Магия – материнская и психотерапевтическая

 

«Не понять не ждавшим им, как среди огня Ожиданием своим ты спасла меня». (К. Симонов «Жди меня»)

 

Кто-то уже насторожился – магия ведь колдовство и где-то ведьмовство? В нашем случае «магия» полностью соответствует своей этимологии, а происходит это слово от корня «мог-маг» - мочь, суметь. Магия и могущество – однокоренные слова. Согласно А. Кларку, магия есть любое искусство, доведенное до совершенства. Именно поэтому основоположники нейролингвистического программирования Бэндлер и Гриндер назвали одно из своих руководств по НЛП «Структура магии».

Впервые я столкнулась с осознанием своих формально магических практик в детском приюте, когда поняла невозможность достижения быстрого непосредственного эмоционального контакта с психически травмированным ребенком. А он был необходим в решении самых насущных проблем его адаптации и удержания в новой среде. Вот тогда я заметила, какое огромное значение дети придают нашему отношению к их вещам, вещам, казалось бы, никчемным и полуразрушенным (как их жизнь). Это символическое мышление ребенка, постоянно оперирующее самыми простыми аналогиями: я – моя вещь, помогало в построении отношений с ним. Так произошло исцеление Винни-Пуха, свитера и рюкзака, эксперимент с розой, торговля «боюсками» (все это подробно описано в книге автора «Сказки с дельфиньего хвоста»).

А потом стала вспоминать аналогичные ситуации, и надо сказать – воспоминания хлынули приличным потоком.

Помните фрагмент из фильма «Анжелика и король», где юная Анжелика только что стала женой Жофрея де Пейрака? Она влюблена в другого и боится своего израненного и хромого мужа, который слывет колдуном. И вот сцена обольщения Анжелики. Пейрак приводит ее в парк и гладит на ее глазах статую прекрасной женщины, медленно снимая с нее покровы времени, обнажая белый мрамор ее тела. Анжелика с волнением следит за мужем и, конечно, в ту же ночь становится его любовницей.

Моей младшей дочери было лет шесть. Однажды мы с ней очень крупно поссорились. Из-за чего, вспомнить потом было невозможно. Причина, наверняка, была совершенно тривиальная. Рассерженная Настя ушла к себе в комнату, а потом вернулась со своей Барби и на моих глазах молча осуществила сцену ее повешения. Ушла. Я тогда не была еще профессиональным психологом, и никаких объяснений ее поведению у меня не было. Но я поняла, что куклу надо спасать, чем или кем бы она не являлась для моей дочери – ею ли самой или нашими с ней отношениями, или мной. Тогда я вынула Барби из удавки и отнесла Насте. Она разгневалась и еще более демонстративно повторила то же самое, наказав мне не трогать куклу. Я снова вытащила Барби из удавки, несмотря на слезы и вопли Анастасии, постаралась успокоить ее и сказала, что поступила так, потому что мне очень жалко Барби, что она маленькая и не виновата в нашей ссоре. Постепенно Настя позволила себя обнять, мы помирились. Больше таких ужасных демонстраций Настя никогда не устраивала, хотя ссоры, разумеется, бывали и потом.

А вот момент из жизни одной супружеской дружной пары, которой пришлось перенести немало серьезных трудностей в своем совместном пути. Он в молодости уходил в сложные категорийные походы и экспедиции, сопряженные со значительной опасностью не только для здоровья, но и для жизни.

- Я тогда молодая, глупая была, не понимала, что это так опасно, - говорила жена.

- Ну, а ты-то знал, что это опасно, не боялся оставить жену? – спрашивала я.

- Не боялся, ведь она меня ждала, - отвечал муж.

Нет у этой семьи никаких специальных знаний или образования. Есть только верное интуитивное восприятие своей действительности, знание того, что если жена ждет, муж возвращается.

Первоклассник Саша очень боялся контрольной работы. Мама увидела его волнение и неуверенность, протянула ему руку и сказала:

- Пожми мою руку. Я тебе передаю свою силу, она будет с тобой в школе и ты справишься с контрольной.

Саша просиял и уже в другом настроении пошел в школу. Конечно, он хорошо справился с контрольной работой.

Одна женщина (назовем ее Татьяна) рассказывала такую историю: выйдя замуж, она долго не могла найти общий язык со свекровью. Та ее упорно не хотела принимать в круг своего общения и постоянно подчеркивала недостатки своей невестки. Татьяна плакала и злилась, не смея пойти на открытую конфронтацию со свекровью, да и то сказать, она любила мужа и не хотела его огорчать. Тогда сам собой в ее воображении родился образ свекрови в виде букашки, у которой невестка могла с наслаждением отрывать конечности – одну за другой. Постепенно размер букашки увеличивался, затрудняя победу и усиливая чувство удовлетворения. В результате ее ненависть к свекрови становилась меньше, разряжаясь на ее образе. Постепенно молодая женщина нашла подход к матери своего мужа, и они даже стали дружны между собой.

Маленькая семилетняя толстушка в очках держится очень уверенно и кокетливо. Родители с умилением смотрят на нее: «Наша красавица!». Другая девица с подобными внешними данными могла бы стать изгоем класса, объектом постоянного дразнения.

Однажды Эдиту Пьеху в одном из интервью спросили, как она умудряется всегда быть в прекрасной физической форме. Она ответила, что обычно женщины подгоняют свои юбки под фигуру, а она делает все наоборот – свою фигуру подгоняет под юбку.

А кто из вас не слышал такую народную присказку для болеющего или ударившегося ребенка: «У кисы боли, у собачки боли, у птички боли, а у Вовы не боли?».

А разве не было у нас в детстве поговорки для жадины, который не хочет расставаться с чем-то вкусным или интересным:

«Жалко у пчелки,

А пчелка на елке,

Елка на картине,

Картина в магазине…»

Уж где оказывался магазин – не помню, но и этого было достаточно, чтобы жадность оказалась образно очень далеко, перестав действовать непосредственно на уровне общения. Трудно было устоять против такого заклинания.

Что же происходит во всех этих случаях, можно ли найти этому удобоваримое объяснение на уровне доступных нам знаний? Чтобы найти ответ на это вопрос, погрузимся в историю, отправимся в путешествие вместе с Джеймсом Фрезером, который более ста лет назад написал свои труды по этнологии, культурологии, религиоведению, не утратившие своего значения и поныне. В своих фундаментальных работах «Золотой ветви» и «Фольклор в Ветхом Завете» Фрезер приводит большое количество проявлений магического мышления людей – представителей первобытных, архаических культур. Не буду останавливаться на примерах «черной» магии вредительства, для нас есть смысл в той магии, которая была призвана помочь человеку достичь хороших результатов в каком-либо его деле.

«Дождливый ноябрь считается на Мадагаскаре месяцем слез. Ребенок, появившийся на свет в ноябре, рожден для горя. Чтобы рассеять грозовые тучи, собирающиеся над его будущим, он должен всего лишь снять крышку с кипящего горшка и потрясти ею во все стороны. Падающие с крышки капли оплачут его судьбу, и ему самому уже не придется лить слезы. Если девушке «написано на роду» увидеть со скорбью, как ее будущие дети сойдут в могилу раньше нее, она может отвратить от себя это горе следующим образом. Убив кузнечика, девушка заворачивает его в тряпку, изображающую саван. Она безутешно плачет над ним, как Рахиль над своими детьми. После этого она ловит еще дюжину других кузнечиков и, переломив у них ноги и крылья, кладет их рядом с дохлым. Стрекотание изуродованных насекомых, судорожные движения их искалеченных членов символизируют пронзительные крики и конвульсии плакальщиков на похоронах. Похоронив дохлого кузнечика, девушка оставляет остальных в живых, чтобы они продолжали оплакивание до тех пор, пока смерть не избавит их от мучений. Завязав в узел волосы, она возвращается с могилы погребенного ею кузнечика в селение с видом человека, убитого горем. С этого дня она уже радостно смотрит в будущее и не сомневается, что дети ее переживут: ведь нельзя же оплакивать и хоронить их дважды».

«Та же детская игра в воображаемых персонажей побудила другие народности использовать симуляцию родов как форму усыновления и даже возвращения к жизни человека, считавшегося мертвым. Если вы инсценируете рождение на свет мальчика или даже бородатого мужчины, который не имеет в своих жилах ни капли вашей крови, то, согласно примитивному праву и примитивной философии, этот мальчик или мужчина является вашим сыном в полном смысле слова. Диодор рассказывает, что, когда Зевс убедил свою ревнивую жену Геру усыновить Геракла, богиня слегла в постель и, прижав к своей груди дородного героя, протолкнула его через свое одеяние и уронила наземь в подражание действительным родам. Историк добавляет, что тот же способ усыновления детей практикуется современными ему варварами. Этот обычай распространен также в Болгарии и среди боснийских турков. Женщина берет мальчика, которого намеревается усыновить, и протаскивает его под своими юбками. После этого он считается ее сыном и наследует все состояние своих приемных родителей».

«Один из авторов истории Мадагаскара сообщает, что «до возвращения мужчин с войны женщины и девушки ни днем ни ночью не прекращают танцевать, они не ложатся спать и не едят в домах. И ни за что на свете они не вступят в связь ни с одним мужчиной, пока их мужья и женихи на войне. Они пребывают в твердой уверенности, что в противном случае воины были бы убиты или ранены. Танец, по их убеждению, вселяет в воинов силу, придает им мужество и сопутствует удаче; поэтому в такое горячее время они не дают себе поблажки. Соблюдается этот обычай со всей строгостью».

«В Древней Греции человек, которого ошибочно сочли мертвым и по которому в его отсутствие были совершены погребальные обряды, считался мертвым до тех пор, пока не проходил через обряд нового рождения. Его проводили между ног женщины, омывали, завертывали в пеленки и передавали на попечение кормилицы. Лишь после скрупулезного исполнения этого обряда вернувшийся мог свободно вступать в общение с живыми людьми. При таких же обстоятельствах в Древней Индии считавшийся мертвым человек должен был провести первую ночь после возвращения в лохани, наполненной смесью из жира и воды, не произнося ни слова. Он сидел там со сжатыми кулаками, как ребенок в утробе матери, в то время как над ним совершались все те обряды, которые обычно совершаются над беременными женщинами. На следующее утро он вылезал из лохани и еще раз проходил через все обряды, в которых принимал участие с юных лет, в частности, вступал в новый брак или еще раз с должной торжественностью женился на своей старой жене».

«У туземцев тораджи (центральная часть острова Целебес) бытует правило, согласно которому никто не может останавливаться или мешкать на лестнице дома, где проживает беременная женщина, потому что это могло бы задержать рождение ребенка. В различных частях острова Суматра беременной женщине запрещается останавливаться перед дверью или на верхней ступеньке лестницы, ибо считается, что за пренебрежение столь простым предписанием она расплатится тяжелыми родами».

Поблагодарим Дж. Фрезера за этот экскурс и обратимся еще раз к мифологии и фольклористике. С родами связано огромное множество обычаев и ритуалов, в частности, имеющих отношение к узлам. В одном из греческих мифов описывается, что ревнивая Гера, узнав, что Алкмена (любовница Зевса, мать Геракла) должна разрешиться от беремени, прислала к ее дому старую богиню, чтобы та сидела напротив дома со скрещенными ногами. Пока она так сидела, Алкмена не могла разрешиться от бремени. Из славянского фольклора известно, что и роженица и повитуха должны быть с распущенными волосами и без поясов, иных стягивающих или связывающих частей одежды. Это должно было обеспечить свободный выход младенца из родовых путей.

Фрезер обозначил такую магию, как имитативную или гомеопатическую – от «гомо» (однородный, подобный). Ее принцип заключается в том, что подобное связано между собой. Уподобляя что-либо чему или кому-либо и производя с ним некие действия, мы тем самым воздействуем и на сам недоступный нам объект. Фрезер считает такое мышление первым проблеском попыток научного обоснования причинно-следственных закономерностей, его эмпирическим, наивным этапом, в котором смешалось рациональное зерно с попыткой простого подражания. Так ведет себя годовалый малыш, пытаясь еще раз вытереть свою лужу, которую только что вытерла его мама. Он требует тряпку и производит аналогичные действия. Не важно, что он не достигает действительного эффекта, но он создает модель своего поведения. В дальнейшем его психика приобретет способность критически отделять ситуации, в которых этот шаблон поведения будет адекватен ситуации. Вот и наша задача сейчас – выделить рациональный локус магического поведения. Ведь психологи наверняка сейчас заметили немало сходства между описанными бытовыми и первобытными практиками и современными психотехниками.

Очень многие психотерапевтические, т.е. направленные на изменение внутреннего состояния, техники, имеют в виду работу с мыслеобразом по его оптимальному преобразованию. Этот мыслеобраз называется то сюжетом, то программой, то паттерном, то ролью, то импринтом. Многочисленные техники нейролингвистического программирования, гештальт-терапии, психодрамы, символ-драмы, свободного потока воображения, игровой терапии, сказкотерапии – все они работают с внутренним образом. Каков же, интересно, конкретный механизм связи между внутренним образом и реалистическим поведением человека, особенно, когда это касается работы с материальным аналогом объекта (с его куколкой или вещью)?

Нам известен принцип работы мозга: специфические связи между мозговыми нейронами образуют системы, отвечающие за конкретные, иногда очень мелкие и почти незаметные действия. Это всегда связано с явлениями чувственного порядка, иногда образного, но может быть, и слухового, обонятельного, осязательного ряда. Вид чайника, парящего кипятком, вызывает у малыша воспоминание о том, что он горячий; малыш дует на пальчик, даже не прикасаясь к чайнику. У собаки Павлова происходит выделение слюны из фистулы по звуковому сигналу, предваряющему прием пищи. Услышав узнаваемый нами стук в дверь, мы ощущаем на своем лице или счастливую улыбку, либо недовольную гримасу. Т.е. мозг устанавливает активную связь между чувственно насыщенным образом и ответом организма. Для этого механизма существует название – рефлекс, а сам принцип взаимодействия – идеомоторика. Ответ организма может быть едва уловимым, практически незаметным, но упорно продвигающим ситуацию в нужном направлении.

Вы можете провести эксперименты по осуществлению идеомоторных актов. Они широко описаны в популярной психологической литературе, я лишь повторюсь. На нить длиной около тридцати сантиметров подвесьте кольцо и остановите его движение. Затем позвольте ему свободно провисать, держа его в удобной для вас позе. Закройте глаза и представьте себе его маятникообразное колебание, при этом не пытаясь что-то делать самой рукой. Когда ваш мыслеобраз окрепнет, откройте глаза и посмотрите, что происходит. Затем создайте образ движения кольца по кругу – по часовой стрелке, против часовой стрелки. Небольшая тренировка – движения кольцо начинают идеально соответствовать вашей внутренней картинке. Для того, чтобы идеомоторика осуществлялась без затруднений, нужно оставаться физически расслабленным и сосредоточенным лишь на образе. На этом принципе основана система совладания со стрессом доктора Алиева «Ключ». Таким способом достигается состояние внутренней гармонии организма и его чуткого и оптимального взаимодействия с внешней средой.

Вытяните вперед выпрямленные руки, закройте глаза и представьте, что ваши рука подобно крыльям расходятся в разные стороны. Только представьте. Затем откройте глаза.

Если ваша память хранит следы подобного действия, то воспроизводит по сигналу запускающей картинки- стартера.

Все медитативные практики (а это концентрация внимания на различных объектах, по сути дела, образах) приводят в конце концов к установлению такой внутренней гармонии и ликвидации многих соматических проблем, ритмы жизнедеятельности организма идеально выравниваются в соответствии с природосообразными, возникает мгновенная мобилизация способностей и умений.

Создавая качественный, эмоционально насыщенный образ, мы, таким образом, запускаем сначала нейро-психологическое звено цепочки ответа организма, затем биохимическое и мышечное звенья. Если созданный нами образ транслирован другому человеку и является для него экологичным, хорошо соответствующим, то мы можем с этим образом взаимодействовать так, как хотели бы с реальным его субъектом. Жалея куколку, исцеляя ее на глазах ребенка, мы строим мостик доверия с ним. Его мышцы в ситуации воспринимаемой симпатии расслабятся, напряжение уменьшится, боль и страх станут меньше.

В мировой мифологии этот принцип взаимосвязи отражен в космогонических мифах, т.е. мифах о сотворении мира. С.Н. Крамер в работе «Мифология Шумера и Аккада» пишет о сотворении мира богом Энки. Энки, бог воды и мудрости, устанавливает порядок во вселенной. Установив его, он обеспечивает плодородие земли, наполнив реку Тигр свежей сверкающей водой. Древний поэт представляет Энки в виде ярого быка, соединяющегося с дикой коровой – рекой. Он называет по имени (создает) болота и тростниковые заросли, животворный дождь, пахотную землю. Все это он передает под начало специальных богов и богинь. В индуизме также прослеживается момент НАЗЫВАНИЯ новых субъектов бытия и их возникновения.

Так наши древние предшественники, не зная, как объяснить мистическую связь между своим сильным хотением, своими ритуальными действиями и, по-видимому, достаточно регулярными совпадениями мыслеобраза с результатом, стали считать это магией, проявлением своего могущества. Конечно, они не всегда оказывались правы, и далеко не всегда магическим действиям подчинялась погода или движение сил неприятеля. Но во всех этих деяниях четко обозначена степень участия мага в процессах бытия, его представление о своей значимости в происходящих процессах, а, значит, и той ответственности, которая лежит даже на его мыслях. Человек с развитым и гипертрофированным магическим (символическим) мышлением рискует взять на себя слишком много, подменить собой большого Творца, но при этом он не пытается переложить на последнего всей полноты ответственности за свое бытие. Мы здесь не будем рассматривать случаев воздействия на расстоянии при отсутствии знания о воздействии самого объекта воздействия, феноменов телепатии и прочих парапсихологических явлений. Сошлюсь только на работу К.Г. Юнга «О синхронистичности», в которой есть намек на гипотезу природы этих явлений.

Я уделила так много внимания принципу магического мышления и действия, потому что великое множество матерей интуитивно и неосознанно им пользуются. Пользуются им и психологи, называя другими, научными именами и энергично отмежевываясь от «экстрасенсов», каковое слово стало почти ругательным в профессиональной среде. Но корни и узаконенных и полуподпольных практик одни и те же, а покров мистицизма придает больше обаяния именно последним. То, что символическое мышление продолжает играть судьбоносную роль в жизни людей, доказывает множество фактов. Вот еще один из них. Последние годы главным вальсом жениха и невесты в разных регионах явно стал вальс Евгения Доги из фильма «Мой ласковый и нежный зверь», мелодия, несущая и отражающая трагический смысл. Казалось бы, для свадьбы нежелательный мотив. Я расспросила об этом одну опытную тамаду. Она сказала, что не знает, почему, но эта музыка везде стала символом свадьбы. Тогда я вспомнила, что в древней Традиции свадьба символически означает смерть невесты-девушки с последующим рождением жены-женщины. Опять тема рождения-смерти как неразделимо связанных процессов. Наверняка знания из области древней Традиции мало кому из ведущих свадьбы знакомы, выбор музыки осуществляется интуитивно и, в конечном счете, очень верно.

Так если уж мать невольно практикует магию помощи своему ребенку, то почему бы это не делать более квалифицированно и сознательно? Есть аспекты воспитания, в которых подменить мать кому-либо другому практически очень трудно. Например, в оказании быстрой помощи.

Мама готовила на кухне, а дети играли во дворе, под окном. Влетает старший сын и кричит:

- Мама, Васька уже на дереве!

Васька это вовсе не их кот, а младший в семье ребенок, поэтому мама, как была, в муке и фартуке, вылетает из квартиры и несется к дереву. Четырехлетний Васька «завис» на дереве в неопределенности выше того уровня, на котором мать могла бы его достать. Ее сначала охватывает паника. Потом она берет себя в руки и представляет, как он осторожно спускается. Она начинает говорить сыну, как надо ставить ножку, сосредоточенная на образе его спускания. Сын успокаивается, глядя на мамино лицо, и успешно спускается.

Как создать образ концентрированной силы, мы уже видели выше, на примере Сашиной мамы. Как обеспечить ребенку хороший ночной сон, знают все родители мира, желая «спокойной ночи», «приятных снов» и благословляя ребенка (создавая образ его заступника, покровителя). Вспомним, чему учили Гарри Поттера.

Родители НАЗЫВАЮТ дочку красавицей и она растет красавицей.

Многих матерей мучит вопрос, что делать, если беспокоят неотвязные мысли о несчастье, которое может произойти с ребенком. В их воображении возникают ужасные картины его падения, льющейся крови и т.д., его гибели или тяжелого увечья. Обычно взрослые гонят, и довольно безуспешно, эти образы, опасаясь их власти над действительностью, и снова и снова оказываясь в их власти. Незавершенные, недокормленные, эти образы становятся ненасытными, провоцируя иногда приход несчастья. Вспомним же, что делала дикарка, ловя кузнечика и инсценируя смерть и похороны ребенка. Она точно знала, что однажды завершенный процесс уже не повторится. Во всяком случае, в плане своей преждевременности. В современной психотерапии такой принцип называется гештальт-подходом. Мучительная мысль должна быть завершена на ментальном, внутреннем плане, должна быть безжалостно к самому себе и тщательно рассмотрена, доделана до конца. Только тогда завершенная фигура переходит в фон (будучи отработанной) и освобождает место для следующего актуального образа. Тот же принцип работает в процедуре дианетического одитинга (очищающего выслушивания), в психодраме, когда в ролевом поведении можно делать все, что невозможно, табуировано и бессмысленно в реальном, например, поговорить со своей умершей матерью, перед которой испытываешь невыносимую вину.

Как нужно себя вести родителям, если они знают некую разрушительную программу их рода? Нередки случаи, когда родители тщательно скрывают цепочки преждевременных смертей, самоубийства своих предков, тяжелых психических расстройств биологических родителей. Как оказывается впоследствии, простое скрывание не уберегает от повторения сценария, заложенного отчасти на уровне генетики, отчасти на уровне символического, идеомоторного поведения взрослых, которое питается подавленным страхом. «Запах» страха чувствуют животные, чувствуют его и дети, да и все, кто не лишен интуиции. И в этом нет никакой мистики, потому что мельчайшие аспекты наших движений, взгляда, потовыделения и т.д., т.е. весь интерьер внутреннего образа, программы поведения тестируется столь же тонким инструментом нашего восприятия, особенно, детского.

Знание, называние программы внутреннего «чипа» делает человека, по крайней мере, хозяином своей ситуации в плане возможности выбора между автоматизированным деструктивным поведением и осознанным желанием жить и развиваться. Когда и как предоставить ребенку правду о нем, вопрос отдельный. Его обычно решают не в одиночку. И первая правда, необходимая ребенку, это знание о том, что он дорог своим родителям, неважно, биологическим или приемным. Дорог и любим. А потом все остальное, причем, в той форме, в какой ребенок вообще способен принимать информацию. Вообще традиционно в средние века дворянин, проходящий рыцарское посвящение, т.е. приобретающий самостоятельный статус, должен был знать свою геральдику, полную историю рода. Только так он мог стать вполне ответственным в реализации собственного жизненного пути. Думаю, что в сложных случаях, касающихся усыновленного ребенка или ребенка, имеющего биологического родителя с выраженными патологическими чертами, стратегию и тактику имеет смысл продумывать с детским психологом или психотерапевтом. Могут быть и другие варианты квалифицированного и грамотного консультанта.

А теперь важно понять, что представляет из себя сказкотерапия как такая вот магическая практика работы с образом. Всякая ли сказка и всегда ли будет «работать» как новая и качественная программа? Подобен ли наш мозг в этом плане компьютеру, который можно перепрограммировать? Есть очень много литературы по созданию терапевтической метафоры. При этом подразумевается, что тот, кто ее создает, хорошо знает, в каком именно направлении нужно двигаться клиенту. А ведь фольклор сообщает нам о раздумьях витязя на перекресте трех дорог. Три – это символ некоего множества. Это выбор среди множества форматов поведения. Жертву так и хочется перевести в статус Героя. На самом деле это традиционный сюжет волшебной сказки, принцип инициатической культуры. Он хорош в случае нормативного развития, когда главный герой не испытал слишком грубой деформации и идет естественным типичным путем от переживания некоторого ущерба в своей прошлой жизни к пути культурного Героя, реформатора. В случаях затяжного пребывания в ситуации Жертвы и очень грубого травмирования возможны другие актуальные сценарии, через которые человек проходит естественным путем. Он может стать, в частности, Тираном. Вспомним сына Психиморы. Да и мифический Гефест по одной из версий был сброшен на землю собственной матерью, Герой, отчего и стал хромать. Не стал он потом героем, а вынашивал план мести. Он создал прекрасный трон, в который заманил мать и заковал ее там. Из мифов же нам известен еще один путь Жертвы. Она становится Мудрецом, духовно-могущественным существом, как темным (ведьмы, колдуны, подземные боги типа Персефоны, которую утащил под землю Гадес-Аид), так и светлым, святым. Таков был путь скандинавского Бальдра, египетского Осириса, Иисуса Христа.

Если ребенок уже начал проживание сюжета Тирана, то при всей устрашительной его специфике лучше помочь его пройти в символической форме, в той сказке, автором которой он может стать, той игры, в которой станет главным персонажем. Так, Женя больше всего любил играть в то, что он Властелин мира, а все остальные, включая его непосредственных родственников – его рабы. Разумеется, они не давали ему полной воли в этом процессе, но над его фантазиями не были властны. Поскольку жизнь продолжалась по всем аспектам, то мальчик, имеющий родную семью и немалую заботу о себе, видел мир не только в его тяжелой изначальной ситуации детского заболевания. Он постепенно наполнялся новыми впечатлениями и в один новый год сам с удовольствием сочинил сказку, с которой вы сможете познакомиться чуть ниже. Я не хочу сказать, что это стало свидетельством полного благополучия, но, несомненно, намекает на его потенциальную готовность к альтернативной роли культурного Героя.