Глава 11. Закономерности любви

Социальная психология, определяя, что такое любовь, выделяет понятия межличностного влече­ния, физической близости, физической привлекатель­ности, сходства и комплементарности (дополнитель­ности). Каждое из этих понятий тем или иным обра­зом определяет возможность возникновения чувств, симпатий, любви между людьми.

Межличностное влечение

Влечение, которое один человек испытывает к дру­гому, зависит от многих факторов. Однако, как пола­гают некоторые психологи, взаимное влечение двух людей больше определяется внешними признаками человека, нежели его внутренними качествами.

Физическая близость

Чем чаще происходят социальные контакты между двумя людьми, тем больше вероятность, что между ними установятся дружеские отношения. Таким об­разом, вопреки обычному мнению романтической молодежи, девушка или юноша скорее создадут се­мью с кем-то из своего ближайшего окружения, не­жели с каким-нибудь идеализированным человеком, живущим в другой стране.

Физическая привлекательность Коль скоро знакомство состоялось, физически при­влекательный человек чаще всего начинает воспри­ниматься как личность, превосходящая других по

честности, уму, одухотворенности. Тенденция припи­сывать завидные личностные качества «красивому» человеку присуща даже детям дошкольного возрас­та; они, например, обнаруживают склонность считать маленьких мальчиков с непривлекательной внешно­стью агрессивными и недружелюбными.

(Установлено, что одним из факторов привлека­тельности служит такая деталь, как величина зрач­ка. Мужчины находили изображенную на фотогра­фии женщину более привлекательной и нежной, если ее глаза были подретушированы так, чтобы зрачки казались больше. Женщины это знали с незапамят­ных времен и, собираясь на свидание, капали в гла­за белладонну.)

Однако известно, что люди, чьи успехи в отроче­стве объяснялись их внешностью, в зрелом возрасте испытывали больше трудностей в социальной адап­тации, чем люди, которые были вынуждены больше полагаться на свои внутренние качества.

Сходство и комплементарностъ Комплементарность (от латинского complemen-tum — дополнительность) в данном случае означает своеобразный тип взаимоотношений двух людей, когда индивидуальные особенности одного идеально дополняют индивидуальные особенности другого. Это, грубо говоря, отношения вилки и розетки. Или ключа с замком. Комплементарны говорун и слушатель, лю­битель покушать и любитель готовить, лидер и ведо­мый. Гармоничная пара наверняка комплементарна. Как правило, человек испытывает большее влече­ние к тем людям, которые сходны с ним самим по физическим особенностям, социальному происхожде­нию, интересам и взглядам. Люди, взаимное влече­ние которых основано на противоположных свойствах,

5. Зак. 164. 129

встречаются реже. Тем не менее комплементарность потребностей оказывается важным фактором стабиль­ности связей между людьми, которые первоначально выбрали друг друга по взаимному сходству. Таким образом, если сходство имеет важное значение для установления отношений, то для их продолжения, похоже, необходима комплементарность.

Выигрышная комбинация

Считается, что любовь и разум — это две различ­ные формы постижения мира. В эпоху технического прогресса разум является ведущим, и большинство людей забывает о любви и тем самым обкрадывает себя, лишая возможности полно воспринимать мир.

И тут нельзя не сказать о величайшей роли ис­кусства, которое развивает в человеке созидатель­ное восприятие и умение сопереживать, остро чув­ствовать. А это является основной предпосылкой возникновения любви, ведь способность человека любить вызывает любовь так же, как заинтересо­ванность делает человека интересным.

Существуют всего две положительные эмоции: интерес и радость. Они проявляются в творческом труде (преобладает интерес) и в любви (радость). Интерес возбуждается незнакомым, следовательно, он и она должны постоянно меняться, причем в луч­шую сторону.

А радость, как правило, может возникать при уз­навании чего-то знакомого (для радости это то же, что и новизна для интереса).

Таким образом, комбинация интереса и радости является основой любви. К человеку, являющемуся источником этих эмоций, развивается сильная при­вязанность.

Отличительная особенность положительных эмо­ций — это то, что они держат нас в настоящем, а это самое лучшее время потому, что только в нем проис­ходит единение души и тела, тогда как отрицатель­ные эмоции уводят душу в прошлое или в будущее (страх — в будущее, депрессия — в прошлое).

Интересно, что связь любви и отрицательных пе­реживаний закреплена в этимологии слов, обозна­чающих сильные эмоции. Так, слово «страсть» обо­значает во многих языках одновременно и чувство любви, и страдание. Любовь и смерть, любовь и опас­ность сосуществуют на страницах многих шедевров мировой литературы. Например, любовь Ромео и Джульетты разворачивается в обстановке смертель­ной опасности, вызванной враждой Монтекки и Ка-пулетти.

Именно недоступность Джульетты, принадлежа­щей к враждебному клану, многократно увеличива­ет ее ценность и значимость в глазах Ромео.

Жизненность описанной Шекспиром ситуации была недавно подтверждена зарубежными психоло­гами, которые обнаружили, что противодействие родителей общению молодых людей со своими из­бранниками является фактором, способствующим романтической любви. Правда, эти же психологи установили и обратную сторону психологического «эффекта Ромео и Джульетты» — через какое-то вре­мя (от нескольких недель до нескольких месяцев) инициированные таким «внешним» образом чувства затухают или даже сменяются на противоположные.

Давно известно, что подлинная любовь возникает тогда, когда любить нельзя, и развивается, преодо­левая различные препятствия. Вся мировая литера­тура построена на описании этого конфликта — от любви Тристана и Изольды до романа Юрия Живаго

5* 131

с Ларой. Но что есть литература, как не отражение жизни? Любовь свой накал приобретает только в жестокой борьбе с внешними обстоятельствами. Борь­бе, на которую отваживаются только самые муже­ственные. Поэтому именно трагическая любовь ока­зывается самой страстной, глубокой и сильной. Та­кова уж психология любви: чем больше препятствий встает на ее пути — тем могущественней ее внутрен­няя сила, страстная напряженность и безумная тос­ка от ощущения несбыточности надежд. Легко и сча­стливо текущая любовь никогда не сравнится по сво­ей напряженности с трагической любовью. Недаром Шекспир восклицал: «Скажите, где, когда была сча­стливой настоящая любовь?»

Указанную особенность психологии любви прекрас­но понимал Фрейд, обращавший внимание в своей работе по психологии сексуальности на то, что «пси­хическая ценность любовной потребности понижает­ся тотчас же, как только удовлетворение становится слишком доступным. Чтобы увеличить возбуждение либидо, необходимо препятствие, и там, где естествен­ные сопротивления удовлетворению оказываются не­достаточными, там люди всех времен создавали ус­ловные препятствия, чтобы быть в состоянии наслаж­даться любовью... Это относится как и к отдельным индивидам, так и к народам. Во времена, когда удов­летворение любви не встречало затруднений, как, например, в период падения античной культуры, любовь была обесценена, жизнь пуста».

Психологи Д. Даттон и А. Арон установили в сво­ем эксперименте, что у испытуемых молодых людей девушка, предлагавшая им ответить на вопросы тес­та, вызывала больше симпатии, когда они находи­лись на висячем мосту над пропастью, чем когда оп­росник заполнялся на обычном, железобетонном мо-

сту. Чувство страха, возбуждение, связанное с опас­ностью, которая могла быть истолкована как смер­тельная, стимулировали у молодых мужчин роман­тический или эротический интерес к девушке. По­этому опытная женщина для того, чтобы вызвать у мужчины повышенное внимание к себе, сама создает искусственные трудности, преодоление которых свя­зано с опасностью. Умоляет спасти, требует штурмо­вать неприступные вершины, что является обязатель­ным условием завоевания ее сердца (распространен­ная ситуация: «Ой, я забыла ключ, какой ужас, не заберетесь ли вы по балконам на третий этаж?»).

Об этом хорошо пишет болгарский философ Ки­рилл Василев: «...при отсутствии в любовной ситуа­ции препятствий, создающих определенную проти­водействующую силу, их следует нарочно придумать. Таким образом естественное напряжение воли при­дает большую ценность чувствам, ускоряет их внут­реннюю пульсацию, оставляет более глубокий след (воспоминания) в сознании любящих».

Этот закон любви хорошо знал римский поэт Овидий.

Помните: все, что дается легко, то мило ненадолго, Изредка между забав нужен и ловкий отказ. Пусть он лежит у порога, кляня жестокие двери, Пусть расточает мольбы, пусть не жалеет угроз — Может корабль утонуть и в порыве попутного ветра, Многая сладость претит — горечью вкус оживи! Вот потому-то мужьям законные жены постылы: Слишком легко обладать теми, кто рядом всегда.

А если нет необходимости бороться и нет возмож­ности совершить подвиг? Ну что ж, у мужчины все­гда остается много возможностей удивить женщи­ну, поразить ее если не подвигом, то рассказом о подвигах уже совершенных.

Женщины, знайте — позерство и хвастовство у мужчин в крови, вне зависимости от их возраста и интеллекта. Допустим, ваш аспирант прожужжал вам все уши о том, на грани какого великого откры­тия он находится. Поддержите его, даже если до сих пор не поняли, чем же он все-таки занимается в сво­ей лаборатории. Скажите, что вы всегда верили в его талант, да что там талант — в его гений! Вы ничем не рискуете. Во-первых, будет удовлетворено его самолюбие, во-вторых, он приготовит обед, от которого вы пальчики оближете, в-третьих — чем черт не шутит? — может, он действительно откроет что-то такое, чего еще никто не знал.

А если вы перебьете его на полуслове, вы: а) ис­портите ему настроение; б) испортите настроение себе; в) обед придется готовить самой и, наконец, г) подо­рвете его веру в себя.

Закон комплементарности: мужчине нужна муза, какая ни есть, а своя.

Но если мужчина жаждет, чтобы окружающие восхищались его ловкостью, силой, мужеством и деньгами, которые он зарабатывает, то женщине необходимо, чтобы в ней ценили ее красоту (в сущ­ности, качество обманчивое, как мы уже писали, и преходящее).

Мужчина, которому не лень изо дня в день на протяжении двадцати лет повторять: «Господи, как ты прекрасна!», может чувствовать себя в полной безопасности: его не заставят мыть посуду, сбегать лишний раз в магазин и выложить на стол всю зар­плату; напротив, из зарплаты, оказавшейся на сто­ле, ему дополнительно перепадет некая сумма — ведь настоящий мужчина должен быть всегда при день­гах, мало ли что может случиться! А женщина, об­деленная вниманием к ее внешности, пусть даже

формальным, очень скоро превратится в мегеру: ста­нет ворчать, жаловаться на свои многочисленные бо­лячки, существующие и несуществующие, ныть и, в конце концов, насмерть запилит мужчину.

Всем нам нужны зрители, всем нам нужны слу­шатели.

Отношение мужчины к женщине в значительной степени определяется желанием «привести в шоко­вое состояние», удивить, вызвать немой восторг, изумление. Отношение женщины к мужчине в зна­чительной степени определяется желанием не столько восторгаться, сколько восторгать. А если между ней и мужчиной сложились нормальные отношения, она с удовольствием позволит себя удивлять, изумлять, приводить в шок.

Как видим, противоположные полы нуждаются друг в друге, чтобы составить гармоническое целое.

Попробуем установить, обретает ли абстрактное понятие «любовь» какую-нибудь объективную пси­хологическую реальность, отличается ли совокуп­ность связанных с ним чувств и моделей поведения от тех, которые ассоциируются с другими понятия­ми (с сексом, симпатией, привязанностью, влюблен­ностью, дружбой), и обладает ли это особое состоя­ние чувств достаточной конкретностью и определен­ностью.

Каждый из нас, анализируя свои ощущения и внутренние переживания, способен отличить любовь от сексуальных отношений, с одной стороны, и от дружбы — с другой. С любовными переживаниями связаны наши вполне определенные ощущения, при­надлежность которых именно к любви обычно ни у кого из их носителей не вызывает сомнений. Так, проанализировав описания 240 опрошенных, психо­логи супруги Дайон пришли к выводу, что в набор,

связанных с любовью переживаний, входят эйфория, депрессивные ощущения, склонность к фантазиям, нарушения сна, общее возбуждение и трудности в концентрации внимания.

Психологи и социологи установили четкие пове­денческие корреляты любви, не характерные для других типов чувств и отношений. В ходе лабора­торных исследований это проявляется, например, в иной структуре общения влюбленных в сравнении с испытуемыми, которых не связывает это чувство, — влюбленные в два раза больше говорят друг с дру­гом и в восемь (!) раз больше времени проводят, гля­дя друг другу в глаза.

Но и психологи, и особенно социологи зачисляют в рубрику «любовь», на наш взгляд, два понятия, выражающих два разных чувства — любовь и влюб­ленность. Чаще всего в юности молодежь принима­ет за любовь увлечение или влюбленность, эти низ­шие (или первые) ступеньки любви.

Увлечения, определяющиеся большей частью вне­шними данными, эфемерны, они быстро вспыхива­ют и быстро гаснут, так как лишены тех глубоких человеческих чувств, которые связывают любящих. Влюбленный расцвечивает предмет своего чувства всеми красками, наделяет всеми добродетелями, но не видит его истинного лица, не проникает в его духовный мир. Влюбленности не хватает дружеской привязанности и прочности. Поэтому одна влюблен­ность, как правило, легко сменяется и вытесняется другой.

Любовь захватывает человека куда глубже влюб­ленности. Она проникает в душевные глубины чело­века, во все уголки психики.

Влюбленность может, как и любовь, вспыхивать внезапно и поражать человека, как солнечный удар.

Даже по форме она может быть более страстной и бурной, чем иная любовь, но она меньше проникает в душевные глубины человека, в меньшей степени меняет (формирует или деформирует) его душу и быстрее гаснет.

Влюбленность часто эгоистична, а то и эгоцент­рична — тут коренится, пожалуй, главное отличие от ее подлинной любви.

Основным вопросом настоящей любви является не вопрос «Где я найду большую любовь и партнера, который будет любить меня абсолютно?», а вопрос «Насколько способен я к настоящей любви?».

Какими же личностными качествами должен об­ладать человек, способный испытывать настоящую любовь? Психологи выделяют ряд таких качеств:

- внутреннюю самостоятельность,

- искренность,

- уверенность в себе,

- готовность прийти на помощь,

- терпимость.

Весьма большое значение в любви имеют эмоции, которые скрашивают нашу жизнь, делают ее насы­щенной, интересной, полнокровной (удовольствие, радость, страх и т. д.) — «влюбленный может свер­нуть горы».

Отношения, которые лежат в основе настоящей любви, строятся на внимательном и предупредитель­ном отношении к партнеру, отказе от чрезмерных притязаний, создающем чувство общности и глубо­кого понимания чувств и переживаний партнера. Причина краха любовных отношений часто лежит в грубости, бесцеремонности, скрытности, замкнутос­ти, мелочности, придирках, своеволии, упрямстве.

Предпосылкой для полнокровных, гармоничных любовных отношений являются скромность, непри-

тязательность, а также настоящая уверенность в себе, которая основана на внутренней независимости. Тот, кто чувствует себя зависимым от материальных, со­циальных и сексуальных притязаний, цепляется за своего партнера не потому, что испытывает настоя­щую, большую любовь, а потому, что ищет защиты.

Важнейшей стороной психологических процессов, заключающихся в субъективных переживаниях че­ловеком объективных любовных отношений, являются эмоции и темперамент. Одни и те же объективные обстоятельства могут вызвать у одного человека гнев, у другого — радость, у третьего — обиду, у четверто­го — страх, а у пятого — безразличие.

Один человек на все отвечает бурными реакция­ми, энергичным жестикулированием, многословием, а у другого ни в мимике, ни в жестикуляции нельзя заметить изменений даже в ответ на довольно резкий выпад против него. Есть люди постоянно всем недо­вольные, которые не могут найти для себя «достой­ного» партнера, обвиняя во всем своих партнеров.

Есть люди, по своему характеру настолько мало­подвижные, что они, даже убедившись в крахе сво­их любовных переживаний, не могут изменить си­туацию и уйти от нелюбимого человека, отказаться от ставших обузой отношений.

А как насчет противоположностей? Действитель­но ли они притягивают друг друга? И да, и нет. В значительней мере мы хотим видеть отражение са­мих себя. Физически красивые люди тянутся, как правило, к партнерам, которые не менее привлека­тельны.

К тому же многие из нас воспитываются с людьми равного социального положения. Мы общаемся с теми, кто живет с нами в одном городе, наши друзья имеют приблизительно тот же уровень образования и те же

цели в продвижении по службе. Мы обычно чувству ем себя наиболее комфортно именно с этими людьми я поэтому сходимся с теми, чья семья похожа на нашу. Наш выбор партнера подразумевает ряд схожих со­циальных аспектов. Нам нужен кто-то, кто может нас дополнить. Любитель поговорить тянется к любите­лю слушать, а энергичный человек может искать бо­лее пассивного партнера.

Два сапога — пара или, другими словами, равно­весие между социально схожими чертами и психо­логическими различиями дает, пожалуй, наиболее прочный союз длиною в жизнь.

Для большинства людей проблема любви состоит в том, чтобы быть любимым, а не в том, чтоб лю­бить, уметь любить. Значит, главное для них, чтобы их любили, чтобы они возбуждали чувство любви к себе. Очевидно, что для большинства людей нашей культуры умение возбуждать любовь — это, в сущ­ности, соединение симпатичности и сексуальной при­влекательности. Вторая причина того, что к любви относятся как к чему-то, не требующему обучения, состоит в допущении, что проблема любви — это про­блема объекта, а не проблема способности. Люди думают, что любить просто, а вот найти подлинный объект любви — или оказаться любимым этим объек­том — трудно.

Следует понять, что для любви нужен талант чувств. Но что такое этот талант? Дается ли он толь­ко избранным?

Способность любить — это нормальная способность нормальной души. Не сверхспособность, а именно нормальная. Каждый здоровый человек рождается предрасположенным к этому нормальному чувству. Но чем старше люди, тем меньше среди них стано­вится таких, кто может испытывать его. У многих

не хватает глубины души, чтобы вместить это чув­ство: у кого из-за воспитания, у кого из-за жизнен­ных условий, часто из-за эгоизма. Эгоист способен только на влюбленность. Впрочем, если влюбленность у таких людей сильная, она может и стать любовью, но для этого ей надо внутренне перестроить челове­ка. Это требует перелома в себе, долгой и изнури­тельной перезарядки многих душевных рефлексов, желаний, воли. К сожалению, на такую революцию души способны немногие.

Неспособность любить — изъян не биологический, а психологический, душевный. Талант любви — это талант души. И он, кстати, в принципе отличается от таланта художника, писателя, ученого. Главное в таланте любви — не редкостные и сложные способ­ности ума, слуха, зрения, памяти — способности, из которых состоит художественный или научный та­лант. Главное в нем именно душевность, сердечность, «человеколюбие» — способность дорожить другими, как собой. Многие, наверное, согласятся, что чело­веколюбие — сердце любви, ее ось и сердцевина — и есть то главное, что отличает ее от других влече­ний. Эти влечения могут быть жгучими, изнуряю­щими, но если в них нет человеколюбия, это еще не любовь, или вообще не любовь, а чувство другого ранга — влюбленность, привязанность, увлечение.

Любовь-болезнь

Если кому-то от любви хорошо —

Пускай на здоровье и любит,

Пусть по волнам мчит на всех парусах.

А вот когда еле жив

Человек от нестоящей девки,

Тут-то ему и должна наша наука помочь.

Разве это годится, когда, захлестнув себе шею, Виснет влюбленный в тоске с подпотолочных

стропил?

Разве это годится — клинком пронзать себе сердце? Сколько смертей за тобой, миролюбивый Амур! Тот, кому гибель грозит, коль он от любви

не отстанет, Пусть отстает от любви; Ты его зря не губи.

Овидий, «Лекарство от любви»

Сколько о любви написано — собственно говоря, вся мировая литература об этом, все шедевры клас­сики, вся поэзия... Беда в том, что когда человек стал­кивается с любовью в своей собственной, единствен­ной и неповторимой жизни, ему не поможет весь опыт человечества. Если он счастлив, то ему советы и не нужны, но если он страдает, то страдает в одиночку, и кажется, что на всем белом свете никто ему помочь не сможет, и советы близких только раздражают... Кстати, Стендаль, автор «Трактата о любви», блестя­щего научно-художественного исследования, давший потрясающее по силе воздействия описание того, как мужчина заставляет влюбиться в себя охладевшую возлюбленную (я имею в виду Жюльена Сореля и Матильду де ля Моль из «Красного и черного»), сам был, насколько известно, несчастлив в любви.

Как грустно сказал один современный юморист, чем неразделеннее любовь, тем ее больше. Несчаст­ная любовь — это больная любовь, и она действует на нас как настоящая болезнь. Горе, тоска, гнету­щее настроение — это не бестелесный туман, засти­лающий душу. В минуты горя происходит настоя­щее, буквальное отравление организма, и душевная боль, которую испытывает человек, — это и настоя-

щая, физическая боль. Есть выражение — «адрена­линовая тоска»: в моменты горя в кровь человека выбрасываются резко возросшие потоки адренали­на. Они, видимо, и усиливают гнетущую и совер­шенно физическую тяжесть, от которой «ломит душу», «рвет сердце».

Умирающая любовь может агонизировать долго, и если ее не лечить — радостями, развлечениями, новы­ми увлечениями, — она может превратиться в хрони­ческую болезнь и мучить человека долгие годы. В нас словно умирает раздробленный кусок души, и подоб­но человеку, которому отрезали руку, душа, у кото­рой отрезали любовь, жестоко страдает от увечья.

Что происходит в это время в нашей психике, как рушится, распадаясь на осколки, главный из воз­душных замков нашей души? Мы видим только от­даленное эхо глубинных сдвигов, которые соверша­ются в душе, а их больную суть, их вывихнутые су­ставы мы не видим.

Как себя лучше вести себя в таких случаях? По-моему, лучше всего поскорее выбираться из капка­на, потому что чем дольше ты в нем остаешься, тем больнее и тяжелее будет сделать это. Двоение чув­ства и разума часто ведет к несчастьям, а несчаст­ная любовь может рождать драмы и настоящие тра­гедии. Безнадежная любовь вбирает в себя всю жизнь человека, захватывает все пространство его души, вытесняя оттуда все остальное. В любимом человеке сгущается весь смысл жизни, а вся жизнь вне его теряет свой смысл. Это любовь — болезнь, чувство, которое можно назвать «мономанией», единственной и всепоглощающей страстью. Вся жизнь такого че­ловека проходит только в надежде видеть любимо­го, и когда у него отнимают эту надежду, его лиша­ют единственной опоры в жизни.

По словам известного психолога Игоря Кона, если любовь означает страшную одержимость, у нее край­не мало шансов на успех. Очень немногие на самом деле способны на долгое и напряженное чувство. Боль­шинство испытывает страсть лишь какое-то время, а потом чувство остывает, становится обыденным. Из­вестно, что у мужчин слишком большая страстность со сторон женщин вызывает настороженность и не­которые опасения. Кокетство, которое создает ситуа­цию неопределенности, необходимости прикладыва­ния усилий, завоевания, совершенно оправдано.

Но одержимые люди редко руководствуются по­добной житейской мудростью. Поэтому их чувства редко бывают взаимными.

Жертвы любви часто не знают одной очевидной, но трудновыполнимой вещи. Взрыв боли можно ус­мирить таким же взрывом воли — или упрямым, марафонским терпением. Только первые муки гиб­нущей любви невыносимы; если перетерпеть, пере­страдать их, они пройдут обязательно, с неизбежно­стью физических законов.

Смерть любви — это смерть части души; но эта часть души возрождается, снова вырастает. У юных заживление идет куда быстрее, чем у взрослых. Раны у них зарастают быстрее и бесследнее.

Но, пожалуй, самое главное, чего не знают юные «смертники любви», состоит вот в чем. Вероятность встретить счастье в будущем у них выше, чем у тех, кто не пережил краха любви. И причина здесь именно в том, что у них уже есть опыт несчастья — великий опыт, который оставляет инстинктивное знание под­водных камней любви, подсознательное умение об­ходить их. Это один из лучших учителей души, и поэтому на тех, кто прошел сквозь любовную катас-

трофу, распространяется закон возмещения: шансы на будущее счастье у них возрастают.

Нельзя, конечно, давать советы, как любить, то есть как чувствовать. Любовь самовластна и усколь-зающе летуча, она не подчиняется никаким прямым влияниям на себя. Но есть любовь-чувство и любовь-отношение, и на любовь-чувство можно подейство­вать окольно — через любовь-отношение.

Хорошее отношение к близкому человеку, чуткое внимание к нему может повлиять на его любовь: или усилить ее, или притормозить ее угасание. Нельзя, конечно, всех стричь под одну гребенку: любовь слишком индивидуальна. Что касается «закономер­ностей», которые движут любовью, то одни из них, наверно, правят большинством людей, другие — со­всем немногими, причем на одних больше действу­ют одни закономерности, на других — другие.

Люди делятся на типы, и люди одного типа при всем своем личном своеобразии относятся к одной группе — или психологической, или биологической, или социальной и т. п.

У людей, которые относятся к одному типу, есть много сходного и в самом чувстве любви. У холери­ков, например, любовь-гейзер, бурная и пульсирую­щая: она живет вспышками, как исландские гейзе­ры, которые бьют прерывистой струей. У флегмати­ков — любовь-озеро, ровная и спокойная, с умерен­ной теплотой чувств, но с подводными, спрятанны­ми в глубине, сильными течениями. У интровертов, людей, обращенных в себя, любовь психологически усложненная, полная запутанных переливов; у экс­травертов чувства гораздо проще, любовь больше уходит в действия, чем в переживания.

Нередко конфликты между влюбленными проис­ходят из-за того, что каждый пытается подстроить

под себя другого. Но нет одинаковых людей, и при этом надо учитывать различие темпераментов. Очень часто человек с одним темпераментом, общаясь с человеком другого темперамента, ожидает от него той же реакции, какая характерна для него самого. Но этого никогда не будет, и надо постараться это запомнить. Любовь — это такой вид отношений меж­ду людьми, который не допускает господства одного человека над другим или беспрекословного подчине­ния одного другому. В любви обе стороны равны — каждый жертвует собой ради другого, и каждый, ничего не теряя, только приобретает. Вместе оба со­ставляют нераздельное целое, каждая сторона или часть которого служит условием и важнейшей пред­посылкой для совершенствования другого.

Глава 12. Если одиночество...

Влюбленность и начало интимных отношений за­висят от массы причин, многие из которых на пер­вый взгляд никак не связаны с любовью. К числу таких причин мы относим и боязнь одиночества (иногда эту боязнь психологи называют еще «пани­кой безысходности»), оказывающую заметное влия­ние на поведение людей. Неудивительно, что трид­цатилетний мужчина более склонен к опрометчивым поступкам, чем восемнадцатилетний юноша. Боязнь одиночества, или «паника безысходности», охваты­вает многих девушек в период, когда большинство одноклассниц уже вышли замуж, а некоторые успе­ли даже обзавестись детьми. Поэтому мужчина, одер­жимый «паникой безысходности», будет на каждую женщину из своего окружения смотреть как на по­тенциальную жену, а женщина из боязни навсегда остаться одной будет видеть в каждом улыбнувшем­ся ей мужчине своего будущего мужа.

В браках, заключенных из боязни одиночества, возможно все: и яркая вспышка долго копившейся и нерастраченной любви, и трепетная нежность, ко­торая, кажется, и предназначалась-то ему одному, «единственному и неповторимому», и желание при­носить радость, и ощущение головокружения от на­хлынувшего счастья.

Никогда не старайтесь удержать партнера любой ценой — это плохо отразится прежде всего на вас. Не следует воспринимать расставание как обиду, нанесенную вам, унижение или потерю вашего пре-

стижа. Скажите себе, что ваше расставание есть не что иное, как согласованное решение двоих, поте­рявших друг к другу прежний интерес.

Одиночество, понимаемое как полная самоизоля­ция, не грозит тому, чья духовная жизнь разнооб­разна. Это время он использует для углубления и расширения своего образования, уточнения своих принципов и жизненных позиций. Люди поверхност­ные, наоборот, неустанно жаждут любого общения, порой с личностями малопривлекательными и ник­чемными, они боятся задохнуться в одиночестве, боятся, что одиночество обнаружит их собственную духовную пустоту. Это порода людей, всю жизнь играющих спектакли для себя и одержимых стра­хом разочароваться в себе.

А со многими одинокими женщинами постоянно приключается одна и та же история. А именно: за ними начинают ухаживать мужчины необыкновен­ной красоты, редкостные умницы, почти гении, без пяти минут миллионеры. Почти всегда можно пред­сказать, чем такая история закончится: очень скоро этот герой тихо испарится из их историй. Не только слушатели, но и сами рассказчицы рискуют так и не понять до конца, был ли он вообще, а если был, действительно ли пытался за ними ухаживать.

Долгое одиночество требует реванша. Чтобы ра­зом оправдать все свои обиды и неудачи, хочется обзавестись самим совершенством. Или хотя бы при­думать его, или идеализировать самого заурядного мужчину.

А тем временем тебе могут попадаться интерес­ные мужчины вполне достойные твоего внимания. Они не огорошат тебя предложением прогуляться с ними в загс, и даже могут не предложить немедлен­но свидание. Любой из них — всего лишь одна из

возможностей создать прочные отношения. Нужно немного усилий, чтобы понять, хочешь ли и можешь ли ты этой возможностью воспользоваться. Но не все такие усилия прикладывают.

От нового знакомства многие одинокие женщи­ны ждут необыкновенных ощущений и пережива­ний. Не испытав их с первых же минут, отворачива­ются от человека, и возможность оказывается упу­щенной. Самое обидное, что ты даже не успеваешь это осознать.

Вообще такое поведение свойственно многим оди­ноким женщинам, считающим себя старыми девами и стремящимися поскорее выскочить замуж. Пара­докс, но упуская десяток возможностей, одинокие женщины имеют обыкновение мертвой хваткой цеп­ляться за одну-единственную. Пусть это далеко не лучший мужчина, пусть становится нехорошо от одной мысли провести рядом с ним всю жизнь, а сам роман не доставляет никакого удовольствия. Но зато есть шанс стать такой же, как все женщины: ждать его телефонных звонков, не просиживать все выходные дома и на равных участвовать в любом женском разговоре. Редко кто, испытав одиночество, от такого компромисса отказывается, особенно если мужчина сам проявляет инициативу. Эта активность может оказаться единственным его достоинством в глазах одинокой женщины.

Одинокие женщины часто придают слишком боль­шое значение начальному этапу своих отношений с мужчинами. Они заранее знают: если роман закон­чится, едва успев начаться, сильнейшего чувства вины им не избежать. Им кажутся малоубедитель­ными правила «Не получилось с этим человеком — обязательно появится кто-то другой» или «Не могут все без исключения романы быть удачными». По-

этому, едва познакомившись с мужчиной, они уже выкладываются полностью, пытаясь поразить его воображение, доказать свое превосходство над все­ми его прежними подругами, ворваться в его жизнь как ураган. Они слишком стараются, завоевывая его, а это может мужчину отпугнуть. Но даже если быс­трый штурм удается, не остынет ли твой друг? Ведь ураган завораживает недолго. А когда много сил вложено в то, чтобы мужчину завоевать, сил на то, чтобы привязать его к себе, может не остаться.

Отсутствие по-настоящему близкого мужчины почти всегда приводит к дефициту общения. Огром­ное количество друзей, знакомых и родственников мало что меняет в этой ситуации. Существует тот уровень искренности, теплоты и доверия, которого можно достигнуть только рядом с любимым челове­ком. Многие женщины торопятся, стремясь к этому уровню отношений. С новым знакомым они ведут себя так, будто это и есть самый близкий и дорогой для них человек, тем самым лишая свои отношения перспективы. Любопытство партнера оказывается слишком быстро удовлетворено: ему уже не надо гадать, что его ждет с этой женщиной в будущем. Со своей доверчивостью она моментально оказывается у него вся как на ладони. Это напоминает мягкую посадку без взлета — ощущение, расхолаживающее большинство мужчин.

Дело в том, что одиноким сложно смириться с чужим невниманием, ведь они не могут сказать себе: «Зато мой друг выбрал и любит именно меня». В равнодушном взгляде незнакомого, в первый и по­следний раз встреченного мужчины они порой ви­дят полнейшее равнодушие к своей персоне всех муж­чин на свете.

Женское одиночество чаще всего бывает связано с неумением или нежеланием играть на мужском любопытстве. Во время поисков своего единственно­го и неповторимого можно отказаться от многих кап­ризов. Смириться с тем, что он не будет богат, атле­тически сложен, безумно обаятелен или на редкость образован. Отказ от утопических ожиданий — при­знак взросления. Но это не значит, что к партнеру не надо предъявлять никаких требований.

Нормальному мужчине, чтобы дорожить своей подругой, просто необходимо все время помнить: он провел своеобразный конкурсный отбор. И чем слож­нее был экзамен, тем большего он ждет от отноше­ний с женщиной.

За долю секунды между двумя людьми может пробежать искра. Любовь ли это с первого взгляда или просто влечение, будет ясно потом, а пока в дей­ствие вступает какая-то таинственная сила.

...Суббота, вечеринка в разгаре. Оглядывая ком­нату, встречаетесь глазами с привлекательным не­знакомцем и словно чувствуете неожиданный элект­рический удар. В растерянности отводите взгляд, но какая-то сила заставляет вас внимательнее посмот­реть на него — и тогда вы замечаете, что и он украд­кой наблюдает за вами. Вы не отводите глаз, и муж­чина подходит к вам ближе. Пульс учащается, вы ждете его приближения. И в этот момент вряд ли кто-либо задумается, почему именно этот мужчина привлек ваше внимание.

А в самом деле, почему одних женщин в мужчи­нах привлекают, например, темные глаза, а другие неравнодушны к голубым? Большинство женщин все же отдает предпочтение определенному типу.

Черты мужественности — это сигнал надежности и власти, свидетельство того, что мужчина может

подчинить других представителей своего пола. А юношеские черты обещают, что партнер ответит на чувства, и вызывают желание опекать, защитить его.