О дилеммах по Антуану Арно и Пьеру Николю

«Дилемму можно определить как сложное умозаключение, в котором, разделив некое целое на части, утвердительно или отрицательно заключают о целом то, что заключили о каждой части. Я говорю то, что заключили о каждой части, а не просто «то, что о них утверждали», ибо дилемму в собственном смысле слова мы имеем только тогда, когда то, что говорят о каждой части, получает свое обоснование. Например, если нужно доказать, что мы не могли бы быть счастливы в этом мире, это можно сделать посредством следующей дилеммы: В этом мире можно жить, только предаваясь своим страстям или борясь с ними. Если им предаются, это несчастное состояние, потому что оно постыдно и при этом невозможно быть довольным. Если с ними борются, это также несчастное состояние, потому что нет ничего мучительнее той внутренней борьбы, которую человек принужден беспрестанно вести с самим собой. Следовательно, в этой жизни не может быть истинного счастья. Если мы хотим доказать, что епископам, которые не трудятся ради спасения вверенных им душ, нет прощения пред Богом, это можно сделать посредством такой дилеммы: Либо они способны на этот труд, либо неспособны. Если способны - им нет прощения за то, что они от него уклоняются. Если неспособны - им нет прощения за то, что они взяли на себя столь важную обязанность, которую они не в состоянии исполнять. И следовательно, как бы то ни было, им нет прощения пред Богом, если они не трудятся ради спасения вверенных им душ. Относительно умозаключений этого рода можно сделать несколько замечаний. Первое. Не всегда выражают все входящие в них предложения. Например, только что приведённая нами дилемма заключена в торжественной речи святого Карла при открытии одного из провинциальных соборов в следующие немногие слова: Si tanto muneri impares, cur tarn ambitiosi? si pares, cur tarn negligentes? («Если ты не способен исполнять эти обязанности, почему ты так тщеславен? А если способен, почему так нерадив?» – Прим. И.Л. Викентьева). Многое подразумевается и в известной дилемме, с помощью которой один древний философ доказывал, что не должно вмешиваться в государственные дела: Если будешь поступать правильно, обидишь людей; если будешь поступать неправильно, оскорбишь богов; следовательно, не должно вмешиваться в государственные дела. (Фраза из «Риторики» Аристотеля - Прим. И.Л. Викентьева) И точно так же в той дилемме, посредством которой другой философ доказывал, что и не надо жениться: Если женщина, которую вы берёте в жены, красива, она вызывает ревность, если некрасива - становится неприятной; следовательно, не надо жениться. (Фраза из сочинений Диогена Лаэртского - Прим. И.Л. Викентьева). В обеих этих дилеммах подразумевается то предложение, которое должно было содержать разделение на части. Так бывает во многих случаях: это предложение подразумевается само собой, поскольку оно в достаточной мере выражено посредством частных предложений в которых рассматривается каждая часть. Кроме того, чтобы в посылках содержалось заключение, надо подразумевать в обеих посылках и в заключении что-то общее, что относилось бы ко всему, как в первой дилемме: Если будешь поступать правильно, обидишь людей, что нежелательно. Если будешь поступать неправильно, оскорбишь богов, что также нежелательно. Следовательно, так или иначе, нежелательно вмешиваться в государственные дела. Это предупреждение очень важно для того, чтобы правильно судить об истинности (force) дилеммы. Например, данная дилемма не является заключающей, потому что не страшно обидеть людей, когда этого можно избежать, лишь оскорбив Бога. Второе замечание: дилемма бывает ложной в основном из-за двух недостатков. Во-первых, когда разделительная посылка, на которой основана дилемма, неверна, так как она не содержит всех членов подвергаемого делению целого. Например, дилемма, доказывающая, что не надо жениться, не является заключающей, потому что женщина может быть не настолько красивой, чтобы вызывать ревность, но и не такой некрасивой, чтобы она была неприятна. По той же причине совершенно ложна дилемма, которой пользовались древние философы, чтобы доказать, что не надо бояться смерти. Либо наша душа, - говорили они, - погибает вместе с телом, и тогда, не обладая больше чувствами, мы не способны будем ощущать боль; либо, если душа переживает тело, она будет более блаженна, нежели в теле; следовательно, не должно бояться смерти (фраза из сочинений Цицерона - Прим. И.Л. Викентьева). Ибо, как совершенно справедливо заметил Монтень, большая слепота - не видеть, что между этими двумя состояниями можно помыслить третье, а именно: душа, остающаяся после тела, будет пребывать в состоянии мучений и страдания, что дает полное основание бояться смерти, из страха впасть в это состояние. Во-вторых, дилеммы не являются заключающими тогда, когда заключения каждой части не являются необходимыми. Так, не является необходимым, чтобы красивая женщина вызывала ревность: ведь она может быть столь благонравной и добродетельной, что не подаст никакого повода усомниться в её верности. Равным образом не является необходимым, чтобы, будучи некрасивой, она стала неприятна своему мужу, ибо она может обладать другими качествами - умом и добродетелью, столь выгодно отличающими её, что она не перестанет ему нравиться. Третье замечание: тот, кто пользуется дилеммой, должен остерегаться, как бы её не обратили против него самого. Так, по свидетельству Аристотеля, против философа, утверждавшего, что не следует вмешиваться в общественные дела, обратили дилемму, которой он воспользовался, чтобы это доказать. Ему возразили: Если будешь руководствоваться извращёнными человеческими законами, угодишь людям. Если будешь соблюдать подлинную справедливость, будешь угоден богам. Следовательно, надо вмешиваться в общественные дела. Такое возражение было, однако, неосновательным, ибо нет пользы в том, чтобы угождать людям, оскорбляя Бога».

Антуан Арно и Пьер Николь, Логика, или Искусство мыслить, М., «Наука», 1991 г., с. 232-235.