Плющ, который карабкался, и карабкался, и карабкался

 

«Карабкаться» – странное такое слово, но его всегда употребляют, когда говорят про плющи… По мнению людей, плющи только и делают, что карабкаются! Причем карабкаются, и карабкаются, и карабкаются – выше, и выше, и выше…

Вообще‑то, про плющи можно ещё сказать, что они «ползут» или «вьются», но эти слова какие‑то… насекомые. Так про насекомых говорят: гусеница ползет, муха вьётся… Вот и непонятно, как плющ мог бы оказаться в такой компании – словно он гусеница опять же. Или муха.

Так что мы с вами забудем слова «ползти» и «виться» – выберем уж тогда слово «карабкаться», потому что карабкаются не только насекомые, но ещё, например, и альпинисты – когда в горы поднимаются. А альпинисты – они всё‑таки гораздо лучше, чем насекомые!

Вот наш Плющ, значит, и карабкался… карабкаться же ему было ох как высоко! Он ведь родился на самой земле, у забора: сначала даже никто и не понял, что это плющ и что он вообще когда‑нибудь начнет карабкаться. Но карабкаться он начал сразу же – как родился, так и стал карабкаться.

– Ты куда? – спросили его соседние растения: у них пока ещё не было имен, как и у Плюща. У растений ведь как… Пока растение не станет большим, совершенно непонятно, что это за растение и как его зовут. Они все на одно лицо: маленькие такие, зелёненькие… – потому и гадать бесполезно, что из каждого появится. Может, цветок или овощ, а может – сорняк противный! Только уже потом становится ясно, что перед нами… ну, цинерария, например… но это я так, к слову. В этой‑то сказке перед нами никакая не цинерария, а даже совсем наоборот – Плющ.

Плющ, услышав вопрос: «Ты куда?» – задумался… и в самом деле: куда это он? Все вокруг него как стояли на земле, так и стоят, а он сразу же за какую‑то щепочку на заборе зацепился да и поднялся на полсантиметра. Но отвечать было надо – и Плющ сказал:

– Я… я – туда, наверх.

– И чего ты там, наверху, забыл? – опять спросили его соседние растения.

От этого вопроса Маленький Плющ почувствовал себя и вовсе уж в тупике. Однако он всё‑таки сосредоточился и ответил:

– Я там ничего не забыл, потому что я там ещё и не был. Но мне туда очень хочется.

– А здесь тебе чем плохо?

Плющ вздохнул и решил поскорее всё‑таки вскарабкаться наверх, а то вопросов становилось что‑то слишком много.

– Мне здесь хорошо, – объяснил он, – только здесь я уже довольно долго нахожусь. – И начал карабкаться по забору.

Он карабкался так прилежно, что всего через несколько дней оказался на самой вершине забора, и, когда посмотрел вниз, – у него даже голова закружилась.

– Ох… – сказал тогда Плющ сам себе, – высоко‑то как! Не свалиться бы отсюда…

– Не бойся, – успокоило его Небольшое Деревце, – тут не страшно. Тут здорово!… А ты куда?

Небольшое Деревце так спросило, потому что Плющ уже начал карабкаться дальше – по стене дома.

– Мне надо выше, – объяснил Плющ, сам изумляясь своим словам, и принялся тянуться вверх.

– Тут же здорово… – услышал он снизу, но ничего не ответил, потому что находился уже возле самой крыши дома, а потом – даже не заметив как – принялся карабкаться по трубе. Когда он добрался до вершины трубы, Одно Высокое Дерево с удивлением поприветствовало его и воскликнуло:

– Высоко же ты залез! Сюда немногие добираются… А тебе сюда зачем?

– Мне не сюда, – смущённо ответил Плющ. – Мне выше…

– Выше? – рассмеялось Одно Высокое Дерево. – Про это забудь. Выше уже ничего нет – посмотри‑ка, что над тобой!

Плющ с тревогой посмотрел вверх и ужаснулся: наверху действительно ничего не было – одно только небо, безбрежное синее небо.

– Здесь кончаются все дороги, – вздохнуло Одно Высокое Дерево. – Я и само подумываю, не остановиться ли расти… Тут, наверху, по‑настоящему прекрасно: чистый воздух и никого поблизости! Я думаю, что мы с тобой достигли предела.

– Разве есть какой‑нибудь предел? – огорчился Плющ и ещё раз посмотрел в небо, безбрежное синее небо.

– Конечно! – снова рассмеялось Одно Высокое Дерево. – Предел есть всему.

Плющ вздохнул… А потом всё‑таки решил ещё хоть немножко потянуться вверх, в пустоту.

– И не старайся, – махнуло веткой Одно Высокое Дерево. – Там, наверху, ты не найдёшь никакой опоры.

Плющ не спал всю ночь. Он думал о том, что вот и кончилось его путешествие: он достиг самой крайней точки и теперь должен остановиться, привыкнуть к жизни на трубе и радоваться, что добрался до таких высот. Но когда утром он опять увидел небо, безбрежное синее небо, непонятная дерзкая сила бросила его вверх– туда, где не было никакой опоры.

– Ты упадёшь! – крикнуло ему вслед Одно Высокое Дерево, которое как раз проснулось и следило за опасными движениями Плюща.

– И пусть! – сказал Плющ, уже готовый падать, но в эту самую минуту с неба, безбрежного синего неба, кто‑то внезапно протянул ему большую ласковую руку – и, даже не думая о том, чья это рука, Плющ с благодарностью стал карабкаться по ней – выше, и выше, и выше…