Подороге встречает Ежа Нильса.

Людвиг. Ежик Нильс!
Нильс. Не кричи. Мало ли кто тут шныряет?

Людвиг. Ну и что?
Нильс. Ничего. Ничего хорошего. Растрезвонят и весь наш разговор переврут. А ты чего такой кислый?

Людвиг. Из школы ушёл. Не могу больше врать.

Нильс. Ну да? Кроме шуток? Не ожидал. Лихо! Принципиально. Сказано – сделано. Мысленно я тебе аплодирую. (записывает всё, что говорит Людвиг) Хлопнул дверью, а? Давно пора! Переполнилась чаша терпения, не так ли? Папа-мама знают уже?
Людвиг. Фру Алиса могла им уже позвонить...
Нильс. Ага (снова пишет) Воображаю их лица! Они, конечно, будут давить на тебя, уговаривать... Возможно, и ремнем даже... Но ты держись, старичок! Вот лупят тебя – а ты морально будь выше... понял?
Людвиг. Как это?
Нильс. Лежи так, будто ремень этот – вроде одуванчика для тебя! А на пострадавшее место приложишь потом сырой капустный лист. Верное средство. Некоторые еще рыбий жир советуют... Ты мотай это на ус, мотай, только – запомни! – я тебе таких советов не давал. Чтоб имени моего никто от тебя не слышал – усек? Я уже мысленно вижу крупный заголовок в «Лесных ведомостях»: «ЛИСЕНОК ПРОТИВ ХИТРОСТИ!»... Семейка твоя постарается, конечно, не допустить этого... захочет, чтоб все было шито-крыто... Ну, а мы постараемся, чтоб кому надо – те узнали! (уходит)

 

Сцена 2.

Дома у Ларсонов.

Папа. (читает газету, в которой уже всё про поступок Людвига написано.) Ну, какие новости в школе, сынок?
Мама. Людвиг! Папа же спрашивает.
Людвиг. А что рассказывать? Учили, как объегоривать... все, как обычно.

Прибегает Лео.

Лео. Мам, уже руки можно мыть? Пора? (тайком роется в портфеле Людвига, находит капустные листья)
Глядите, чего он принес! Зайцы, небось, дали... умора!
Мама. Людвиг... боже мой... Ты капустой собрался ужинать?!
Папа. А что ему остается, Лора? Лис, заявляющий, (далее читает строчку из заметки в газете) что хитрость ему не по нутру, не станет же есть индюшку? Ему и смотреть на нее противно: я ведь добыл ее именно хитростью...
Мама. Отец, но он же голоден!
Папа. Да, но, кроме того, он принципиален! Верно, сынок? Заявил, что никого он не будет обманывать... отшвырнул от себя учебник хитрологии! Написанный его прадедушкой, между прочим! Людвиг, нам верно все рассказали?
Людвиг. Да, папа.
Папа. Ты слышишь, Лора? Слышишь, каким тоном говорится это «да»? Итак, Мама, – у мальчика теперь свое отдельное меню... Сегодня – капуста, а завтра, надо думать, над ним сжалятся знакомые птички и подсыпят ему проса...
Мама. Но у него же раздует живот и будут колики!
Папа. Скорее всего. Но зато это пища, добытая честно! Что ж ты всхлипываешь, Лорочка? Гордиться надо, что у нас такой прямодушный, такой добродетельный сын!
Лабан. И радоваться, что нам прибавилась его порция индюшатины

Папа. Ступай в детскую, Людвиг. Хрусти там своей капустой: здесь от нее всех будет мутить. Дурачки наказывают сами себя – зачем их еще пороть? День-другой посидишь на своей диете... проверишь сам свою идею. Нет, но откуда она у тебя? – вот вопрос. Может, начитался чего-нибудь такого? А ну (Папа щелкнул пальцами и Лео перебросил ему школьную сумку Людвига. Папа вытащил книгу) Что это? (листает книгу) Нет, Лора, это другое! Это басни, которыми кормили нас в детстве! Помнишь: Лев подружился с маленькой собачкой, облизывал ее, делился с ней пищей, а когда она сдохла – он умом тронулся от горя, перестал есть... Нет, ты помнишь, как мы покупались на это? Как ты сама плакала?
Мама. Еще бы. Вот такими слезами! Людвиг, это у тебя тоже от Зайцев?
Папа. Жизнь, сынок, смеется над этими сказками! Она совсем другому учит. И сурово: капканами, охотничьими ружьями, зубами легавых псов...
Мама. Отец, он все уже понял, я думаю. Он извинится перед фру Алисой и вообще будет молодцом. Позволь ему ужинать со всеми.
Лабан. Мать, дели уже индейку!
Мама. Да сейчас... Ну так что, Людвиг? Правда, ты жалеешь уже? Ты больше не будешь?
Людвиг. Папа прав: раз я так считаю, – нельзя мне с вами...
Папа. Он так считает! Философ!
Лабан. Малявка у нас – с характером. Я и не знал... (зовёт Лауру и Луизу) Эй, девицы! Теперь вас, что ли ждать?
Папа. (тихонько, обращаясь к Лабану) Нет, правда, Лабан, займись, а? Или я его сам, своими руками...
Лабан. Да приведу я его в норму. К общему знаменателю, так сказать.

Мама. Он болен, этот ребенок! Его честность – какая-то пугающая... Отец, ну скажи, что он оставит эту блажь, когда подрастет...
Лабан. А он не подрастет.
Мама. Как это? Что ты говоришь, Лабан?
Папа. Он правильно говорит, Лора! Если Людвиг не будет хитрым, он не подрастет! Никогда! В том-то и дело!

Сцена 3.

Разговор с мамой.

Мама. Людвиг, спишь? Мальчик мой... откройся маме, объясни, что с тобой творится? Я ведь места себе не нахожу... Ну хочешь, я принесу сюда твою порцию? Никто не увидит...
Людвиг. Нет, мамочка, не надо.
Мама. Но почему?
Людвиг. Ты сама знаешь. Ты не переживай так! Я завтра орехов найду земляных... А сейчас – мне бы только попить. Молочка у нас нету случайно?
Мама наливает стакан молока.

Мама. Что же будет, Людвиг? Я должна завести козу, чтоб ты не зачах с голоду? Ну откуда, от кого набрался ты этой дурости?!
Людвиг. Знаешь, я сегодня полдня думаю: откуда у нас все? То есть, как нам все достается? Вот мех, например, на котором я лежу... он чей?

Мама. Это – Выхухоль. Довольно неприятная особа... Папа с ней встретился, когда по нескольку недель не бывал дома... Каких «недель» – месяцев! Да, был у нас такой период «очаровательный»... А вы у меня, как на грех, то коклюшем болели, то свинкой...
Людвиг. А как папа отнял у нее мех?

Мама. Да почем я знаю? Не знаю и знать не хочу! Слишком много вопросов, Людвиг... Гляди, свихнешься!

Луиза. Нет, вы гляньте... ему совестно спать на этом!
Лаура. Эй, ты – не дури, простудишься! Успокойся: не убивал папа эту Выхухоль!
Людвиг. А как было?
Лео. Она сама разделась! (сдерживает смех) Позвольте, говорит, господин Ларсон, я подарю вам эту шубку!
Смеются.

Лабан. Вяжи его!!!

 

Сцена 4.

Людвиг и Лабан в лесу.

Людвиг.Лабан, может, хватит уже? Ну что я тебе, игрушка?
Лабан. У тебя спички есть?
Людвиг.Откуда? Я ж не курю...

Лабан. Да мне – не курить, мне – в зубах поковырять... Мясо застряло

Людвиг.Индюшка, да? Я вот не стал есть и правильно сделал: зубы целей будут.
Лабан. Ну ты даешь! Беречь зубы, чтобы – что? Чтобы щелкать ими от голода? Давай-ка сюда... подымайся, ну!
Людвиг.Зачем?
Лабан. На другой стороне поля коробку с окнами – видишь? Это – людская нора. Двухэтажная. А рядом – коробки без окон...Это домишки для коров, лошадей, овец... это нам без интереса. Если уж нанести туда визит, – так в тот главный маленький домик, где живут куры, цыплята и яйца...
Людвиг.У тебя сейчас лицо стало... ну совершенно бандитское!
Лабан. Ишь ты... не нравлюсь? Нет-нет, там я буду сплошное обаяние излучать! И благородство! (он постарался изобразить обольстительную «рекламную» улыбку).
Людвиг.А Пес Максимилиан? Папа говорит, что он ужасный... забыл?
Лабан. Пугаешь меня этим кривоногим страшилищем? Меня? Да я в три раза моложе его! И знаю такие новые приемчики, от которых он будет иметь бледный вид и ломоту в коленях!
Людвиг.Один хвалился, да в лужу свалился...
Людвиг увидел зайцев Юкке-Ю и Туффа-Ту. Замахал им руками.

Лабан. Это те самые Зайцы? Твои приятели?
Зайцы. Доброе утро! Людвиг, топай с нами, не пожалеешь!
Юкке-Ю. Горностаи сказали, что в киоск завезли свежие медовые пряники! И что они – нарасхват!
Туффа-Ту Мы разбили свою копилку, представляешь? Юкке, покажи.
Людвиг. Это здорово! Я как раз голодный, как Волк...
Юкке-Ю Так ты идешь? Ой, а почему ты связан?
Лабан. Да это у нас так... прыгалки. Рукой ему надоело крутить, вот и пробует ногой... Эй, ну покажи дружкам, как это у нас выходит. А вы попрыгайте, попрыгайте... никуда не денутся ваши пряники...

Играют в прыгалки.

Лаббан. Вот как славно! Весело, да?
Людвиг. А теперь поменяемся! Ногой покрутишь ты! Ну отвяжи, Лабан, ну зовут же меня...
Лабан. А наше занятие? Уже побоку? Впрочем… (Лабан развязывает веревку) Отпущу его с вами: наш урок все равно пришлось бы свернуть, сократить: общественное поручение у меня... Всех подряд обойти надо – от Косули до Медведя, от Черепахи до Кабана. Я собираю у всех – кто сколько может – для их породы. Да-да, для несчастных соплеменников ваших... так-то, Зайчики. Расскажите сами Людвигу, что стряслось... Я не говорил ему, поскольку он слишком у нас впечатлительный.
Юкке. Простите, а что мы должны ему рассказывать?
Лабан. Как? И вы ничего не знаете?! Ну вот! Взрослые, как всегда скрывают от ребят все плохое и трудное, а потом удивляются, что вырастают эгоисты! Да вы сами должны были дознаться у мамы: отчего это она вздыхает украдкой?..отчего у нее такие тени под глазами? Но разве вы замечаете такое? Вы – морковку в зубы и айда гулять, горя не зная! Так или нет?
Таффа. А правда, Юкке, нам бы только играть... а у нее – тени...
Людвиг. Лабан, ну говори же!
Лабан. Речь идет об одном негодяе... Он потряс и возмутил всех имеющих сердце, случилось это не у нас, а в лесу Святого Августина, по ту сторону Большого Оврага. Там он захватил в заложники ровно 77 зайцев...
Юкке. Желтый Питон?
Лабан. Он самый, погибели на него нет, семьдесят семь душ, в основном – женщины и дети. Держит он их в своих жутких объятьях и требует огромный выкуп за их жизнь. Причем – срочно! Если сегодня до захода солнца он не получит половину этого выкупа... двадцать два зайца будут уже с едены! Такие дела. Моя задача – разбудить совесть каждого, у кого она есть, и собрать нужную сумму

Людвиг. Эй, Лабан... а ты... ты не обманываешь?
Лабан. Что? Думаешь, я преувеличиваю? Нет, братишка... На самом деле я преуменьшаю. Я еще не все вам сказал! Ужас в том, что несколько душ уже задохнулось в кольцах Питона! Первыми, конечно, не выдерживают дети...
Людвиг. Так тебе надо к самому Питону, что ли?
Лабан. А по-твоему, есть другой выход, малыш?
Людвиг. Слушай... а можно и мне с тобой?
Лабан. Вот еще! Такой риск... Мама перекусит мне горло за тебя...
Людвиг. Ну Лабан! Я от тебя – ни на шаг! А маме не скажем!
Лабан. Ладно, твоя взяла... Это ведь недолго: пакет с выкупом надо будет просто кинуть через бамбуковые заросли. И тогда освобожденные зайцы станут сигать к нам в объятья по одному! Вот тут твое дело – считать внимательно: 22 штуки должно быть! Успеть бы только: их жизни – на волоске, а выкупа еще нет...
Ну все, Людвиг. Если ты со мной, – прощайся и уходим.
Юкке. Людвиг... ты поаккуратней там... уж пожалуйста!
Людвиг. Лабан, а кто поможет-то?

Лабан. Искать надо... тех, кто и побогаче, и поотзывчивей...
Туффа. Так возьмите же наши сбережения! И простите, что мы не сказали сразу!
Все-все, до последней кроны, возьмите! Мама только похвалит нас, – верно, Юкке? У нас же полно родственников в лесу Святого Августина!
Лабан. Не-не-не, дети в этом не участвуют.. Ну у кого поднимется рука – оставить вас без медовых пряников? С другой-то стороны – ведь ради гуманности, а? Ради невинных страдальцев... Нет, вы – стоящие ребята!
Юкке. Если увидите их – скажите, что мы помним про них... что мы будем за них бороться! Нет, – что мы уже боремся! А главное – не опоздайте до захода солнца!

Зайцы убегают

Людвиг. Мы теперь сразу к Большому Оврагу? Нет... погоди, он же не там... А куда мы?
Лабан. Нам надо – к киоску, разве не так? В оврагах пряники не растут, по-моему... Ну? Сообразил, нет? Сейчас нам отвесят целых пять фунтов...
Людвиг. Ты... ТЫ ВСЕ НАВРАЛ?! Ты– ПОДЛЕЦ! Ты сам похож на того Питона!
Лабан. Я похож на настоящего ЛИСА. И тебя, глупыш, сделаю таким же!
Людвиг. Никогда в жизни! Ни за какие коврижки!
Лабан. Ну и рожа у тебя. Будто капкан защемил тебе нос! Правда же, мой урок хитрологии поинтересней, чем в школе?
Людвиг. Мне стыдно, что ты мой брат!!!
Лабан. Ну, за такие слова ты даже запаха медовых пряников не услышишь.

Людвиг. Ну отдай же копилку, Лабан! Пожалуйста! Я не верю, что ты такой гад... Ну пошутил – и ладно... Отдай, я отнесу им!