Хлебников во время революций (1917—1918)

События Февральской революции побудили Хлебникова в мае отправиться в их центр, то есть в Петроград, где он немедленно включился в общественную и литературную жизнь: участвовал в литературной курии Союза деятелей искусств, принял участие в празднике Искусств 25 мая, написал и опубликовал несколько стихотворений, в том числе приветствовавших революцию:

Свобода приходит нагая,
Бросая на сердце цветы,
И мы, с нею в ногу шагая,
Беседуем с небом на ты.
Мы, воины, строго ударим
Рукой по суровым щитам:
Да будет народ государем
Всегда, навсегда, здесь и там!
Пусть девы споют у оконца,
Меж песен о древнем походе,
О верноподданном Солнца —
Самодержавном народе.

Подписи 317-ти Председателей Земного Шара. «Временник», 1917 год

В это время Хлебников всё ещё был увлечён идеей Общества председателей Земного шара. Он пригласил туда нескольких новых своих знакомых, например, композитора Артура Лурье.

Летом Хлебников путешествовал по России, посетив Киев, Харьков, Таганрог, Царицын и Астрахань, а в начале октября вернулся в Петроград, где поселился у Дмитрия Петровского. К тому времени у него уже кончился данный в армии отпуск, и поэту пришлось скрываться от комендатуры.

23 октября (5 ноября) 1917 было написано «Письмо в Мариинский дворец» от имени «председателей Земного шара»: «Правительство земного шара постановило: считать Временное правительство временно не существующим».^[22]. Через два дня произошла Октябрьская революция; Хлебников же вскоре уехал наблюдать за развитием событий в Москву, а затем в Астрахань.

В 1918 году Хлебников снова путешествовал по России без особой цели. Весной поэт снова уехал в Москву. Там он жил в квартире врача А. П. Давыдова, в которой часто бывали представители богемы. Затем Хлебников отправился в Нижний Новгород, где пробыл довольно недолго, но успел издать несколько своих произведений в альманахе «Без муз», издававшемся Иваном Рукавишниковым. В августе он снова оказался в Астрахани, посетив попутно Казань.

При том, что ситуация в Астрахани в это время неустойчива, жизнь Хлебникова в те пять месяцев, что он провёл у родителей, была довольно стабильна, и поэт в течение необычно долгого для себя времени имел постоянную работу — сотрудничал в газете «Красный воин», органе Астраханского Военного совета. Вместе с Рюриком Ивневым Хлебников в это время участвовал в литературной жизни Астрахани и планировал издать многоязычный литературный сборник на русском, калмыцком, персидском и других языках.

[править] Харьков и Баку (1919—1920)

 

Велимир Хлебников, автопортрет

Только в начале 1919 года Хлебников уехал из Астрахани. Поэт направился в Москву, где должна была выйти его книга, которая находилась в плане, предложенном Маяковским издательству ИМО. План был одобрен А. В. Луначарским, но сборник так и не появился, во многом из-за того, что Хлебников, уже написавший вступительную статью для этого издания, весной неожиданно уехал в Харьков. Делами, связанными с изданием стихов Хлебникова в Москве, занимался в основном Маяковский.

Конец лета и осень 1919 года Хлебников провёл в психиатрической лечебнице, известной в Харькове как Сабурова дача. Там поэт спасался от призыва в деникинскую армию, которая в июне заняла город. Этот период стал чрезвычайно плодотворным для Хлебникова: он написал большое количество небольших стихотворений, поэмы «Лесная тоска», «Поэт» и др. После того, как поэту был поставлен диагноз, позволявший избежать призыва, Хлебников остался в Харькове, где вскоре написал утопическую поэму «Ладомир», одно из самых значительных своих произведений. Примерно тогда же, в начале 1920 года, появляется поэма «Разин» с подзаголовком «заклятье двойным теченьем речи, двояковыпуклая речь», каждая из примерно четырёхсот строк которой представляет собой палиндром:

Сетуй, утёс!
Утро чорту!
Мы, низари, летели Разиным.
Течёт и нежен, нежен и течёт,
Волгу див несёт, тесен вид углов…

Весной 1920 года в Харькове оказались поэты-имажинисты Сергей Есенин и Анатолий Мариенгоф, с которыми Хлебников быстро свёл знакомство. По инициативе Есенина в Городском харьковском театре была проведена публичная церемония «коронования» Хлебникова как Председателя Земного шара^[23]. В церемонии участвовали С. Есенин, А. Мариенгоф и Б. Глубоковский^[23]. Вскоре он опубликовал три стихотворения в сборнике имажинистов «Харчевня зорь», вышедшем в Харькове. Через год Есенин издал в Москве отдельным изданием поэму Хлебникова «Ночь в окопе», крупное поэтическое произведение на тему Гражданской войны.

15 августа 1920 года Хлебников выступил с чтением стихов на сцене ростовского «Подвала поэтов».

Осенью 1920 года Хлебников оказался в Баку, где проходил съезд народов Востока (Азия всегда интересовала поэта). После него поэт решил пробраться ещё дальше на восток, в Персию. Вскоре его замысел был осуществлён, но до этого Хлебников успел съездить в Ростов-на-Дону, где местная театральная студия осуществила постановку его пьесы «Ошибка смерти» (где роль одного из гостей Смерти сыграл Евгений Шварц, в будущем — знаменитый драматург^[24]), Армавир, а также в Дагестан, а после этого ещё несколько месяцев провести в Баку.

[править] Хлебников в Персии (1921)

В апреле 1920 года на севере Ирана вспыхнуло антиправительственное восстание. 5 июня того же года было объявлено о создании в провинции Гилян Персидской советской республики. В начале 1921 года советская Россия, поддерживавшая повстанцев, сформировала в Баку Персидскую красную армию (Персармию), которая была направлена в Персию. Хлебников был приписан к армии в качестве лектора и 13 апреля 1921 года отправился в Энзели. Там Хлебников провёл вместе с художником Мечеславом Доброковским некоторое время и свёл знакомство с несколькими дервишами, а также сам стал известен среди местных жителей как «русский дервиш».^[3] Из Энзели Персармия переместилась в Решт, а оттуда (в начале июля) — в Шахсевар, по направлению к Тегерану. Там Хлебников устроился на службу к местному хану в качестве воспитателя его детей. Поработать там ему довелось лишь месяц — из-за измены одного из главнокомандующих революционных войск наступление на Тегеран было приостановлено, а Хлебников в августе 1921 года вернулся в Россию.

Путешествие в Иран стало очень плодотворным для Хлебникова. В этот период он создал большой цикл стихотворений, а также начал поэму «Труба Гульмуллы», посвящённую его впечатлениям от Персии, которая была завершена в конце 1921 года.

[править] Последний год жизни и смерть (1921—1922)

 

Обложка книги со сверхповестью «Зангези», 1922

После возвращения из Персии Хлебников снова путешествовал, не останавливаясь нигде на срок больше нескольких месяцев. Некоторое время опять жил в Баку, но довольно скоро уехал в Железноводск, где жил на даче у своим знакомых — Самородовых. Там он заканчивал свой трактат о «законах времени», названный «Доски судьбы», а также готовил к публикации написанные за последнее время стихи и поэмы — вскоре Хлебников в очередной раз собирался ехать в Москву, чтобы заняться изданием своих стихов. Ещё 3 месяца поэт провёл в Пятигорске, работая ночным сторожем. На этот период приходится ещё один творческий подъём — Хлебников в Пятигорске написал поэмы «Ночь перед Советами», «Председатель Чеки», а также небольшие стихотворения и другие поэмы. Было опубликовано несколько статей Хлебникова, посвящённых числовым закономерностям и радио, некрологи А. А. Блоку и Н. С. Гумилёву. В это время в творчестве Хлебникова важное место занимает настоящее, а не прошлое или будущее, он пишет несколько стихотворений социальной тематики.

В декабре Хлебников вспомнил о своём желании ехать в Москву и неожиданно для окружающих отправился в столицу. Там его встретили старые друзья — Кручёных и Маяковский. Они обеспечили его жильём и поспособствовали тому, что Хлебников стал членом официального Союза поэтов (это произошло в январе 1922 года), а также устроили несколько творческих вечеров в богемном кафе, известном как «Домино». Тем не менее, поэт печатается гораздо меньше, чем в Пятигорске. Одна из немногих публикаций — стихотворение «Эй, молодчики-купчики…», появившееся в марте 1922 года в газете «Известия». В этом произведении проявилось недовольство Хлебникова нэпмановской Москвой:

Эй, молодчики-купчики,
Ветерок в голове!
В пугачёвском тулупчике
Я иду по Москве!..

Ещё несколько стихотворений было напечатано в разных издательствах. Трактат «Доски судьбы» печатать никто не хотел, хотя Хлебников приехал в Москву во многом именно ради него. В то же время появляются исследования творчества Хлебникова, основанные на напечатанных до революции произведениях поэта, самое крупное из них — книгаРомана Якобсона «Новейшая русская поэзия. Набросок первый: Подступы к Хлебникову», изданная в Праге.

К тому времени уже была закончена сверхповесть «Зангези», которая, как и «Доски судьбы», стала одним из важнейших произведений Хлебникова. Тематически она связана с «Досками судьбы»: главный герой произведения — Зангези — новый пророк. В сверхповести он излагает сформулированные в «Досках судьбы» «законы времени», учение о «звёздном языке». Произведение было опубликовано только после смерти Хлебникова.

Весной поэт начал страдать от приступов лихорадки. Он хотел снова отправиться в Астрахань, но пока что это было невозможно, и новый друг и поклонник таланта Хлебникова художник Пётр Митурич (будущий муж сестры Хлебникова Веры) предложил в мае две-три недели побыть в Санталово Крестецкого уезда Новгородской губернии, где жила жена Митурича и двое его детей. Вскоре после приезда туда Хлебников заболел параличом. Удалённость от крупных городов делала невозможной квалифицированную медицинскую помощь, а врач в посёлке Крестцы сказал, что смертельной опасности нет, и торопиться с поездкой в Петроград не сто́ит. Уже через две недели было очевидно, что это не так — окончательно отнялись ноги, развилась гангрена, и Хлебникова выписали из больницы в Крестцах уже как безнадёжного больного. Митурич перевёз почти полностью парализованного поэта в Санталово. 28 июня 1922 года в 9 часов утра Хлебников скончался.

Велимир Хлебников был похоронен на погосте в деревне Ручьи. В 1960 году останки поэта были перезахоронены на Новодевичьем кладбище в Москве.

[править]После смерти

В деревне Ручьи Крестецкого района Новгородской области, где в 1922 году был похоронен Хлебников, в 1986 году был открыт музей поэта, там проходят ежегодные литературные чтения.

В честь Хлебникова названа малая планета 3112 Велимир, открытая советским астрономом Н. С. Черных в 1977 году.^[25]

[править] Посмертные публикации

Первым серьёзным изданием считается 5-томное «Собрание произведений» под ред. Н. Л. Степанова (1928—1933 гг.), а также дополняющий это собрание том «Неизданных произведений» под ред. Н. Харджиева (1940 г.) С 1941 по 1984 год книги Хлебникова в СССР не издавались. Исключение составил лишь томик из Малой серии «Библиотеки поэта», увидевший свет в 1960-м во время т. н. «оттепели». Однако тексты Хлебникова и о Хлебникове продолжали появляться в научной и литературной периодике, в альманахах, а также — в самиздате. Количество публикаций неуклонно росло и к 100-летию поэта увенчалось выходом в свет тома «Творений» под редакциейВ. П. Григорьева и А. Е. Парниса (1986). В 2000—2006 годах было осуществлено новое 6-томное издание «Собрания сочинений» (в 7-ми кн.) Хлебникова (под ред. Е. Р. Арензона и Р. В. Дуганова).

[править]Основные черты творчества

 

Б. Григорьев. Хлебников в будущем. 1916. Бумага, карандаш.ГТГ

Среди особенностей, характеризующих творчество Хлебникова, в первую очередь можно выделить стилевое своеобразие. Оно выражается в необычной лексике (на раннем этапе творчества — изобретением большого количества неологизмов), намеренном нарушении синтаксических норм, активном использовании таких тропов как олицетворение, плеоназм и прозопопе́я.^[26][27]

Что касается словотворчества поэта, то существует несколько точек зрения на него. Роман Якобсон писал, что «слово в поэзии Хлебникова утрачивает предметность, далее внутреннюю, наконец, даже внешнюю форму. В истории поэзии всех времён и народов мы неоднократно наблюдаем, что поэту, по выражению Тредиаковского, важен „токмо звон“».^[28] Иного мнения придерживались такие исследователи, как Вяч. Вс. Иванов и Б. А. Успенский, которые, напротив, считали, что Хлебников в своих произведениях с помощью отдельных неологизмов создавал целостные системы образов.^[29][30] Владимир Маяковский писал, что «Хлебников создал целую „периодическую систему слова“. Беря слово с неразвитыми, неведомыми формами, сопоставляя его со словом развитым, он доказывал необходимость и неизбежность появления новых слов»^[31]. В словотворчестве Хлебникова выделяются два гипотетических языка: общеславянский (на основе русского) и «звёздный», приближающийся к зауми^[30]. Они характерны для разных периодов творчества Хлебникова: общеславянский — для 1907—1913, а «звёздный» — для 1919—1922 годов. «Славянский» период словотворчества характеризуется полным отказом от корней не-славянского происхождения (за исключением имён), углублением в этимологию, экспериментами с составлением разнообразных слов на основе русских корней (как в стихотворении «Заклятие смехом»; Маяковский упоминает случай, когда в провинциальной типографии не смогли напечатать произведение Хлебникова, состоящее из шести страниц производных от корня «-люб-» из-за того, что «не хватило букв „л“»^[31]). Свою задачу как поэта Хлебников формулировал так:

Породе русской вернуть язык
Такой,
Чтоб соловьиный свист и мык
Текли там полною рекой.

Звёздный язык строится в основном на словообразах и, несмотря на сходство с заумью, в полной мере ей не является; его принцип предполагает создание полного мирового языка на основе универсального звучания согласных^[30].

Учёные расходятся в мнении о том, как называть авторские словообразования Хлебникова — неологизмами или окказионализмами. Сторонники первого термина утверждают, что в данном случае употребление слова «окказионализм» некорректно, поскольку словотворчество Хлебникова было не стихийным, а целенаправленным.^[30]

Значительную часть в творчестве Хлебникова занимали космологические мотивы^[32]. Поэт выдвигал идею о том, что всё во вселенной подчиняется единым законам, а также пытался при помощи поэзии связать время и пространство: будучи студентом первого курса, Хлебников писал о себе: «Пусть на могильной плите прочтут… он связал время с пространством».^[33] Общую теорию относительности, опубликованную Альбертом Эйнштейном в 1915—1916 годах, Хлебников назвал «верой четырёх измерений», где четвёртое измерение — время^[33]. Для Хлебникова время было в одно и то же время волной (циклическим повторением событий) и неким динамизированным пространством.^[34]

Сильны в творчестве Хлебникова мифологические мотивы. Они проявляются как в прямых отсылках к мифологии (в основном, на раннем этапе, когда поэт создавал произведения с участием мифологических персонажей, в том числе и придуманных им самим), так и в анимическом мировоззрении^[26], и, по мнению некоторых исследователей, в упоминавшейся выше идее циклического повторения событий во времени.^[34] Влияние, которое оказали на поэта национальные культуры разных народов (как европейских, так и азиатских), позволяет говорить о традиционализме в авангардистском творчестве Хлебникова.^[35]

[править]Влияние на культуру и оценки

В манифесте «Труба марсиан» (1916) Хлебников призвал к созданию Государства времени, которое должно прийти на смену государствам, воюющим за клочок пространства — одна из первых сверх-утопичных идей, которые в дальнейшем не раз возникали в русской литературе. Завоёвывать, вернее, отвоёвывать у вселенной время призваны Творяне, которые пришли на смену дворянам, и «изобретатели», которые пришли на смену «приобретателям». «Скрижалями» новой веры государства времён стал трактат «Доски судьбы», где Хлебников сообщает открытые им законы повторяемости в истории одних и тех же событий и воплощений одних и тех же личностей. Например, себя он считал фараоном Эхнатоном, введшим монотеизм в Египте; Омаром Хайямом; усомнившимся в очевидности аксиомы Евклида Лобачевским, который создал неэвклидову, «Воображаемую геометрию» (См. «Ка»). И, разумеется, Хлебниковым, который сменил в поэзии пушкинское «доломерие Эвклида» на хлебниковское «доломерие Лобачевского».^[36]

 

Стихотворение Хлебникова на стене дома в Лейдене, Нидерланды.

Из нововведений Хлебникова сто́ит отметить изобретённый им жанр сверхповесть. Однако ни один из неологизмов поэта не укрепился в языке. Вопреки распространённой легенде, слово «лётчик» было придумано не Хлебниковым^[37][38].

Хлебников — один из признанных лидеров русского авангарда начала XX века, так как он осознанно занимался выстраиванием нового искусства^[39]. Многие футуристы, в том числе, и Маяковский, называли его своим учителем^[31][33]; высказываются предположения о влиянии поэтического языка Хлебникова на творчество Андрея Платонова^[26], Николая Асеева, Бориса Пастернака.^[33] В то же время Хлебников часто оставался в тени, так как организаторской деятельностью в основном занимались Давид Бурлюк и Маяковский.

Хлебников оказал воздействие на русский и европейский авангард, в том числе в области живописи и музыки. Некоторые исследователи вообще считают, что без него восприятие эстетики и поэтики авангарда неадекватно.^[

 

Сергей Николаевич
СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ

Гг.

СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (1875 — 1958) родился в селе Преображенском Тамбовской губернии в семье учителя земской школы. Окончив в 1894 году Глуховский учительский институт, стал преподавателем физики и математики в Павлограде.

В 1904 — 1905 годах будущий писатель находился на военной службе, но был уволен из армии за выступления в защиту солдат и против черносотенных погромов.

Литературный путь С. Н. Сергеев-Ценский начал со стихов, а в 1902 году в журнале «Русская мысль» было напечатано его первое прозаическое произведение — рассказ «Тундра». В своем раннем творчестве писатель испытывал влияние модернистов.

Но новый революционный подъем 1910 — 1914 годов не мог не сказаться на творчестве Сергеева-Ценского: постепенно стала крепнуть реалистическая манера. В этот период писатель изображал различные слои русского общества, охваченного предреволюционным кризисом. Такие произведения, как «Медвежонок», «Пристав Дерябин» и др., по глубине проникновения в действительность, гневной критике современного общества накопителей, мещан близки к лучшим традициям критического реализма.

Лучшие свои произведения Сергеев-Ценский создал в годы Советской власти. В 20 — 30-е годы он писал романы и повести о Пушкине, Лермонтове, Гоголе. В 1937 — 1939 годах работал над романом о Крымской войне 1853 — 1856 годов «Севастопольская страда». За него автор получил в 1941 году Сталинскую премию.

Главное произведение писателя — незавершенная многотомная эпопея «Преображение России» (1914 — 1958). В нее вошли 12 романов, 3 повести и 2 этюда. Эпопея отразила жизнь дореволюционного русского общества, события первой мировой войны, февральской революции 1917 года, гражданской войны.

Сергеев-Ценский — автор ряда пьес, литературных воспоминаний о М. Горьком, И.Е. Репине, А.С. Новикове-Прибое.

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский был действительным членом Академии наук СССР.

Севастопольская страда

Пребывание в армии в 1904-05 гг. во время русско-японской войны и в первый год 1-й мировой войны дало Сергееву-Ценскому бесценный материал для романа "Поручик Бабаев", повестей "Пристав Дерябин" и "Батенька", эпопей "Севастопольская страда" и "Преображение России".

После увольнения из армии в конце 1905 года за "политическую неблагонадежность", писатель поселился в Крыму, в Алуште, где жил в построенном в 1906 году на склоне Орлиной горы доме. Пятикомнатный дом с юга, запада и востока опоясывают три веранды. Вокруг дома парк-сад, выращенный писателем на бывшем пустыре. Гостями Сергеева-Ценского в этом доме были писатели А. Куприн, И. Шмелев, М. Горький, К. Чуковский, А. Новиков-Прибой, С. Маршак, К. Тренев, А. Первенцев и другие.

После переезда в Крым писательский труд стал основным занятием С.Н. Сергеева-Ценского. В 1905 году он написал повесть "Сад", которая отразила нарастание протеста против социальной несправедливости. За публикацию этого сочинения журнал "Вопросы жизни" был закрыт. Этапной для писателя стала повесть "Печаль полей" (1909), полная тревоги за судьбу русской деревни. Она связана с Тамбовщиной.

В Алуште Сергеев-Ценский встретил революцию 1917 года, пережил гражданскую войну, голод 1921 года в разграбленном и разоренном войной Крыму. В это время писал мало. С этим периодом связано важное событие в жизни писателя – в 1919 году Сергеев-Ценский женился на учительнице Христине Михайловне Буниной. С 1923 года мастер обратился к историческим темам (пьесы, повести и романы о Пушкине, Лермонтове и Гоголе). Восторженного отношения к Октябрьской революции в тот период в произведениях Сергеева-Ценского не было, в Малой советской энциклопедии (1930 г.) о его творчестве сказано: "…Неприятие пролетарской диктатуры искажает перспективу и парализует у писателя здоровое восприятие современности. С.-Ц. дает картины разрушения и гибели культуры ("Павлин"). Временами С.-Ц. говорит совершенно контрреволюционным языком, скрытно, но злобно". Постепенно взгляды Сергеева-Ценского на жизнь в СССР начали меняться. Идейно стало меняться и его творчество.

В 1930-е годы вышли в свет повести "Счастливица", "Маяк в тумане", рассказы "Устный счет", "Воронята" и другие. В 1937 — 1939 годах писатель работал над романом о Крымской войне 1853-56 годов “Севастопольская страда”. Это объемное художественное полотно, насчитывающее более 350 индивидуализированных действующих лиц и воссоздающее ход событий обороны Севастополя. За него автор получил в марте 1941 году Государственную премию СССР.

Перед самой оккупацией Крыма фашистскими войсками, в августе 1941 году, С.Н. Сергеев-Ценский вынужден был эвакуироваться. Проживая вначале в Москве, а затем в Куйбышеве и Алма-Ате, он, не щадя сил, продолжал свой литературный труд. В годы Отечественной войны Сергеев-Ценский пишет публицистические статьи, рассказы о героях-современниках (сборник "Настоящие люди", 1943), романы "Брусиловский прорыв", "Пушки выдвигают" и "Пушки заговорили" (1944). В 1943 году писатель был избран действительным членом Академии наук СССР.

Во время Великой Отечественной войны дом Сергея Николаевича был разрушен оккупантами, восстановили его в 1946 году. Пропала значительная часть архива С.Н. Сергеева-Ценского. Гордостью хозяина и украшением дома были картины И. Репина, С. Колесникова, С. Семирадского; личная библиотека писателя, включающая более 10 тысяч книг. После смерти хозяина дома, в нем, в 1962 году, был организован литературный дом-музей. Главное произведение С.Н. Сергеева-Ценского — незавершенная многотомная эпопея "Преображение России" которой писатель отдал 45 лет жизни c 1914 по 1958 годы. В нее вошли 12 романов, 3 повести и 2 этюда. Эпопея отразила жизнь дореволюционного русского общества, события первой мировой войны, февральской революции 1917 года, гражданской войны.