Присоединение к победе Христа

Для христиан, как и для Христа, жизнь — это конфликт. Таким же образом для них, как и дли Иисуса, жизнь должна быть и победой. Мы должны стать триумфаторами, подобно победителю Христу. Не потому ли Иоанн писал «юношам» тех церквей, которых он наставлял, что они «победили лукавого»? Не намеренно ли проводил Иисус параллель между Собой и нами в этом аспекте, обещая побеждающему право сесть вместе с Ним на престоле так же, как Он сам победил и разделил престол со Своим Отцом?[439]

Разумеется, здесь речь не идет о полной аналогии. Человеку совершенно невозможно собственными усилиями сражаться и победить сатану: для этого у него нет ни умений, ни сил. Даже наши попытки ничего но стоят — ведь Христос уже сделал это. Таким образом, победа христиан заключается в том, чтобы разделить с Христом Его победу и наслаждаться даруемыми ею преимуществами. Нам следует благодарить Бога, «даровавшего нам победу Господом нашим Иисусом Христом». Мы знаем, что Иисус после Своего воскресения из мертвых воссел на небесах по правую руку отОтца. Но Бог также и «нас... оживотворил со Христом... и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе». Другими словами, по всесильной Божьей милости мы, ставшие сопричастными к воскресении! Христа, разделим с Ним и трон. Если Бог положил все под ноги Христа, значит, все лежит и у наших ног, если мы — в Нем. Используя метафору Иисуса, теперь, когда сильный обезоружен и связан, пришло время войти в его дом и расхитить его добро[440].

Однако, все обстоит не так уж просто. Ведь, несмотря на то, что сатана побежден, он еще не признает себя пораженным. Потому что, будучи поверженным, он все еще не уничтожен. В действительности, он всееще обладает огромной властью. Вот почему мы продолжаем испытывать внутреннее противоречие как втеологии, так и в жизни. С одной стороны, как уже доказано, мы живем, восседаем на троне и царствуем с Христом, и начальства и силы зла положены Богом под Его (и, таким образом, и под наши) ноги. С другой, к нам направлены предупреждения (например, в Послании к Ефесянам) о том, что эти самые духовные силы находятся в оппозиции по отношению к нам, так что мы не смеем и надеяться противостоять им, если не будем укрепляться силой Господа и облекаться в Его всеоружие[441]. Это же можно выразить и другими словами. Конечно, мы уверены, что, будучи рождены от Бога, находимся под опекой Xриста «и лукавый не прикасается» к нам. И все-таки, мне предупреждают о необходимости быть осторожными, поскольку этот самый лукавый «ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить»[442].

Как правило, большинство христиан либо стоит на одной из этих позиций, либо колеблется, не решаясь сделать выбор. Условно назовем их триумфаторами и пораженцами. Триумфаторы видят только решающую победу Иисуса Христа и не уделяют внимания предупреждению Апостолов об опасности сил тьмы. Пораженцы же наоборот содрогаются от наводящей ужас злобы сатаны и упускают из виду победу, уже одержанную Христом. Существующее противоречие ставит христианство перед сложным выбором между «уже» и «еще не». Царство Божье уже снизошло и распространяется, но еще окончательно не установлено. Новая (грядущая) эра уже началась, и мы «вкусили... сил будущего века», однако прошедшая эра еще не отошла окончательно в прошлое. Мы уже Божьи сыновья и дочери и уже больше не рабы; но мы еще не вкусили «свободу славы детей Божиих»[443]. И та, и другая позиция одинаково ущербны. Излишнее подчеркивание «уже» ведет к триумфаторству, к претензии на совершенство — либо нравственное (безгрешность), либо физическое (абсолютное здоровье) — что является атрибутами окончательно установившегося Царства и относится к «еще не». Чрезмерное акцентирование «еще не» ведет к пораженчеству, к соглашению с тем, что порок продолжает жить, что несовместимы с «уже» победы Христа.

Подойти к проблеме этого внутреннего противоречия можно и по-другому, а именно: рассмотрев значения глагола «катаргэо», который в английском переводе Библии часто переводят как «разрушать». Вместе с тем у него есть и такое значение: «сделать недейственным или недействующим». В этом смысле он употребляется, когда говорят о неплодородии земель или деревьев. Они не подверглись уничтожению и остались на прежнем месте, но они неплодородны. Таким образом, когда этот глагол упоминается в связи с сатаной, нашей греховной природой и смертью[444], мы знаем, что речь не идет о полном «разрушении». Ведь сатана все еще ведет бурную деятельность, наша греховная природа постоянно заявляет о себе, а смерть будет предъявлять на нас права вплоть до того часа, когда придет Христос. Даже лишившись своей власти, они продолжают существовать. Они не уничтожены, но свергнуты со своих престолов.

Иоанн делает важное заявление: «Для сего-то и родился Сын Божий, чтобы уничтожить (или буквально «отменить») дела диавола» (1 Ин. 3:8). Он пришел, чтобы противостоять дьяволу, победить его и признать недействительным причиненный им вред. Что же это за «дела диавола», каковы результаты его нечестивой деятельности? Лютер перечисляет их в своих, ставших классическими комментариях на Послание к Галатам. В одном отрывке он говорит о «законе, грехе, смерти, сатане и аде» как составляющих «всех зол и несчастий человечества» (с. 162), а в другом о «грехе, смерти и проклятии» как о «непобедимых и могущественных тиранах», от которых насможет освободить только Христос (с. 275). Андерс Найгрэн в своих знаменитых комментариях к Посланию к Римлянам высказывает мнение, что в главах 5-8 описана жизнь человека, получившего оправдание верой: «В 5-ой главе говорится, что это значит быть свободным от гнева. В 6-ой сказано о свободе от греха. В 7-ой — об освобождении от закона. А 8-ая глава гласит, что мы свободны от смерти» (с. 188). Меня беспокоит то, что в этих списках совсем не упоминается «плоть» (наша греховная природа) и «мир» (отвернувшееся от Бога общество), которые, по крайней мере, в церквах, известны как нечестивое трио «мир, плоть и сатана». Итак, четырьмя «делами диавола», от которых освобождает нас Христос, и на которые, как мне кажется, обращают особое внимание авторы Нового Завета, являются закон, плоть, мир и смерть.

Прокомментируем это суждение. Во-первых, благодаря Христу мы более не подвластны тирании закона. Многих удивляет то, что закон, Божий благой дар Его народу, будучи сам по себе «святым, праведным и благим», вообще мог стать деспотом, держащим нас и рабстве. Но именно это и провозглашает Павел. «А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере». Причиной является тот факт, что закон осуждает наше неповиновение и, следовательно, накладывает на нас «проклятие» осуждения. По Христом снято с нас проклятие закона, хотя он Сам проклят за нас. Именно в этом смысле «конец закона — Христос», и мы уже «не под законом»[445]. Это совсем не значит, что теперь нет никаких других нравственных ценностей, кроме любви, как утверждали приверженцы «новой нравственности» шестидесятых годов XX века, или что теперь мы не должны подчиняться Божьему закону, за что выступают другие — антиномисты. Нет, поскольку тяжесть лакона обусловлена его проклятием, именно от него мы и освобождены Христом. Закон больше не держит нас в плену своего проклятия. «Хейрографон», о котором мы размышляли немногим ранее, отменен. Все эти нити переплелись в первых четырех стихах восьмой главы Римлянам. Они гласят, что для живущих во Христе нет «никакого осуждения» (ст. 1), поскольку Бог уже осудил наши грехи в Христе Иисусе (ст. 3) и сделал это ради того, чтобы «оправдание закона исполнилось в нас» (ст. 4). Таким образом, тот же крест Христа, который избавляет нас от проклятия закона, повелевает нам повиноваться закону.

Во-вторых, благодаря Христу мы более не подвластны тирании плоти. Под «плотью» (греч. «саркс») Павел подразумевает нашу греховную природу или не спасенную человеческую сущность, все то, что мы приобрели от рождения, унаследовали и впитали с воспитанием до того, как Христос обновил нас. Поскольку «плоть» — это наше «я» в Адаме, ее характеристики эгоистичны. Павел дает перечень некоторых ее наиболее порочных и отталкивающих деяний, включающий сексуальную аморальность, идолопоклонство и оккультизм (прославление ложных богов), зависть и гнев, себялюбие и распри, ненависть, пьянство. Ведя такой образ жизни, мы «были рабы похотей и различных удовольствий». Как сказал Сам Иисус, «всякий, делающий грех, есть раб греха». Но сразу же после этого Он добавил: «Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете». А освобождение от нашей греховной природы и присущего ей эгоизма приходит от креста: «Зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам уже не быть рабами греху»[446]. Взойдя на крест, Христос одержал победу не только над законом, но и над плотью.

В-третьих, благодаря Христу мы более не подвержены тирании мира. Если плоть — это плацдарм для дьявола внутри нас, то мир — это средство оказания на нас давления извне. Ведь «мир» в данном контексте означает общество нечестивых людей, чья враждебность по отношению к церкви выражается то в нескрываемых насмешках и гонениях, то во вкрадчивом извращении, фильтрации ее ценностей и стандартов. Иоанн открыто заявляет, что любовь к миру и любовь к Отцу Небесному несовместимы. Приверженность миру он называет «похотью плоти, похотью очей и гордостью житейской». Между «плотью» и «миром» неизбежно существует связь, поскольку «мир» — это общество неспасенных людей, чье мировоззрение продиктовано их неискупленной природой. Объединив эти три выражения, мы видим, что характерными чертами мира, на которые делает особых упор Иоанн, являются его эгоистичные желания, поверхностные суждения (способность видеть только внешнюю сторону вещей) и надменный материализм. Тем не менее Иисус заявлял: «Я победил мир». Он полностью отверг его искаженные ценности и сохранил собственное Божественное видение незапятнанным. Далее Иоанн говорит о том, что во Христе мы тоже можем все превозмочь:

«Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша. Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий?»[447]

Только тогда, когда мы уверуем в Иисуса Христа, в нашем мировоззрении начинают происходить изменения. Мы больше не приспосабливаемся к мирской системе ценностей, но замечаем, что вместо этого преобразуемся посредством нашего обновленного ума, познающего и принимающего волю Божью. И ничто так не отлучает нас от мира, как крест Христа. Именно крестом для нас мир распят, а мы — для мира[448], чтобы быть свободными от его тирании.

В-четвертых, благодаря Христу мы более не подвластны тирании смерти. Иногда говорят, что, если в викторианской Британии бытовал нездоровый интерес к предмету смерти, не вспоминая о сексе, то в наше время люди поглощены темой секса, наложив табу на разговоры о смерти. Тем не менее страх перед смертью носит практически всемирный характер. По утверждению Герцога Веллингтонского, «человек, хвалящийся тем, что он не ощущает страха смерти, должно быть, либо трус, либо лжец». А д-р Самуил Джонсон считает, что «ни один разумный человек не может умереть, не испытав мрачных предчувствий»[449]. Но Иисус Христос может даровать свободу даже тем, кто «от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству», потому что Своей смертью Он «лишил силы имеющего державу смерти, то есть диавола» (Евр. 2:14).

Иисус Христос не только сверг сатану, но и разрешил проблему греха, соответственно разрешив и проблему смерти. Ведь грех — это «жало» смерти, главная причина, делающая ее такой тягостной и отвратительной. Именно грех влечет за собой смерть, и именно он после смерти навлекает осуждение. Отсюда и наш страх перед ним. Но Христос умер за наши грехи и уничтожил их. Это позволило Павлу презрительно сравнивать смерть со скорпионом, у которого вырвано жало, с лишившимся своей власти триумфатором. Теперь, когда мы получили прощение, смерть больше не может причинить нам вреда. Поэтому Апостол вызывающе восклицает: «Смерть! где твое жало? Ад! Где твоя победа?» И, разумеется, не получает ответа. Тогда он опять восклицает, на этот раз с триумфом, а не вызовом: «Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!» (1 Кор. 15:55-57).

Как же в таком случае христиане должны воспринимать смерть? Она по-прежнему остается врагом, противоестественным, отвратительным и недостойным — фактически, «последним... врагом», который «истребится». И все же это враг поверженный. Поскольку Христос снял с нас грехи, смерть лишилась своей власти вредить нам и ужасать. Иисус подытожил это в одном из своих величайших заверений: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек»[450]. Значит, Иисус — воскресение для умерших и жизнь для живущих верующих. Первым он обещал «оживете», имея в виду не только то, что они останутся в живых, но что воскреснут. Последним же Он обещал «не умрете вовек», не в том смысле, что они смогут избежать смерти, но что смерть станет только мимолетным мгновением, переходом в жизнь но всей ее полноте.

Убежденность христиан в том, что Христос «разрушил смерть» (2 Тим. 1:10) побудило некоторых верующих сделать вывод об уничтожении Иисусом болезней и заявить, что крест должен был принести нам не только прощение, но и исцеление. Популярным изложением этой теории является книга «Телесное исцеление и искупление» (1930) канадского автора Т. Дж. МакКроссана (Bodily Healing and the Atonement, Т. J. McCrossan), которая была недавно переиздана (by Kenneth E. Hagin of the Pentecostal Rhema Church). МакКроссан излагает свою теорию следующим образом: «Все христиане должны надеяться, что Бог в наши дни исцелит их тело, поскольку Христос умер, чтобы искупить не только наши грехи, но и наши болезни» (стр. 10). Он основывает свое мнение на тексте Ис. 53:4, который трактует таким образом: «Он несомненно взял на Себя наши немощи и понес наши болезни». Частично он исходит из того, что первый глагол — «взять» (евр. «наса») — имеет смысл «понести наказание за что-либо». Поскольку он также встречается в ст. 12 («понес на Себе грех многих»), «здесь, несомненно, утверждается, что... Христос понес наши болезни точно так же, как и наши грехи» (с. 120).

Приведем несколько возражений против данного истолкования. Во-первых, слово «наса» употребляется в разных ветхозаветных текстах, включая те, где говорится о несении ковчега и других принадлежностей скинии, ношении доспехов, оружия и детей. Он встречается в Ис. 52:11, где речь идет о «носящих сосуды Господни». Таким образом, сам по себе этот глагол не значит «понести наказание за что-то». Он переводится таким образом только в определенном контексте, а именно: по отношению к греху. То же, что Иисус «понес наши болезни», обозначает совершенно другое.

Во-вторых, выдвинутая Мак Кроссаном концепция лишена смысла. Фраза «понести наказание за грех» звучит весьма убедительно, поскольку наказание за грех — смерть, а Христос встал на наше место и принял нашу смерть. А каково же наказание за болезнь? Такового не существует. Сама болезнь может быть наказанием за грех, но не проступком, наказуемым в судебном порядке, поэтому заявлять, что Христос «искупил» наши болезни — значит смешивать разные понятия. Это несостоятельная точка зрения.

В-третьих, Матфей (евангелист, которого наиболее интересовало исполнение ветхозаветных пророчеств) упоминал Ис. 53:4 в связи не с искупительной смертью Иисуса, а с совершаемыми Им исцелениями. Именно для того, чтобы исполнилось предсказанное в Исаии, пишет он, Иисус «исцелил всех больных». Следовательно, у нас нет права разрывать эту связь и привязывать данный отрывок к кресту.

Петр также цитирует следующий стих: «Ранами Его мы исцелились», но из контекста как Книги Исаии, так и Послания Петра становится ясно, что «исцеление», о котором они говорят, — это спасение от грехов[451].

Следовательно, нет оснований утверждать, что Христос, умерший за наши грехи, умер также и за наши болезни, что «в искуплении содержится исцеление» или что физическое здоровье настолько же доступно каждому, как прощение.

Однако это вовсе не означает, что смерть и воскресение Иисуса никак не повлияли на наши тела. Несомненно, мы должны серьезно рассматривать заявление Павла, касающееся физического тела:

«Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы, живые, непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей» (2 Кор. 4:10-11).

Апостол говорит о немощности и смертности человеческого тела, особенно в случае физических преследований. По его словам, это подобно переживанию смерти (или умерщвлению) Иисуса для того, чтобы и наших телах открылась Его жизнь. По-видимому, он не указывает здесь на Его телесное воскресение, так как обращается к этой теме позже. Он также не описывает здесь и то, как он перенес физическое насилие, под давлением которого христиане «низлагаемы, но не погибают» (ст. 9). Нет, по-видимому, он говорит, что сейчас, в наших смертных телах (которые обречены на смерть) «открывается» (употреблено дважды) сама «жизнь» Иисуса (также повторяется дважды). Несмотря на усталость, недомогание, слабость нашей смертной плоти, мы чувствуем энергию, и возрожденную жизнестойкость — это жизнь воскресшего в нас Иисуса. Павел выражает ту же мысль в 16-ом стихе: «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется».

Жизнь Иисуса должна постоянно проявляться в нашем теле. Бог заложил в человеческое тело чудесные терапевтические процессы, которые сражаются с болезнями и восстанавливают здоровье, потому всякое исцеление — это исцеление свыше. Также Бог может исцелять чудесным образом без препаратов, мгновенно и навсегда, и мы должны с радостью рассказывать об этом. Но ожидать, что исцеление немощных и воскрешение умерших будет происходить так часто, как прощение грешников, значит выдавать существующее «еще не» за желаемое «уже», то есть предвосхищать день воскресения. А до наступления того времени наши тела не могут полностью укрыться от болезней и смерти.

Возвратимся еще раз к тем четырем тиранам — закону, плоти, миру, смерти — от которых мы освобождены победившим Христом. Господство этих четырех тиранов характеризует прежний «век» (греч. «айон») или эру, начавшуюся с Адама. В ней закон порабощает, плоть подавляет, мир обманывает, а смерть правит. Новый же «век», который начался с приходом Христа, характеризуется благодатью, а не законом, Духом, а не плотью, волей Божьей, а не веяниями мира, жизнью с избытком, а не смертью. В этом и состоит победа Христа, к которой Он позволяет нам присоединиться.

Книга Откровение Иоанна

Ни одна другая книга Нового Завета не свидетельствует о победе Христа с такой силой и ясностью, как христианский Апокалипсис, более известный нам как «Книга Откровения» или «Откровение Иоанна». Половина фраз, содержащих слово «победа» (греч. «никао» — «превозмочь» и «нике» — «победа») встречается именно в этой книге. Г. Б. Свит писал, что она от начала до конца — Sursum corda, поскольку призывает читателей поднять понуренные головы, набраться храбрости и выстоять до конца. По мнению Майкла Грина, песнь освобождения «Мы победим» могла бы стать «музыкальной заставкой Нового Завета»,[452] поскольку ее триумфальные звуки слышатся на каждой странице книги Откровение.

В древнем мире считали, что любая победа на поло битвы одерживается богами, а не простыми смертными: «покоряет только бог, сам же не покоряется и покорен быть не может»[453]. Отсюда и популярность богини Ники, которую часто увековечивали в памятниках и в честь которой сооружен небольшой изящный храм при входе в Пантеон. Подчас я размышлял, не сознательно ли Иисус в Откровении назван по контрасту с Никой (греч. «хо Никон») «Побеждающим», и это Его звание передается и христианам-победителям[454].

Книга, написанная приблизительно в 90 г. н.э. во времена правления императора Домициана (81-96 гг. н.э.), появилась в период усиления гонений на церковь (переросшего из периодического в систематическое), связанного с установления культа императора, отказ от поклонения которому среди христиан зачастую приводил к новым вспышкам гонений. В соответствии с природой жанра — апокалипсисом, книга Откровения приподнимает завесу над невидимым миром духовной реальности и показывает, что происходит за кулисами. Конфликт между церковью и миром представляется воплощением на мировой сцене, невидимой для глаз, противостояния Христа И сатаны, Агнца и дракона. Эта вековая битва представлена серией драматических видений, которые истолковывались по-разному: как описание развития событий того времени («преторская» школа), как предсказание истории последующих веков («историческая») или как прелюдия ее конца («футуристическая»). Однако ни одно из них нельзя назвать исчерпывающим. Данные видения не отражают движение событий в хронологическом порядке, так как последний суд и победа предстают перед нами несколько раз. Эти сцены частично совпадают. В видении несколько раз повторяется вся история существования мира, начиная с первого пришествия Христа (одержания победы) и до Его второго пришествия (признания победы). В центре находится конфликт между Агнцем и драконом, уже принимавший конкретные очертания в ряде исторических событий, но который повторится еще несколько раз перед самым концом.

Книга начинается с обращения к Иисусу Христу как «Первенцу из мертвых», «Владыке царей земных» (1:5), «Первому и Последнему» и «живому» (1:17-18), с изумительного видения, в котором Он в подтверждение всех Своих званий предстает как воскресший, вознесенный, прославленный и царствующий Господь. Затем следуют послания к семи церквам в Римской провинции — Азии, каждое из которых завершается соответствующим обетованием «побеждающему». В последующих двух главах повествование переходит от Христа, надзирающего за церквами, к Иисусу, восседающему на небесном престоле рядом с Отцом. В четырех главах (4—7) престол занимает главенствующее место, а все остальное описано лишь как относящееся к нему. Иисус Христос предстает перед нами как Лев и Агнец: сочетание образов, которое указывает на то, что Он облечен властью благодаря самопожертвованию. Мы видим Его находящимся «посреди престола». Только Он один достоин открыть запечатанную книгу — книгу истории и судьбы, потому что Он «победил» (5:5). А победа Его заключалась в том, что Он был заклан, и Кровью Своей искупил Богу людей из всякого народа (5:9). Мрачные события, последующие за вскрытием печатей и звуком труб (война, голод, мор, мучения, землетрясение и экологические бедствия), по убеждению автора, подвластны Агнцу, Который уже воцарился и Чье совершенное царство вскоре установится во всем мире (11:15-18).

Особый интерес для меня представляет видение, запечатленное в 12-ой главе, являющееся в определенном смысле ключевым во всей книге Откровение. Иоанн видит беременную женщину, облеченную в солнце, под ногами ее была луна, а на голове — венец из двенадцати звезд; она вот-вот должна родить Сына, Который станет «пасти все народы» (ст. 5). Очевидно, что Он был Мессией, а она — ветхозаветной церковью, из которой и вышел Иисус. Огромное чудовище — красный дракон, в котором автор узнал «древнего змия, называемого диаволом и сатаною» (ст. 9), стоял перед женщиной, приготовившись «пожрать ее младенца». Но дитя было «восхищено... к Богу и престолу Его», а женщина убежала в пустыню, где Бог приготовил место для нее (ст. 5-6).

Затем произошла война в небесах, в которой «дракон и ангелы его» были разбиты. В то время, как Христос был восхищен с земли на небо, дракон был сброшен с небес на землю. Победа непосредственно указывала на крест, поскольку Божий народ восторжествовал над драконом «кровию Агнца» (ст. 11). Для этого не было бы пригодным никакое другое оружие, так как дракон был «в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени» (ст. 12).

Таково краткое изложение событий. Сатана был поражен и свергнут. На этом его деятельность не заканчивается. Ярость, порожденная знанием того, что он обречен, заставляет его действовать с удвоенной силой. Он поражен, но мучительный конфликт с ним продолжается. И в этом конфликте он полагается на трех союзников, которые (в видении Иоанна) приходят и облике двух ужасных зверей и похотливой, разукрашенной блудницы. Становится очевидным, что все трое символизируют Римскую империю в разных аспектах, а именно: Рим как гонитель, Рим как обманщик и Рим как соблазнитель.

У первого зверя, который предстает из моря перед Иоанном, семь голов и десять рогов, так же, как и у дракона, и дракон дает ему свою силу, престол и власть, чтобы завоевать себе последователей по всему миру. Мы не будем углубляться в истолкование сим-нолики, например, какого императора символизирует та или иная голова или тот или иной рог. Первостепенное значение имеет то, что зверь изрекает горделивую хулу на Бога (13:5), ему дана власть «вести войну со святыми» и даже на некоторое время «победить их» (ст. 7), и ему поклоняются все, кроме приверженцев Агнца (ст. 8). Это — неограниченная власть Римского государства. Но в Римской империи это пророчество исполнилось не до конца. Этот ужасный «зверь из моря» снова и снова поднимает свои отвратительные головы и воинственные рога в лице каждого жестокого государства, которое противостоит Христу и Его церкви и требует беспрекословного поклонения себе от своих граждан.

Второй зверь выходит «из земли» (ст. 11). Очевидно, что он является приспешником первого зверя, так как пользуется его влиянием и побуждает людей поклоняться своему предшественнику, совершая для этого чудесные знамения. Если для первого зверя характерно преследование, то для второго — обман (ст. 14). Людей силой заставляют поклоняться образу первого зверя (явное указание на культ императора) и носить на себе знак (печать) зверя, без которого они не могут вести какие бы то ни было дела. Позднее этот второй зверь назван «лжепророком» (19:20). И, хотя в то время он символизировал человека, побуждающего народ поклоняться императору, в наши дни он является образом любой ложной религии или идеологии, которая призывает поклоняться чему-либо, кроме «живого и истинного Бога».

Третий союзник дракона скрывается за кулисами, пока перед нами проходит еще несколько глав, в которых неоднократно с уверенностью предрекается торжество окончательной победы Агнца[455]. Этот союзник назван «великою блудницей» (17:1). Она символизирует Рим, так как ее величают «Вавилоном великим» (14:8 и 17:5), «великим городом, царствующим над земными царями» (17:18), и городом, расположенным на «семи горах» (ст. 9). В этом образе воплощено нравственное разложение Рима. Блудница восседает на багряном звере (одном из царей, на которых основывается ее влиние), облечена в пурпур и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, а в руках держит, золотую чашу, «наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее» (ст. 4). Ее притягательная сила настолько велика, что, как сказано, живущие на земле «упивались вином ее блудодеяния» (ст. 2). Независимо от того, сексуальную безнравственность или духовное идолопоклонство подразумевается под ее прелюбодеяниями, они не были ее единственными преступлениями. Далее читаем о «великой роскоши» (18:3), которую она скопила, проводя международную коммерческую деятельность, включая и работорговлю (ст. 11—13), совершая некие «грехи» и «неправды» (ст. 5) и надменно хвалясь (ст. 7). Ее цари пойдут войной на Агнца, но «Агнец победит их», потому что Он — «Господь господствующих и Царь царей» (17:14). А в 17-ой и 18-ой главах падение «Великого Вавилона» не только описано в мельчайших деталях, но также доказано, что такой конец будет неизбежным и справедливым. Иисус Победитель является сидящим на белом коне, Он «праведно судит и воинствует» (19:11-16). В последних трех главах описывается окончательное уничтожение сатаны и смерти, новые небеса, новая земля и Новый Иерусалим, в котором уже не будет слез, смерти, боли или тьмы, так как там будет господствовать совершенная воля Божья.

С тех пор сатана не изменил своей стратегии. Несмотря на то, что Римская империя давно уже прекратила свое существование, на ее месте возникали другие коррумпированные структуры, практиковавшие преследования и мошенничество. Сегодня некоторые индусские и мусульманские страны, выказывая полное пренебрежение к Декларации о правах человека, классифицируют распространение Евангелия и открытое исповедание своего обращения в христианство людьми как преступления, наказанием за которые может стать тюремное заключение и даже смерть. В Советском Союзе заключения в психиатрические лечебницы практиковались как альтернатива тюремным. В большинстве марксистских стран на религиозное образование молодежи наложены строжайшие ограничения. Это касается любых религиозных мероприятий, проводимых вне культовых зданий. Там, где превалирует нехристианская культура, замечена тенденция к дискриминации христиан в получении высшего образования и продвижения по службе, в ограничении их гражданских прав. Что касается «зверя из земли» или «лжепророка», то он воздействует на людей посредством других религий, новых культов и секулярных идеологических веяний. Майкл Грин в двух главах книги «Я верю в свержение сатаны» представляет подтвержденную документально информацию как о «притягательной силе культов», так и о «лжерелигии». Я согласен с ним в том, что это два «наиболее мощных орудия в арсенале сатаны» (с. 194). Что же касается «великой блудницы», то в результате ее штурма традиционных (т.е. библейских) христианских нравственных устоев, сейчас прорвана линия обороны самой церкви. Церковь склонна давать двусмысленные ответы на вопросы, касающиеся святости человеческой жизни (напр., в вопросах абортов и экспериментов с эмбрионами). Христиане также не выступают все как один против аморальности оружия массового уничтожения.

Возрастает терпимость по отношению к разводам, даже среди руководителей христианских организаций. Не всегда подвергаются осуждению половые отношения, выходящие за рамки гетеросексуальной моногамии. И мы, живущие в западных странах, купаемся в таком изобилии, которое выражает наше полное равнодушие к ужасному положению, в котором находятся миллионы нуждающихся людей.

Книга Откровения повествует нам о том, что, Иисус Христос, покорив сатану, однажды окончательно уничтожит его. Именно в свете этих несомненных фактов мы должны выступать против его злонамеренных непрекращающихся выступлений, будь они физического (гонения), интеллектуального (обман) или нравственного характера (подкуп). Как же в таком случае мы можем разделить с Христом Его победу и восторжествовать над властью сатаны? Как нам войти в число «победивших»? Как научиться уповать на то, что мы дадим отпор сатане, и не только в нашей жизни в частности, но и в мире, который он незаконно захватил?

Во-первых, мы слышим о возможности противостоять дьяволу. «Противостойте ему твердо верою». А также, «противостаньте диаволу, и убежит от вас»[456]. Мы должны научиться не бояться его. Его демонстрация собственной власти — по большей части блеф, так как он был свергнут распятием, однако нам понадобится храбрость объявить это блефом. Облеченные во всеоружие Божье, мы можем противостоять ему (Еф. 6:10-17). Мы должны не спасаться бегством при его виде, а, напротив, оказывать ему такое сопротивление, чтобы он убегал от нас. Однако наш слабый голос не достаточно внушителен, чтобы отогнать его. Мы не можем от своего лица сказать «отойди от меня, сатана», как это делал Иисус. Но мы можем произнести это во имя Иисуса. Мы должны заявлять о победе, одержанной на кресте. «Во имя Иисуса Христа, Который победил тебя на кресте, иди прочь, сатана». Это работает, потому что дьявол знает, Кто его победил и убегает от Него.

Во-вторых, нам сказано провозглашать Иисуса Христа. В проповеди креста заключается сила Божья. Провозглашая Христа распятого и воскресшего из мертвых, мы будем обращать людей «от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу» (Деян. 26:18), и тогда царство сатаны будет отступать перед расширяющимся царством Божьим. Ни одно другое послание не имеет такой же внутренней силы, как весть о кресте. Ни одно другое имя не удостаивается такого почитания и такой защиты Святого Духа подобным путем, как имя Иисуса.

Таким образом, как в нашей частной жизни, так и в служении церкви только крест Христа, который поверг сатану, может торжествовать над ним. И сегодня все еще справедливо утверждение «они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти» (Откр. 12:11). Бескомпромиссное свидетельство об Иисусе Христе имеет первостепенное значение. Такое же, как и наша готовность при необходимости отдать нашу жизнь за Него. Но и первое, и второе немыслимо без сути нашей веры и проповеди, а именно объективной, решающей победы Агнца над всеми силами тьмы, которые Он покорил, пролив Свою Кровь на кресте.

Часть четвертая. ЖИЗНЬ ПОД СЕНЬЮ КРЕСТА

10. ТОРЖЕСТВУЮЩАЯ ОБЩИНА

 

Если после прочтения предыдущих глав у вас сложилось мнение о чрезмерно субъективном взгляде автора на крест, то восстановить равновесие призван настоящий раздел. Ведь в Новом Завете, который пронизан глубоко личным чувством Павла: «Я сораспялся Христу... а что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя:за меня», также утверждается и о том, что Иисус Христос «дал Себя за нас, чтобы избавить от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам»[457]. Таким образом, Он предал Себя распятию на кресте не ради спасения отдельных людей и увековечения их одиночеств, а для создания нового сообщества людей, которые будут принадлежать Ему, любить друг друга и стремиться послужить миру. Этому обществу надлежит стать обновленным и заново объединившимся человечеством во главе с Иисусом Христом как вторым Адамом. Оно должно включать в себя представителей всех народов (как иудеев, так и язычников) на равных правах. Христос умер в унизительном одиночестве, отвергнутый Своими соотечественниками и покинутый Своими учениками; но после того, как поднялся на крест, Он стал привлекать к Себе всех и каждого. А начиная со дня Пятидесятницы, стало очевидно, что обращение ко Христу означает также обращение в Его общину по мере того, как люди смещают центр внимания от своего «я» к Нему, от «рода сего развращенного» — к альтернативному обществу, которое Он собирает вокруг Себя. Эти два перемещения — возникновение преданности Христу и изменение социальных ориентиров — неотделимы друг от друга[458].

Новый Завет посвящает много времени описанию этого нового общества освобожденных людей и даруемых им привилегий, ценностей, норм, прав и судьбы. Тема этого раздела: общество Иисуса — общество креста. Возникшее благодаря кресту, оно продолжает жить крестом и под его сенью. Наше мировоззрение и образ действий теперь подчинены кресту. Все наши отношения кардинально изменились под его влиянием. Крест — это не просто символ, указывающий на нашу принадлежность, и не знамя, под которым мы маршируем. Это компас, дающий верное направление в дезориентированном мире. Под влиянием Креста коренным образом изменяется наше отношение к Богу, к себе, к другим людям, к проблемам насилия, страдания как в христианских кругах, так и вне их. Каждому из этих четырех аспектов будет посвящена отдельная глава.

Новое отношение к Богу

Четыре символа спасения, рассмотренные в 7-ой главе, свидетельствуют о нашем новом отношении к Богу. Теперь, когда Он поступил в соответствии со Своей любовью и отвратил от нас Свой гнев, мы были оправданы Им, избавлены для Него и примирились с Ним. Примирение с Богом включает в себя понятия «доступа» и «близости», которые являются аспектами нашего динамического познания Бога или «жизни вечной» (Деян. 17:3). Эти близкие отношения, пришедшие на смену былому тягостному отчуждению, характеризуются несколькими отличительными чертами.

Во-первых, они отличаются смелостью. Апостолы любят обозначать это понятие словом «парресиа», что значит «бесстрашие, открытость, о<