Монастырь Бёдоин близ Киото.

Новые веяния в архитектуре XIV—XV вв. были связаны с учени­ем буддийской секты Дзэн (Созерца­ние). Секта призывала не только любоваться природой, но и стре­миться увидеть в ней общие законы мироздания. По учению Дзэн, сама природа — это «тело Будды», живое и одухотворённое целое. Приобща­ясь к природе, можно найти путь к истине, просветлению.

Важным новшеством дзэнских монастырей стали особые символические сады, где на небольшом участке земли художник настолько искусно располагал деревья, кус­тарники, камни, что у человека, созерцающего сад, создавалось впе­чатление далёкого пространства. В дзэнских садах обычно не было цветущих растений. Главными эле­ментами композиции такого сада были камни, тщательно подобран­ные по размерам и форме, и вода, которая могла быть как настоя­щей — в виде водоёма или ручья, так и символической — в виде пес­ка или гальки.

Самые известные дзэнские сады находятся в Киото. Сад Рёандзи, со­зданный во второй половине XV в., представляет собой сравнительно небольшую прямоугольную площад­ку (ширина которой составляет де­вятнадцать метров, а длина — двад­цать три метра), засыпанную белым гравием. На ней расположены груп­пы камней: пять, два, три, два, три. Всего пятнадцать. Каждая группа окружена буро-зелёным мхом, час­тично затянувшим и сами камни. С любой точки веранды, откуда мож­но созерцать сад, видны лишь че­тырнадцать камней. Это создаёт впе­чатление какой-то тайны, чего-то необычного, скрытого за внешней простотой. Хотя в саду нет ничего изменяющегося, увядающего, он все­гда разный в зависимости от време­ни года и суток.

Другая разновидность японских садов — тянива' («чайные сады»), связанные с культом чая и чайной церемонией — тяною', получившей распространение в конце XV в. Для чайной церемонии стали строить небольшие павильоны, напоминав­шие сельский домик или хижину рыбака. К павильону обычно вёл специально разбитый сад. Худож­ник чайного сада стремился создать атмосферу покоя, отрешённости от повседневной суеты. Искусство японских садов — одно из важных художественных открытий средне­вековой эпохи.

XVI столетие стало временем об­ширных международных связей Японии, в том числе знакомства с

 

 

ТРАДИЦИОННЫЙ ЯПОНСКИЙ ДОМ

Конструкция традиционного япон­ского лома сложилась к XVII— XVIII в. Он представляет собой деревянный каркас с тремя подвиж­ными стенами и одной неподвиж­ной. Стены не несут функций опо­ры, поэтому они могут раздвигаться или даже сниматься, служить одно­временно и окном. В тёплый сезон стены представляли собой решётча­тую конструкцию, оклеенную полу­прозрачной бумагой, пропускав­шей свет, а в холодное и дождливое время их прикрывали или заменя­ли деревянными панелями. При большой влажности японского кли­мата дом необходимо проветри­вать снизу. Поэтому он приподнят над уровнем земли приблизительно на шестьдесят сантиметров. Чтобы предохранить опорные столбы от гниения, их устанавливали на ка­менные основания.

Лёгкий деревянный каркас обла­дал необходимой гибкостью, что уменьшало разрушительную силу толчка при частых в стране зем­летрясениях. Кровля, черепичная или тростниковая, имела большие навесы, которые предохраняли бу­мажные стены дома от дождя и па­лящего летнего солнца, но не задер­живали низких солнечных лучей зимой, ранней весной и поздней осенью. Под навесом кровли распо­лагалась веранда.

Пол жилых комнат покрывали соломенными циновками-«татами», на которых главным образом сиде­ли, а не стояли. Поэтому и все про­порции лома были ориентированы на сидящего человека. Поскольку в доме не было постоянной мебели, спали на полу, на специальных тол­стых матрацах, которые убирали днём в стенные шкафы. Ели, сидя на циновках, за низкими столиками, они же служили для различных за­нятий. Раздвижные внутренние пе­регородки, обтянутые бумагой или шёлком, могли делить внутреннее помещение в зависимости от по­требностей, что позволяло использовать его более разнообразно. Однако полностью уединиться внут­ри дома каждому его обитателю бы­ло невозможно, что повлияло на внутрисемейные отношения в япон­ской семье, а в более общем смыс­ле — на особенности национально­го характера японцев.

Важная деталь дома — распола­гавшаяся у неподвижной стены ниша-«токонома», где могла висеть картина или стоять композиция из цветов — икэбана. Это был духов­ный центр дома. В украшении ниши проявлялись индивидуальные каче­ства обитателей дома, их вкусы и художественные наклонности.

Продолжением традиционного японского лома был сад. Он выпол­нял роль ограждения и одновремен­но связывал лом с окружающей средой. Когда раздвигали наружные стены дома, исчезала граница меж­ду внутренним пространством дома и садом, и создавалось ощущение близости к природе, непосредствен­ного общения с ней. Это было важ­ной особенностью национального мироощущения. Однако японские города росли, размеры сада умень­шались, нередко его заменяла не­большая символическая компози­ция из цветов и растений, которая выполняла ту же роль соприкосно­вения жилища с миром природы.

Традиционный японский дом.

ИКЭБАНА

Искусство расстановки цветов в ва­зах — икэбана («жизнь цветов») — восходит к древнему обычаю возло­жения цветов на алтарь божества, который распространился в Япо­нии вместе с буддизмом в VI в. Ча­ше всего композиция в стиле того времени — рикка («поставленные цветы») — состояла из ветки сосны или кипариса и лотосов, роз, нар­циссов, установленных в старин­ных бронзовых сосудах.

С развитием светской культуры в X—XII вв. композиции из цветов устанавливали во дворцах и жилых покоях представителей аристокра­тического сословия. При импера­торском дворе стали популярны особые состязания по составлению букетов. Во второй половине XV в. появилось новое направление в ис­кусстве икэбаны, основателем кото­рого был мастер Икэнобо Сэнъэй. Произведения школы Икэнобо от­личались особой красотой и изы­сканностью, их устанавливали у до­машних алтарей, преподносили в качестве подарков.

В XVI столетии с распростране­нием чайных церемоний сформиро­вался специальный вид икэбаны для

украшения ниши-«токонома» в чай­ном павильоне. Требования просто­ты, гармонии, сдержанной цветовой гаммы, предъявлявшиеся ко всем предметам чайного культа, распро­странялись и на оформление цве­тов — тябана («икэбана для чайной церемонии»). Знаменитый мастер чая Сэнно Рикю создал новый, бо­лее свободный стиль — нагэирэ («небрежно поставленные цветы»), хотя именно в кажущейся беспоря­дочности заключалась особая слож­ность и красота образов этого сти­ля. Одним из видов «нагэирэ» была так называемая «цурибана», когда растения помешались в подвешен­ном сосуде в форме лодочки. Такие композиции подносили человеку, вступавшему в должность или окан­чивающему учёбу, так как они сим­волизировали «выход в открытое житейское море».

В XVII — XIX вв. искусство икэбаны получило широкое рас­пространение, возник обычай обя­зательного обучения девушек искус­ству составления букетов. Однако из-за популярности икэбаны компо­зиции упростились, пришлось отка­заться от строгих правил стиля «рикка» в пользу «нагэирэ», из ко­торого выделился ещё один новый

стиль сэйка или сёка («живые цве­ты»). В конце XIX в. мастер Охара Усин создал стиль морибана, основ­ное новшество которого заключа­лось в том, что цветы размещались в широких сосудах.

В композиции икэбаны присут­ствует, как правило, три обязатель­ных элемента, обозначающие три начала: Небо, Землю и Человека. Они могут воплощаться цветком, веткой и травой. Их соотношение друг с другом и дополнительными элементами создаёт разные по сти­лю и содержанию произведения. Задача художника состоит не толь­ко в том, чтобы создать красивую композицию, но и наиболее полно передать в ней собственные раз­думья о жизни человека и его мес­те в мире. Произведения выдаю­щихся мастеров икэбаны могут выражать надежду и грусть, душев­ную гармонию и печаль.

По традиции в икэбане обяза­тельно воспроизводится время го­да, а сочетание растений образует общеизвестные в Японии символи­ческие благопожелания: сосна и роза — долголетие; пион и бам­бук — процветание и мир; хризан­тема и орхидея — радость; магно­лия — духовная чистота и др.

Сад Рёандзи. Фрагмент.

XV в.

Киото.