Мать-сыра земля и Богоматерь

 

Идея Святой Руси дополняется древним представлением, имеющим магические и

языческие корни, — о Матери-сырой земле. Это устойчивое народное понятие порой хри-

стианизируется, порою же выступает в более первобытном облике. Земля рождает и кормит

все живое и оттого она, действительно, мать нам, а сырость — это символ ее жизни и чисто-

ты. Некоторые родники и колодцы почитались на Руси святыми или целебными именно по-

тому, что берут начало непосредственно из благодатных и неисчерпаемых недр Матери-

сырой земли. По своей чистоте земля, согласно народным повериям, не держит в себе ничего

нечистого и, в особенности, враждебного людям. Считалось, например, что трупы ведьм и

колдунов земля не принимает и выбрасывает наружу, и чтобы их похоронить, требуются

специальные обряды. С другой же стороны, как хранительница нравственного начала, земля

тяжело переживает человеческие грехи. Они ее оскорбляют и ложатся на нее невыносимым

бременем. В одном духовном стихе Мать-сыра земля жалуется Господу Богу:

 

Как расплачется и растужится

Мать-сыра земля перед Господом:

Тяжело-то мне, Господи, под людьми стоять,

Тяжелей того — людей держать,

Людей грешныих, беззаконныих…128

 

Был обычай — кланяться земле и, перекрестившись, целовать ее при первом ударе ве-

сеннего грома. Вспомним, что и в сугубо христианском варианте Алеша Карамазов у Досто-

евского, переживая религиозный экстаз, бросается в исступлении на землю и со слезами ра-

дости ее целует. Для Алеши Карамазова это выражение любви к Богу и ко всему живому, а

также своего рода клятва в верности христианским заветам старца Зосимы. Но мы знаем, что

целование земли в виде клятвы было распространенным среди крестьян еще в конце про-

шлого века. В некоторых местах сын, оскорбивший публично мать или отца, обязательно,

произнеся клятву покаяния, троекратно крестился, глядя на небо, после чего целовал землю.

В других случаях целовал землю человек, заподозренный в каком-либо мирском преступле-

нии — например, в поджоге, — и этим целованием снимал с себя обвинение. Особенно этот

порядок был распространен при всякого рода земельных спорах, когда требовалось устано-

вить точные межевые границы — границы того или иного земельного участка. Иногда в этих

случаях не только целовали землю, но брали ее в рот и ели, что считалось особенно крепкой

клятвой.

Целительная сила родной земли обнаруживалась в русском обычае брать с собой

горсть земли в случае дальнего переселения или путешествия. Это не просто символика. В

конце прошлого века из одной Орловской деревни 24 семейства переселялись в Томскую гу-

бернию, в Сибирь. Каждая семья взяла с собою несколько горстей родной земли. Один пере-

селенец это мотивирует: «Может случиться, что на новом месте мы попадем на такую воду,

которая для питья не годится, — так мы положим в воду нашу землю, вода и станет вкус-

ной»129_.

Случалось, горстку земли зашивали в сумочку с ладаном (в ладанку) и носили ее вме-

сте с крестом на шее. Этим путем можно избавиться от тоски по родине, а также от болезни.

Другой прием: приезжая на чужбину, человек высыпал на землю горстку родного песку и,

ступая по нему, приговаривал: «по родной земле хожу». При этом твердо верят, что, взяв

 

128 Федотов, с. 79.

129 Максимов, с. 252.

 

землю с собой, не будешь болеть и скучать по родному дому. Некоторые богомольцы, от-

правляясь по святым местам, — скажем, в Киев или в Соловецкую обитель, брали с собою

землю с тем расчетом, что если доведется помереть в пути, то кто-либо из спутников закроет

тебе глаза и посыпет их «родимой землицей». Мать переживала особенно большое горе, если

сын умирал на чужбине, не запасшись родной землей, и похоронен без этой земли.

Известны разнообразные формы колдовства, связанные с культом Матери-сырой зем-

ли. Таков очень древний обряд под названием опахиванье, к которому прибегали в случае

морового поветрия, какой-либо эпидемии. Чаще всего этот обряд совершали одни женщины,

притом в глубокой тайне и в темноте ночи. Они оставались в одних белых рубахах, распус-

кали волосы и сохой проводили глубокую борозду по земле, опахивая таким образом всю

деревню, описывая ее магическим кругом. Предполагалось, что из земли подымется земля-

ная сила и опояшет деревню спасительной границей, через которую не сможет переступить

смерть. Существовал особый праздник (в разных районах он падал на разные дни в году),

который назывался именинами Матери-сырой земли. По некоторым народным повериям,

земля потому именинница, что в этот день ее сотворил Господь Бог. Притом сотворил пре-

красной и ровной, а всякого рода ненужные и вредные неровности почвы — дело дьявола.

Он украл у Бога клочок земли и спрятал за щеку. Этот клочок земли начал расти у него во

рту, и от боли дьявол начал бегать и разбрасывать землю по сторонам. Где упало много зем-

ли — там выросли горы, а где мало — поднялись холмы. Кроме того, когда на небе происхо-

дила война, архангел Михаил столкнул дьявола на землю, с тем чтобы он сквозь землю про-

валился. Но, падая, дьявол на лету успел взрыть землю рогами, отчего и появились различ-

ные буераки и овраги. Оттого в день именин Матери-земли считается грехом ее беспокоить.

В этот день нельзя ни рыть ямы, ни копать землю, ни пахать. Крестьяне в этот день падали

на колени и по нескольку раз целовали землю. А также служили молебен в честь ее именин.

Церемонии, связанные с культом Матери-сырой земли, вступали в противоречие с

христианским вероучением. Но вместе с тем могли совмещаться с христианством. Основой

для такого совмещения служило представление, что родная земля это праведная земля, по-

скольку она крещеная. Особо важную роль посредника между Матерью-сырой землей и не-

бесными силами исполняла Богородица — образ весьма почитаемый и в русской церкви, и в

народном быту. Как и у многих других христианских народов, Богородица на Руси почитает-

ся утешительницей и заступницей человеческого рода. В каком-то отношении она даже бли-

же к людям, нежели Христос, обращаться к которому непосредственно удерживает религи-

озный страх и громадность расстояния между Богом и людьми. А Богородица, как страдаю-

щая мать, понятнее и доступнее людям. Сама Ее красота подернута слезами, поскольку Она

всегда остается воплощенным страданием. Страдания Ее или страсти Богородицы начинают-

ся еще до рождения Бога-Сына. Об этом гласит духовный стих, весьма распространенный, —

«Сон Богородицы». Это пророческий сон, в котором Богородица видит Свою и Сына буду-

щую судьбу. А Сын в утробе Матери толкует сон. Так, Она видит рождество и крещение Ии-

суса Христа и рядом вырастающее на берегу Иордана таинственное древо — то древо, из ко-

торого впоследствии будет сделан крест. Видит, что, едва родив Сына, Она вынуждена будет

Его спасать от палачей царя Ирода, прозревает и бегство, и скитания. Весть о распятии Сына

застает Ее в скитаниях. Она ходит по земле и ищет Христа. В некоторых вариантах Она хо-

дит по Сионским горам, т.е. по земле Палестины, а в некоторых — «по святой Руси». Узнав о

свершающейся казни, Богородица, сказано, «ударилась о землю, едва бысть жива» — в духе

русских народных плачей и причитаний. А стоя перед крестом, Она упрекает Сына за Его

добровольную и напрасную смерть: «Почто не послушал Матери Своей?» И говорит, как

простая крестьянка:

 

Одну мене, матерь, покидаешь,

Кто ж мою старость прибережует?!130

 

 

130 Федотов, с. 48–49.

 

Ведь сын в крестьянской семье это кормилец старой матери.

В Евангелии Христос, умирая на кресте, поручил заботу о Богоматери Своему люби-

мому ученику Иоанну Богослову, который, таким образом, стал приемным сыном Богомате-

ри. Это отражается и в русских духовных стихах.

Но, как это часто бывает в народе, Иоанна Богослова путают с другим святым — с

Иоанном Предтечей, с Иоанном Крестителем. Однако Богоматери в духовных стихах на сю-

жет «Сон Богородицы» ни тот, ни другой Иоанн не сулят утешения. И тогда Ей Христос от-

крывает Ее будущее прославление, связанное с Успением Пресвятой Богородицы, обращаясь

по-русски ласково — Матушка:

 

Я сам к Тебе, Матушка, буду,

Я сам Тебя, Деву, споведую,

Я сам Тебя, Деву, причащую,

Я сам Твою душеньку выну,

Я сам Твои мощи привпокою,

Спишу Твой лик на икону,

Поставлю Твой лик за престолом

Во всякой соборной Божьей церкви.

 

Очевидно влияние иконы Успения Пресвятой Богородицы, где Иисус Христос, стоя

перед Ее телом, принимает на руки Ее душу в виде маленького запеленутого ребенка. Отсю-

да слова в духовном стихе: «Я сам Твою душеньку выну». Но рядом сквозит явная народная

фантазия, когда Христос обещает самолично похоронить Ее тело и Сам написать с Ее лика

икону. По церковному преданию первую икону Богородицы с Младенцем написал апостол

Лука, который и явился, таким образом, первым иконописцем. А здесь Христос обещает не

только написать икону Богородицы, но и вместе с народом приложиться к этой иконе и мо-

литься Ей.

 

Сам Я Твоему лику помолюся

И сам к Пресвятой приложуся…

 

Другое нарушение церковного предания — о воскрешении Богородицы, которая, как

известно, была взята на небо не только душою, но и телом. А в духовных стихах Христос бе-

рет Ее душу и погребает Ее тело, Ее святые мощи.

 

С Тобою же Я, Матушка, прощуся,

Ко мощам ко Твоим приложуся,

Отошедши от мощей поклонюся,

Я сам упокою Твою душу

Во царствии небесном с Собою…

 

Трудно сказать, почему народ упустил из виду тему воскрешения Богородицы. Может

быть, для того чтобы прощание с Ней Иисуса Христа звучало бы более жалостливо, еще бо-

лее трогательно. Но скорее потому, что хотел сохранить Ее святые мощи при себе, здесь на

земле, как вещественный, материальный знак Ее с людьми пребывания.

Мощи святых, творящие чудеса, играли важнейшую роль и в церковной, и в народной

религии на Руси. Русь нуждалась в телесном присутствии Бога на земле и потому особенно

усердно поклонялась мощам. Даже Воскресение Иисуса Христа в русском религиозном

фольклоре понималось далеко не по-церковному, хотя, конечно, народ знал, что Христос

воскрес из мертвых, и праздник Пасхи был и остается самым главным христианским празд-

ником, в отличие от Западной Европы, где первое место занимает Рождество. При всем том

 

 

Воскресение Христово — самый главный, вероятно, догмат всего христианства — в русском

народе, согласно духовным стихам, понималось двояко. С одной стороны, Христос воскрес

телесно и взят на небо телесно, чему и учит Церковь. А с другой стороны, во многих духов-

ных стихах воскресает и возносится лишь Божественный Дух Христа, тогда как Его нетлен-

ное тело, Его мощи, подобно мощам Богородицы, покоятся на земле. Прощаясь с телом Бо-

городицы, Христос говорит:

 

Во веки. Матушка, прощуся

До светлаго Христова Воскресения.

 

Телесное Воскресение Христа, таким образом, откладывается на будущее, когда, в

конце мира, накануне Страшного Суда, Христос воскреснет из гроба, после чего и начнется

всеобщее Воскресение из мертвых и Страшный Суд. В результате образ Христа в народном

сознании раздваивается. Как Вседержитель, как Бог, Он восседает на небе и творит свой

грозный суд над людьми. А вместе с тем погребенное тело Его до поры до времени покоится

во гробе, который находится в Иерусалиме, либо чудесным образом висит в воздухе. Оче-

видно, помимо прочего, народ помнил о Гробе Господнем как о величайшей святыне мира, и

не мог — чисто психологически — допустить, чтобы этот великий Гроб оставался пустым. В

духовных стихах о том гробе сказано: «Почивают книги самого Христа». По другой версии:

«Почивают ризы самого Христа». В третьей, и самой распространенной, версии:

 

Почивают мощи самого Христа,

Царя небесного131.

 

Вернувшись к теме Пресвятой Богородицы, мы должны обратить внимание на мотив

трех гробниц: в первой покоится Иисус Христос, во второй — Иоанн Предтеча (вариант —

Иоанн Богослов), а в третьей — Богородица. В ряде стихов Богородице отдается своего рода

эстетическое предпочтение.

 

Над Иисусом Христом

Свечи теплютца,

Над Иваном-Предтечом

Лампады горят,

Над Святой над Девой

Лоза выросла.

На этой на лозе

Три пташки сидят,

Три пташки сидят,

Жалостно поют,

Жалостно поют,

Разлуку дают132.

 

Пташки и лоза, т.е. ветка или куст, на котором расцветают розы, — символы райской

и космической жизни, о которой тоскует человеческая душа. Хвала, которая воздается Бого-

родице, говорит порою, что Она не только Мать Христа, но общая наша Мать, Мать всего

живущего на свете. Нищий певец обращается к Ней: «Мать моя — Матушка Мария». Как

высшая, божественная сила Она сливается и с Богом-Творцом, и со Святым Духом, и с Пре-

святой Троицей. О ней говорится иногда, что Она «сотворила и небо, и землю, и солнце, и

месяц, и частые звезды». Без Ее помощи не может ничто на земле родиться — ни скот, ни

птица, ни человек.

 

131 Там же, с. 44.

132 Там же, с. 83.

 

 

В этом качестве, как выражение всеобщего материнства, образ Богородицы сливается

иногда или сближается с Матерью-сырой землей. Полного отождествления, разумеется, не

происходит, поскольку Мать-сыра земля — это все-таки мир нижний, земной, а Богороди-

ца — мир верхний, небесный. Но в этом соседстве какие-то качества Богородицы переносят-

ся и на Мать-сырую землю. В результате языческий в основе образ Матери-сырой земли

христианизируется, наполняется чистотой и святостью. Ибо Мать-сыра земля это тоже наша

заступница и кормилица.

В одном житийном тексте, повествующем о битве русских с татарами, Мать-сыра

земля (русская земля), как лицо вполне одушевленное, обращается к Пресвятой Богородице с

плачем и смиренно передает свое заступничество за русских людей Матери небесной, взяв-

шей под свой надежный покров всех православных христиан.

Русский человек знал трех матерей, которые, конечно, различаются между собою, но

и находятся в определенном сродстве.

 

Первая мать Пресвятая Богородица,

Вторая мать-сыра земля,

Третья мать, кая скорбь приняла.

 

Третья, принявшая муки рождения, — твоя кровная мать. Русская народная вера —

это во многом религия материнства. Христианство смыкается с древними родовыми пред-

ставлениями, с родовой религией. Об этом свидетельствуют, в частности, некоторые челове-

ческие грехи и преступления, которые считались особенно тяжкими. Разумеется, грехов бы-

ло очень много и самых разнообразных. Но выделяются в специфическую группу грехи, на-

правленные против родового начала. Среди них, например, матерная брань — весьма рас-

пространенная на Руси, к сожалению, которую в обыденной жизни мы и не считаем таким

уж страшным пороком. А вот с точки зрения народной веры это грех тяжелейший, грех, на-

правленный против Богородицы, которая, когда произнесет матерное слово мужчина, — от-

ворачивает от него свой Пречистый Лик на три года, а если заругается женщина — на семь

лет. При произнесении матерной брани Богородица вздрагивает на своем небесном престоле

и невидимо сотрясаются небо и земля. Если это понимать буквально, то небо и земля на Руси

только и должны делать, что трястись. Ибо грех этот потрясает основы божественного мате-

ринства и весь закон родовой жизни, и не только потому, что произносимые слова бесстыд-

ны, а потому, что они звучали как магическое заклятие и воспринимались чересчур реально.

То есть — грозили грехом кровосмешения и нарушения всех семейных устоев.

Столь же страшный грех — когда женщина проклинает собственного ребенка в утро-

бе и этим заранее губит его душу, а то и жизнь. Опять-таки совершается грех против мате-

ринства. Сюда же относится ведовство и колдовство, направленное на разрушение семьи, на

разлучение жены с мужем. Или на оскудение молока у коров, или на падение урожая. Это

тоже грех против плодородия в природе.

Вот беглый перечень этих действий в стихе о грешной душе, которая, расставшись с

телом, кается перед Богом.

 

 

Еще душа Богу согрешила:

Из коровушек молоко я выкликивала,

Во сырое коренье выдаивала…

Смалешеньку дитя свое проклинывала,

Во белых во грудях его засыпывала,

В утробе младенца запарчивала…

Мужа с женой я поразваживала,

Золотые венцы пораскручивала…

В соломах я заломы заламывала,

 

 

Со всякого хлеба спор отнимывала…

Свадьбы зверьями оборачивала…

 

Все это, в основном, мы видим, грехи, связанные с колдовством и ворожбой, с остат-

ками первобытной магии, которые были еще сильны в народной среде и с которыми боро-

лось христианское вероучение. Само это вероучение порою окрашивалось в магические и

языческие оттенки. Но при этом, в своих главных устремлениях, оно противостояло язычест-

ву. Это свидетельствует о новом уровне в существовании народной культуры.

В России, много позднее, культ Богоматери встретил противодействие со стороны ре-

лигиозного философа Д.Самарина, обвинившего русскую веру в язычестве:

«…Восстановление язычества стояло в тесной связи с почитанием Богородицы». Более того,

из почитания Богоматери «вытекают весьма важные и неожиданные последствия, сближаю-

щие православие с хлыстовством Серафима Саровского и мистическим сектантством с их

Богородицами и Христами… Православное отношение к иконе так близко и понятно хлы-

стовскому миропониманию, что составляет простой переход — мост от русского правосла-

вия к хлыстовству133.

Тут есть чему возразить. Почитание Богоматери свойственно не только русским. Все

католики чтут Богоматерь. Перед нами явная ересь протестантского толка. Что же касается

хлыстовства (о нем см. в IV части книги), то здесь, по-моему, правильно уловлен акцент —

на Святом Духе, с которым также сопряжена Богоматерь.

Но лучше же всего о Богоматери сказала бабушка М.Горького («В людях»):

«Богородица всегда была, раньше всего. От нее родился Бог…»

С Бога не убудет — если Его родила Богородица…

 

 

133 Дм. Самарин. Богородица в русском народном понимании // Журнал «Русская Мысль». — М. — П.,

1918, кн. III — VI (2-ая пагинация), с. 25, 32, 34.

 

 

Глава третья

 

СВЯТЫЕ УГОДНИКИ.

НИКОЛА И ЕГОРИЙ

 

Особый характер почитания святых на Руси объяснялся тем, что народ нуждался в

более конкретных и материальных религиозных представлениях, нежели это свойственно

церковному пониманию. Народное миросозерцание всегда материально. Это не исключает

мистики и спиритуализма в каких-то верованиях или ответвлениях народной веры. Но быва-

ет даже мистика облекается в народе в материальную плоть, и дух воспринимается как веще-

ство. В результате святые располагаются на Руси где-то по соседству с простыми мужиками

и принимают в их жизни самое активное участие.

Наиболее популярный на Руси святой это Николай-Чудотворец, которого у нас в на-

роде величают запросто и любовно — Никола, или еще более огрубление и просто — Мико-

ла. Хотя Николай-Чудотворец не был русским и жил в IV веке, в народном сознании он со-

вершенно обрусел. Об этом рассказывает немецкий путешественник Адам Олеарий, который

в 30-е годы XVII в. побывал в Московии и написал о своем путешествии любопытнейшую

книгу. «…Имеют они и собственного своего русского святого учителя — Николу Чудотвор-

ца»134. Очевидно, будучи лютеранином, Адам Олеарий не знал раньше о существовании та-

кого святого. Он высказывает мнение, что вера у русских христианская, но какая-то подозри-

тельная. Потому, в частности, что, кроме Христа, русские поклоняются святым и даже их

изображениям — иконам. Тем не менее сам факт, что Адам Олеарий принял Николая Чудо-

творца за исключительно русского и собственно русского святого, говорит, каким почетом и

преимуществом был окружен образ Николы на Руси. Многочисленные народные сказания

это подтверждают.

На Украине существовала шутливая побасенка, которая построена в форме диалога

двух мужиков. Один мужик спрашивает: «А що буде, як Бог помре?» И второй отвечает: «А

Микола святый на що?» Если умрет Бог, то на этот непредвиденный случай еще остается в

запасе Никола. Разумеется, это сказано с юмором. Но это, вместе с тем, говорит о том, что

Никола рассматривался самым старшим и самым близким к Богу святым угодником. Это как

бы заместитель самого Бога. И в то же время Никола рисовался в виде скромного, седенького

старичка, который в лаптях, с посохом в руке ходит по всей России. Либо сидит под деревом

и плетет лапти. Словом, среди всех святых, почитаемых на Руси, Никола не только самый

уважаемый святой, но и самый теплый, самый простой. Это вечный странник и вечный ра-

ботник, это самый трудолюбивый святой, потому что, может быть, наиболее земной и кон-

кретный. Он и ближе всех других святых к Богу, он же ближе всех других к человеку, к му-

жику.

У святого Николы самое широкое поприще. Он не привязан к какой-то единственной

функции. Никола и в земледелии, в урожае первый, и у рыбаков, и среди плавающих и путе-

шествующих. Эта широта деятельности Николы определяется тем, что Никола — это скорый

помощник. И само словосочетание «Никола — скорый помощник» — превратилось в устой-

чивый образ, в постоянный эпитет.

О скорой помощи Николы ходило и ходит по сей день множество рассказов. Даже я

слышал историю о том, как помог Никола одному солдату во время последней войны. В мо-

мент переправы через Днепр плот, на котором плыл солдат, был взорван. Бедолага оказался в

воде и чувствует, что тонет, потому что плыл он во всей амуниции и в тяжелых сапогах, ко-

торые тянули его на дно. Тогда он взмолился Николе, и вдруг, в одно мгновенье, почувство-

вал, что с него прямо в воде кто-то чудесным образом стаскивает сапоги, и в результате он

 

134 Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. — СПб.,

1906, с. 292.

 

выплыл и остался жив. Короче говоря, стоит призвать Николу в роковую минуту, и он тут же

явится и окажет деловую помощь. Притом эта скорая помощь производится в самом широ-

ком диапазоне и обращена к самым бедным, к самым несчастным и гибнущим людям.

В отличие от некоторых других святых (например, от Ильи-Пророка) и даже в отли-

чие от самого Христа, образ Николы не несет в себе ничего грозного, страшного. Никола это

постоянный милостивец русского народа. Ради проявления милости ему приходится иногда

обманывать других святых и самого Христа, настолько в народном сознании Никола живет

как воплощенная снисходительность к нашим земным несчастьям и как деятельная, практи-

ческая любовь и пособничество в нужде.

В христианской сказке «Илья-пророк и Никола» все начинается с того, что названные

святые идут полем одного мужика, который молился Николе, а Ильей-пророком пренебре-

гал. А Илья-пророк, между тем, владеет громом и молнией, градом и дождем, катаясь по не-

бу на огненной колеснице, и поражает громом и молнией чертей и грешников, попадая ино-

гда и в невиновных, если черти прячутся в их доме. В день Пророка Илии обязательно кого-

нибудь убьет молнией. Словом, это не самый добренький святой.

«Вот раз как-то идет Илья-пророк с Николой полем этого самого мужика; идут они да

смотрят — на ниве зеленя стоят такие славные, что душа не нарадуется. „«Вот будет урожай,

так урожай! — говорит Никола. — Да и мужик-то, право, хороший, доброй, набожной; Бога

помнит и святых знает! К рукам добро достанется…“ „А вот посмотрим, — отвечал Илья, —

еще много ли достанется! Как спалю я молнией, как выбью градом все поле, так будет мужик

твой правду знать, да Ильин день почитать“. Поспорили-поспорили и разошлись в разные

стороны. Никола-угодник сейчас к мужику: „Продай, говорит, поскорее ильинскому батьке

весь свой хлеб на корню; не то ничего не останется, все градом повыбьет“».

Ильинский батька, очевидно, поп в соседней деревне, где находилась Ильинская цер-

ковь, которой Илья-пророк благоволил. Совершается еще несколько пертурбаций, в ходе ко-

торых мужик с помощью св Николы богатеет.

«„Э, брат Никола! — догадался Илья-пророк. — Это все ты мужику пересказыва-

ешь“. — „Ну, вот выдумал; стану я пересказывать…“ — „Как там хочешь, а уж это твое де-

ло! Ну, будет же меня мужик помнить!“ — „Что ж ты ему сделаешь?“ — „А что сделаю, того

тебе не скажу“. — Вот когда беда, так беда приходит! — думает Никола-угодник, и опять к

мужику: „Купи, говорит, две свечи большую да малую и сделай то-то и то-то“.

Вот на другой день идут вместе Илья-пророк и Никола-угодник в виде странников, и

попадается им навстречу мужик: несет две восковые свечи — одну большую рублевую, а

другую копеечную. „Куда, мужичок, путь держишь?“ — спрашивает его Никола-угодник.

„Да вот иду свечку рублевую поставить Илье-пророку; уж такой был милостивой ко мне!

Градом поле повыбило, так он батюшка постарался, да вдвое лучше прежнего дал уро-

жай“. — „А копеечная-то свеча на что?“ — „Ну, эта Николе!“ — сказал мужик и пошел

дальше. „Вот ты, Илья, говоришь, что я все мужику пересказываю; чай, теперь сам видишь,

какая это правда!“

На том дело и покончилось; смиловался Илья-пророк, перестал мужику бедою гро-

зить; а мужик зажил припеваючи, и стал с той поры одинаково почитать и Ильин день, и Ни-

колин день»135.

Никола — добрый и милостивый святой, а Илья-пророк — ревнивый и грозный. И

безусловно Никола ближе мужику, чем Илья-пророк. И Никола действует куда более умно и

расторопно, но чтить нужно обоих.

Персонажи, несмотря на то что оба они святые (т.е. принадлежат к безгрешной, не-

бесной иерархии), ведут себя как самые обыкновенные люди, как простые мужики. Они рев-

нуют один к другому и соревнуются друг с другом — кто кого пересилит, кто кого перехит-

рит. Причем Никола, мы видим, перехитрил Илью и несколько раз его обманул. Однако об-

 

135 Народные русские легенды, собранные А.Н.Афанасьевым. — М., 1859, с. 39–42.

 

ман и хитрость Николы — во спасение человеку, и потому образ Николы и все сказание про-

никнуты добрым юмором.

Наконец, мы видим, как просты, как непосредственны и как подчас примитивны

взаимоотношения между святыми угодниками и русским народом. Они строятся на взаим-

ной выгоде, по принципу: ты — мне, я — тебе. Святому можно и нужно угодить, поставив

свечку. За эту свечку он тебя наградит. Мужик как будто подкупает святого, и в этом прояв-

ляется безусловно здравый смысл и практицизм народа, который и сам живет во многом су-

губо практическими, хозяйственными интересами, и религию склонен трактовать на свой

житейский манер. Потому и святые угодники на Руси, сойдя с небес, ведут себя очень по-

земному. Однако, с другой стороны, эта примитивность религиозных представлений народа

говорит не только о его невежестве или грубости, но и о детской чистоте этой веры. Свеча,

поставленная тому или иному угоднику, это материализованный образ веры.

Русский народ не любил отвлеченных рассуждений на богословские темы, а просто —

верил, не рассуждая и не вдаваясь в глубину религиозных предписаний. Эта простота и не-

посредственность веры таила свои опасности — например, извращения христианской веры

на языческий лад. Но в этом же заключалась определенная сила и красота народной веры.

Потому и возможны были столь прямые и быстрые контакты с небесными силами. Мы по-

рою подсмеиваемся над этими наивными сказаниями и вместе с тем ими любуемся. Как вся-

кий народный примитив, они и смешны и трогательны одновременно.

Итак, Николу, как и всякого другого святого, можно ублажить, поставив ему свечу

или усердно молясь на его икону. И это есть проявление веры в него, именно в него, персо-

нально, за что он и платит сторицей. Или — как пелось в духовном стихе об одном благочес-

тивом человеке:

 

Он веровал в святого Миколу,

В святого Миколу чудотворца136.

 

И, соответственно, Микола сделался как бы патроном этого человека и помог ему в

трудную минуту. Отсюда и восхваления в его честь:

 

Егда кто Николая любит,

Егда кто Николаю служит,

Тому святой Николае

На всякий час спомогае.

Николае!137

 

Однако, вступая в своего рода материальную сделку с Николой, русский человек по-

нимал, что Николу нельзя обманывать и сделка эта не должна служить безнравственным це-

лям. В одной легенде рассказывается о человеке, который промышлял обманом и воровством

и всякий раз, обделав какое-нибудь дельце, ставил в церкви свечку Николе. В результате ему

всегда везло в воровстве и в мошенничестве. Но вот однажды его заприметили и бросились в

погоню. Выбежал он в поле, за село, бежит по дороге, а навстречу старичок нищенского ви-

да. Спрашивает: куда бежишь?

«— Ой, дедушка, выручи! Не дай пропасть, схорони: настигнут, животу не бывать.

— А ложись, — говорит старик, — вона в ту канавку.

Вор лег в канавку, а там дохлая лошадь валяется. Он и спрятался под ней, закопав-

шись в падаль. Погоня пробежала мимо, не заметив. Вор вылез из канавы, а на дороге тот же

старичок стоит и спрашивает:

— Что, Ипат, хорошо тебе было в сырости-то лежать?

— Какой, дедушка, хорошо, — чуть не захлебнулся!

 

136 Федотов, с. 61.

137 Калики, т. 1, с. 757.

 

— Ну, вот, видишь, захлебнулся! — сказал старик и стал такой строгий, — а мне, как

думаешь, от твоих свечей слаще? Да свечи твои, слышишь, мне, как эта падаль!»138

Эта притча — «Свеча воровская» — гласит, что Никола (так же как другие небожите-

ли) нуждается не во всяком подношении, на манер языческих идолов, но в подношении, про-

изведенном от чистого сердца и на основаниях христианской нравственности. И вместе с тем

примечательно, что, прочитав вору строгую мораль и показав ему наглядно, что такое «во-

ровская свеча», т.е. свеча, поставленная на неправедные деньги, Никола тем не менее помог

ему избежать смертельной опасности. Потому что Никола верен тем, кто в него верит.

Но особенно Никола добр по отношению к бедному люду и не щадит себя, стараясь

помочь в беде. На этот счет имеется удивительно поэтическая легенда, связанная также с

другим святым — Касьяном. Как в паре с Ильей-пророком, который грозен и ревнив, ярче

выявлялась мягкость, добрая расторопность и изворотливость Николы, так и здесь, в паре с

Касьяном, нагляднее выступает отзывчивость Николы и его готовность помочь. Дело в том,

что Касьян занимает исключительное положение в ряду других святых. Если Никола самый

любимый на Руси святой, то Касьян — самый нелюбимый. И у него есть постоянный эпи-

тет — немилостивый. В некоторых областях даже имя Касьян считалось позорным. Народ

боялся Касьяна, поскольку считалось, что у Касьяна недобрый, дурной глаз. «Касьян на что

ни взглянет — все вянет», — говорили в народе.

Если Касьян взглянет на скотину — скотина передохнет, на лес взглянет — лес засо-

хнет, на человека посмотрит — с человеком этим приключится великое несчастье. На этот

сюжет было сложено несколько поговорок. Про человека угрюмого, тяжелого и необщи-

тельного говорили, что он «Касьяном смотрит». Про человека способного сглазить: «Касьян

косоглазый! От него хороните все, как от Касьяна, — живо сглазит, да так, что потом ни по-

пы не отчитают, ни бабки не отшепчут».

Дурная репутация Касьяна связана, вероятно, с тем, что его именины отмечаются

только один раз в четыре года — 29-го февраля. Этот день в старину был настолько опас-

ным, что на Касьяна крестьяне старались не выходить со двора и спали до обеда, чтобы пе-

реждать лихое время. Соответственно, високосный год на Руси считался повсюду недобрым,

а самый неприятный день в этом году — 29 февраля. Обдумывая, почему день св. Касьяна

празднуется так редко, в народе решили, что очевидно Касьян самый нехороший святой и,

значит, чем-то не угодил Богу.

И вот идут однажды вдвоем по дороге Касьян и Николай-Чудотворец и встречают

мужика, у которого застрял в грязи тяжелый воз. Мужик попросил помочь ему воз вытащить.

Касьян отказался. «Не могу, говорит, еще испачкаю об твой воз свою райскую ризу, как же

мне после этого в рай прийти и на глаза Господу Богу показаться?» А Николай-Чудотворец

молча уперся плечом, поднатужился и помог вытащить воз. Вот приходят они в рай, а у Ни-

колы вся риза в грязи выпачкана. Господь и спрашивает: «Где это ты, Микола, выпачкался?»

Тот рассказывает, как было дело. Господь спросил Касьяна, а почему он не помог мужику.

«Я, Господи, боялся ризу запачкать». Не понравилось это Богу, и определил Он: быть Касья-

ну именинником один раз в четыре года. А Николаю-Угоднику — за его доброту — праздно-

вать именины два раза в год139.

На Руси день Николы праздновали 9 мая (Никола летний или Никола вешний) и 6 де-

кабря (Никола зимний). Праздник этот — очень широкий — продолжался иногда несколько

дней, порой — целую неделю. Дни празднования назывались — «николыциной». Гуляли со-

обща, вскладчину. Отсюда пошли поговорки: «На николыцину и друга зови и недруга зови:

все друзья будут». А кто уклоняется от этого совместного пьянства, проявляя скаред-

ность, — над тем смеются и того позорят, пока не выставит всем обильное угощение. Отсю-

да же забавные народные неологизмы или словоизобретения. Например, «николить», что оз-

начает пировать, гулять, пьянствовать. Говорили: «наши заниколили» — наши мужики загу-

 

138 Алексей Ремизов. Звенигород Окликанный. Николины притчи. — Нью-Йорк — Париж, Рига —

Харбин, 1924, с. 104–105.

139 Максимов, с. 349.

 

 

ляли. Поговорка «Что наковал, то и прониколил» означает: что заработал, то и прогулял.

Или: «дониколился до сумы» — все деньги спустил.

Все это говорит, как любил русский народ Николу, который возбуждал именно радо-

стные чувства и тягу ко всеобщему братству, ко взаимной щедрости.

Даже в советское, атеистическое время Никола как персонаж религиозного фольклора

продолжает действовать. Вот какую историю я сам слышал в юности, притом как историю

вполне достоверную. Произошла она, как меня уверяли, ссылаясь при этом на очевидцев,

в г. Куйбышеве. Но впоследствии я встречал людей, которым точно такую же историю или

ее вариант рассказывали в других местах и ссылались на другой город. Значит, это опять-

таки — бродячий сюжет.