Основные направления исследования ученого.

Бехтерев с увлечением занимался физиологией, теорией глазных болезней и акушерства. К четвертому курсу он принял окончательное решение о будущей своей профессиональной специализации, остановив выбор на изучении нервных и душевных болезней. Об осознанности и ответственности принятого решения свидетельствует запись в его автобиографии, из которой видно, что эта специальность оценивалась им как наиболее тесно связанная с «общественностью», выходящая на решение глубоких философских проблем и открывающая значительные возможности в познании личности».

Значительным вкладом в науку стали работы Бехтерева по изучению морфологии мозга. Он открыл ядра и проводящие пути в мозге; создал учение о проводящих путях спинного мозга и функциональной анатомии мозга; установил анатомо-физиологическую основу равновесия и пространственной ориентации, обнаружил в коре головного мозга центры движения и секреции внутренних органов и т.д. Для описания сложных форм рефлекторной деятельности предложил термин «сочетательно-двигательный рефлекс». Описал целый ряд физиологических и патологических рефлексов, симптомов и синдромов. Физиологические рефлексы Бехтерева (лопаточно-плечевой, рефлекс большого веретена, выдыхательный и др.) позволяют определить состояние соответствующих рефлекторных дуг, а патологические (тыльностопный рефлекс Менделя – Бехтерева, запястно-пальцевой рефлекс, рефлекс Бехтерева – Якобсона) отражают поражение пирамидных путей. Симптомы Бехтерева наблюдаются при различных патологических состояниях: спинной сухотке, седалищной невралгии, массивных мозговых инсультах, ангиотрофоневрозах, патологических процессах в оболочках основания мозга и т.д. Для оценки симптомов Бехтерев сконструировал специальные приборы (альгезиметр, позволяющий точно измерять болевую чувствительность; барэстезиометр, измеряющий чувствительность к давлению; миоэстезиометр, прибор для измерения чувствительности и т.д.).

3.Наиболее известные и значимые труды

Наиболее важными для развития своего учения исследователь считает события, связанные главным образом со становлением объективного метода: изучение проводящих путей мозга, начатое в первой половине 80-х гг. ХIХ в.; отнесенное к 80-м гг. начало использования объективного метода для исследования функций мозговой коры: применение этого метода для изучения нервно-психической сферы человека, датированное началом или второй половиной 90-х гг.; выступление на V Пироговском съезде (1895) с обоснованием необходимости объективного исследования личности: выход в свет работы, содержащей основы учения о нервно-психической энергии, базисного для концепции в целом (1896), введение в методику исследования человека и животных искусственного воспитания двигательного сочетательного рефлекса (1906-1907).

По критерию опубликования обобщающих работ В.М.Бехтерева можно выделить несколько периодов с 1879 (даты выхода в свет первых научных публикаций В.М.Бехтерева) по 1927 г., разделенных на этапы в соответствии с датами опубликования следующих работ: «Сознание и его границы» - первая статья, в название которой вынесено психологическое понятие (1888); второго издания «Психики и жизни» (1904); завершающего выпуска «Объективной психологии» (1910); первой публикации с термином «рефлексология» в названии (1917). В своей работе "Проводящие пути спинного и головного мозга" дал тщательное описание хода нервных волокон, проводящих двигательные или чувствительные раздражения, строения отдельных скоплений нервных клеток, играющих роль нервных центров, выполняющих ту или другую нервную функцию. Отправляясь от того, что было сделано до него, В. М. Бехтерев уточнил и пополнил сведения о строении нервной системы. Он впервые описал особые пучки нервных волокон и ядер, на которые раньше не обращалось внимания, хотя, как показал В. М. Бехтерев, они имеют строго определённые и иногда очень важные функции. Эта большая работа Владимира Михайловича была переведена на немецкий и французский языки. Но для В. М. Бехтерева установление точных данных о строении нервной системы не было самоцелью. Это была база для ознакомления с функциями определённых частей нервной системы и с их расстройствами. Отсюда понятно, почему за этой работой у В. М. Бехтерева следует ещё более фундаментальная работа «Основы учения о функциях мозга»

Надежды найти ответы на волновавшие его вопросы в раннем периоде научного творчества исследователь связывал в первую очередь с изучением строения и функций мозга. Основной метод изучения функций мозга состоял в том, чтобы прослеживать зависимости между повреждениями мозговой ткани и доступными наблюдению изменениями в работе систем организма – его отправлениями. Присущий подходу В.М.Бехтерева в этот период творчества «цереброцентризм» имел своим следствием значительную широту видения объекта наблюдения: исследователя интересовали все доступные наблюдению отправления центральной нервной системы, в том числе поведенческие, включающие в себя изменения в двигательной сфере. Среди публикаций В.М.Бехтерева 1885-1888 гг. преобладают работы по анатомии нервной системы, второе место (по количественному критерию) занимает изучение регулирующей, физиологической роли различных частей мозга и их влияния на разнообразные отправления организма, включая двигательные; представлены также описания поведенческих проявлений душевных болезней. В 1887 г. исследование физиологии двигательной области мозговой коры нашло отражение в размышлениях над проблемой психической регуляции движений.

В поисках путей обобщения, полученных при изучении наблюдаемых данных, В.М.Бехтерев обратился к психологическому знанию теоретико-методологического уровня. В 1888 г. одновременно вышли в свет как те работы, в которых подводились итоги исследования мозга («О нервных путях спинного и головного мозга», «Мозговые полушария»), так и первая публикация, содержащая анализ понимания традиционной психологией ее предмета («Сознание и его границы»). В названии последней работы нашло отражение намерение В.М.Бехтерева показать ограничения распространенных представлений о психическом, основанных на интроспективной исследовательской позиции и метафизике. Во внутреннем опыте дана только область ясного сознания. Его границы, взаимодействие со сферой бессознательного остаются скрытыми. Чтобы рассматривать психическое в целом, приходится использовать метафизические построения. В.М.Бехтерев подчеркивает, что помещение наблюдателя внутрь психики значительно сужает поле зрения психолога, видение им предмета психологии.

Итоги развития взглядов ученого в области психологии обобщены им в монографии «Психика и жизнь»-1902г. Ее название отражает связь подхода В.М.Бехтерева с постановкой Г.Спенсером проблемы отношения жизни и духа и свидетельствует о намерении вписать психическое в круг изучаемых естествознанием явлений, установить связь биологического и психологического в рамках новой дисциплины – общей психобиологии. В.М.Бехтерев выделяет для рассмотрения психофизиологическую проблему и вопрос о функции психического в жизнедеятельности организма. Отличительной особенностью их решения является постепенный перевод психофизиологической проблемы в психофизическую.

Психические и физиологические («физические», «материальные») процессы не признаются ни параллельными, ни взаимодействующими; они имеют единое энергетическое основание, в котором те и другие потенциально содержатся и из которого развертываются. С точки зрения В.М.Бехтерева, энергетическая основа присуща миру вообще; это – сила, неотделимая от материи, вещества. Поэтому природа рассматривается им как деятельная среда, единство вещества и силы.

Им разработана рефлексология, как метод диагностики психических заболеваний и лечения лично-больных. Задачи рефлексологии лежали "в изучении механизма образования коллектива, с одной стороны, и с другой, в изучении способов и проявлений коллективных рефлексов, образующих в общей совокупности коллективную деятельность по сравнению с индивидуальными рефлексами или индивидуальной деятельностью" («Коллективная рефлексология»)В.М.Бехтерев обнаруживает новый объект - человек в коллективе ведет себя по-иному, чем человек индивидуальный. "Можно определенно сказать, - пишет он, - что даже личности, входящие в состав того или иного собрания, нередко обнаруживают такие стороны своей соотносительной деятельности, которые обычно не проявляются в индивидуальной жизни". Он даже усиливает данную характеристику в дальнейшем: "вместо того, чтобы проявлять себя особым образом, личность оказывается в большинстве своих действий и поступков, а равно и в своих заявлениях представителем общества, а не самого себя. Отсюда очевидно, что личность является больше повторителем, нежели индивидуальным созидателем".В.М.Бехтерев изучает толпу, вероятно, опираясь на виденные им десятки митингов того периода. способствуют сплочению коллектива. В книге «Внушение и его роль в общественной жизни» раскрывается сущность внушения как психического феномена, механизмы возникновения психических эпидемий и роль различных видов внушения в их зарождении и распространении во время кризисных ситуаций в обществе Но "существует известный предел для непосредственного общения в целях коллективной деятельности. Чем элементарнее цель и задачи коллектива, тем больших размеров он может достигнуть. Толпа может достигать сотен тысяч. Театральная публика может состоять из нескольких тысяч" От анализа толпы, где человек теряет в тормозящих влияниях, но выигрывает в подражательных, В.М.Бехтерев переходит к анализу символических. Он говорит: "Символизм проникает и всю нашу обиходную жизнь в виде преклонения и лести пред власть имущими и великими и в виде условной вежливости при всех отношениях с лицами, хотя бы и с низшими по положению и достоинству, исключая своих семейных, где ни этикету, ни условной вежливости нет места, ввиду их полной бесцельности"

В 1921 г. академик В.М. Бехтерев вместе с известным дрессировщиком животных В.Л. Дуровым проводил опыты мысленного внушения дрессированным собакам заранее задуманных действий. Аналогичные опыты проводились и в практической лаборатории зоопсихологии, которой руководил В.Л. Дуров при участии одного из пионеров мысленного внушения в СССР инженера Б.Б. Кажинского. Статистическая обработка материала показала, что "...ответы собаки не были делом случая, а зависели от воздействия на нее экспериментатора". Опыты с собаками показали, что мысленное внушение не обязательно должен был проводить дрессировщик, это мог быть опытный индуктор. Необходимо было только, чтобы он знал и применял методику передачи, установленную дрессировщиком. Следует подчеркнуть, что опыты проводились с собаками, имеющими определенные изменения в психике, возникшие после специальной дрессировки. Классическими в изучении телепатии и суггестии являются описанные академиком В.М. Бехтеревым шесть опытов над дрессированной собакой Пикки (1919 г.).

4.Общие выводы с изложением методик и идей.

Столкнувшись на раннем этапе научного творчества с противоречием между богатством внутреннего мира человека и узостью тех рамок, которыми ограничивает его изучение субъективная психология, В.М.Бехтерев стал искать пути его преодоления. Следуя Г.Спенсеру, он избрал основанием своего варианта новой психологии биологию и на втором этапе психологического творчества рассматривает этот вариант как создание общей психобиологии, решающей проблему связи психики и жизни, изучения психических явлений в числе других отправлений организма.

Период объективной психологии характеризовался окончательным переходом к позиции стороннего наблюдателя и началом создания автономной, независимой от субъективной психологии, но не отрицающей законности ее существования системы взглядов.

Переход к психорефлексологии и рефлексологии был связан с разработкой методологии исследования взаимодействия человека с миром, с превращением основных понятий в методологические принципы, с созданием нового языка описания психического как открытой взаимодействию с миром, интегрирующей опыт такого взаимодействия и регулирующей поведение и деятельность его субъекта (организма, человека, личности) системы, с объединением актуального (план рефлекса) и потенциального (план личности) планов изучения психического.

Открыв новые возможности развития теоретического, экспериментального и прикладного психологического знания, эта концепция вместе с тем развивалась как автономная от системы традиционной, субъективной психологии, а, следовательно, закрытая для синтеза с уже достигнутых в познании внутреннего мира человек. Это и заставило младших современников из ближайшего окружения В.М.Бехтерева – А.Ф.Лазурского, М.Я.Басова, В.Н.Мясищева – искать и разрабатывать новые познавательные стратегии, изначально интегрирующие характерную для представителей школы Бехтерева верность идеалам объективного изучения психики и стремление сохранить в психологическом познании богатство субъективного в человеке.

40. Развитие пс.в России в 20-г. ХХв. - П.П. БЛОНСКИЙ, К.КОРНИЛОВ, Г.ЧЕЛПАНОВ «Великое дело - строительство коммунизма,— говорится в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии,— невозможно двигать вперед без всестороннего развития самого человека. Без высокого уровня культуры, образования, общественной сознательности, внутренней зрелости людей коммунизм невозможен, как невозможен он и без соответствующей материально-технической базы»[1]. Задача советской школы — заложить фундамент всестороннего и гармонического развития своих питомцев. Осуществление этой задачи невозможно без глубокого изучения и обобщения современной практики советской школы, прежде всего советского опыта создания социалистической педагогики. Среди выдающихся ученых, внесших большой вклад в строительство советской школы и развитие научной педагогики, видное место занимает Павел Петрович Блонский (1884— 1941). Широко и разносторонне образованный и эрудированный человек — философ, психолог, педагог,— он отличался глубиной и смелостью мысли в постановке и решении актуальных научных проблем. С его именем связаны первые попытки перестройки педагогики и психологии на основе марксистско-ленинской философии, а также первые этапы строительства советской школы.

Педагогические произведения П.П. Блонского привлекали к себе внимание В.И. Ленина. В его кремлевской библиотеке находится семь работ ученого. Читая «Трудовую школу» Блонского, Владимир Ильич подчеркнул те страницы, в которых содержится указание автора на огромную роль техники и индустрии в развитии общества. По рекомендации В. И. Ленина П.П. Блонский был введен в состав Государственного Ученого Совета (ГУСа), членами которого являлись такие выдающиеся общественные, государственные деятели и ученые, как Н.К. Крупская, А.В. Луначарский, М.Н. Покровский, К.А. Тимирязев, О.Ю. Шмидт, Н.Я. Марр и др.

П.П. Блонский оставил после себя богатое творческое наследие. Его перу принадлежит около 200 трудов. Среди них — капитальные монографии, экспериментальные исследования, учебники и методические рекомендации. В первые послеоктябрьские годы они оказывали помощь в разрешении острых проблем становления и развития советской педагогики, психологии, народного образования и школы. Много работ Блонского по психологии и педагогике издано на иностранных языках. Еще в дореволюционное время П.П. Блонский пытался рассматривать вопрос о всестороннем развитии личности, опираясь на идею К. Маркса о соединении обучения с производительным трудом. В начале 20-х годов для него марксизм был уже методом, которым следовало бы пользоваться для решения педагогических проблем. Трудно указать на такие вопросы в педагогике, на которые он не обратил внимание. Его интересы шли от дошкольного воспитания до вузовского преподавания. На протяжении всего своего творческого пути он энергично проводил идею связи школы с жизнью, уделял большое внимание вопросам дидактики, трудового воспитания и политического образования. Значительна роль Блонского в составлении учебных программ для школ и создании новых учебников. Наряду с Н. К. Крупской ему принадлежит попытка разработки схемы программы по организации труда для школы 2-й ступени и примерного содержания курса, раскрывающего научные основы организации труда. П.П. Блонский был не только педагогом-теоретиком, но и педагогом-практиком, сыгравшим крупную роль в подготовке новых педагогических кадров. Выступая всегда за педагогический эксперимент, он не боялся высказывать спорные положения.

К разработке педагогических проблем П.П. Блонский привлекал психологию, посвятив ей большое количество теоретических и экспериментальных исследований. Он первым из психологов указал, что «научная психология ориентируется на марксизм» [2]. Одним из первых Блонский выступил против господствовавшей долгое время традиционной идеалистической психологии, называя ее мифологической, атавистической, архаической. Одним из первых он применил ленинскую теорию отражения к изучению конкретных вопросов психологии и в первую очередь таких, как память и мышление. В золотой фонд психологической науки вошли его идеи, касающиеся этих проблем. Разрабатывая их, он выступил как подлинный новатор в науке. Поэтому они сохраняют свое значение и в настоящее время.

Значительная часть психологических трудов П.П. Блонского имеет педагогическую направленность. Проблема возрастных особенностей умственного развития детей, разработанная Блонским - психологом, до сих пор сохраняет важное значение для советской педагогики. То же можно сказать и о его исследованиях, посвященных изучению психики ребенка вообще, в которых дается научно разработанная и обоснованная методика изучения детей.

Заняв по праву одно из первых мест среди зачинателей советской педагогики, П.П. Блонский внес много ценного и оригинального в эту науку. Его творческое наследие имеет большое значение для овладения достижениями советской школы и педагогики в период их становления и первоначального развития.

Труды П.П. Блонского в отдельные периоды истории советской школы и педагогики получали различную оценку. Они неизменно положительно оценивались в первое десятилетие Советской власти. После выхода в свет постановлений ЦК ВКП (б) в 30-х годах, и особенно известного постановления «О педагогических извращениях в системе Наркомпросов», многие теоретические положения П.П. Блонского подверглись резкой критике, доходившей до полного отрицания позитивного значения его практической и теоретической деятельности. В результате односторонне несправедливых оценок творчества ученого его труды стали затем замалчиваться и доброе имя выдающегося советского педагога оставалось неизвестным широким слоям учительства. Даже в историко-педагогических работах послевоенного времени его имя не встречается. «Историки,— говорилось в журнале «Советская педагогика» после XX съезда КПСС,— обходили молчанием педагогическую деятельность советского педагога П.П. Блонского, потому что одно время он возглавлял педологический фронт. В силу этого зачеркивалось и все то, что было положительного в его педагогических и психологических трудах».

В наследстве П.П. Блонского не все представляется нам равноценным. Наряду с тем, что не устарело и отвечает запросам сегодняшнего дня, в нем имеется ряд теоретических положений, которые не отвечают современным научным воззрениям. Это относится прежде всего к педологическим решениям проблемы факторов формирования человека. Блонский изучал такие проблемы, как предмет педагогики, роль воспитания в формировании человеческой личности, цель воспитания, связь школы с жизнью и трудом, содержание школьного образования, воспитание активного и сознательного отношения у школьников к овладению знаниями, умственное развитие детей в процессе обучения, проблема личности учителя и его подготовки. Раскрытие этих проблем будет далеко не полным без характеристики другой стороны творческого наследия П.П. Блонского — его психологических трудов, которые неизменно являлись солидной базой в постановке и разработке им педагогических проблем. Мы имеем в виду его работы, посвященные вопросам памяти, мышления, развития мышления школьника, характеристике возрастных и индивидуальных особенностей детей и др.

П.П. Блонский родился 27 июня 1884 года в г. Киеве, в семье мелкого чиновника. Образование он получил во второй Киевской классической гимназии и в Киевском университете (окончил классическое отделение историко-филологического факультета). Студенческие годы Блонского (1902—1907) совпали с революционным подъемом и с первой буржуазно-демократической революцией в России. За активное участие в революционном движении он подвергался тюремному заключению в 1903, 1905, 1906 гг. В 1903 г. Блонский вступил в партию социалистов-революционеров, в которой состоял короткое время и пребывание в которой он рассматривал впоследствии как большой минус для своего политического развития.

Мировоззрение П.П. Блонского в дореволюционное время носило противоречивый и в основном идеалистический характер. Он испытал на себе влияние различных философских течений, не отдав, однако, ни одному из них предпочтения. По своим общественно-политическим взглядам П.П. Блонский был революционером; он ненавидел буржуазно-помещичье государство и капиталистический строй; близко стоял к народу, стремился служить ему, что, несомненно, способствовало переходу его после Октябрьской революции в основном на позиции марксистско-ленинской философии. Большую роль в формировании П.П. Блонского играла практическая педагогическая деятельность, определившая его интересы и искания в области педагогики и психологии. (С 1908 г. Блонский стал работать в средних женских учебных заведениях г. Москвы, читал лекции в Московском университете и университете Шанявского, преподавал на летних учительских курсах в различных городах). С первых шагов своей педагогической деятельности П.П. Блонский начал внимательно изучать педагогическую литературу. Он глубоко ознакомился с трудами выдающихся русских и зарубежных педагогов К. Д. Ушинского, Л. Н. Толстого, Я. А. Коменского, Ж..Ж. Руссо, Г. Песталоцци, Ф. Фребеля, Ф. Гансберга, Г. Шаррельмана, Д. Дьюи. Особенно большое влияние на него оказали педагогические идеи Я. А. Коменского и К. Д. Ушинского. П.П. Блонский высоко ценил их теории, глубоко усвоил основные положения их взглядов, стиль и методы работы. Его неизменно привлекали в их системах беспредельная любовь к родине и народу, вера в прогресс, в силу просвещения, личная организованность и трудолюбие, преданность делу и энтузиазм, принципиальная твердость и последовательность, глубокая образованность, демократическая простота в жизни и их отношении к людям. В дореволюционных работах он разделяет такие идеи К. Д. Ушинского, как народность как основа образования и культуры; подготовка учащихся к творческому труду; построение педагогики на научных основах; необходимость строгой рационализации всей системы школьного обучения; обязательность для учителей самой серьезной теоретической и практической подготовки к преподавательской деятельности и др.

В дальнейшем П.П. Блонский не останавливается на этом, а идет вперед, основываясь на методологии марксизма. Впоследствии связь с прогрессивными идеями русских и зарубежных педагогов прошлого, в частности с идеями К.Д. Ушинского и Я.А. Коменского, у него всегда сохранялась. П.П. Блонский без всяких колебаний встал на сторону Советской власти. Он быстро понял и оценил всемирно-историческое значение Октябрьской революции. «Я считаю для себя величайшим счастьем,— говорил он,— что жил в эпоху Октябрьской революции... Я счастлив, что дух Октябрьской революции вдохновлял меня в моей педагогике».

Большое гражданское мужество проявил П.П. Блонский в событиях, связанных с известной забастовкой учителей. Он решительно осудил ее и через газету «Известия» призвал учителей прекратить саботаж и вернуться к плодотворной работе.

Начатая до Октябрьской революции практическая педагогическая деятельность П.П. Блонского продолжалась и в советские годы. Особенно плодотворной она была в первое десятилетие существования социалистического государства, когда он был привлечен к руководству Академией социального воспитания, названной впоследствии Академией коммунистического воспитания им. Н.К. Крупской. В первой главе говорится о работе Блонского в Московском отделе народного образования, преподавательской деятельности в Московском университете и других высших учебных заведениях, а также сотрудничестве его в журналах «Трудовая школа», «Социальное воспитание», «Народное просвещение», членом редколлегии которых он являлся.

В 1922 г. П.П. Блонский был привлечен Н. К. Крупской к составлению учебных программ для школы. Совместная работа с Н. К. Крупской в Научно-педагогической секции ГУСа оказала благотворное влияние на мировоззрение П.П. Блонского, во многом определила эволюцию его педагогических и психологических взглядов в направлении марксизма.

Огромная практическая педагогическая деятельность у П.П. Блонского сочеталась с занятиями, связанными с разработкой сложнейших теоретических проблем педагогики и психологии. Проводимая им научно-исследовательская работа в Институте научной педагогики, Институте национальностей, Институте политехнического образования была — и по объему и по значимости — поистине колоссальной. В суровые годы гражданской войны и иностранной интервенции он написал такие крупные работы, как «Трудовая школа» (1919) в двух частях, «Реформа науки» (1920), «Очерк научной психологии» (1921). С 1918 по 1930 г. из-под пера П.П. Блонского вышло более ста работ. Среди них первые советские учебники для школ и высших учебных заведений. Его статьи публиковались США и Германии. По словам профессора Н. А. Рыбникова, «П.П. Блонский этого периода был наиболее читаемым автором, с которым по успеху едва ли может сравниться другой современный педагог». Указанные и другие написанные труды ученого, хотя не были свободны от недостатков, способствовали развитию советской педагогики и психологии.

П.П. Блонский принимал активное участие в общественной жизни нашей страны. В 1923 г. он избирается депутатом Московского Совета, а в 1924 г.— членом правления Московского губпроса. Он участник почти всех съездов и конференций по народному образованию. Последние десять лет своей жизни П.П. Блонский трудился в Институте психологии, где руководил лабораторией мышления и готовил кадры для советской науки. За многолетнюю педагогическую деятельность он подготовил большое количество учителей и научных работников по педагогике и психологии. Воспитывая молодых специалистов, он был чуток и внимателен к ним, внушал им веру в свои силы,

П.П. Блонский занимает видное место в истории психологии. С его именем связано становление и развитие советской психологической науки. «Далеко не сразу, а лишь в итоге горячих дискуссий возобладали и получили общее признание основные положения диалектико-материалистической философии о психике как свойстве высокоорганизованной материи, функции нервной системы, продукте мозга, о социальной обусловленности личности. Жестокие битвы пришлось вести за эти положения пионерам советской психологической науки — П.П. Блонскому и К. Н. Корнилову, первыми поднявшими знамя борьбы за построение марксистской психологии. Велика и незабываема их историческая заслуга перед советской наукой».

Для психологических воззрений П.П. Блонского первых лет после Октябрьской революции характерно было отрицательное отношение к субъективной идеалистической психологии. В «Реформе науки» (1920) он пишет: «Как метафизика есть праздная наука, потому что она изучает несуществующее — стершийся от веков миф о занебесном мире и душе, так точно праздная наука и психология, изучающая также несуществующее — духовную субстанцию, ее способности и явления». Такая психология обречена на исчезновение. Научная психология, утверждает он, «может развиваться лишь на базе марксизма ». Это утверждение его нельзя рассматривать иначе, как положительный факт. Признание марксизма Блонским в это время было, конечно, весьма ограниченным, но оно имело большое значение для эволюции его мировоззрения в сторону диалектического и исторического материализма. Несколько позднее в «Очерке научной психологии» (1921) он делает серьезную попытку построить материалистическую психологию. Эта крупная работа П.П. Блонского имела очень большое значение: многое из того, что впоследствии стало достоянием советской психологии, впервые нашло отражение в ней. Стремясь провести марксистскую точку зрения в психологии, он и здесь подвергает критике субъективную идеалистическую психологию. Психология, говорит он, «изучает движения, поступки, вообще поведение живого существа в их функциональных зависимостях от различных условий». Необходимо отметить, что, определяя психологию как науку о поведении, П.П. Блонский не исключал из нее сознания. Высказывая отрицательное отношение к субъективной психологии, он критиковал и вульгарную объективную психологию. Последняя, по его словам, игнорировала субъективные состояния и доходила до отрицания самой себя, до замены себя рефлексологией или физиологией больших полушарий. Только поверхностным знанием психологии поведения, говорил он, можно утверждать то, что «мы отрицаем существование сознания и так называемых психических явлений и что мы — течение, тождественное с рефлексологией».

Рассматривая психологию как науку о поведении, П.П. Блонский отмечал ее большое теоретическое и практическое значение. Он показал, что знать ее необходимо людям различных профессий.

Традиционная идеалистическая психология рассматривала человека как какое-то неизменное существо, которое достаточно изобразить в его настоящем состоянии. Подвергая критике такой глубоко ошибочный взгляд на человека, Блонский указывал, что общество все время развивается и поведение человека есть функция поведения окружающего его общества. Поведение каждого отдельного человека и любое психическое явление должны изучаться в развитии, генетически, исторически. «Таким образом, научная психология есть прежде всего генетическая психология... Поведение понятно лишь как история поведения», — таков вывод П.П. Блонского.

Итак, П.П. Блонский становится на генетическую, или историческую, точку зрения и впредь будет оставаться на ней в своих психологических исследованиях. Генетический, или исторический, принцип стал ведущим для многих психологов в 20-е годы. Один из виднейших среди них, Л. С. Выготский, решительно поддерживая этот принцип, выдвинутый П.П. Блонским, писал: «Это истинно диалектическая точка зрения в психологии».

В первых работах П.П. Блонского обнаруживается вульгарно-механистическое понимание психологии. Идя вслед за бихевиористами в утверждении, что предметом ее является поведение, он склонен был к отождествлению психики и мышления с материей, к некоторой биологизации человека. Позднее он сделал уточнение в понимании предмета психологии. В «Психологических очерках» (1927) мы обнаруживаем у него стремление преодолеть вульгарно-социологические и механистические взгляды. Здесь Блонский уже не включает в область психологии социологические вопросы, а резко критикует американских ученых объяснить все социологические проблемы с чисто психологических позиций. Отмечая тесную связь психологии с социологией, он указал, что эта связь напоминает взаимоотношения между психологией, физиологией и биологией. Для того чтобы развиваться, говорил он, психология должна черпать материал из сравнительной анатомии, физиологии, истории развития человечества. П.П. Блонский особенно подчеркивал необходимость изучения этих наук для психологии, что было очень важно в тот период. Его идея связи психологии с другими науками не теряет своего значения и в наше время. Вместе с тем он выступал против подмены психологии биологией и физиологией, называя эту подмену упростительством. Он указывал на ошибочность тенденции смешивать психологию с социологией. Большое значение П.П. Блонский придавал конкретным методам научного психологического исследования. В своих книгах «Реформа науки» и «Очерк научной психологии» он подверг резкой критике основной метод идеалистической психологии — метод самонаблюдения. Называя его «атавизмом старинного учения о внутреннем зрении души», Блонский отвод ил ему лишь вспомогательную роль, подчеркивая важное значение наблюдения и эксперимента, а также математической обработки полученных данных. Он высказывался за исследования с помощью математики массовых психических явлений. Здесь, по его мнению, без затруднений могут применяться те математические методы, которыми располагает теория вероятностей. Математика может дать многое психологии. «Да, нам, уже давно открывшим Америку,— говорил П.П. Блонский,— предстоит еще после многих трудов открыть «центральную связь нас самих». Человека еще предстоит открыть, и какими невеждами перед этим открытием, по всей вероятности, окажемся мы! Но вполне возможно, что человек не есть замкнутая единица. Разве нет связей между человеками? Разве нет связей между ними и природой? Нам предстоит открыть «социального человека» и связь его с окружающей обстановкой, открыть не общими рассуждениями, но математическими формулами».

Существенные изменения во взглядах П.П. Блонского на предмет психологии произошли в 30-е годы, которые ознаменовались для него переходом на позиции диалектического и исторического материализма. В ряде работ, написанных в это время, он рассматривает психику как свойство мозга, заключающееся в отражении объективно существующего мира. Ярче всего это проявляется в его трудах, посвященных памяти и мышлению. Особый интерес представляет книга П.П. Блонского «Память и мышление» (1935).

Память, в понимании П.П. Блонского,— это свойство мозга, заключающееся в запоминании, сохранении и забывании того, что было в индивидуальном опыте человека. Многочисленными отношениями она находится в теснейшей связи с другими психическими функциями. Исходными толчками к запоминанию могут быть движения, чувства, образы, мысли. Им соответствуют определенные виды памяти: моторная, аффективная, образная и, наконец, логическая. Исторически они возникли в филогенетическом развитии. Однако и в онтогенезе, указывал Блонский, раньше всего проявляется моторная, затем аффективная, несколько позже образная и гораздо позже — логическая память. И в филогенезе и в онтогенезе они развиваются в определенной последовательности друг за другом. «Это еще раз укрепляет нас в предположении, что виды памяти не что иное, как различные уровни памяти, или, точнее и правильнее, различные стадии развития памяти, различные ступени ». В этом заключается суть генетической теории памяти, выдвинутой П.П. Блонским. Ученый различал следующие генетические ступени памяти: 1) моторную, 2) аффективную, 3) образную (по преимуществу зрительную) и 4) вербальную память. Эти ступени он называл еще уровнями памяти, отождествляя их с видами памяти.

По нашему мнению, моторная, аффективная, образная и вербальная память — виды памяти, в отношении которых не следует игнорировать генетической последовательности их возникновения. Однако установление такой генетической последовательности нельзя истолковывать так, будто моторная память