Реформы: проект замены советского политического языка на американский

Фундаментальный кризис оставлял вакуум языка, который первое время заполнялся причудливыми порождениями "политического бессознательного". Но этого было явно недостаточно.

Единственной масштабной альтернативой на уровне парадигм была прямая антитеза советскому языку, воплощенная в американском языке. Американский политический язык в отличие от советского сохранял парадигмальную стройность, заботился о прямом доступе политических элит к структурной матрице. Российские реформаторы – не без внешней подсказки – пошли наиболее простым путем: вместо восстановления размытой советской матрицы и работы с ней они заимствовали альтернативную модель (интересно, что накануне краха советской системы принципы этой модели, представлявшей собой выражение крайнего политического нонконформизма, отстаивали лишь сторонники "Демократического Союза" В.И.Новодворской, постоянно подвергавшиеся политическим репрессиям).

В начале 90-х годов американский политический язык апробируется в качестве нормативной парадигмы для российского общества. Это происходит после победы "демократов" (в лице Б.Н.Ельцина и его окружения) как над консерваторами, пытавшимися сохранить советский язык (Е.К.Лигачев), так и над реформаторами, стремившимися модернизировать его (М.С.Горбачев).

Однако американский политический язык, основанный на принципах либерализма, адекватно внедрить было очень сложно: он был противоположен не только советскому идеологизированному языку, но и многим парадигмам, составляющим картину "политического бессознательного" русского народа.

Чтобы заменить политический язык на прямо противоположный, новой элите необходимо было применить масштабное насилие, и вместе с тем фундаментально и ускоренными темпами освоить этот

новый язык. После расстрела российского парламента осенью 1993 года оказалось, что на тотальный террор либерал-демократы идти не могут или не хотят. При этом общий настрой политических элит, изнеженных в отсутствии необходимости активно мыслить, не позволял эффективно и в кратчайшие сроки перестроить всю систему в либеральном ключе. Поэтому переход от советского языка к американскому был лишь обозначен, но не доведен до конца.

Структурный кризис языка российской политики: конфликт и сбой парадигм

В результате в российском обществе сложилась эклектическая модель политического языка, где перемешались дискурсы, построенные на базе различных парадигм, кардинально конфликтующих между собой в самих фундаментальных предпосылках. Возникла сложная ситуация, в которой отсутствовала признанная (добровольно или насильственно) матрица "политической корректности" – единый "политический язык".

Эта ситуация является анормальный для любой политической системы, требующей однозначной определенности по поводу своей структурной парадигмы. Сегодня все разнообразие политической жизни может реализовываться лишь на уровне высказываний, так как в противном случае общество не будет консолидировано по основному признаку – использованию единого языка.

Постсоветское общество основано на конфликте двух полярных языковых парадигм – инерциально-советской и новаторско-американской, что создает неопределенность и катастрофичность, с одной стороны, а с другой, позволяет многим политическим силам "с полным основанием" выстраивать политические высказывания, отправляясь от произвольных парадигм, действуя методом случайного подбора или немотивированного рециклирования фрагментов прошлых дискурсов в неприемлемых географических и исторических условиях.