Глава 3. Современный интеллект и проблема развития

Развитие - вторая по значимости фундаментальная проблема человеческого интеллекта. Строго говоря, она представляет собой часть проблемы сущности мира, однако, обладая в контексте глобальной проблемы особой широтой и значимостью, она может рассматриваться, как уже сказано, второй крупнейшей проблемой интеллекта.

Огромный вклад в постановку и решение этой проблемы интеллекта внес Гегель. Однако, построенная на идеалистической основе, философия Гегеля потерпела крах, поскольку всей мощи Гегелева интеллекта оказалось недостаточным для осмысления бесконечности мира. Вместе с тем в созданном Гегелем типе интеллекта сохранило несомненную ценность “рациональное зерно” Гегелевой диалектики, которое предстояло обнаружить и сохранить его действительным преемникам.

История человеческой мысли убедительно показала, что вычленить, вышелушить это бесценное зерно Гегелева интеллекта путем критического переосмысления диалектического идеализма немецкого философа смогла только новая великая философская система, научный философский интеллект.

Отношение философии диалектического материализма к его философским предшественникам, прежде всего философии Гегеля и Фейербаха, является уникальным в истории философии. Бережное отношение к предшествующим формам интеллекта и вместе с тем введение принципиально нового типа интеллекта не имеет аналогов в истории философии.

Характерно, что современная зарубежная философия, прежде всего неопозитивизм и экзистенциализм, оказалась неспособной воспринять основное рациональное содержание философии Гегеля и Фейербаха и представляет собой явное сужение диапазона мысли, утратила вкус к наиболее фундаментальным проблемам философии. Она пошла по так называемому “неклассическому” пути, который, несмотря на определенные положительные достижения в решении частных вопросов философии, нельзя оценить иначе, как движение в интеллектуальные тупики.

Переосмысление идеи развития на базе научного материализма позволило создать развернутую теорию диалектики, в которой ее важнейшие понятия получили основательную разработку. Конечным интеллектуальным результатом такого развития было решение

 

 

сложнейшего вопроса о бесконечном характере развития, оказавшегося непосильным для Гегелева типа интеллекта.

 

 

Движение и развитие

 

Одним из вопросов, решение которых было только намечено Гелем, служит вопрос о соотношении движения и развития.

Эти понятия, как и понятия философии вообще, имеют предельный характер, что порождает трудности для интеллекта, аналогичные ранее рассмотренным. Движение, как его определил Энгельс, есть изменение вообще. Поскольку для предельных понятий отсутствуют более широкие, родовые понятия, в определении движения использован способ определения через признак, известный нам из общенаучного опыта, -изменение вообще. С развитием, со времен Гегеля, связывали специфический признак движения от низшего к высшему. В сложившейся понятийной ситуации оказывалось, что движение выступает как всеобщее, а развитие - как его частный случай, особенное.

В советской науке 50-80-х гг. было высказано мнение, что движение есть всеобщее свойство материи, или атрибут, в то время как развитие -лишь одна из форм движения, возникающая чрезвычайно редко. Эта точка зрения опиралась на внешне правдоподобное утверждение, что случаи движения имеют всеобщий и массовый характер, а развития - чрезвычайно редкий. Действительно, в окружающем нас мире происходит масса механических перемещений тел, разрушаются горные породы, меняются погодные условия и т.д., но они не представляют собой развития. Более того, с позиций “массового”, или стохастического, подхода развитие оказывается чрезвычайно маловероятных “случаем”. Так, по подсчетам Кастлера, вероятность возникновения жизни, рассчитанная относительно уровня аминокислот и нуклеотидов, равняется Ю'²⁵², что фактически означает почти невозможность появления жизни за 210⁹ лет. По подсчетам Блюменфельда, вероятность возникновения жизни относительно уровня химических элементов составляет 10^-800, а применительно к квантовому уровню, по данным Вигнера, вообще близка 0.

Таким образом, проблема развития предстает перед человеческим интеллектом как проблема “крайне мало вероятного”, составляя собой еще один кажущийся непреодолимым барьер. Проблема всеобщности или редкости (и, стало быть, скорее, случайности) развития потребовала весьма неординарных шагов мысли.

Прежде всего, предложенная “правдоподобная” концепция развития как частного случая движения делала теоретически необъяснимым возникновение развития, которое при всей его сложности

 

 

и содержательности невозможно вывести из просто изменения. Развитие характеризуется возникновением нового, никогда ранее не существовавшего, - признак, которого нет у движения. Совершенно необъяснимо, каким образом вещи и явления, не обладавшие этой способностью, вдруг приобретают ее. Возникновение нового - слишком фундаментальная “особенность”, чтобы объяснять ее внезапным появлением, Впрочем, эта способность требует весьма основательного подхода, что нам предстоит сделать позднее.

В рамках рассматриваемой концепции развитие нередко определялось как высшая форма движения, что делает особенно явной теоретическую слабость концепции, ибо обнаруживает забавный парадокс существования развития до развития, поскольку высшая форма должна развиться из низшей. Наконец, трактовка развития как частного случая движения опирается на простую индукцию, ибо безусловно преобладающая масса “случаев” движения представляет собой мелкие и частные “случаи”, а “случаи” развития суть крупнейшие события, включающие массу частных “случаев” изменений. Развитие есть более фундаментальный и содержательный процесс, проявляющийся в больших интервалах изменений. Наиболее яркие “случаи” развития связаны с переходами основных форм материи (физической, химической и т.д.) друг в друга, с крупными ступенями внутри этих форм. Движение - абстрактная сторона развития.

Таким" образом, формально более широкое понятие движения оказывается стороной более частного понятия развития. Понятие движения непосредственно связано с понятием существования, в то время как развития - с более фундаментальным и богатым понятием материи как сущности мира.

Атрибутом материи выступает развитие, включающее в себя движение.

 

Понятие развития

 

В философии Гегеля развитие со всей очевидностью понимается как движение от низшего к высшему, от простого к сложному. Однако в его философии мы не находим достаточно строгого анализа понятий развития, высшего и низшего, простого и сложного. В этом нашло свое выражение состояние естествознания и социальных дисциплин первой трети XIX в., которые еще не давали достаточного материала для формирования научных философских понятий. Понятия, которыми оперировало естествознание и социальные дисциплины прошлого века,

 

не обладали еще достаточной структурированностью и проработанностью вглубь. В современном диалектическом материализме, прошедшем полуторавековой путь анализа и дискуссий, основанных на обобщении постоянно растущего материала частных наук, новейших научных достижений, концепция развития и составляющие ее категории получили четко разработанный и “хорошо отрефлектированный” в основания вид.

В советской философской науке многих десятилетий развитие трактовалось как бесконечное движение от низшего к высшему, от простого к сложному. Однако в 50-60-е гг. эта трактовка развития подвергается критике и выдвигается новая концепция развития как бесконечной цепи круговоротов. Эта трактовка развития, как уже отмечено, возникает в связи с “новым прочтением” работ Энгельса, который полагал, что данные естествознания о неизбежном угасании Солнца вынуждают признать вечные круговороты, в которых движется материя. “Время наивысшего развития”, - писал Энгельс, - время жизни и мыслящей жизни отмерено в материи “чрезвычайно скудно”. Опираясь на эти мысли Энгельса, ряд известных советских философов (33) разработали концепцию развития как круговорота, которую можно свести к следующим основным положениям.

Прежде всего определение развития как движения от низшего к высшему объявлялось ошибочным и заменялось определением развития как вечного круговорота. Круговорот, с этих позиций, составлен “восходящей” и “нисходящей” ветвями, которые нередко отождествляли с прогрессом и регрессом. Восходящая ветвь рассматривалась как необходимо подготавливающая неизбежную нисходящую. Нередко понятия прогресса и регресса дополнялись понятием развития “в одной плоскости”, или, по выражению B.C. Тюхтина, “нейтрального развития”, т.е. развития без увеличения или уменьшения сложности. Единственным более или менее определенным примером такого развития считали идиоадаптации (по А.Н. Северцову).

Центральное место в концепции отводилось принципу, который мы определили как принцип равносильности, или равновесия, прогресса и регресса в мире. Утверждалось, что в самом фундаменте мира ничто - ни прогресс, ни регресс - не преобладает. В качестве обоснования этого принципа М.Н. Руткевич ввел утверждение о том, что если в нашей части Вселенной преобладает прогресс, то в других частях должен (!) преобладать регресс.

Анализ теоретических последствий концепции круговорота приводит к ряду странных выводов, логично следующих из ее важнейших

 

 

положений. Прежде всего идея регресса как закономерно следующего из прогресса заставляет считать, что чем интенсивнее развитие человеческого общества, человека, тем последние ближе к своей гибели, своему концу. В Энгельсовой концепции круговорота последний выводился, однако, не из некоей внутренней необходимости, а из ограниченности внешних условий развития человечества, из неизбежного угасания Солнца. Что же касается природы человека и общества, то Энгельс считал их способными к бесконечному прогрессу, бесконечному развитию труда и познания.

С позиций концепции круговорота следовало признать принципиальную внутреннюю ограниченность человека и общества. Однако никто из сторонников такой концепции не смог обнаружить каких-либо внутренних пороков человеческой природы. Концепция круговоротов явно не была “отрефлектирована” к своим основаниями и последствиям;

Концепция круговорота, далее, неизбежно приводила к заключению и о конечности мира, конечном многообразии мира и, следовательно, о его • сотворении. Понятно, что если развитие материи (ее многообразие) имеет • предел “вверху”, дальше которого она принципиально не может идти, то • следует признать предел и “внизу”, т.е. исходное наипростейшее состояние или уровень материи.

Энгельс, критикуя Е. Дюринга в "Анти-Дюринге", блестяще подметил, что если бесконечность ограничивается с одной стороны, то она должна быть ограничена и с другой. Ясно, далее, что признание конечности многообразия мира означает, что при бесконечном времени все в мире должно бесконечно повторяться, включая и наш диспут о развитии со сторонниками концепции круговорота.

Концепция круговорота, таким образом, неизбежно приводит к отрицанию бесконечного процесса развития, которое послужило причиной краха Гегелевой философии и за что последняя подвергалась жесткой критике марксизмом. Энгельс, следовательно, не заметил, что попал в своего рода ловушку, аналогичную той, в какой оказалась философия Гегеля.

Однако настоящее интеллектуальное очарование мы испытываем, когда погружаемся в центральный принцип концепции круговорота -равносильности или равновесия прогресса и регресса. Начнем с того, что этот принцип не имеет никаких эмпирических и теоретических обоснований. Вся современная наука свидетельствует о том, что в видимой части Вселенной безусловно преобладает прогресс - от сингулярного (точнее - “околосингулярного”) состояния до современной чрезвычайно

 

 

многообразной и сложной видимой Вселенной. В принципе равносильности, далее, обнаруживается, что его логический смысл или конструкция представляет собой ситуацию “буриданова осла”, в принципе неразрешимую. Сия ситуация, описание которой приписывается философу XIV в. Ж. Буридану, - положение голодного осла, справа и слева от которого на равных расстояниях находятся одинаковые пучки сена. Логика ситуации очевидна: осел не сможет сделать выбора.

Правда, введя некоторые современные представления, можно было бы усложнить ситуацию материи, в фундаменте которой действуют две равносильные противоположные тенденции прогресса и регресса: можно придавать каждой из противоположных тенденций силу случайной флюктуации. Однако объяснить сложнейшее здание известной нам части мира с ее массой уже обнаруженных законов случайной флюктуацией прогресса слишком примитивно.

Наконец, если “отрефлектировать” принцип равносильности прогресса и регресса “в себя”, нельзя не обнаружить явственно проступающего в нем посту лгпа. равновесия противоположностей. Этот постулат, введенный в явной форме метафизической теорией равновесия XIX в., является теоретической квинтэссенцией метафизики, способа мышления, противоположного диалектике, уходящего своими корнями в абсолютно неподвижное бытие Парменида. Поскольку с оценкой мета4)изического типа интеллекта уже многое ясно, мы не будем больше тревожить эту тень прошлого.

Заметим, однако, своеобразный повторяющийся парадокс развития советской философии 50-80-х гг.: уже не в первый раз мы наблюдаем, как через канву диалектико-материалистического типа интеллекта (недостаточно, впрочем, утвердившегося) внезапно пробиваются запоздалые ростки изжитых типов интеллекта. Примечательно, что нередко эти бледные ростки выдавались за достижения “истинного марксизма”. Не вдаваясь далее в их анализ, заметим, что эти ростки возникали всякий раз, когда в несомненно живом творческом потоке развития советской философии ослабевало внимание к наиболее фундаментальным проблемам научной философии. Не будем и преувеличивать неизбежные в творческом процесс развития мысли ошибки.

Энгельсова концепция круговорота была следствием еще довольно ограниченных теоретических возможностей естествознания XIX в. Если из духа естествознания прошлого века следовало, что развитие необходимо

 

понимать как бесконечный процесс, то из конкретных фактов естествознания, свидетельствовавших о неизбежном угасании Солнца, вытекало, что гибель человечества неотвратима. В XIX в. диалектика, органический продукт эпохи, встретилась с самым сильным возражением, снять которое в принципе удалось лишь К.Э.Циолковскому, основателю научной идеи космизма. Наука XIX в. не давала еще вполне достаточной, законченной адекватной базы для диалектического материализма. Одним из важнейших результатов научно-технической революции XX в. было создание полностью адекватной базы для нового типа интеллекта -диалектического материализма.

В 70-80-е гг. концепция круговорота заметно вытесняется трактовкой развития как необратимых качественных изменений. Авторы,этой концепции, как и предыдущей, не принимают трактовку развития как движения от низшего к высшему, или интегрального прогресса. Неприятие идеи интегрального прогресса, включающего регресс как свой подчиненный момент, производит впечатление существование некоей странной “подземной” тенденции во что бы то ни стало исключить идею закономерного прогресса мира и человеческого общества. Действительное направление и значение этой тенденции стало ясно лишь в начале 90-х гг.

С позиций рассматриваемой концепции развитие есть переход от одного к другому, которые не имеют никакого отношения к простому и сложному, низшему и высшему. Ступени развития по отношению друг к другу - просто другие. Развитие в этом смысле трактовалось как “нейтральное” по отношению к прогрессу, низшему и высшему. Теоретическая “усталость” от логики прогресса, интеллекта прогресса здесь просвечивает вполне определенно. Наконец, указанная концепция принимала тезис о равновесии прогресса и регресса в мире, хотя на первый план теперь выступало понятие “нейтрального развития”.

Теоретический уровень концепции нейтрального развития вызывает сожаления. Ее авторы не заметили, что их логика застряла на том уровне, который у Гегеля проходит как весьма простой срез бытия. Это уровень наличного бытия, качества, которое развертывается в последовательности нечто и другое, другое другого и т.д. Но у Гегеля далее следует более глубокая и дифференцированная трактовка нечто и другого с позиций количества как многообразия, меры, узловой линии мер, а далее - на уровне весьма дифференцированной и многоплановой сущности и, наконец, понятия, на уровне которого Гегель наконец вводит понятие развития. Гегель справедливо подметил, что развитие в его

 

подлинном содержании развертывается не на уровне весьма бедной содержанием схемы одно - другое”, лишь на многократно опосредованном и дифференцированном уровне понятия, т.е. некоей суперсущности.

Концепция необратимых качественных изменений не содержала ни малейшей теоретической возможности объяснения перехода от одного к другому, ибо эти первоначальные и малосодержательные понятия не могут объяснить, -почему одно превращается именно в данное другое. Концепция необратимых качественных изменений сформулирована явно на догегелевском уровне. Заметим также, что эта бессодержательная “антипрогрессистская” концепция развития была перенесена в социальную философию известного сорта, где послужила подоплекой отрицания идеи социального прогресса и социализма.

Концепции круговорота и необратимых качественных изменений не учитывали достижения прежних философских систем, прежних типов интеллекта.

Концепция развития как движения от низшего к высшему претерпела свое критическое испытание в дискуссии с двумя другими трактовками развития и получила дальнейшее развитие в современной философской мысли. Она включила в себя все положительные достижения конкурировавших с нею концепций развития. Процесс развития включает в себя, в качестве подчиненного момента, круговороты, характеризуется определенной необратимостью, хотя и предполагает моменты возвратного движения, или регресса. В рамках этой концепции получили разработку основные категории теории развития, раскрыты глубинные стороны целостного процесса развития.

Важнейшими категориями теории развития выступают понятия низшего и высшего. Выяснилось, что определение этих категорий предполагает введение целой последовательности категорий. Низшее и высшее суть простое и сложное. Они объединяются, следовательно, обобщенным понятием сложности. В минимальном своем смысле понятие сложного означает сложенность из простейшего. Однако этот элементарный аддитивный смысл не исчерпывает понятия сложного и Дополняется признаком неаддитивного - качественного отличия высшего от низшего.

Понятия низшего и высшего могут быть раскрыты далее с помощью понятия содержания, трактуемого в самом широком смысле слова, который можно определить с помощью фразы: все, что содержится в предмете. Содержание - это совокупность разнообразных моментов или

 

 

“признаков”: свойств, качеств, формы и содержания, явления и сущности. закона и закономерности и т.д. На этом смысловом уровне высшее - это то, что обладает большим многообразием содержания, большнм богатством содержания. В этой связи развитие может быть определено какрост богатства содержания, рост многообразия содержания. Такая трактовка развития пронизывает всю философскую систему Гегеля от начала до конца.

Интегральное понятие сложности следует определить, далее, как многообразие и единство, или интегрированное многообразие. Это символически может быть представлено как дробь, в числителе которой находится многообразие, а в знаменателе - единство: С=М/Е. Вода сложнее, чем физическая газовая смесь водорода и кислорода, поскольку эти элементы “проинтегрированы” в единое целое. Человек сложнее животного организма, ибо в нем объединено, “упаковано” несравненно большее многообразие содержания. Высшая общественно-экономическая формация интегрирует в себе большее многообразие материальной и духовной жизни людей.

Понятие многообразия тлеет универсальный характер, обозначает все, что существует в мире, и, следовательно, потенциально содержит в себе все категории философии и частных наук. Благодаря этому понятие развития охватывает все формы и проявления реального мира, все многообразие содержания мира и обнаруживает, следовательно, свой всеобщий характер. Понятие развития выявляет, таким образом, системную связь категорий научной философии. Выяснение этой реальной системной связи категорий, в отличие от во многом схоластически надуманной системной связи философии Гегеля, является одной из заслуг современной научной философии.'

Сложность, как многообразие и единство, имплицитно содержит в себе понятия противоречия и организации, или самоорганизации. Многообразие основано на различиях, а последние, как было показано еще Гегелем, содержат в себе противоречия. Эта интереснейшая и. содержательная категориальная линия, к сожалению, не может быть рассмотрена нами далее.

 

 

Парадокс развития

Углубляясь в понятие развития дальше, мы снова обнаруживаем, что с позиций обычного здравого смысла, “здравого интеллекта” развитие оказывается невозможным, мышление категориями развития приводит интеллект к парадоксу, т.е. абсурду.

Высшее (H) можно представить как совокупность содержания, заимствованного из низшего (5), и некоторого нового, возникшего содержания, добавочного содержания, или приращения сложности (h): H=S+h. Так, химическое несет в себе основное содержание его физической основы и некоторое новое, существенное содержание, собственно химическое. Точно так же биологическое включает наиболее богатые физико-химические структуры, явления и свойства, но далеко не сводится к ним. Человек, социальное несет в себе основное богатство содержания физического, химического и биологического и собственно социальное “приращение”, дополнительную сложность. Откуда берется добавочная сложность?

Попытки ответить на этот вопрос проходят через всю историю философской мысли, человеческого интеллекта вообще. Этот вопрос представляет собой второй, после вопроса о сущности мира, “камень преткновения” для человеческого интеллекта. Преодоление этой кардинальной трудности, интеллектуальное освоение проблемы возникновения нового - одна иэ коренных задач научного интеллекта.

Современный человек довольно легко приходит к мысли, что в мире существует развитие, поскольку современная наука явственно демонстрирует возникновение химического из физического, биологического из химического, человека из животного мира. Однако если факт, или феномен, развития бросается в глаза, то, когда человеческая мысль углубляется в суть развития, неизбежно возникает представление, что развитие невозможно!

Идея развития, углубляясь от феномена развития к его существу, сталкивается с парадоксом. Исходя из одной и той же идеи развития как возникновения высшего из низшего, мы приходим к двум исключающим ^Д•PУ'^Г Друга утверждениям. С одной стороны, если высшее возникает из низшего, то приращение сложности, новое должно прийти из низшего, ибо ему неоткуда больше появиться. С другой стороны, если из низшего возникает действительно высшее, то приращение сложности не могло прийти из низшего, ибо тогда не было бы факта развития.

В современной науке парадокс развития, возникновения нового

получил целый ряд проявлений в каждой фундаментальной науке Рассмотрим один из его вариантов, связанный с описанием развития средствами теории информации. Поскольку развитие есть pocт многообразия, его можно формально выразить количеством информации, которая является, как известно, специфической мерой многообразия или упорядоченности. Процесс развития выражается приростом информации. Согласно подсчетам С.М. Данкова и Г. Кастлера, при переходе от атомного к молекулярному уровню организации живого информация возрастает в 10³. При развитии от человеческой зиготы до взрослого человеческого организма количество информации возрастает от 10¹⁰ бит информации до 5*10²⁵ бит - относительно молекулярного, или 2*10²⁸ бит - относительно атомного уровня организации. Таким образом, человеческий организм, развивающийся из одной клетки (зиготы), содержит информации на 14 или 17 (в зависимости от уровня отсчета) порядков больше, чем исходная клетка, т.е. сложность организма, которая может быть измерена с помощью теории информации, в 10¹⁴ или 10¹⁷ превосходит сложность исходной клетки. Конечно, измерение развития в единицах информации носит очень грубый характер, ибо, по замечанию М. Аптера, не делает различия между сонетами Шекспира и бессмысленным набором букв, однако нисколько не умаляет того факта, что в процессе развития происходит колоссальное возрастание сложности, грубо измеренное средствами теории информации.

Откуда берется эта подавляющая часть информации взрослого организма? “Как может нечто, что кажется простым, самостоятельно стать сложным”, - спрашивает по этому поводу М. Аптер, автор весьма содержательной работы по проблеме кибернетики и развития (34). Аптер по существу подметил парадокс развития применительно к проблеме кибернетических систем.

Некоторые философы и биологи утверждают, что добавочное содержание, добавочная информация приходит из внешней среды. К. Уоддингтон, один из крупнейших биологов-эволюционистов, заявил по этому поводу, что такое объяснение означает, что кролик содержится в траве, которую он ест. Заметим также, что кибернетика не в состоянии своими средствами решить информационный парадокс развития, ибо с ее позиций информация в “канале связи” от зиготы до взрослого организма может только уменьшаться.

Парадокс развития, возникновения нового представляет собой одну из кардинальнейших проблем, критическую трудность, которую должен был преодолеть человеческий интеллект. Материалисты прошлого не

 

смогли решить эту проблему. Глубочайшую догадку, однако, высказал Гераклит, который ввел весьма далеко идущее понятие становления. Огромную потенциальную ценность представляло также выдвинутое Гераклитом понятие о субъективном логосе как самоумножающемся, самовозрастающем. Однако значение этих догадок ограничивалось тем, что диалектика Гераклита была преимущественно диалектикой движения, а не развития.

Материализм XVII-XVIII вв. трактовал идею появления нового как признание божественного творения, что он, естественно, не мог принять. Идеалистическому и религиозному представлению о творении мира из ничего, или мысли, материализм прошлого противопоставил идею вечной, несотворимой и неразрушимой материи, которая рассматривалась, как мы уже писали, существующей сразу во всей ее полноте. В наиболее явной и классической форме это представление было выражено Спинозой в его своеобразном принципе “всесовершенства бога”, т.е. субстанции. Признание возникновения нового, никогда ранее не существовавшего, с позиций Спинозы означало, что субстанция неполна и, следовательно, не может порождать бесконечное многообразие в будущем, является конечной и поэтому сотворимой. Всесовершенство субстанции означает, что она уже от “века” является полной, бесконечной и ничто новое не может появляться.

Материализм XVII-XVIII вв. был основан на парадигме сохранения: все в мире сохраняется, ничто в мире по существу не возникает и не исчезает бесследно, ибо материя вечна и неуничтожима. Парадигма сохранения в существенной мере подкреплялась естествознанием XVII-XIX вв., открывавшим один за другим законы сохранения (движения, веса веществ, энергии и т.д.).

В идеалистической и религиозной философии было предпринято несколько попыток решения парадокса. Исторически первой из них является концепция гилеморфизма, выдвинутая первоначально Платоном, развитая в определенной мере Аристотелем и разделяемая современной философией католической церкви - неотомизмом. С позиций гилеморфизма возникновение новой сложности объясняется вхождением (инкарнацией) в аморфную и косную материю различных по степени сложности духовных форм, идей, которые суть частицы божественной сущности. Однако бог при этом рассматривается как абсолютно неизменная сущность, “неподвижный перводвигатель”. Парадокс Развития, таким образом, не решается, а переводится в область "божественной сущности”. Неподвижная духовная сущность, которая

 

 

движет миром, как уже отмечалось, есть интеллектуальный тупик, который не смогла преодолеть ни одна идеалистическая или религиозная философия.

Парадокс развития оказался не по силам и современной зарубежной философии. С точки зрения теории эмерджентной эволюции (С. Александер, Л.Морган) эмерджент, или новое содержание высшего, “обнаруживает в себе достаточную очевидность цели и включает в себя некоторый дух (Mind), посредством активности которого направляется ход событий”. “Mind есть дух (Spirit), для нас - Бог” (35). Согласно другому течению - холизму (Дж. Смэтс) новое есть результат возникающей новой целостности (холизм - от слова Whole, целое), которая в конечном счете так же оказывается духовной связью. Обе концепции, таким образом, не дали ничего нового по сравнению с гилеморфизмом, находятся в пределах того же типа мышления.

Крупный шаг к решению одной из сложнейших философских проблем сделал Гегель, согласно которому логическая идея рождает в себе, из себя все бесконечное богатство содержания. Однако, несмотря на огромный, не понятый до сих пор западной философией шаг, Гегель не смог окончательно решить парадокса развития, поскольку с его точки зрения процесс развития есть возникновение всего богатства особенного и единичного из абстрактного, всеобщего. Этот основной недостаток Гегелевой философии был раскрыт Марксом и Энгельсом как “тайна спекулятивной конструкции”. По Гегелю получалось, популярно разъясняли Маркс и Энгельс, что “плод вообще существует до единичных плодов и порождает их” (36).

В философской науке парадокс развития впервые в явном виде был сформулирован в 60-е гг. нами и первоначально был встречен весьма критически. “Мнимые парадоксы” - название одной из критических статей такого рода. Позднее, впрочем, проблема парадокса вошла в крупнейшие многотомные исследования по диалектике, однако предложенные в них решения парадокса являются, на наш взгляд, поверхностными, не достигающими сути дела.

Далее мы изложим решение парадокса, предложенное нами в 60-х гг. (37). Развернутое изложение предложенного решения дано в книге “Материя, развитие, человек” (Пермь, 1974). В целях большей ясности мы изложим предложенное нами решение в кратком виде.

Решение парадокса развития опирается на признание того непреложного, принудительного для нашего мышления факта, что в высшей ступени наличествует дополнительное содержание, “приращение сложности”, которой нет в низшем. Последнее есть необходимое и

 

абсолютное условие решения парадокса, следующее из констатации неоспоримого наличия в мире процесса развития, появления сложного из простого, наличия последовательности: физическое - химическое -биологическое - социальное. Решение парадокса состоит из двух последовательных шагов.

Первый из них заключается в том, чтобы “ослабить” чрезмерную противоположность, несовместимость высшего и низшего. Парадокс возникает в нашей мысли потому, что мы обнаруживаем в высшем такое приращение содержания, которого не было и не могло быть в предшествующей ступени развития: в неживой природе не могло быть свойства жизненности, в животном мире не было мыслящего существа. Однако следует признать, что новое содержание не является абсолютно чуждым низшему, но до некоторой степени присутствует в нем. Прежде всего оно присутствует в низшем в возможности: в химизме содержится возможность возникновения живого, в живом - появления человека. Однако ничто в мире не возникает только в силу возможности, все возникает вследствие той илнгиной объективной необходимости, которая зал ожена в низшей ступени развития.

Возможность и необходимость нового можно выразить одним понятием - направленности развития. В низшем, в самой его природе, как свидетельствует современная наука, заложена направленность развития в сторону более сложного, высшего. Новое не существует в низшем в готовом виде, оно существует там потенциально, в виде направленности развития.

Переходя ко второму шагу в решении парадокса развития, п'одчеркнем два важных условия того, чтобы это решение состоялось. Во-первых, еще раз следует подчеркнуть, что решение должно опираться на б•есспорный, подтверждаемый всем эмпирическим и теоретическим опытом человечества факт действительного существенного различия основных форм материя: химического и физического, химического и живого и т.д. Во-вторых, необходимо предупредить читателя, что предлагаемое решение парадокса не будет иметь смысла для того, кто не смог поставить для себя проблему парадокса возникновения. Действительное решение парадокса покажется в таком случае тривиальным. Начнем с притчи.

Притча о тайне. В Индии существует культ некой богини, для посвящения в тайну которой, хранящуюся в-особой комнате, посвящаемый Должен пройти искус в течение сорока лет. В конце периода послушания егo вводят в комнату. Комната абсолютно пуста. Однако для человека, сорок лет стремившегося к постижению тайны, комната наполнена

 

глубоким смыслом.

Развитие и сто талеров. Констатируя абсолютно доказанный современной наукой факт развития и не вводя никаких не следующих из фактов объяснительных понятий (бога, идеи, эмерджента), мы должны признать, что самоусложнение, возникновение нового, переход низшего в высшее - это фундаментальная, коренная, невыводимая из каких-либо более глубоких оснований способность материи. Самопревращение простого в сложное, низшего в высшее - это коренной способ бытия материи, ее глубинная сущность. Материя - это реальность, непрерывно творящая себя в самой себе, она не есть нечто застывшее, всегда равное себе, а существует в процессе перехода от низшего, простого, к высшему, сложному.

Дополнительная сложность не приходит ниоткуда: она рождается в процессе развития. Четырнадцать порядков информации при переходе от зиготы к взрослому организму рождаются в самом процессе развития, в “канале связи”. Материя никогда не является ставшей; она всегда существует, со всеми своими атрибутами, абсолютными всеобщими свойствами и бесконечным богатством особенного и единичного и в то же время она вечно становится, вечно усложняется. В человеке, высшей форме материи, это всеобщее свойство материи представлено в концентрированном виде: непрерывное становление самого себя -сущность и смысл человеческого существования, сознаем мы это или не сознаем.