Аналогия и символика симптома

 

Теперь мы подошли к основной технике толкования, ко­торую очень сложно описать словами и тем более изучить. Прежде всего, необходимо развить в себе внимательное отношение к язы­ку и научиться осознанно слушать. Язык — это великолепное средство для исследования глубинных взаимосвязей. Язык обла­дает собственной мудростью, которая доступна только тем, кто умеет прислушиваться. Для нашего времени характерно небреж­ное отношение к языку, из-за которого теряется доступность ис­тинного значения тех или иных понятий. Поскольку язык тоже яв­ляется частью полярности мира, почти все понятия двузначны и двусмысленны. Нужно вернуть себе способность воспринимать слово на всех уровнях одновременно.

 

Практически каждое предложение во второй части на­шей книги относится, по крайней мере, к двум уровням — если некоторые из высказываний покажутся вам банальными, значит, вы не заметили второго уровня, двузначность прошла мимо вас. Мы попытаемся кавычками, тире и курсивом обратить ваше вни­мание на особенно важные места. Но это только попытка открыть другое измерение в языке. Лингвистический слух развить так же трудно, как и слух музыкальный.

 

Наш язык психосоматичен изначально. Почти все фор­мулировки, которыми выражается психическое состояние, связа­ны с телесным опытом. Это тема, на которую следовало бы гово­рить очень долго, но мы попробуем сформулировать просто: для приобретения опыта и развития сознания человеку нужна физи­ческая основа. Это приводит к некоторой связанности, по отноше­нию к которой мы испытываем страх. Но без нее мы никогда не доберемся до уровня взаимосвязей.

 

Давайте вернемся к вопросу о значении языка. Если вы научитесь воспринимать психосоматическую двузначность языка, то с удивлением обнаружите, что больной рассказывает все о сво­ей психической проблеме, говоря о симптомах соматических. Один видит настолько плохо, что не может ничего разглядеть; другой простыл и уже дышать не может; третий не в состоянии прогнуться, потому что у него болит спина. Кто-то не может ниче­го проглотить; кто-то не способен ничего сохранить в собственной памяти; еще один ничего не слышит; некто испытывает такой сильный зуд, что готов выпрыгнуть из кожи. Здесь все так просто, что и толковать практически нечего. Вам достаточно только ки­вать головой, понимая, что «болезнь делает человека честным». (Называя болезни латинскими наименованиями, официальная ме­дицина пытается завуалировать истинное значение болезни!)

 

Во всех этих случаях тело переживает то, что мы боимся признать в собственной душе. Человек не осмеливается признать­ся самому себе, что мечтает «выпрыгнуть из кожи», то есть пере­ступить привычные границы, — таким образом, неосознанное желание проявляется у него на уровне организма, используя в каче­стве симптома экзему. Имея в качестве официальной причины эк­зему, человек, наконец, решается громко высказать свое жела­ние: «Иногда мне хочется выпрыгнуть из собственной кожи!» Ведь у него имеется физическое алиби, а к этому сегодня все от­носятся достаточно серьезно. Сотрудница фирмы не решается признаться ни самой себе, ни своему начальнику, что она уже просто дышать не может от всего, что там творится, и ей хотелось бы на пару дней взять отгул. Но на физическом уровне это при­нимается во внимание, воплощается в насморк и приводит к же­лательному исходу.

 

Наряду со способностью воспринимать второй смысл важно научиться мыслить аналогиями. Даже двусмысленность языка основана на аналогиях. Говоря о бессердечном человеке, никому не придет в голову представить некоего гражданина, у ко­торого отсутствует этот орган. И желание выпрыгнуть из собст­венной кожи ни один человек не воспринимает буквально. В по­добных случаях мы используем понятия на уровне аналогий, при которых нечто конкретное замещает абстрактный принцип. Под словом «бессердечный» подразумевается отсутствие способности к состраданию, которая на основе символики изначальных обра­зов находится в отношениях аналогии с сердцем. Тот же принцип используется, когда говорят о солнце или золоте.

 

Мышление аналогиями развивает способность абстра­гироваться, потому что приходится узнавать в конкретном яв­лении выраженный в нем принцип и переносить его на другой уровень. Так, например, человеческая кожа берет на себя функ­цию отграничения от внешнего мира. Если кто-нибудь хочет «вы­скочить из собственной кожи», это означает, что он хочет разру­шить и преодолеть некие границы. Возникает аналогия между ко­жей и, скажем, моральными нормами, выполняющими на психическом уровне ту же функцию, что на соматическом — кожа. Поя­вится аналогия принципа. Мы еще будем говорить о том, что на­копленные в теле токсины (яды) соответствуют загнанным в глу­бину сознания конфликтам. Эта аналогия не подразумевает, что токсины вызывают конфликты или, наоборот, конфликты приво­дят к накоплению токсинов. Но и то, и другое — суть аналогия на разных уровнях.

 

Любое содержание нашего сознания имеет соматическое соответствие и наоборот. В этом смысле симптомом является все. Любовь к прогулкам и тонкие губы — такие же симптомы, как и воспаленные миндалины. Обычный симптом превращается в сим­птом болезни при сопротивлении ему. Сопротивление и дает по­нять, что человек столкнулся с неким участком тени — потому что те симптомы, которые соответствуют «проявленным» участкам души, мы холим и лелеем, принимая их за проявление нашей лич­ности.

 

Старый спор о границе между болезнью и здоровьем, между нормальным и ненормальным может быть закончен только на уровне субъективной оценки — или совсем не может быть за­кончен. Если мы, рассматривая соматические симптомы, будем толковать их на психическом уровне, взгляд наш сфокусируется на том, чему до сих пор уделялось слишком мало внимания: на соматическом уровне проявляется то, что происходит на уровне психическом, — «как внизу, так и наверху». Речь не идет о том, что необходимо немедленно что-то менять или устра­нять. Наоборот, словом «нет» вы снова отправите какое-то явле­ние в тень.

 

Осознать что-либо можно, только обратив на это внима­ние. Осознание само по себе вызывает какое-то изменение. А вот любое намерение что-нибудь изменить приводит к обратному эф­фекту. Например, намерение быстро заснуть — гарантированное средство познакомиться с бессонницей. Но вас всенепременно по­тянет в сон там, где нужно проявить повышенное внимание.

 

Отсутствие намерения — это точная середина между желанием предотвратить и создать. Это покой золотой середины, которая дает возможность происходить новому. Тот, кто все время борется, никогда не достигнет цели. Если, интерпретируя картину болезни, вы воспринимаете ее толкование как негативное и, бо­лее того, опасное, значит, вы являетесь пленником своих ощуще­ний. Слова, события и явления не могут быть хорошими или пло­хими, их оценка возникает только в нашем сознании.

 

В симптомах болезни проявляется все то, что индивиду­альным и коллективным сознанием воспринимается как резко не­гативное, а потому сознательно отвергается или не рассматрива­ется вообще. Чаще всего мы сталкиваемся с негативной оценкой обществом агрессивности и сексуальности, поэтому реализация этих областей связана с поиском обходных путей. Указание на то, что за неким симптомом стоит чистая агрессия, ни в коем случае не должно восприниматься как оправдание, это лишь попытка по­мочь ее обнаружить. В ответ на испуганный вопрос о том, что произойдет, если мы признаем наличие агрессии, можно сказать, что она не станет от этого больше и ужаснее, и уж точно не ис­чезнет от наших попыток ее не замечать. Пока агрессия (как и любой другой импульс) находится в тени, она неподвластна на­шему сознанию и поэтому еще более опасна.

 

Правило № 3: абстрагируйтесь от симптоматических проявлений, выявите скрывающийся за ними принцип и перене­сите его на психический уровень. Ключом для этого могут служить словесные формулировки, потому что, как мы уже говорили, наш язык психосоматичен.

ВЫНУЖДЕННЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

 

Почти все симптомы вынуждают нас менять свое пове­дение. Изменения могут быть двух видов: с одной стороны, сим­птомы не позволяют нам делать вещи, которые мы бы с удоволь­ствием делали; с другой стороны, заставляют делать то, чего мы не хотим. Например, грипп лишает нас возможности пойти в гости и заставляет лежать в постели. Сломанная нога не дает возможно­сти заниматься спортом и принуждает к покою. Если мы не будем забывать, что у болезни есть своя цель, то именно изменение по­ведения может дать ключ к выяснению ее истинных намерений. Вынужденное изменение поведения — это вынужденная коррек­ция, к ней нужно относиться очень серьезно. Больному свойст­венно изо всех сил сопротивляться подобной коррекции, он ста­рается как можно быстрее вернуться к обычному ритму жизни.

 

Необходимо изменить собственное отношение к симпто­мам и дать помехам возможность помешать вам как следует. Они всегда направлены на устранение односторонности: слишком ак­тивный человек вынужден отдохнуть, слишком подвижный — по­быть в состоянии покоя, любитель пообщаться — побыть наедине с самим собой. Симптом активизирует незадействованный полюс. На это следует обращать самое серьезное внимание, добровольно отказываться от привычного образа жизни и спокойно соглашать­ся на коррекцию своего поведения. Болезнь — всегда кризис, а любой кризис хочет развиваться. Попытка вернуться к состоянию, которое было до болезни, абсолютно неверна. Болезнь хочет вес­ти вас дальше — к новым, неизвестным, необжитым берегам. Если вы следуете этому призыву, то кризис приобретет смысл.

 

Правило № 4: ответы на вопросы «Чему препятствует симптом?» и «Что он вынуждает делать?» дают ключ к осознанию смысла болезни.