Глава 18. Красноречив, как десять саруманов. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Глава 18. Красноречив, как десять саруманов.



 

Минас-Тирит Фолко не смог забыть никогда. Нелепое нагромождение туалетов через каждую тысячу шагов, безумный искусственный ландшафт в виде перепада высот и ужасающая, сбивающая с ног вонь на нижних уровнях города, вкупе с безвкусной раскраской домов и зданий в стиле "а-ля гавайская рубаха" навсегда впечатались ему в память. А верхний, королевский ярус и вовсе поверг его в ступор. Королевская резиденция состояла из небольшого, красивого дворца с башенками, а рядом высилось монументальное, раза в два выше, здание Личного Королевского Туалета.

По словам Отлиса, король чаще бывал в своем Туалетном дворце, чем в своей главной резиденции. В такие периоды отсутствия короля, его никто не решался беспокоить. Принцы - сыновья короля пропадали в туалете вместе с королем целыми днями.

- В таком случае, вас примет только герцог Этчелион, у него есть ограниченная доверенность от короля, - объяснял друзьям местные порядки Отлис.

- Но грядет война, надо объявить сбор ополчения, - забеспокоился Фолко. - Сможет ли герцог Этчелион объявить мобилизацию?

- Нет, это вправе сделать только король, доверенность у Этчелиона крайне ограниченная, потомки Арагорна слишком хорошо помнят историю с Денетором, имевшем генеральную доверенность, - отвечал Отлис.

Беседуя так, делегация послов оказалась возле Врат Дворца. Отлис отсалютовал мечом начальнику стражи и ткнул большим пальцем левой руки к себе за спину, показывая на послов. Тот пригласил послов в небольшую приемную, где начальник стражи вопросительно уставился на наших героев.

- У нас известия чрезвычайно важности, - заявил Монпарнас, размахивая верительными грамотами.

- Я доложу о вас, - развязно ответил ему начальник стражи. - Садитесь пока, я сейчас приду, - с этими словами он ушел.

- Садитесь, садитесь, куда садиться-то? - возмущался Монпарнас, сделавший попытку присесть и оказавшийся на полу - никто не успел предупредить слепого эльфа, что ничего похожего на стул, скамейку или на худой конец, табуретку, вокруг не наблюдалось.

- Вас примет герцог Этчелион, держатель ограниченной доверенности, Хранитель Итилиэна, потомок Фарамира Денеторского и все такое, - заявил начальник стражи, появившийся столь же внезапно, как и исчез. - Он проверит подлинность ваших посольских грамот, а вручите вы их королю, когда он, наконец, вернется из Сортирного дворца.

Их провели в просторный Тронный зал. Фолко жадно оглядел все вокруг - именно здесь Пипхед Пук-Пук приносил присягу Денетору. Хоббит с удивлением отметил, что практически ничего с той поры не изменилось. На троне из красного дерева до сих пор была отчетливо видна вырезанная перочинным ножом надпись "здесь был Пипхед". На стене красовалось граффити того же автора под условным названием "Смерть Денетора". Пипхед при помощи баллончика волшебной эльфийской краски, позаимствованной у самого Гэндальфа, изобразил сожжение Денетора. На облитых бензином дровах лежал хорошо связанный Денетор. Около дров стояли Пипхед, Гэндальф и Арагорн. Пипхед в одной руке держал зажженную зажигалку, поднося ее к дровам, а другой рукой протягивал корону Арагорну.

Фолко вспомнил слова Красной Книги о том, что эльфийская краска практически не поддавалась попыткам смыть ее со стены, поэтому, король Арагорн распорядился оставить сие творение в покое. Это решение удовлетворило не всех. Больше всех возмущался придворный живописец, который как ни старался, так и не смог даже чуть-чуть приблизиться к гениальному творению Пипхеда.

Живописец долго кричал на каждом углу, что все дело в волшебной краске, которая сама складывается в тот рисунок, который измыслил тот, кто разбрызгивает краску, поэтому, этого мерзкого хоббита следует вырубить рисунок из стены, привязать к нему автора и сбросить со стены в ров, заполненный водой.

Не выдержав насмешек хоббита, живописец, покраснев от негодования, с ходу написал портрет прекрасной Арвен в неглиже, и тут же бросился головой вниз с самой высокой башни. Арагорн пришел в буйное неистовство и приказал ослепить всех, кто видел картину.

У подножия трона стояла табуретка, на которой вправе был сидеть только род Наместников. Возле этой табуретки стоял герцог Этчелион. Он был высок, как и всякий истинный потомок Наместника. Его темные одежды украшал фамильный герб - рука, протянутая к короне Гондора. Рядом с герцогом стояло несколько молодых нобилей.

- Типа мир вам, товарищи послы. Я рад приветствовать наших старших товарищей, перворожденных Эльфов. С тех пор, как король Арагорн отменил подоходный налог на эльфийскую расу, мы не видели ни одного эльфа в Гондоре уже триста лет. Привет и вам, могучие гномы. Ваши отцы немало потрудились здесь в счет старых долговых расписок. А вот тебе, невысоклик, мы не рады. У нас уже вошло в поговорку - "увидел хоббита - жди неприятностей". Наши предания рассказывают о четырех мерзких полуросликах, гостивших в замке после Великой Победы. Во время войны их выходки еще можно было терпеть, но на балу они развернулись вовсю. Как они умудрились за несколько часов натянуть столько веревочек и подвесить столько чурбачков, никто не знает. Половина гостей сломала себе различные конечности, а дамы набили себе шишки на лбу. Вдобавок ко всему, надрызгавшиеся до состояния риз хоббиты, принялись разрисовывать стены при помощи баллончиков с краской. Полгода после этого, вся прислуга Замка смывала кощунственные и похабные рисунки во всех залах. Лишь здесь ничего смыть не удалось, и мудрый король Арагорн мудро объявил сие творение образцом искусства. Надеюсь, что хоть ты, полурослик, разубедишь меня в этой примете, но судя по последним полицейским сводкам, это беспочвенная надежда. Я имею в виду странную и загадочную смерть попугая в одном из туалетов на пути вашего следования и последующий взрыв туалета при помощи таинственного волшебного взрывчатого вещества под названием "дрожжи". От всего туалета остался невредимым лишь горшок с попугаем, и то, древняя птица не заслуживала, чтобы ей на старости лет закручивали шею буквой "зю". Но поскольку личность послов неприкосновенна, я не буду затрагивать и другой эпизод, с королевским палачом, который после вашей экзекуции пережил еще одну - врачебную процедуру - извлечение камней при помощи вантуса. Король так смеялся, узнав об этом, что решил не направлять ноту протеста.

- Мы тожы офень вады, - в стиле "ез, ытыз", ответил Мылохлор.

- Да простит нас герцог, но сократим формальности, - начал Монпарнас.

- Да, воистину, где половинчики, там добрых вестей не жди, - заявил Торин.

- Враг, напавший на Арнор еще в предыдущей книге, теперь идет войной на все Средиземье, - ничуть не смутившись, начал рассказывать историю Фолко, открывая свою тетрадь, и в очередной раз пересказал герцогу всю историю их погони за Олмером.

- Да уж, - только и сказал герцог. - Вы где такую траву берете? А так, вы мне очень понравились, давненько не видывал я таких лихих парней. Даже если это все правда, я ничего поделать не могу. Объявить всеобщую мобилизацию может только король, но он уже месяц гостит в Сортирном Дворце. Наш король вычитал в какой-то книжке, что если человек регулярно посещает туалет, отправляя естественные надобности без промедления, то он проживет значительно дольше. Во имя заботы о населении страны, наш король построил Великое Чудо Средиземья - Миллион Туалетов.

- Пиздеж все это, - шепнул Фолко Торину. Миллион туалетов умножить на два стражника, это будет два миллиона только туалетной стражи. А тут все население страны столько не наберется.

- Прошу прощения, - учтиво сказал герцог. - Вы люди нездешние, законов наших не знаете, но в нашей стране особым Указом Короля запрещено употреблять слово "пиздеж", как подрывающее устои государства и королевской власти. Виновных ждут каторжные работы по постройке туалетов в горном массиве Изгажных гор.

На этом аудиенция была закончена.

- Он не поверил мне, - сквозь зубы сказал хоббит. О, Манда Сулима, зачем ты лишила меня дара красноречия?

- Ты был красноречив, как десять Саруманов, - буркнул Торин, - Но никто не хочет оценить наши героические усилия по достоинству и уплатить хотя бы сотню из причитающейся тысячи триалонов.

- Погодите судить герцога, - вступился за Этчелиона Отлис. - Что на уме у этого хитрого скунса не знает никто. К тому же, остается аудиенция у Короля.

- Если и у короля не удастся ничего добиться, тогда придется идти к Дур-Гулдуру, - хмуро подытожил Фолко.

- А, что спорить, пора чего-нибудь пожрать, - предложил Маленький Гном, на лице которого явственно застыло вечное "Давай пожрем, хрю-хрю". Масла в кашу подлил Отлис, заявивший, что послов должны кормить бесплатно. После этого дружная компания весело потопала в ближайшую таверну, разорять ее запасы и бить посетителей бутылками по голове.

После шумного обеда, переросшего в шумный ужин, друзья разбрелись по Минас-Тириту. Гномы и эльфы побрели по оружейным лавкам, закупать последние смертоносные прибамбасы, а Фолко, надрызгавшийся до чертиков, вдруг стал донельзя сентиментальным и побрел поклониться праху своего предка, Мерриса Бренди и Пипхеда Пука, чей прах был погребен вместе с самим Арагорном. Злые языки утверждали, что Великий Король еще при жизни распорядился принудительно кремировать двух старых (как и сам Арагорн на тот момент) паршивцев сразу же после его, Арагорна, кончины, что и было сделано, невзирая на протесты самих кремируемых.

Фолко долго смотрел на два ночных горшка, стоявших в ногах мумии Арагорна.

- Они думали. Что зло избыто навеки, - мучительно думал Фолко. - Ни хрена подобного, - подумал он и со злостью наподдал по ночным горшкам босой ногой и побрел прочь.

Спалось хоббиту плохо. Ужасно болела голова, а сам Фолко во сне уподобился летающему Карлсону. Перед мысленным взором мохноногого "карлсона" промелькнули бесчисленные крыши туалетов, широкая лента Великого Андуина, в который впадали многочисленные туалетные стоки. Взгляд его уходил все дальше и дальше, на Восток. Хоббит вгляделся и ахнул. Огромное скопище теней на Мордорской земле - конница истерлингов, толпы хазгов и бесчисленное количество бойцов Олмера. Затем перед Фолко предстал принц Фондю.

- Наши дела плохи, мы блокированы. Срединное княжество молчит. А Вождь идет на Запад! Он хочет омыть свои сапоги в Серебристых Гаванях. Наши союзники, Черные Гномы, тоже не выставят войско и уходят под Землю. Короче, мужайтесь, принц поднес очищенную луковицу к носу и заплакал. - Идите и убейте этого гребаного Олмера, а мы будем вас помнить и оплакивать, - заявил принц.

Утром следующего дня их вызвали к королю. Тронный зал был полон толпой крикливо разодетых придворных. На раскрашенных в разные цвета доспехах пламенели гордые девизы типа "защитим Гондор, так вас и перетак" или "И во сне и наяву, за Гондор я пасть порву". От самых ворот Дворца был выстроен почетный караул в черном, с обнаженными топорами. Резное крыльцо покрывал дорогой ковер из выдубленной шерсти тролля. Пели трубы, громко (так, что закладывало уши) стучали барабаны. Слуги распахнули створки Дверей, и все увидели нынешнего короля.

Да, это был настоящий Властитель Запада, именно такой, каким его изображали на многочисленных портретах. Невысокий (ростом с Фолко), на высоких каблуках, лысый карлик с торчащими волосатыми ушами и врожденным косоглазием, из-за которого на всех картинах Король изображался смотрящим вдаль и налево. Его парадный мундир был скромно украшен картой всего Средиземья, вышитой золотом на черном фоне самого мундира.

- Вот пизденыш, - шепнул Фолко Торину, обрадованный тем, что король ниже его ростом. Тот ухмыльнулся и согласно кивнул.

По правую и левую руку от короля стояли многочисленные прыщавые принцы, зевающие и ковыряющие в носу. Сразу после принцев, на первой ступеньке возвышения к трону, рядом со своей табуреткой, стоял герцог Этчелион.

Один из придворных, встав сбоку от хоббита, громко проорал на весь зал.

- От высокопородного Принца Вод Пробуждения, принца Фондю, сына Мандю, сына Иа-Иа, Верховного Короля Вод Пробуждения, к его Величеству, Королю Арнора, Гондора, Ангмара и Мордора, владыке Средиземья - послы с речами и без подарков.

Придворный продолжал напыщенную речь, коротко назвав всех по имени. Послы учтиво попрыгали на левой ножке три раза и поклонились.

- Я принимаю ваш поклон, а подарки, так и быть, пришлете попозже, - скрипучий голос Короля, казалось, заполнил собой весь зал, а его глаза навыкате, казалось, охватывают весь зал, и нет ни одной мельчайшей детали, которую бы не заметил Владыка Запада.

Эльфы скривились от пережитого унижения, но Фолко всех успокоил.

- Обещать прислать подарки еще не значит прислать их, - весело шепнул он эльфам.

- А вы клевые парни, - неожиданно закудахтал (это он так смеялся) король. - Чтобы королевского палача пришлось потом вантусом откачивать... - косоглазый король слез с кресла и, подойдя к хоббиту, похлопал его по плечу. - Давно так не смеялся. А попугай давно мне надоел, - он вновь закудахтал и вернулся на свое место.

- Король, да пребудет его Величество в здравии, разрешает вам говорить, - негромко произнес Этчелион. - Включите пятый микрофон, - к эльфам тут же подбежал один из придворных и протянул матюгальник с выгравированной на нем цифрой пять. - Берите же, а то Его Величество плохо слышит, - негромко шикнул на послов Этчелион.

- Этого я и боялся, - понурился Фолко.

- Говорить будет невысоклик Фолко, - после долгой внутренней борьбы заявил Монпарнас.

- Кхе-кхе, - откашлялся Фолко, да так, что у всех заложило уши, а потом громким, звенящим голосом произнес, - Мы принесли тревожные вести, о, Повелитель Запада, - начал он.

- Ась? Чаво? Че он сказал? - король приставил к уху большой стетоскоп, и теперь вертел своей головой, пытаясь разобраться в том, что говорил хоббит.

Фолко вздохнул. Прием обещал быть долгим, а привычка короля переспрашивать каждое слово не внушало ему оптимизма, ибо и у матюгальника был свой предел громкости. И тут, вдруг, хоббит и в самом деле, ощутил прилив неведомой силы. Его перепирало красноречие. Фолко подбежал к королевскому шуту, отобрал у того балалайку и, забренчав по струнам, принялся напрягать мощность матюгальника, распевая странную балладу, не имеющей ни размерности, ни рифмы.

Над Средиземьем тучи ходят хмуро,

Край суровой тишиной объят

Над высоким берегом Андуина

Часовые Гондора стоят.

Наш взор пылал, как сильмарилл,

Рука тверда была.

Найти решили мы того,

Кто мир раскачивает наш

Но треснул мир напополам,

Пришел трындец.

По всей стране пошел развал.

Ночной Конец.

И чтобы Родину спасти

и защитить,

Решили с Торином вдвоем в поход

пойтить,

К нам по дороге друг прибился,

Звать Малыш.

Но в голове его бурлил

Один гашиш.

Теперь не страшен Саруман,

Именем теперь Полкан,

Сапоги он нам оближет,

Голубой щенок

Попался тут нам Радагаст

(второй Гэндальф)

И сбил он нас троих с пути

Сказал "Убей".

Пообещал нам заплатить

Потом пропал

Нам не нужны его слова

Не верим мы.

Но то, что нам не избежать

Увы, войны.

За время пути мы узнали того,

Кого замочить суждено,

Мы поняли и обнажили топоры

Но поздняк.

Король без королевства вздыбил горы

И холмы

Скоро всем придет каюк

Что же делать будем мы?

Придет зима, и снег падет.

Гэндальф, Гэндальф,

Что же мне щас делать?

У меня нет зимнего пальтишки

Зачем такая жизнь нужна,

Ведь завтра может быть война.

Теперь одна осталась нам

Юдоль земная.

Убить того, кто баламутит

Этот мир.

Тогда-то в нашу честь устроят пир.

И нам деньгу большую, ковер

И телевизор

В подарок сразу вру'чат, а может быть

Вруча'т.

За подвиг ты, король награду нам

Отдай

Цени нас высоко.

С деньгами надо расставаться

Легко.

Хей-хо, ну и песня.

Хей-хо, ну и автор,

Хей-хо, читатели будут в восторге.

А это главное.

То, что только что услышали в Тронном зале, все присутствующие запомнили навсегда. Сразу после исполнения этой героической песни, оба придворных поэта, заткнув уши, выбросились из окна. Туда же проследовал и королевский шут, осмелившийся отпустить колкости в адрес автора. Король и стража были так поражены услышанным, что никак не отреагировали на поступок хоббита, который отправил вслед за шутом и балалайку. Спустя какое-то время в наступившей тишине непрекращающийся вопль шута оборвался.

Торин что-то пробормотал про "красноречие десяти Саруманов" и невежливо сплюнул.

Король поковырялся в ухе кинжалом, после чего, вложив кинжал в ножны, зааплодировал. Спустя несколько секунд, весь Тронный зал хлопал в ладоши так, что уши закладывало. После того, как аплодисменты смолкли, Владыка Запада поблагодарил посла - полурослика за занимательный рассказ, похлопал его по плечу и заявил, что присваивает ему почетный титул "папарацци-гуано", что в переводе на Всеобщий язык, означало что-то типа "пиздобол-собеседник".

Аудиенция закончилась, король пригласил послов на экскурсию по "Миллиону Туалетов". Эльфы вежливо, гномы не очень, а хоббит и вовсе грубо, отказался, вспылив.

- Ну и сидите, ждите, пока вас всех замочат в сортире, - заявил Фолко и хлопнул дверью так, что на потолке потрескалась известка.

- В Дур-Гулдур, - Фолко весь кипел после приема. - Вперед! Покончим с угрозой Средиземью и заработаем тысячу триалонов!

- Но сначала пожрем, - деловито предложил Малыш.

- Я иду с вами, - неожиданно заявил Отлис. - У меня в желудке уже кошки поют.

- Только пойдем в другую таверну, - предложил Нивротт, размахивая костылями. - А то в старой нас уже все знают.

- А мне пофиг, - заявил Монпарнас. - Я все равно ничего не вижу.

- Авное, фобы кафка была, - заявил Мылохлор. - Я юбью кафу.

Отлис повел друзей кривыми обходными путями. Спустя десять минут блужданий, наш отряд ввалился в трактир. В ответ на просьбу хозяина предъявить посольские грамоты, нетерпеливый малыш надел свою знаменитую боксерскую перчатку и ударил один раз хозяина в челюсть. Хозяин таверны улетел в одну сторону, а его искусственная челюсть в другую.

- Ух, ты, Мылохлор, смотри, - Фолко протянул тому творение зубного техника. - У хозяина своих-то зубов нету, так он кому-то целую челюсть вырвал.

Мылохлор с диким восторгом смотрел на вставную челюсть. Примерно таким же взглядом похотливые орки смотрят на беззащитных молодых обезьянок...

Под утро в трактир во главе стражи заявился Этчелион.

- А, вот кто до полусмерти избил трактирщика с обещанием, если он вернется, засунуть ему (трактирщику) вставную челюсть в задницу.

- Какая ищо вставная челюсть? - сверкая зубами, спросил Мылохлор, щелкая кулек с орехами. - Мы единственные борцы со злом в Средиземье, к тому же, неприкосновенные послы, и вообще, мы немедленно выступаем в Дур-Гулдур.

- Вы не единственные, - Этчелион встал навытяжку и взмахнул мечом. Судьба распорядилась так, что я не могу идти вместе с вами, ибо меня вызывают завтра в суд по поводу алиментов, но я дам вам своих людей и пропуска. Так что вы умрете не одни. Отлис, а ты что здесь делаешь?

- Не только благородных герцогов волнует судьба Гондора, - заплетающимся языком, заявил Отлис. - Я тоже пойду с ними, они веселые ребята.

Солнце еще не достигло полудня, когда из Северных, Дунаданских ворот Минас-Тирита галопом вырвался большой отряд конников. Вслед за ними бежала стража, требуя остановиться, пока последний, низкорослый всадник не предъявил пропуск с гербовой печатью Этчелиона. Разочарованные стражники побрели назад, расследовать ограбление Королевского Банка Минас-Тирита.

- Если выполним задание, то нам гарантировано прощение, а эту тысячу триалонов поделим по справедливости, - сообщил Фолко стражникам Этчелиона. А если не выполним, то вокруг разразится такая война, что всем будет недосуг до ограбления банка.

Отряд остановился на привал в какой-то деревушке, расположенный в пяти лигах от ворот Минас-Тирита. Хоббит решил было посмотреть по перстню последние новости ЭмТиВи, но камень неожиданно перестал показывать. Изображение сменилось рябью, и послышался голос принца Фондю.

- Это тебе не МП3 плеер, мой бесстрашный мохноногий друг. Олмер близится, его сила растет. Перестало работать и королевское Палантир-ТВ. Олмер неосознанно противится быть под наблюдением, и мертвецкие кольца исполняют его волю. Слишком долго Враг был подключен к Палантирским каналам и изучил их природу. Короче, мы пропали, - с этими словами принца перестало быть слышно и видно.

На следующее утро отряд тронулся в путь. Но перед этим Фолко выступил с укоризненной речью перед бандой герцога Этчелиона.

- Вы доказали свою доблесть, отразив коварный удар крестьян-приспешников Олмера. Но право, не стоило поджигать сначала таверну, а потом и амбар с запасом урожая!

Все стыдливо оглядывались назад, в сторону пепелища.

- Но как бы там ни было, я зачисляю вас в отряд специального назначения.

- Но в Гондоре уже есть отряд спецназа короля "Морские котики", - удивленно заявил Отлис.

- А мы суперсекретный отряд специального эльфийского назначения "поросячьи хвостики", - быстро нашелся Фолко.

Все засмеялись, услышав такое название. Возник ропот, а один из бойцов вышел из строя и нагло заявил, что не хочет служить в таком отряде.

- В связи с особой секретностью миссии, дабы Враг не разузнал, что наш отряд существует...- Фолко сделал трагическую паузу, а потом громко сказал фальшивым голосом, - О, смотрите, элефант! - и показал на небо. Все задрали головы кверху, высматривая чудного зверя, а когда удивленно опустили глаза, то узрели отступника лежащим на земле. В его груди торчал метательный нож, с пояса чьей-то заботливой рукой был срезан кошелек.

- Так будет с каждым, кто отступит от дела Света! - важно заявил Фолко. Каждый пожалеет, что стал предателем.

Отряд потупился. Все уже жалели, что поперлись вместе с придурковатым полуросликом и эльфами в такой длинный поход. После того, как Фолко сверился с картами, отряд двинулся по кругу вдоль западной стены. Примерно на пятом витке, хоббит, наконец, нашел заветную ответвляющую тропку, и банда специального назначения двинулась в сторону Рохана. Дорога, несмотря на свою неухоженность, то и дело рассекалась толпами гонцов, спешащих в Эдораст. Никакой войны объявлено не было, людям сказали, что король устроил внеочередную налоговую перепись, поэтому все войска подтягивались к Эдорасту. Фолко уже надоело предъявлять свою подорожную каждый километр, и он повесил ее на шею за веревочку. Глядя вслед гонцам, Фолко с некоторым облегчением думал, что хотя бы Рохан окажется во всеоружии, и не будет застигнут врасплох.

Дни шли неспешной чередой. Хоббит и гномы каждый вечер у костров потихоньку обыгрывали весь гондорский отряд в карты. Когда Фолко в последний раз предъявил свою заношенную донельзя подорожную последнему патрулю, кормившего комаров на берегу Андуина, у переправы, то рядовые бойцы специального отряда лишились всех своих нынешних и даже будущих сбережений. Их расписки приятно похрустывали в рюкзачке хозяйственного хоббита, а обещание списать долг в случае успешного выполнения задания, заставляло всех бойцов скрежетать зубами.

По левую руку тянулись мрачные, суровые леса, посаженные еще орками в те времена, когда они любили сжать деревья, а предки эльфов любили качаться в ветвях этих деревьев. С тех пор минуло много времени, орки после одной из ночей, когда древние эльфы спустились деревьев и заготовили первые дубленки из орочьей кожи, вырубили все деревья, а эльфы, напротив, принялись сажать зеленые насаждения, где только можно, и где нельзя.

От длительных размышлений хоббита оторвал гортанный крик Отлиса.

- Дым! Дым! - кричал Отлис, тыкая пальцем на юго-восток.

- Куда фига, туда дым! - вспомнил Фолко детскую присказку. Немало строений соседей его дядюшки Процента сгорели оттого, что маленький племянник семейства Бренди проверял правильность этой поговорки.

- Степной сигнальный костер! Или я ничего в этом не понимаю, - заявил Отлис. - Означает - "путь свободен".

Хоббит недоверчиво покосился в его сторону и, отобрав у гондорца бинокль, всмотрелся вдаль.

- В самом деле, - растерянно произнес хоббит, спустя несколько секунд. Его взору предстала цепочка костров, освещавшая огромные буквы "ПУТЬ СВОБОДЕН", выполненные в стиле "Hollywood" на далеком холме.

Скрипучий паром медленно пересекал Андуин. Он был такой же, как и паром в Шире, только размерами побольше. На нем был даже салун для следопытов, отличавшийся от обычных салунов и таверн тем, что вылетавшие в окна и двери после мордобития и поножовщины посетители, приземлялись не лицом в пыль, а оказывались за бортом судна. Это снискало заведению немалую популярность, сюда стекались многочисленные туристы. Выбитые зубы и выдранные клочья волос выметались из салуна килограммами.

Хоббит уныло уставился на водную гладь Андуина, катившую мрачные серые волны. Он более не нуждался в высоких словах, для того чтобы убедить себя идти в бой. Либо они на сей раз одолеют, либо на месте его родины остаются одни головешки. Плох ли, хорош ли Вождь или эльфы, а может Орлангур вообще фашист перепончатокрылый, все это неважно. Важно лишь то, останутся одни головешки... Мучимый подобными мыслями хоббит втихаря подпалил плавающую баржу перед тем, как сойти на другой берег.

- Головешкой больше, головешкой меньше, - подумал он, обливая баржу керосином...

На второй день после того, как сгорела баржа, с неба начал падать снег...

 

 

Глава 19. Болотный замок.

 

В стародавние времена на Южной Окраине Великого Леса, того самого, по ветвям которого в Предначальную эпоху перебирались с ветки на ветку древние предки эльфов, Саурон воздвиг одну из самых первых твердынь, в виде пирамиды, получившей неприятное название "Дур-Гулдур". Говорили, что пирамида была названа так в честь дурдома, в который поместили архитектора сотворившего этот безумный памятник недвижимости. Дур-Гулдур навевал ужас и уныние даже на самого Саурона, так что он бывал там редко. Но в двадцать третьем веке в результате бесчеловечных опытов Саурона, на свет выползли девять назгулов, и пирамида превратилась в нечто среднее между общежитием и камерой пыток. Приказы их повелителя забрасывали назгулов далеко, на самый край земли, но назгулы всегда возвращались обратно. Их пьяные загулы продолжались до тех пор, пока Саурону не надоедало слушать доносившиеся до самого Мордора пьяные вопли и крики, и он не отсылал их на очередное опасное задание. Теперь сюда стремился и Олмер, по необъяснимой прихоти автора, черная цепь собранных им Мертвецких колец должна была быть скреплена именно под стенами Болотного замка. Или отряд, составленный из бойцов Свободных народов и народцев, как и во времена Войны за Кольцо, бесславно поляжет здесь, или свернет в сторону...

Так мрачно думал хоббит. Шансов замочить Олмера невысоклик даже не рассматривал...

Два дня отряд брел среди топей, на все лады проклиная Вождя, из-за которого им приходится не идти в бой, радостный и грозный, а лезть через трясины, по уши в грязи, не имея возможности ни обсушиться, ни заночевать. Фолко и Торин с тревогой замечали, что отряд редел на глазах, уследить за кучей голов, погруженных по самое не хочу в трясину, было не под силу. Вскоре ругань и разговоры смолкли. Болота стали мельче, страшные бучила пропали, дорога пошла в гору, Фолко и гномы опомнились лишь только когда уперлись лбом в древнюю полуразрушенную стену Дур-Гулдура. Отряд был у цели. Хотя назвать отрядом самого хоббита, гномов, израненных эльфов и единственного не потерявшегося в топях из дружинников Отлиса, мог только умалишенный идиот, совершенно не разбиравшийся в ратном деле. Наши герои были так измазаны в грязи, что были очень походи на маленьких троллей.

И тут, совершенно неожиданно, стена, которую боднул Малыш лбом, затрещала и обвалилась. К счастью, она завалилась на другую сторону, после чего, взору наших героев предстал Олмер и остатки его отряда, не погребенного упавшей стеной. Тишину разорвал крик хоббита.

- Не стреляйте, - звонко завопил Фолко. - Мы сдаемся!

Почти одновременно с его словами, гномы выудили из-за плеча свои арбалеты, и засадили по болту в лоб двоим телохранителям Вождя. Миг и гномы передернули помповые арбалеты, дослав новый арбалетный болт, и еще двое донельзя шокированных приспешников вождя осели ему под ноги. У каждого из них во лбу вырос небольшой рог. Тут уже пришел в себя и хоббит. Он, трясущимися руками наложил пучок стрел на тетиву и, торопясь, спустил ее. В следующую секунду поредевшая толпа телохранителей вождя повалилась на землю. В следующую секунду пораженный донельзя Олмер остался один против всего спецотряда.

- Вот она, справедливость, - радостно завопил Фолко и, скорчив злобную гримасу, погрозил Вождю кулаком. - Тысяча триалонов ты наша, - заботливо пропел он, накладывая еще один пучок стрел на свой эльфийский лук. В следующую секунду Королю-без-королевства ласково пропели песенку десяток стрел хоббита, два болта гномов и клинок Отлиса, который тот неосторожно выпустил из рук, поскользнувшись и взмахнув рукой. В следующую минуту Олмер доказал, что не зря считался Злым Стрелком. Он выхватил свой лук и за считанные мгновения умудрился выпустить с десяток стрел, которые сбили летящие в него смертоносные жала. Но от клинка он уклониться не успел. Рукоятка клинка с тупым стуком ударила его по лбу. Олмер выругался и пнул Отлиса в пах так, что тот согнулся в три погибели, а затем так приложил несчастного кулаком по голове, что тот практически исчез в куче чавкающей грязи по самую шею.

И тут прямо перед Олмером вырос слепой Монпарнас, размахивавший натянутым донельзя луком с наложенной на тетиву стрелой так, что раз за разом даже бесстрашный Фолко то и дело опасливо пригибался, когда эльф слепо нацеливал стрелу в окружающее пространство.

- Я больше не выдержу, - закричал эльф. Его скрюченные пальцы с трудом удерживали тетиву лука. Сделав страшное лицо, эльф отпустил тетиву. Стрела волей счастливого случая ударила Олмера в грудь практически в упор. Эльфийский наконечник стрелы пробил доспехи Олмера, и стрела поразила вождя в бок. Он зарычал от боли и, выхватив меч, взмахнул им. Словно темное пятно неуловимо промелькнуло у груди Монпарнаса, а в следующую секунду бесстрашный безглазый эльф уже обнимал землю вместе с телохранителями Олмера. - Всех убью, один останусь, - заверещал Олмер, размахивая своим диковинным мечом. - Что вам от меня надо? - он с гневом уставился на Малыша. - Вот взять тебя, маленький гном. Ты, конечно, похож на человека, но это всего лишь случайное совпадение. В тот день, когда раздавали мозги, ты, наверное, забыл свой котелок? Ум - еще не все в этой жизни. Что же касается тебя, то это вообще ничто. Ты лучше не размышляй, а то еще перелом мозгов заработаешь. Ты ходячее подтверждение тому, что можно жить и без мозга. Если бы тупость можно было измерить, ты мог бы служить эталоном. Ты всегда такой дурак, или просто сегодня что-то праздновал? Все иногда имеют право быть глупыми, но ты этим злоупотребляешь. Вот ответь на мой вопрос, зачем тебе моя смерть?

- А, Торин, сын Дарта, кого я вижу? - переключил свое внимание на другого гнома Олмер. - Тебя что, согласились выпустить из зоопарка, из которого я тебя однажды вызволил, но ты опять им попался в руки? Если бы у меня была такая морда, как у тебя, я бы подал в суд на своих родителей. У твоей фигуры есть, по крайней мере, одно достоинство - она не такая страшная, как твоя рожа. Я бы заехал тебе сапогом по морде, да не буду, а то ты еще от этого только красивее станешь. Ты то зачем вписываешься в эльфийские дела? Любишь природу, как и эльфы, говоришь? И это после всего, что она с тобой сделала?? - Олмер выдохнул воздух. Из его доспеха сочилась кровь...

Он с натугой сломал стрелу и вслед за эти обратился к хоббиту, деловито натягивавшего тетиву:

- А с тобой вообще бесполезно разговаривать. Я уже потерял надежду, что может быть, однажды, ты, наконец, скажешь хоть одно умное слово. Ты знаешь кто ты? Ты мудак! Маленький, мохноногий мудак! Когда мудаки начнут летать, ты станешь командиром эскадрильи. Ты такой мудак, что, если бы проводился конкурс мудаков, ты занял бы на нем второе место. Второе - потому что мудак. Вот скажи, что плохого в том, что я собираюсь дать всем людям свободу, а эльфов приспособить для моего нового изобретения для нужд казино - эльфийский Джек-пот. Привязываем трех эльфов к трем пыточным колесам и дергаем за рычаг. Если три эльфа выпадут, значит, ты выиграл Джек-пот. Ты спросишь, что сделали мне эльфы? Да они мою молодость испоганили! Как-то раз в походе с ними у меня пропало тридцать семь (!) предметов первой необходимости для золотоискателя! Ты не веришь мне? Хочешь, чтобы я перечислил, пожалуйста - колода карт и штопор! И после этого ты хочешь, чтобы я их любил?

- И вообще, не стойте у меня на пути, попадете в кровавую разборку, потом из вас можно будет пазлы собирать..., - с этими словами Олмер неожиданно выхватил из кармана цепочку, на которую были насажены кольца, и принялся надевать их все на свой палец. Фолко и гномы, с трудом ковыляющие эльфы, что-то бессильно кричали. Никто из них не подумал, что вождя нужно остановить... А кольца, блеснув так ярко, что все зажмурили глаза, в следующую секунду слились в одно большое кольцо.

- Моя прелесть, - промурлыкал Олмер, и исчез на изумленных глазах спецотряда. Спохватившийся было Фолко, опять выпустил сразу полколчана одним выстрелом, но стрелы рассекли пустоту. Фолко достал луковицу, поднес к глазам и, не стыдясь, заплакал... Все было тщетно, они упустили Короля-без-королевства и потеряли надежду на получение тысячи триалонов. К тому же, теперь смертельная угроза нависла над всем Средиземьем.

- Надо пожрать, - глухо сказал Малыш, завидев невдалеке полковую кухню телохранителей Олмера и небольшой холодильник на колесах, прицепленный вслед за самой походной кухней к телеге с лошадьми. Однако его ждало жуткое разочарование. Похоже, дружина Олмера основательно пообедала перед стычкой. Неосмотренным оставался лишь холодильник. К удивлению маленького гнома, холодильник вдруг принялся раскачиваться. Все вновь обнажили оружие, и подошли к холодильнику вплотную.

- Ночной Дожор, всем выйти из холодильника, - заорал вдруг Фолко.

Дверца холодильника открылась, и все узрели сидящего в холодильнике смелого Мылохлора, который пожирал содержимое с устрашающей скоростью. Его вставная челюсть работала вовсю, эльф старался компенсировать период вынужденного голодания. Увидев соратников, эльф страшно смутился и, почесав кончик носа, заявил:

- Это враги меня заперли, я никак не мог открыть дверцу изнутри, - объяснил он....

 

 

Глава 20. Битва на Андуине.

 

Они опомнились не скоро. У хоббита подломились его волосатые ноги, и он повалился в траву. Он не мог избыть из своей головы много раз повторяющуюся фразу "Вот теперь-то нам конец, теперь нам конец, все пропало шеф, все пропало...". Это продолжалось с минуту, пока Торин не наподдал ногой по граммофону, на который чья-то невидимая рука поставила пластинку с издевательскими словами... Это была шутка Олмера, но наши герои не улыбались.

- Мы не выполнили долг, - сокрушенно сказал Нивротт, почесывая задницу. - Теперь нам остается только напиться.

- Я бы на его месте убил бы нас всех с его-то невидимостью, - подал голос мрачный Торин.

- Зачем ему мы? - задумался, наконец, хоббит. Он теперь второй Король-Призрак, зачем тратить на нас взмах его чудесного меча, лезвие которого окутано черным туманом?

- Это меч Эола, темного эльфа. Он его выковал сам из упавшего с неба огненного железа. Арагорн не захотел его отдавать сыну Боромира, но в бою выронил его в реку. И, похоже, что Олмер захватил это могущественное оружие. Против него нет защиты, - тихо выдохнул Нивротт.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-09-20; просмотров: 144; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.220.245.254 (0.147 с.)