Трудноизвлекаемые запасы и дорогостоящая добыча из зрелых месторождений».

Допустим, однако, что новые технологии позволят повысить извлечение нефти с 35–50% до 65–70%, о которых пишет профессор Брагинский.

Очевидно, что в данном случае речь идет о тех самых «методах увеличения нефтеотдачи», которые уже упоминались в предыдущей главе.

Напомню, такие методы обходятся в 2,5 раза дороже, чем добыча нефти из уже разрабатываемых месторождений традиционными способами, и на 20% дороже, чем извлечение нефти из битуминозных песчаников и сверхглубоких месторождений. (Правда, это все равно дешевле, чем добывать нефть на арктическом шельфе.)

Итак, допустим, что новые технологии дадут возможность выкачивать из месторождений примерно в 1,65 раза больше черного золота, чем это возможно сейчас.

65% – это очень существенная прибавка к оставшимся извлекаемым запасам. Это еще примерно 455–585 млрд. баррелей дополнительной нефти! Хватило бы для поддержки мирового хозяйства на 14–18 лет.

Однако, чтобы воплотить эти возможности в реальность, новые технологии сначала нужно будет внедрить. То есть заменить прежнюю систему нефтедобычи и на новую систему, которая позволит извлекать из недр более «тяжелые» запасы черного золота. Причем, сделать это нужно будет широко, повсеместно.

Вероятно, вы уже понимаете, что такой технологический переход потребует значительного количества времени (обычно он занимает 15–20 лет) и существенных затрат.

Если привычно оценить такие затраты в условных «деньгах» (которые люди могут производить в любом потребном количестве), ситуация может показаться вполне разрешимой.

Но стоит из мира условных денежных иллюзий спуститься на землю, и картина окажется принципиально иной. Потому что для широкого внедрения новых технологий нефтедобычи понадобятся… столь же широкие вложения вполне конкретной энергии. Чтобы с ее помощью добыть и перевезти необходимое количество сырья, переработать его в новое технологическое оборудование, вновь перевезти его – уже к местам нефтедобычи – и, наконец, запустить в эксплуатацию. (Увы, но даже вторичная переработка продукции, которую так любят преподносить в качестве «экологической альтернативы», – тоже требует значительных энергетических вложений.)

Причем, использовать во всех этих процессах придется энергию из источников, уже существующих.

Сейчас порядка 86–88% энергии (по разным оценкам) люди добывают из уже разрабатываемых запасов ископаемых углеводородов. И самый весомый вклад – вносит нефть!

Поэтому для внедрения новых «прорывных» технологий в нефтяную отрасль понадобятся вовсе не «миллиарды долларов» (как пишут практически во всех источниках информации), а большое, очень большое количество НЕФТИ. Той самой нефти, нехватку которой с помощью новых технологий собираются «преодолеть».

Уже сама по себе разработка новых технологий извлечения нефти и то потребует дополнительных энергетических затрат. На поддержание той части научно-технической инфраструктуры, которая необходима для поиска новых научных и инженерных решений в нефтяной отрасли. (Все исследовательские центры, лаборатории, учебные и научные учреждения создаются и эксплуатируются с помощью энергии.)

Иными словами, для того, чтобы извлечь примерно в 1,65 раза больше нефти с помощью новых технологий, нужно будет затратить примерно в 2,5 раза больше усилий, чем при добыче нефти нынешними методами. (Причем, нынешние методы уже включают в себя такие энергоемкие технологии, как, например, горизонтальное бурение и закачка в пласты огромных объемов морской воды.) И эти дополнительные усилия потребуют дополнительного расхода энергии, получать которую будут… преимущественно из нефти! Той нефти, которая добывается вот прямо сейчас с помощью энергетически более рентабельных технологий.

О том, что извлекать дополнительную нефть из уже существующих месторождений придется именно таким образом, написано и в презентации SPE International:

«Ресурсы нефти и газа. Преобладающий объем добычи будет приходиться на трудноизвлекаемые запасы и дорогостоящую добычу из зрелых месторождений. /Выделено автором/.

(Нефть, газ и энергия: мифы и реальность. [Электронный ресурс] – Режим доступа: www.energy4me.org/download/RUSOilGasMythsReality.ppt)

Как видите, речь идет именно о преобладающем объеме добычи. Разве не подтверждает это косвенно тот факт, что запасы обычной, «легкой» нефти уже подходят к концу? Иначе, зачем выкачивать нефть в основном трудноизвлекаемую и дорогостоящую?

Что собой представляет «дорогостоящая добыча из зрелых месторождений» вы, наверное, уже поняли. Это те самые методы увеличения нефтеотдачи, которые требуют в 2,5 раза больших затрат, чем добыча нефти традиционными способами, и на 20% больших затрат, чем нужно для добычи «тяжелой» нефти из битуминозных песков Канады. Затрат, разумеется, энергетических. Потому что с помощью электронной единички даже с двенадцатью нулями (если взять ее саму по себе) не то что тонны, а и пол-литра черного золота из земли не выкачаешь. Физическая сила нужна.

Словом, с дорогостоящей добычей всё более-менее ясно. А что собой представляют «трудноизвлекаемые запасы»? В презентации SPE International, конечно же, есть четкий ответ на этот вопрос:

«Нетрадиционные источники нефти.

Нефтеносный сланец. Компания Shell вложила значительные средства в разработку этого источника ископаемого топлива и вскоре реализует экспериментальный проект по добыче нефти из сланца в южной части штата Вайоминг.

Нефтеносные пески. Если рассматривать нефтеносные пески в качестве ресурсов, то по количеству нефти Канада оставит далеко позади Саудовскую Аравию.

Тяжелая нефть. Если рассматривать тяжелую нефть в качестве ресурса, то по количеству нефти Венесуэла оставит далеко позади Саудовскую Аравию».

(Нефть, газ и энергия: мифы и реальность. [Электронный ресурс] – Режим доступа: www.energy4me.org/download/RUSOilGasMythsReality.ppt)

Красиво звучит, не правда ли? Вот они, эти новые, «нетрадиционные источники нефти», которые «оставят далеко позади»…

Ну что ж, попробуем разобраться.

О нефтеносных песках Канады я уже подробно рассказывал в предыдущей главе. Добыча из них нефти требует «огромных инвестиций». При этом, несмотря на «огромные инвестиции», вклад этого «источника» в мировую нефтедобычу – даже по самым оптимистичным прогнозам составит к 2015 году максимум 2%. Слишком маленькая величина, чтобы принципиально повлиять на общее падение нефтедобычи, которое может начаться уже между 2015 и 2020 годом.

Под «тяжелой» нефтью Венесуэлы, очевидно, имеются в виду те же битуминозные пески. Только уже не Канадские, а Венесуэльские, расположенные в бассейне реки Ориноко, в одном из последних оставшихся на Земле массивов влажных тропических лесов – «легких этой планеты».

В настоящее время сверхтяжелую нефть Венесуэлы еще только начинают разрабатывать, и соответственно ежегодный вклад ее в мировую нефтедобычу будет еще меньше, чем вклад битуминозных песков Канады. По крайней мере, в ближайшие десять–пятнадцать лет он вряд ли превысит 1–2% мировой потребности в нефти. В то время как дефицит нефти к тому времени может достичь уже 20–25%. (Если вы помните, разрыв в спросе и предложении к 2030 г. может составить около 16 млрд. барр./год, а это более половины всей нефти, которая добывается в настоящее время.)

Пожалуй, рассчитывать на сверхтяжелую нефть Ориноко как на «спасителя» энергетической ситуации – тоже не имеет здравого смысла.

Осталось определиться с нефтеносными сланцами США.

Вот конкретная информация об этом «нетрадиционном источнике» черного золота, приведенная в эссе Мэтта Савинара:

«В то время как Shell ведет экспериментальную программу по их освоению [нефтеносных сланцев], даже Стив Мут (Steve Mut), глава подразделения компании по нетрадиционным источникам, высказался менее чем оптимистично, отвечая на вопрос о способности горючих сланцев смягчить надвигающийся крах. Согласно тому, как журналист Стюарт Стэнифорд (Stuart Staniford) осветил недавнюю конференцию, посвященную пику нефти:

«Отвечая на вопросы, Стив оценил предположительную выработку нефти из сланцев к 2015-му году как незначительную. Однако если все пройдет успешно, она может достичь 5 млн. баррелей в день к 2030-му».

Незаинтересованные наблюдатели еще более пессимистичны в отношении горючих сланцев. Геолог, др. Уолтер Янгквист (Walter Youngquist) отмечает:

«Рядового гражданина… подводят к вере в то, что у Соединенных Штатов на самом деле нет проблем с запасами нефти, поскольку горючие сланцы содержат объем «пригодной для извлечения нефти», равный «более чем 64% подтвержденных мировых резервов сырой нефти».

Предполагается, что США могут вскрыть этот гигантский резерв в любое время. Это совершенно неверно. Все попытки получить эту «нефть» из сланцев экономически провалились. Более того, «нефть» (а это не такая нефть, как обычная сырая, о чем умалчивают) возможно, и пригодна для извлечения, но вот полученная в результате энергия может и не сравняться с использованной в процессе. Если же извлечение нефти энергетически убыточно, то проект — провальный».

Это означает, что любая попытка заменить природную нефть горючими сланцами в действительности ухудшит наше положение, поскольку проект будет потреблять больше энергии, чем поставлять, вне зависимости от того, насколько возрастут цены. Тем не менее, большие суммы денег, вероятно, будут выброшены на освоение нефтеносных сланцев, поскольку большинство инвесторов столь же энергетически безграмотно, как и население в целом.

Дополнительные трудности, связанные с горючими сланцами, документально подтверждены профессором экономики Калифорнийского университета Джеймсом Гамильтоном (James Hamilton). Он пишет:

«Выводы недавнего исследования RAND (некоммерческая научно-исследовательская корпорация в США — прим. переводчика): пройдет как минимум 12 лет, прежде чем в освоении горючих сланцев наступит фаза наращивания выработки. Это технологическая оценка, а не отсылка к процессу экологической проверки. Если утверждение проекта нефтеперегонного завода и его постройка занимают 15 лет (несмотря на хорошо изученную технологию и хорошо известные экологические последствия), то рассматривать сланцы как нечто, способное в ближайшем будущем внести большой вклад в мировую энергетику, представляется крайне нереалистичным». <…>

Беккенское месторождение — это даже не нефтяной бассейн, а сланцевая порода, залегающая в 9000 футах под землей, содержащая крохотное количество нефти, которая возможно когда-нибудь будет извлечена (при непомерной себестоимости). Как отмечает статья в газете Toronto Star:

«Предположив, что удастся добыть все 4,3 млрд. баррелей, мы получим эквивалент девятимесячного потребления нефти в США. Теперь давайте рассмотрим природу беккенской нефти. Там нет больших подземных бассейнов, куда можно просто запустить металлическую «соломинку», чтобы выкачивать нефть. Вместо этого, нефть заключена в слоях горючих сланцев — в осадочных породах, находящихся на глубине до 3 км. Поход за беккенской нефтью обойдется недешево, так же, как и корпорации Chevron придется раскошелиться, если она надеется добыть «от 3 до 15» млрд. баррелей из своего месторождения «Джек», найденного в Мексиканском заливе, в километрах под водой. Технология для этого существует – по крайней мере, часть ее. Ну, так мы могли бы осуществить и пилотируемый полет на Марс, если бы действительно захотели его оплачивать».

Если все пойдет точно по плану, из Беккенское месторождения все-таки можно будет ежедневно добывать (в максимуме) до нескольких сотен тысяч баррелей нефти, хотя и очень дорогостоящей. Аналитик из нефтегазовой отрасли Дейв Коуэн (Dave Cohen) объясняет:

«Если остальная часть Миддл-Беккена так же продуктивна, как уже пробуренные скважины Элм-Кулей, и если продолжится постоянный приток крупных инвестиций в бурение на западе бассейна Уиллистон, мы, возможно, увидим пик добычи на уровне свыше 100 тыс. баррелей в день. Да, это всего лишь предположение, основанное на опыте, но погрешность оценки менее одного порядка. То есть речь может идти о пике добычи в районе сотен тысяч, но никак не миллионов баррелей в день».

В расширенном независимом анализе, опубликованном на рецензируемом специалистами сайте The Oil Drum, сделаны схожие выводы относительно потенциала Беккенских сланцев:

«За последние 50 с лишним лет из Беккена в Монтане и Северной Дакоте было получено примерно 111 млн. баррелей нефти. Совокупная добыча там все еще растет и составляет 75 тыс. баррелей в день (по данным на октябрь 2007-го года). В связи с очень непостоянным характером сланцевых месторождений, исторически сложившимися параметрами беккенской нефтедобычи и тем фактом, что уровень добычи в расчете на скважину, похоже, уже достиг пика, представляется маловероятным, чтобы общая производительность Беккена превзошла нынешнюю более чем вдвое или втрое».

(Мэтт Савинар. Пик нефти: жизнь после нефтяного краха. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://ecocrisis.wordpress.com/economia/peakoil/)

Как видите, объем нефтедобычи из сланцев к 2015 году оценивают как незначительный даже представители самих нефтедобывающих компаний. Но даже если в условиях дефицита черного золота в разработку сланцев будут вложены очередные «огромные инвестиции» (разумеется, прежде всего, энергетические!), то по оптимистичным прогнозам к 2030-му выработка сланцевой нефти может достичь всего лишь 5 млн. баррелей в день или 1,825 млрд. баррелей в год.

Если вы помните, к тому времени ежегодный дефицит нефти в мировом хозяйстве может составить 16 млрд. баррелей, что почти на порядок превышает возможный вклад нефтеносных сланцев!

Так есть ли смысл потратить огромное количество еще имеющейся обычной, хорошей нефти на то, чтобы с ее энергетической помощью получить в 2030 году всего лишь 1,825 млрд. баррелей «плохой» нефти из сланцев? А главное, насколько такая программа использования «нетрадиционных источников» может увеличить и без того колоссальный дефицит нефти, который прогнозируют к 2031 году?!