Реализации права. Формы реализации.

Правовое регулирование по своему фактическому итогу выражается в реализации права, т.е. в поведении участников общественных отношений, в которого воплощаются требования и возможности, содержится в праве.

Реализация права осуществляется в различных формах. Особенности этих форм ближайшим образом зависят от способов правового регулирования, от того, реализуются ли в данном случае обязывание, дозволение или запрет.

В соответствии с этим различаются три формы реализации: исполнение, использование, соблюдение.

Исполнение. Это такая форма реализации, которая выражается в действиях субъектов по осуществлению обязывающего правового предписания. Характерная черта данной формы – активное поведение субъектов: они совершают действия, предписанные юридическими нормами, т.е. выполняют возложенные на них обязанности к активному поведению.

Использование. Это такая форма реализации, которая выражается в осуществлении возможностей, вытекающих из дозволений. Характерная черта данной формы реализации – активное поведение субъектов; однако в отличие от предшествующей формы оно касается субъективных прав, причем прав на свое, «собственное» активное поведение, на использование предоставленных правом юридических возможностей (использование, например, права на защиту, права юридического распоряжения объектами личной собственности, избирательных прав и т.д.).

Алексеев С.С. Общая теория права: В 2-х т, Т. I. – М.: «Юридическая литература», 1981. С.303

Соблюдение. Это такая форма реализации, которая выражается в том, что субъекты сообразуют свое поведение с юридическими запретами. Характерная черта данной формы – пассивное поведение субъектов: они не совершают действий, запрещенных юридическими нормами, т.е. выполняют возложенные на них пассивные обязанности.

В наиболее точном, предельно строгом смысле о реализации права можно говорить в отношении такой ее формы, как исполнение. Здесь, действительно, в юридических нормах закладываются известные «программы поведения», которые затем в самом точном, прямом смысле осуществляются, переносятся в фактические отношения, претворяются в жизнь, реализуются в активной деятельности субъектов.

Что же касается двух других форм (использования и соблюдения), то здесь общие положения о реализации права нуждаются в известных уточнениях и, пожалуй, даже в оговорках.

Алексеев С.С. Общая теория права: В 2-х т, Т. I. – М.: «Юридическая литература», 1981. С.304

Прежде всего, указанные две формы должны рассматриваться в единстве, в сочетании и притом в зависимости от типа регулирования. При использовании всегда есть и соблюдение: при общедозволительном регулировании – в виде ненарушения конкретных запрещающих норм, при разрешительном – в виде строгого следования поведению в границах, очерченных субъективным правом, в несовершении ничего такого, что выходит за эти границы.

Но главное не в этом.

Как при общедозволительном, так и при разрешительном регулировании управомоченный субъект действует активно. И вот это активное поведение лишь в весьма условном смысле можно рассматривать в качестве «реализации» того, что заложено в праве. По своей сути активное поведение субъектов здесь – результат прямого осуществления материальных, политических, духовных и иных интересов, основанных на объективно обусловленных потребностях социальной жизни. Реализация же соответствующих юридических норм – управомочивающих и запрещающих, а также общих дозволений и запретов заключается, в сущности, лишь в том, что создаются как бы типовые конструкции, общие и абсолютные правоотношения, в соответствии с которыми субъекты строят свое, продиктованное социальными потребностями активное поведение.

Изложенное об особенностях реализации права в связи с общедозволительным и разрешительным типами регулирования приводит к выводам, предупреждающим от упрощенных трактовок ценности права и преувеличения его роли в жизни общества, против таких представлений, в соответствии с которыми будто бы все (и целиком), что происходит в окружающей нас жизни, суть не что иное, как реализация правовых установлений.

Подобные представления в какой-то мере справедливы, пожалуй, лишь применительно к такой форме, как исполнение – наиболее простой форме реализации, относящейся к верхним слоям правовой системы и, действительно, позволяющей (далеко не всегда, впрочем, эффективно, социально оправданно) довольно «свободно» использовать правовые формы, подчас не без волюнтаристских оснований.

Если же обратиться к таким формам реализации, как использование и соблюдение, которые связаны с самыми глубинами правовой системы, то перед нами возникает иная картина. В данной плоскости право – и это решающая его характеристика – предстает как такой регулятивный и эффективный охранительный социальный механизм, который призван дать простор и гарантировать правомерное поведение, выражающее действие экономических, общесоциальных закономерностей, и функционирование которого, следовательно, находится в глубокой, органичной взаимосвязи и взаимодействии со всей системой экономических, общесоциальных, в том числе психологических, регуляторов, стимуляторов поведения людей, их коллективов.

Алексеев С.С. Общая теория права: В 2-х т, Т. I. – М.: «Юридическая литература», 1981. С.305

И именно здесь, в данной плоскости – главный магистральный путь развития правовой формы, использования ее потенциала и резервов, повышения роли права в сочетании и гармонии с оптимизацией всего существующего в данном обществе комплекса социальных регуляторов (II.21.3.). Не трудно заметить, что рассматриваемый подход к праву, предупреждая от упрощенных трактовок и преувеличений его роли, позволяет раскрыть действительную ценность права в жизни общества, его органический, закономерный характер в системе социальных отношений классового общества.

Предыдущий | Оглавление | Следующий

[1] Этого не учитывают авторы, не проводящие различий между правовым воздействием и правовым регулированием (см., например: Лукашева Е.А. Социалистическое правосознание и законность, с. 94).

[2] Заслуга в выделении указанных каналов (аспектов) воздействия права на общественные отношения принадлежит В.Н. Кудрявцеву (см.: Кудрявцев В.Н. Право и поведение, с. 72 и след.). Вместе с тем надо заметить, что выделенный автором третий канал (принудительное воздействие права) относится к иной плоскости его функционирования, к специфически-правовому регулированию и выражен в нормативно-организационном опосредство-вании общественных отношений, их государственно-властном нормировании.

[3] См.: Кудрявцев Ю.В. Нормы советского права как средство управления (информационный аспект) – Автореф. канд. дисс, М, 1977.

[4] См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 38, с. 198-199; т. 45, с. 111.

[5] В.А. Кучинский утверждает, что общественно-производственные «объективные отношения.. целиком имеют волевое выражение: помимо волевой структуры они не существуют» (Кучинский В.А. Личность, свобода, право. М., 1978, с. 72).

[6] Интересный факт подмечен В.Н. Кудрявцевым. «Правовая норма, – пишет он, – моделирует, как правило, не один, а два соседних уровня поведения. Основным уровнем является действие, дополнительным – операция или телодвижение, которым оно осуществляется. Если основной уровень – операция, то дополнительный- действие либо деятельность и т.д.» (Кудрявцев В.Н. Право и поведение, с. 29). Этот факт находит объяснение в свойственной праву тенденции достижения максимальной определенности юридической регламентации общественных отношений.

[7] На материале уголовно-процессуального права была установлена такая зависимость: процессуальные операции во многих случаях – предмет отдельных норм, процессуальные действия – их совокупностей, деятельность – всей системы процессуальных норм (см: Алексеева Л.Б. Теоретические вопросы системы уголовно-процессуального права.-Автореф. канд. дисс. М, 1975, с. 5). Вместе с тем, по мнению В.Н. Кудрявцева, «в отраслях так называемого положительного права (содержащего регулятивные, а не охранительные нормы) чаще моделируются более высокие уровни поведения» (Кудрявцев В.Н. Право и поведение, с. 29).

[8] Кудрявцев В.Н. Право и поведение, с. 38.

[9] В юридической литературе указанные первичные методы именуются также магистральными (см.: Система советского законодательства. Под ред. И.С. Самощенко, с. 45).

[10] Термины «метод» и «способ» – понятия близкие, в значительной мере совпадающие по своему содержанию. В качестве близких, совпадающих они подчас употребляются и в юридической литературе. В настоящей работе термин «способ» так же, как и в исследованиях иных авторов (В.М. Горшенев и др.), употребляется для обозначения только строго определенной группы правовых явлений – обязываний, дозволений, запретов.

[11] На значение позитивного связывания, дозволения и запрещения для характеристики методов правового регулирования независимо друг от друга обратили внимание В.Ф. Яковлев и В.Д. Сорокин (см.: Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск, 1972; Сорокин В.Д. Административно-процессуальное право. М, 1972). Однако в отличие от В.Ф. Яковлева, В.Д. Сорокин не связывает конструируемые им методы со структурой права, с юридическим своеобразием ее главных подразделений – отраслей. Такая позиция (она получила развитие в другой книге автора «Метод правового регулирования (теоретические проблемы)». М., 1976 – позиция, недооценивающая «субстанциональность» методов, их значение в правовой действительности, оказалась возможной потому, что автор берет простейшие способы регулирования как таковые в отрыве от конкретного отраслевого материала и в особенности от главного, что характеризует методы,- централизованных и децентрализованных начал регулирования. См. по этому вопросу справедливые соображения Л.С. Явича (Явич Л.С. Общая теория права, с. 130) и С.Н. Братуся (Система советского законодательства. Под ред. И.С. Самощенко, с. 46-47).

[12] Близкий к данной позиции взгляд высказан В.М. Горшеневым. Он полагает, что «дозволение и запрет – наиболее общие способы воздействия, закрепленные в советском праве» (Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе, с. 51).

[13] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 2, с. 288.