Пути преодоления интерференции. Интерференционная склонность как индивидуальная переменная

Один из эффективных способов преодоления возникающих за­труднений — снятие запрещения, замена задачи игнорирования задачей выполнения. В этих случаях интерференционный эффект ослабевает или вовсе исчезает. К сожалению, такую замену методически не всегда легко осуществить. Если позволить испытуемому завершить незавер­шённое действие или разрешить ему обращать внимание на любое изо­бражение при предъявлении реверсивных изображений, то трудно по­нять, какую инструкцию мы должны дать испытуемому, чтобы сравнить результаты при наличии запрета и при его отсутствии. Однако иногда снять запрет удаётся.

• Цвет струп-стимулов называется быстрее, если разрешить испыту­емому вначале читать струп-стимул, а потом называть его цвет '.

• Связанные с запретом трудности выполнения задачи игнорирова­ния сами по себе ослабевают в процессе тренировки — ведь, в конце концов, и задача игнорирования, оставаясь неизменной, дол­жна уходить из сознания. Например, интерференция навыков в ре­зультате тренировки полностью исчезает ²,

• Н. Морей после многочасовой тренировки в ситуации дихотического прослушивания довёл свои результаты по обнаружению чи­сел в неповторяемом сообщении до 83% по сравнению с 4% у среднего нетренированного испытуемого ³. Весьма заметно па­дает и время выполнения теста Струпа при повторных испытани­ях. Даже если через 6-10 месяцев после тестирования дать испы­туемому повторно выполнить тест Струпа, наблюдается суще­ственное сокращение времени".

' Klein G. Semantic power measured through the interference of words with colornaning. // Amer. J. Psychol., 1964, 77, p. 576-588.

² См. Уолфл Д. Тренировка. // Экспериментальная психология (под ред. С. Стивенса), 2. М., 1963, с. 923.

³См. Найссер У. Познание и реальность. М., 1981, с. 107.

⁴ Muller G. Differential-psychologische Untersuchungen zum Vigilanzverhalten. // Psychol. Forschung, 1970, 34, p. 10-47. По моим данным, при повторении теста несколько раз подряд без перерыва заметное улучшение наблюдается только после двух-трёх повторений.

Перевод умышленно игнорируемой информации из базового содержания на поверхность сознания снимает необходимость в чередо­вании этой части базового содержания с поверхностным содержанием сознания. Такой приём позволяет избавляться от устойчивых опечаток и орфографических ошибок.

• Данлап рекомендовал машинисткам, печатающим, скажем, ВДА вместо ДВА, сознательно несколько раз подряд напечатать ВДА. Это, по его мнению, позволяет избавиться от стандартной ошиб­ки '. По моим наблюдениям, такой приём помогает и пианисту в борьбе с устойчивой ошибкой.

• Мама ребёнка, упорно писавшего «шол» вместо «шёл», спросила моего совета, как отучить его от этой ошибки. В соответствии со сказанным, она стала требовать, чтобы ребёнок написал несколько раз подряд именно «шол». После первой же попытки последовал бурный протест ребёнка, который настаивал на том, что после «ш» должна писаться буква «ё».

• В. Франкл ввёл в психотерапевтическую практику аналогичный приём, названный им парадоксальной интенцией. Суть приёма: пси­хотерапевт требует от пациента, чтобы он осуществил (при нев­розе навязчивых состояний) или захотел осуществления (при фо­бии) того, чего он так опасается и о чём запрещает себе даже думать. Франкл описывает случаи, когда бессонница излечива­лась запрещением спать, треморофобия у хирургов — попыткой продемонстрировать, «как здорово у меня могут дрожать руки», импотенция — требованием воздержаться от половой жизни и т. д. Вот приводимый Франклом пример излечения от энуреза. Девя­тилетний мальчик, несмотря на все наказания, угрозы и уговоры, регулярно мочился в постель. Тогда был применен приём пара­доксальной интенции: мальчику было обещано, что за каждую ночь, когда он намочит постель, он получит 5 центов. Мальчик обрадовался: он был уверен, что скоро разбогатеет. Он делал всё возможное, чтобы мочиться в постели каждую ночь и зарабо­тать кучу денег, однако, к его сожалению, ничего не получалось. «Мальчик просто не мог понять этого, ведь прежде с этим у него не всё ладилось» ².

'Ховланд К. Научение и сохранение заученного у человека. // Экспериментальная психология (под ред. С. Стивенса), 2. М„ 1963, с. 180.

²Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990, с. 343

если природа всех интерференционных феноменов одинакова, если снятие запрета — общий способ преодоления интерференционных помех, то величина интерференционного воздействия на сознание мо­жет оказаться сравнительно устойчивой индивидуальной характерис­тикой человека. Психологи, во всяком случае, рассматривают интерфе­ренционную склонность, обычно измеряемую с помощью теста Струпа, как более-менее устойчивый признак когнитивного стиля человека. Труд­но надеяться, что один и тот же человек одинаково реагирует на все возможные задачи игнорирования хотя бы потому, что такая реакция зависит от субъективной сложности заданий, а каждый испытуемый по-своему воспринимает сложность принципиально разных задач. Да и результат выполнения методик, измеряющих величину интерференции (включая и тест Струпа), характеризует не только интерференционную склонность. Поэтому неудивительно, что экспериментальные данные не слишком убедительно подтверждают единосущность интерференци­онной склонности, но некоторые основания для такого представления всё-таки есть.

• Во-первых, сам тест Струпа показывает сравнительно высокую надёжность данных при повторном тестировании (коэффициент корреляции между результатами первого и второго тестирования, по разным данным, составляет около 0,7 — конечно, маловато для надёжного тестирования устойчивых личностных свойств, но не так уж плохо для теста, при повторном выполнении которого весьма мощно сказывается эффект обучения). Таким образом, этот тест измеряет нечто более-менее устойчивое.

Также обнаружены значимые связи между выполнением стандарт­ного теста Струпа и ряда других интерференционных методик, в част­ности:

• Положительные связи с выполнением практически всех его мно­гочисленных аналогов. Это показано в различных экспериментах. Пример наугад: Г. Хёрманн обнаружил такую связь с акустиче­ским аналогом, когда испытуемым зачитывают слова «громко» и «тихо», а они должны реагировать на реальную громкость звука, с которой эти слова произносятся '.

• Положительная связь со временем задержки реакции на второй из двух быстро следующих друг за другом сигналов, причём груп­па высокоинтерферируемых испытуемых (по тесту Струпа) имеет

399

тем большую разницу в рефракторном периоде с группой низко­интерферируемых испытуемых, чем сложнее ситуация опыта '.

• Отрицательная связь с объёмом памяти на цифры, но только при запоминании с дистрактором (без задачи-дистрактора связь меж­ду величиной интерференции по тесту Струпа и объёмом крат­ковременной памяти не обнаружена)².

Таким образом, выявлена однонаправленность влияния игнори­руемого задания: высокоинтерферируемые испытуемые по тесту Стру­па оказываются обычно высокоинтерферируемыми и по аналогам тес­та, и по своему рефракторному периоду, и по реакции на дистракторы в процессе удержания подлежащего воспроизведению материала в по­верхностном содержании сознания. Всё это позволяет предполагать существование устойчивых индивидуальных особенностей протекания интерференционного процесса у разных людей. Частота обращения к базовому содержанию сознания может, тем самым, являться важной индивидуальной характеристикой.

400

 

Раздел шестой

ЗАКОНЫ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ

 

Важное улучшение, которое я усвоил от Пеано, состояло в том, что класс, состоящий из одного члена, не тождественен этому одному члену. «Спутник Земли», например, есть класс, и он имеет только один член, а именно Луну. Но отождествить класс с его единственным членом — это значит создать совершенно неразрешимую проблему для логики совокупностей.

Б. Рассел

 

Идеальный мозг, по определению, безошибочно и мгновенно осуществляет физический процесс сличения и фиксирует малейшее расхождение между ожиданиями (тем, что сличается) и реальностью (тем, с чем эти ожидания сличаются). Поскольку даже в одну и ту же реку нельзя войти дважды, то, разумеется, не может быть абсолютно точного совпадения ожиданий с реальностью. То, каким будет признан результат сличения — положительным (совпадение) или отрицательным несовпадение), зависит от заданных критериев точности соответствия. На физиологическом уровне такие критерии или заданы генетически (организм, например, мгновенно и безошибочно реагирует на отклонения во внутренней среде, превосходящие допустимые значения), или конструируются в генетически же заданном процессе научения. Но как быть в буридановой ситуации, когда критерии неизвестны?

Работа сознания направлена прежде всего на подтверждение своих знаний. Защитный пояс как раз и включается для того, чтобы ожидания оправдались. Поэтому и начинается работа сознания прежде всего с отож дествления этих ожиданий действительности. (В предшествующих

частях об этом много говорилось). При этом, поскольку результат сли­чения заранее принимается за подтверждение, у защитного пояса все­гда есть возможность подогнать к этому решению соответствующие требования к точности сличения. Вначале наугад вводится некоторое предположение, а уже в соответствии с принятым решением механизм сознания работает над тем, чтобы подобрать удовлетворяющие этому предположению критерии точности соответствия.

В методологическом вступлении утверждалось, что естествен­ная наука все явления рассматривает как неразличимые до тех пор, пока не доказано обратное. Это утверждение методологии науки дваж­ды применимо в психологии. Во-первых, как методологический регулятив (и об этом как раз и говорилось во вступлении): психологика как наука не должна различать психические явления до тех пор, пока опыт и логика не докажут обратное. Но, во-вторых, как факт, описывающий сознательную деятельность учёного. Ведь, как выяснилось, в психи­ческой деятельности учёного явления не должны различаться между собой до тех пор, пока это не приводит к противоречию. Теперь обоб­щим выявленный эмпирический факт на все явления сознания, опираясь на высказанный методологический регулятив: сознание не должно раз­личать явления между собой до тех пор, пока не доказано обратное.

Всё сказанное позволяет сформулировать утверждение, подлежа­щее экспериментальной проверке: сознание начинает свою работу с настолько слабых требований к точности соответствия, чтобы можно было любое ожидание отождествить со всем, чем угодно. Лишь затем, последовательно, требования к точности должны возрас­тать. Как уже говорилось, метод последовательных приближений ис­пользуется в сознании при корректировке догадок в базовом содержа­нии сознания. Теперь мы можем указать один из технических приёмов такой корректировки — путь последовательного ужесточения критери­ев точности соответствия поверхностного содержания сознания с на­личной информацией, данной в базовом содержании.

Конечно, очень часто и ожиданий особых быть не может: какие знаки, например, должен ожидать опытный испытуемый при предъяв­лении ему рядов бессмысленных слогов для запоминания? Все стиму­лы, которые предъявляются испытуемому в экспериментах (для их узна­вания, запоминания и пр.), по существу, неожиданны для испытуемого. И всё же, даже если заранее известно очень немного, всегда возможно отождествление хотя бы этих смутных ожиданий с реальной действи­тельностью. Надо только, чтобы работа сознания начиналась с самых слабых требований к точности соответствия.

402

Это утверждение нельзя проверить непосредственно, так как самое первое осознанное впечатление человека не поддаётся исследова­нию. И всё же К. Коффка, как уже говорилось, на основании косвенных данных утверждал, что новорожденный, впервые открыв глаза, видит гомогенное пятно (т. е. однородное поле, тождественное самому себе в каждой своей части). Взгляд Коффки не противоречит указанному утверждению: дело в том, что при очень слабых требованиях к точности соответствия гомогенное пятно будет действительно соответствовать всему, чему угодно. Правда, в соответствии с законом Джеймса, осознанное содержание сознания должно непрерывно изменяться, а потому даже гомогенное пятно сразу же начнёт трансформироваться и превращаться в сознании во что-то другое.

 

Закон Ланге. Постепенное возрастание требований к точности соответствия

Хотя обсуждаемый тезис невозможно доказать непосредственно, но из него можно вывести экспериментально проверяемые следствия. Принятая идеализация позволяет полагать, что сенсорная система способна очень быстро и предельно точно отражать характеристики объекта, а значит, воспринимать поступающие раздражители с абсолютным совершенством. Однако сознание, в соответствии с выдвинутой гипотезой, должно начинать свою работу с применения таких слабых требований к точности соответствия, которые позволяют на первом этапе отождествить между собой почти всё, что угодно. Только постепенно требования к точности изменяются (критерии ужесточаются), и осознаваемый образ становится похож на предъявленный стимул со всё возрастающей точностью.

Сказанное тесно связано с законом перцепции, открытым блестящим русским психологом Н. Н. Ланге. Закон перцепции характеризует динамику осознания предъявленного стимула (обычно говорят: динамику становления перцептивного образа). В 1894 г. Ланге установил: при последовательном увеличении времени экспозиции перцептивный раз проходит несколько стадий до ясного осознания конкретного изображения. На первой, начальной стадии, происходит «толчок в сознании» и воспринимается «нечто» весьма неопределенной структуры, а не конкретный стимул (термин «нечто» употребляет сам Ланге)'.

¹ Ланге Н. Н. Закон перцепции. Одесса, 1894

Следовательно, на этой первой стадии восприятия любой стимул лег­ко отождествляется с ожидаемым «нечто». На каждой следующей ' стадий перцептивный образ уточняется и доходит до ясного осознания конкретного стимула. Этот закон (назовём его законом отождествления Ланге) легко переносится с перцептивных на все осознаваемые явле­ния: вначале осознаётся нечто, отождествлённое с точностью до самых слабых критериев соответствия, а затем образ уточняется путём последовательного ужесточения этих критериев. Впрочем, ещё Т. Рибо сформулировал в общем виде: ум идёт от неопределенного к определенному; вначале появляется не частное и не общее, а неяс­ное '. Заслуга Ланге в том, что он не умозрительно обсуждал эту про­блему, а установил эмпирический закон. Взглянем на известную эмпирику.

• Л. М. Веккер обобщил различные, в том числе и собственные, эксперименты по стадиям формирования зрительного и осязатель­ного образа. Он трактовал отмеченный Ланге первый этап как этап выделения аморфной и вариативной структуры предъявлен­ного объекта². То, что осознаётся на начальной фазе формирова­ния перцептивного образа после предъявления воспринимаемого изображения или объекта, в силу своей неопределенности и аморфности тождественно многим другим возможным изо­бражениям и объектам.

• Р. Грегори так описывает первые зрительные впечатления 52-лет­него мужчины после операции по пересадке роговицы — опера­ции, вернувшей ему зрение, утраченное в возрасте 10 месяцев: «Когда повязки были впервые сняты с его глаз, и он больше не был слепым, он услышал голос хирурга. Он повернулся в направ­лении голоса и не увидел ничего, кроме расплывчатых очерта­ний. Он сообразил, что, судя по голосу, это должно быть лицо, но не мог его увидеть» ³.

• М. Е. Киссин обнаружил, что при предъявлении наклонной пря­мой линии на 20 мс 87% испытуемых создают диффузный зри­тельный образ этой линии (нечёткая расплывчатая линия, по­лоса, эллипс и т. д.) и только 13% испытуемых осознают чёт­кую линию. При предъявлении этой же линии на 40 мс всего лишь 52% испытуемых ещё имеют диффузный образ, а при

'Рибо Т. Эволюция общих идей. М., 1898, с. 46.

²Веккер Л. М. Психические процессы, 1. Л., 1974, с. 186.

³ Грегори Р. Глаз и мозг. Психология зрительного восприятия. М., 1970, с. 213.

времени предъявления, равном 70 мс, уже все 100% испыту­емых видят чёткую линию '.

• Существует описание стадий восприятия короткого (от 3-4 мс до 500 мс) синусоидального тона. При очень коротких длительно­стях человек слышит не чистый тон, а треск. На следующей ста­дии уже слышен звук, похожий на щелчок, воспринимаемый как звук определённой высоты. Затем уже различимы два треска: один при включении, другой — при выключении звука, а в промежут­ках между двумя тресками воспринимается звук установившей­ся высоты². Но ведь любой звук при слабых критериях соответ­ствия может быть отождествлён с треском или щелчком.

• При болевом восприятии выявляется восходящая лестница ощу­щений. Первая ступень — неопределённое чувство прикоснове­ния. Вторая — острое, колющее ощущение, не сопровождающееся отчётливой эмоциональной реакцией. И, наконец, третья ступень — боль с отрицательными эмоциями, со стремлением избежать раз­дражения ³.

• Использование языка начинается с аморфного гуления, затем пере­ходит в стадию однословных высказываний с характерной для этого периода сверхгенерализацией значений слов. Ребёнок при­писывает слову значение для предельно широкого класса пред­метов на основе одного или двух ведущих признаков. Слово мяч (в произнесении ребёнка «baw» вместо «ball») может означать все круглые предметы (включая яблоки, виноград, тыкву и пр.), ножницы («sizo») — все металлические, а, например, отъезд («atta») — открывание или закрывание дверей, поднятие крышки ящика, любое исчезновение из поля зрения ⁴.

• Отмечается, что при решении задач в условиях неполной инфор­мации испытуемый также начинает с опробования самых общих гипотез. Пусть задача испытуемого — обнаружить одно и то же пропущенное слово в серии из четырёх предложений. Например:

а) Дядя Элиот обожает...; б) Эта страна всё ещё достаточно отсталая, чтобы делать спиритизм нежелательной темой для...; в) Когда репутация женщины начинала ухудшаться в

'См. Шехтер М. С. Зрительное опознание. Закономерности и механизмы. М., 1981,.-64.

² Соловьёва А. И. Основы психологии слуха. Л., 1972, с. 87.

'Кассиль Г. Н. Наука о боли. М., 1975, с. 200.

⁴Кларк Е. Универсальные категории: о семантике слов-классификаторов и значениях первых слов, усваиваемых детьми. //Психолингвистика. М., 1984, с. 227-233.

результате..., любой предлог служил основанием для её пре­следования; г) Среди других..., слишком многочисленных и интересных, чтобы их рассказывать, миссис Септимус Смолл упомянула, что Соме и Ирен не уезжали. Вначале предъявля­ется одно предложение, потом другое и т. д. Какие гипотезы в первую очередь строит испытуемый? Л. Л. Гурова утверждает: «В процессе решения обязательно используются гипотезы обще­го характера, позволяющие очертить широкую, ещё недостаточ­но определённую область поиска». При этом, добавляет Гурова, даже если испытуемый предлагает конкретные гипотезы, то они являются как бы вариантами более общей гипотезы для провер­ки искомой гипотезы '.

• Даже научная концепция, по мнению историков науки, «начинает своё существование в сознании автора в форме её апокрифического обра­за — сначала размытого и неопределенного (курсив мой — В. А.), но по мере работы всё более отчётливого и регулирующего познава­тельную деятельность творца новой системы взглядов» ².

• Впечатление, возникающее при встрече с незнакомым чело­веком, как правило, является весьма общим и плохо диффе­ренцируемым. В исследованиях это проявляется, например, при регистрации влияния первого впечатления от человека на после­дующую оценку его личности и поведения (т. н. эффект ореола). Если первое впечатление в целом благоприятно, то часто в даль­нейшем всё, что бы ни сделал оставивший такое впечатление че­ловек, начинает переоцениваться в положительную сторону. И наоборот: негативное первое впечатление приводит к недооценке поступков при гипертрофированном внимании к недостаткам. Для нас в данном контексте важно, что оценки типа «хороший» — «пло­хой», конечно же, являются самыми общими и плохо дифференци­рованными.

Предлагаемый подход к интерпретации данных означает: на про­тяжении своей работы механизм сознания вообще не делает и не может делать никаких ошибок. Испытуемый в эксперименте заранее знает, что ему будет предъявлено нечто. Механизм сознания услужливо устанавливает такие критерии точности соответствия, что­бы то, что будет предъявлено, соответствовало ожиданиям (так сказать,

' Гурова Л. Л. Психологический анализ решения задачи. Воронеж, 1976, с. 163, 165 и др. Кстати, решением приведённой задачи является слово «сплетни».

² Левченко Ё. А. Идея отношения в отечественной психологии конца ХIX — пер­вой трети XX веков. Пермь, 1999» с. 13.

с точностью до «нечто»). На следующем шаге (за счёт уже получен­ной информации) ожидания сознания корректируются, и требования к точности соответствия возрастают. Однако они возрастают последо­вательно: чем больше возможностей у сознания для уточнения своих ожиданий (например, чем больше времени), тем жёстче требования к соответствию.

 

Мешающее влияние сходства

Обычно в эксперименте испытуемому предъявляются какие-ни­будь стимулы, а также указывается, что он с ними должен делать. Если сознание начинает работу с отождествления и, следовательно, со сла­бых требований к точности соответствия, то при кратковременной экс­позиции в экспериментах возможно появление ответов испытуемых, которые могут не замечать каких-либо существенных, с точки зрения экспериментатора, различий между стимулами. Например, испытуемому предъявляют на короткое время какое-то слово, а он убежденно видит другое. Очевидно, что эта ошибка не может быть ошибкой сенсорного аппарата: глаза видят (лучше или хуже) только то, что им предъявлено: они могут (если мозг не идеален) не увидеть предъявленного слова, но они не могут увидеть другое слово. Такая ошибка возможна, только если в сознании оба эти слова оказались тождественными.

Отождествление оказывается возможным за счёт слабых тре­бований к точности сличения. Но тогда отождествляться должны и мно­гие другие стимулы, которые становятся не различимыми между собой с точностью до этих критериев. Сознание, иначе говоря, должно отождествлять сходные в каком-либо отношении объекты. Это хорошо известно в классической психологии, во всех разделах которой обычно говорят о мешающем влиянии сходства стимулов на решение тех или иных задач. Перепутывание сходных стимулов возможно толь­ко потому, что они отождествляются в результате работы сознания. Правда, само понятие «сходство» не имеет строгого определения. Оно «частую отражает лишь интуитивное чувство наблюдателя (экспериментатора), что стимулы в каком-то смысле соответствуют друг другу по времени или в пространстве, по смыслу или по форме).

Рассмотрим подробнее влияние сходства.

• Открытый И. П. Павловым условный рефлекс (или, по терми­нологии независимо открывшего этот феномен В. М. Бехтерева,

сочетательный рефлекс) первоначально является недифференци­рованным. В школе Павлова был введён специальный термин, ха­рактеризующий эту недифференцируемость, — генерализация: на начальной стадии условный рефлекс возникает не только в от­вет на определенный (условный) сигнал, но и на другие физически сходные стимулы. Собака, у которой выработали пищевой услов­ный рефлекс на стук метронома, реагирует слюноотделением и на звонок. При этом, утверждает К. Ховланд, величина условной реакции на сходные раздражители может быть такой же, как и на условный сигнал '. Если выработать сочетательный двигатель­ный рефлекс, замечает Бехтерев, на какой-либо определенный тон (или цвет), то первоначально любой тон (и всякий другой цвет) вызовут тот же рефлекс ². Фактически это значит, что если како­му-либо раздражителю придаётся, по терминологии Павлова, сиг­нальное значение, т. е. он запускает условную реакцию, то пер­вое время группа сходных физических раздражителей восприни­мается животными и человеком как имеющее тождественное сигнальное значение.

• Основатель бихевиоризма Дж. Уотсон провёл в 1920 г. вместе со своей сотрудницей эксперимент (отражающий, в том числе, гу­манистические идеалы собственного учения) с шестимесячным Альбертом. Альберт был в восторге, когда ему показывали бе­лую лабораторную крысу. Однако исследователи стали сочетать предъявление крысы с резким неприятным звуком. На это ребё­нок реагировал плачем и криком. После нескольких сочетаний уже один вид крысы стал вызывать у Альберта испуг. Этот условный рефлекс страха вскоре распространился на все предметы с белым мехом, включая Санта Клауса ³.

• Экспериментатор произносит набор слов. После конкретного слова (например, «доктор» или «здание») испытуемому дается чувстви­тельный удар током, резкая вспышка света в темноте или что-нибудь подобное, вызывающее регистрируемую автоматическую реакцию организма. После выработки условного рефлекса выра­женная генерализованная реакция наблюдается на слова, сход­ные с этим словом по смыслу («врач», «строение»), а не по звуча­нию («диктор», «задание»). Впрочем, у нормальных людей в сонном

'Ховланд К. Научение и сохранение заученного у человека. //Экспериментальная психология (под ред. С. Стивенса), 2. М„ 1963, с. 128.

² Бехтерев В. М. Объективная психология. М., 1991, с. 222.

³Годфруа Ж. Что такое психология, 1. М., 1992, с. 328.

состоянии или у умственно отсталых генерализованная реакция наблюдалась и на слова, сходные по звучанию. Сами испытуемые обычно не осознавали проявляющуюся в таких экспериментах су­ществующую у них семантическую связь со словом, ставшим услов­ным раздражителем '.

• При тахистоскопическом (т. е. при кратковременном, обычно не более 300-500 мс) предъявлении букв или неосмысленных трех­буквенных сочетаний (типа КРИ, ДЕС, НИВ и т. п.) часто на­блюдается смешение одних букв с другими, наблюдается даже в тех случаях, когда испытуемый уверен в том, что он узнает эти буквы правильно. Часть таких смешений обусловлена графиче­ским сходством отдельных букв (буква Б, например, часто сме­шивается с В, Р, Е)². Почему происходят ошибки смешения, если в данных условиях предъявления буква Б почти всегда правиль­но воспринимается сознанием? Вспомним упомянутый ранее эф­фект Марсела: испытуемый способен правильно узнавать слова всего за 10 мс, хотя при этом не способен осознавать сами эти слова. Для того чтобы при предъявлении буквы Б в течение 200-300 мс уверенно увидеть непредъявленную букву Р, испытуемый дол­жен в сознании отождествить буквы Б и Р, т. е. так изменить критерии соответствия, чтобы Б и Р не различались отно­сительно этих критериев.

• При воспроизведении зрительно предъявленного набора букв на­блюдаются ошибки смешивания по акустическому сходству: при тахистоскопическом предъявлении буквы Д в ответах испы­туемого может появиться буква Т, а буква 3 чаще будет смеши­ваться не со зрительно похожей буквой В, а с буквой С. Это обычно объясняется повторением во внутренней речи. Впрочем, можно показать и непроизвольное зрительное смешивание в памяти аку­стически предъявленного материала. Так, я предъявлял испыту­емым на слух названия игральных карт и их масть (например, «дама пик») и обнаружил зрительное смешение сходных мас­тей: при правильном воспроизведении названия самой предъяв­ленной карты чаще перепутываются такие масти, как черви и пики (сходная форма), черви и бубны (обе масти красные), пики и

' См. Лурия А. Р., Виноградова О. С. Объективное исследование динамики семантических систем. // Семантическая структура слова. М., 1971, с. 27-63.

² Муравьева Е. Н. Некоторые данные о распознаваемости букв (на материале тахистоскопических опытов с триграммами). // Вероятностное прогнозирование в речи. М., 1971, с. 109-111.

крести (обе масти чёрные), чем перепутывание трёх других ком­бинаций этих же мастей (червей и крестей, бубей и крестей, пик и бубей). Т. е. при акустическом предъявлении происходит перепуты­вание мастей по их форме или цвету. (Следуя предшествующей логике, следует признать, что непроизвольное повторение осуще­ствляется как при переводе во внутреннюю речь, так и при пере­воде во внутренние образы ').

• Многократно показано: задачи на различение решаются тем труд­нее, чем больше сходство различаемых стимулов. Возрастание сходства раздражителей только ухудшает показатели эффектив­ности различения.

• Более того: чем сложнее задача различения, которую решает испы­туемый, тем больше сходство мешает её решению. В частности, сходство больше мешает решению задачи на последовательное различение по сравнению с задачами на одновременное различе­ние. Дело в том, что различение стимулов осуществляется быст­рее при одновременном предъявлении стимулов, чем при их после­довательном предъявлении ².

• Задача идентификации (определение соответствия стимула за­данному эталону с использованием ответов испытуемых: «да»-«нет») решается с тем большим числом ошибок и тем медлен­нее, чем меньше стимул отклоняется от эталона. Правда, данная зависимость не действует в зоне очень малых отличий от этало­на и в зоне очень больших различий ³.

• При воспроизведении текста, как ранее уже указывалось, человек путает слова и предложения, сходные по смыслу.

• Число проб, необходимых для безошибочного заучивания, возра­стает с увеличением сходства между элементами материала. Это было показано для бессмысленных слогов и бессмысленных изо­бражений, для прилагательных, для согласных букв и т. д.⁴

' Клацки Р. (Память человека. М., 1978, с. 87) только ставит вопрос: может ли повторение принимать форму «внутреннего видения» образами? Данное исследование отчасти на него отвечает.

² См., например, Спайкер Ч. Гипотеза о взаимодействии раздражителей и объясне­ние образования сложного раздражителя. // Изучение развития и поведения детей. М., 1966,с. 305.

³ См. Шехтер М. С. Зрительное опознание. Закономерности и механизмы. М., 1981, с. 31-33.

⁴ Флорес Ц. Память. // Экспериментальная психология (под ред. П. Фресса и Ж. Пиаже), A.M., 1973, с. 230-231.

• Величина интерференции существенно возрастает при сходстве основной и игнорируемой задач. Хорошо известно, что информация, которую человек упорно не хочет вспоминать, автоматичес­ки всплывает в поверхностном содержании сознания при осозна­нии стимулов, сходных по смыслу или по какому-либо другому основанию с игнорируемым содержанием. (Это утверждение ил­люстрирует известная поговорка: «В доме повешенного не гово­рят о верёвке»). Иначе говоря, чередование базового и поверхно­стного содержания сознания облегчается, когда критерии соот­ветствия позволяют рассматривать это содержание как тождест­венное:

• В экспериментальной парадигме, изучающей феномен Струпа, установлено: величина интерференции тем больше, чем больше слова, написанные разными цветами, по смыслу соответствуют этим цветам. Слова, имеющие явно выраженную «цветовую» окрашенность — томат, трава, небо и т. п. — более мешают выполне­нию основной задачи называния цвета, которым написаны эти сло­ва, чем слова, лишенные цветовой характеристики. А использо­вание в качестве слов названий тех цветов, в которые окрашены эти слова (т. е. собственно феномен Струпа), даёт максимальное значение величины интерференции '. Оказалось, что фактор сход­ства в феномене Струпа более важен, чем сложность задач. (Здесь стоит отметить фиктивность обсуждаемой в литературе пробле­мы, почему не вызывают интерференцию так называемые кон­груэнтные струп-стимулы, т. е. слова, обозначающие названия цве­тов, написанные тем же цветом — например, слово «красный», напечатанное красной краской. Ведь конгруэнтные струп-стиму­лы, якобы, максимально сходны друг с другом. Дело, однако в том, что они не сходны, а тождественны. Правда, для испыту­емого, наученного выполнять тест Струпа и готового к восприя­тию обычных струп-стимулов, появление конгруэнтного струп-стимула способно вызвать дополнительные трудности ²).

• В задаче запоминания с дистрактором обнаружено: чем более сходен дистрактор с материалом, подлежащим запоминанию, тем хуже воспроизведение. Однако в этой экспериментальной

411

парадигме фактор сходства менее существенен, чем фактор слож­ности '.

• В экспериментальной парадигме дихотического прослушивания оказалось, что помехи, вызванные отвергаемым сообщением, тем больше, чем выше сходство отвергаемого сообщения с основ­ным. Так, по данным А. Трейсман, когда между двумя сообщения­ми было заметное физическое различие (например, музыка и речь), испытуемые без затруднений повторяли одно сообщение, и им не мешало другое. Если на оба уха подавалась речь на разных языках, успехи испытуемых уменьшались. Самая большая труд­ность для испытуемых возникала тогда, когда оба сообщения были речевыми, читались одним и тем же голосом и на одном языке ². Подведём итог.

При слабых критериях соответствия существует огромное коли­чество разнообразных вариантов ответов испытуемого. Ужесточение критериев последовательно отсекает целые классы ответов. В каждый момент времени всегда остаётся много вариантов, соответствующих данному стимулу с точностью до выбранных критериев. Эти варианты относятся к некоторому ограниченному множеству, включающему ва­риант, адекватный стимулу с точки зрения внешнего наблюдателя. Само это множество на языке внешнего наблюдателя выглядит как в чём-либо сходное со стимулом. Таким образом, все варианты ответа, кото­рые кажутся внешнему наблюдателю ошибочными (т. е., только сходны­ми с правильными), для сознания вообще неразличимы между собой. Ибо просто такова точность принятых на данный момент критериев соответствия.

 

Закон классификации. Синонимия и зона осознанного неразличения

Итак, работа сознания по отождествлению ведёт к тому, что в базовом содержании сознания хранятся не единичные образы конкрет­ных стимулов, а некоторые фиксированные множества сходных стимулов. Л. М. Веккер отмечает, что единичный объект в акте восприятия всегда осознаётся в качестве представителя класса, и называет это явление

'См., например, Смирнов А. А. Избр. психол. труды, 2. М., 1987, с. 311,

²HopмaнД. Память и внимание.//Зрительные образы: феноменология и экспери­мент, 2. Душанбе, 1973, с. 133.

412

феноменом обобщённости '. Стоит расширить позицию Веккера, так как этот феномен обнаруживается не только при изучении восприятия, но и во всех других экспериментальных парадигмах исследования сознания.

Сформулируем закон классификации: любой конкретный сти­мул (объект) всегда появляется в поверхностном содержании сознания лишь в качестве члена некоего класса стимулов (объектов), при этом класс не может состоять только из одного члена. Закон классификации позволяет механизму сознания отождествлять между собой разные предметы или явления. Попробуем пояснить это на при­мере использования понятий, ибо проблема наименования является част­ым случаем проблемы классификации. Вообще говоря, отождествле­но разных вещей содержит в себе некую логическую нелепость. Впрочем, когда одна из героинь А. П. Чехова говорит: «Мой муж — Отелло», то вряд ли она всерьёз полагает, что её муж — венецианский мавр или выдуманный литературный персонаж. Однако такое отождествление становится осмысленным, поскольку и муж, и Отелло легко объединяются в один класс — класс ревнивцев. Поэтому текст и понимается без затруднений.

Заимствуем у лингвистики термин и