуклонным, экспоненциальным ростом сложности системы современной цивилизации. Для того чтобы обеспечивать этот рост, людям и приходится постоянно вырабатывать всё новые суррогатные «псевдо» потребности и производить всё новые «материальные блага», чтобы их удовлетворять. Иначе система современной цивилизации попросту потеряет одну из своих ключевых основ и рухнет подобно зданию, лишенному несущей опоры. Погребая под своими обломками в том числе – и те «подсистемы», которые обеспечивают наши основные потребности: в чистой пресной воды, тепловой регуляции организма, пище…

Очевидно, что описанные выше дополнительные псевдо потребности базируются на потребностях более глубоких, свойственных не только человеку, но и другим социальным животным. Интуиция подсказывает автору, что они прямо связаны с установлением сложной социальной иерархии «внутри» человечества. С обозначением общественных и личных территорий внутри социальных групп. (В том числе территорий условных, «психологических».) С борьбой за более высокий социальный статус. (В том числе – за статус условный, воображаемый, иллюзорный.)

Но там, где другие животные обходятся только своими личными качествами или готовыми предметами из мира природы, люди используют огромное количество специально произведенных, «искусственных» материальных вещей. Тех самых бесчисленных товаров, которые окружают нас буквально на каждом шагу.

Потребность в «искусственных» вещах, специально создаваемых для подкрепления личного статуса человека и социальной организации жизни сообщества, – по своей сути вторична, суррогатна, можно даже сказать иллюзорна. (Ведь другие социальные животные и люди в традиционных обществах без нее успешно обходятся, довольствуясь теми предметами, которые непосредственно поставляет им окружающая среда.) Однако сами эти «искусственные» вещи производятся из вполне материального вещества с помощью вполне конкретной, реальной энергии.

Понятно, что и вещество, и энергию, необходимые для создания «искусственных» вещей, современные люди берут не из волшебного космоса, а из окружающей их природной среды. Из экосферы той самой планеты, на которой мы все и живем.

Причем энергия забирается из ограниченных источников, которые истощаются намного быстрее, чем успевают восстанавливаться. А добыча вещества для удовлетворения наших дополнительных псевдо потребностей разрушает вполне конкретную систему «дикой» природы. Ту самую сложную сеть естественных экосистем планеты Земля, которая поддерживает на ней условия, благоприятные для жизни сложных живых существ. В том числе – и нас с вами.

Вдобавок вся эта «подсистема искусственной жизнедеятельности» производит массу отходов, которые человечество выводит в окружающую природную среду, чем разрушает ее еще больше. Причем для сбора, транспортировки и обработки отходов – также расходуются энергии и вещество…

По сути, через эту «искусственную» подсистему удовлетворения дополнительных псевдо потребностей люди забирают у себя ту энергию и ту жизненную среду, которая им совершенно необходима для удовлетворения других потребностей – основных.

Потому что вещество и энергия, которые есть на Земли, нужны нам еще и для того, чтобы дышать, пить, есть, поддерживать тепловой баланс организма...

Без этих основополагающих для жизни любого человека процессов, все прочие «материальные блага» теряют свой смысл. Сколь бы престижными, удобными или модными они ни были – для человека, лишенного воды, воздуха или пищи, они оказываются бесполезной ерундой. Хламом.