Глава шестая, в которой Динг попадает в главную сокровищницу Короля, знакомится с видами памяти и узнает о девяти заповедях мнемозины

У многих людей память похожа
на чердак, заваленный всяким хламом:
может, и есть что ценное — но не найдешь.
Житейское наблюдение

Динг огляделся. Он так увлекся разговором со всезнайкой Рефлексией, что не заметил, как они оказались в каком-то необычном городе. Похоже, что они действительно ОКАЗАЛИСЬ в нем, ведь по мере постепенного приближения трудно было бы не заметить эти огромные небоскребы из стекла и бетона, которые сейчас со всех сторон окружали путешественников. Но как бы там ни было, Динг и Рефлексия находились одни на пустынной улице и, задрав головы, рассматривали многоэтажные здания.

— Мы уже недалеко от резиденции Его Величества Сознания, — сказала Рефлексия. — Здесь начинаются Главные Сокровищницы Короля.

— Что? В этих зданиях? — удивился Динг. Он подошел к одному из небоскребов. На распахнутых дверях не было и намека на замок, ни на одном из окон не видно было какой-нибудь даже символической решетки, в дополнение к этому полностью отсутствовала охрана. Вход к сокровищам был совершенно свободным.

— Коммунизм! — поразился Динг. — Каждому — по потребностям! Кто бы мог подумать, что я внутренне так готов к светлому будущему?

Рефлексия даже фыркнула от негодования:

— До чего же ты бестолковый! Здесь же хранятся не золото, не серебро, не драгоценные камни, а сокровища совсем другого рода, обладающие самым удивительным свойством: их можно черпать отсюда сколько угодно, а они не убывают.

— Опять мистика, — вздохнул Динг, продолжая мыслить как материалист несмотря на все увиденные им чудеса. — Значит, нарушение закона сохранения количества вещества?

— И какого вещества! — с гордостью воскликнула Рефлексия. — В этих зданиях хранятся самые дорогие богатства на свете — Знания, в соседних — Умения, а вон в тех, что в тени, в полумраке, Навыки.

Но Сокровищница навыков принадлежит Черному Кардиналу, ведь Навыки не требуют непосредственного контроля со стороны Сознания (раз выбор того или иного пути к цели уже предопределен, а путь уже давным-давно проторен).

Она решительно вошла в стеклянные двери ближайшего небоскреба. Динг, слегка заинтригованный, шагнул за ней. Откуда-то сверху доносился неясный шум. Сами собой раздвинулись створки лифта напротив входа. Динг вслед за Рефлексией зашел в кабину лифта и не обнаружил в ней привычной панели с кнопками этажей. Двери захлопнулись, и лифт плавно поехал вверх. Через несколько секунд он остановился и выпустил Динга и Рефлексию в просторное помещение, где шум был сильнее.

Перед ними предстало любопытное зрелище: прямо из стены выходила огромная труба («Вот где конец Информопровода!» — сообразил Динг), из жерла которой, как из рога изобилия, потоком извергались... книги.

Но книги не падали, не рвались, а спрыгивали на пол и сами собой разбегались по помещению. Шелестя и мелькая страницами, они быстро вскарабкивались по высоченным стеллажам, стоявшим вдоль стен, и занимали места в рядах книг, примостившихся ранее.

Но и здесь книги не успокаивались. Из них вылетали страницы и, словно подхваченные сквозняком, планировали через распахнутые двери в соседние залы. Порой страницы забирались внутрь книг, стоявших рядом, или менялись друг с другом местами.

Движение ни на секунду не прекращалось. Но казавшийся поначалу беспорядочным процесс подчинялся определенной закономерности. Это Динг понял, обратив внимание на незамеченную прежде женскую фигуру в углу. Женщина сидела вполоборота к пришедшим, наклонившись над пультом со множеством клавиш разнообразных размеров и конфигураций, и внимательно наблюдала за работой Информопровода.

Женщина, повернув голову, увидела гостей, нажала на какую-то кнопку, встала и подошла к ним. Высокая, стройная, она была удивительно красива. Белоснежная хламида была закреплена на ней золотой пряжкой.

— Приветствуем тебя, Мнемозина! — сказала Рефлексия, всем своим видом выражая огромное уважение.

— Богиня Памяти у древних греков, мать девяти муз, — пробормотал Динг, обнаружив, что в Главной Сокровищнице Знаний его Память работает недурно.

— Да, другое мое имя — Память, — нежным и глубоким голосом произнесла Мнемозина.

— Нам нужна твоя помощь, — сказала Рефлексия. — Необходимо узнать, каким способом Динг сможет выбраться снова во Внешний Мир.

— Хорошо, я попробую помочь вам, но надо подумать, где же искать нужную информацию. — Мнемозина подошла к жерлу Информопровода, рассуждая вслух. — Память состоит из трех основных процессов: запоминания, сохранения и последующего воспроизведения информации. Здесь, в этом зале, происходит запоминание. Но тут действует только Кратковременная Память. Вряд ли нужные нам сведения можно найти в этом зале, ведь информация здесь долго не задерживается — она либо сразу используется Сознанием, либо отправляется в соседний зал Долговременной Памяти, либо ее проглатывает ненасытное Забывание.

Мнемозина указала гостям на широкий люк в полу, в который периодически по одной или целыми группами прыгали книги с полок и стеллажей. Порой книги летели туда прямо из Информопровода. Из люка слышался рев вечно голодного Забывания.

— То, что сожрало это чудовище, уже никогда не вспомнится? — спросил Динг, с опаской заглядывая в люк.

— Почему же? Забывание — зверь, принадлежащий Черному Кардиналу Подсознанию, у него-то и хранится вся информация, проглоченная Забыванием. Иногда она выбрасывается обратно, через этот люк, хотя трудно определить, когда и почему это происходит.

Мнемозина, Рефлексия и Динг прошли в соседний зал Долговременной Памяти. Здесь уже не было такой суеты и шума, как в предыдущем зале. Книги стояли на полках поспокойнее, хотя и тут страницы летали с места на место, а некоторые возвращались в зал Кратковременной Памяти.

— Здесь и в тысячах других таких же залов происходит сохранение человеческого опыта. Видишь, Динг, сколько свободных ячеек Памяти? Люди часто боятся перегрузить свою Память лишними знаниями.

А ведь не так давно крупнейший современный кибернетик фон Нейман сообщил, что, по его расчетам, человеческий мозг может вместить примерно десять в двадцатой степени единиц информации.

Получается, что каждый человек может запомнить всю информацию, содержащуюся в миллионах томов крупнейшей в мире Библиотеки имени Ленина (правда, скорость потока поступающей информации ограничивается пропускной способностью органов чувств как приемников информации, а чтобы ее увеличить, придется перейти в царство Разума).

Моя задача в этих кладовых — как можно лучше сохранять имеющиеся знания и опыт. Ведь со временем воспоминания портятся, тускнеют, бледнеют краски, разрушается цельность впечатления. Но даже если мне удастся сохранить информацию, что в ней толку, если страдает другой процесс Памяти — Воспроизведение...

Мнемозина жестом пригласила Динга и Рефлексию в другой зал, где одну из стен занимал огромный экран. На нем с невероятной скоростью сменялись разнообразные картины: какие-то пейзажи, лица, страницы книг, звучали обрывки фраз, разговоров, какие-то цифры, даты, изречения, инструкции по пользованию электроприборами и последние сообщения телевизионных дикторов, строение рибосом живой клетки и правила игры в волейбол, мотив популярного шлягера из видеоканала и формулировки законов физики, стук трамвая, крики чаек над морем и многое другое.

— Во всем огромном количестве информации, которая хранится в моих Сокровищницах, — продолжила свой рассказ Мнемозина, — бывает очень трудно найти то, что необходимо именно сейчас, в данную минуту. Случается, человек очень долго вспоминает нужное слово, или имя, или адрес, а через какое-то время ставшая уже ненужной информация как бы сама собой всплывает в памяти.

Но, как говорится, дорога ложка к обеду. Поэтому если мы говорим о хорошей Памяти, то подразумеваем не только ее способность быстро и много запоминать, долго и прочно хранить, но главное — точно и вовремя воспроизводить.

Динг обратил внимание на нескольких женщин в таких же хламидах, как Мнемозина, сидящих за приборами, похожими на компьютеры. Все эти приборы с дисплеями и панелями располагались вдоль стен зала.

Богиня Памяти сделала знак четырем очаровательным женщинам, и те с почтением приблизились к ней. Мнемозина повернулась к Дингу:

— Скажи, мой друг, какой вид Памяти может хранить нужную тебе информацию? Какую из моих помощниц я должна подключить к поискам?

Динг растерялся: говоря откровенно, он и понятия не имел о том, какие виды Памяти вообще бывают. Мнемозина поняла его смятение.

— Ну что же, познакомься с ними.

Это — Двигательная Память. Она отвечает за запоминание, сохранение и воспроизведение различных движений.

А вот — Эмоциональная Память, или память на чувства.

Прошу особое внимание обратить на обаятельную Образную Память. Она включает в себя Зрительную, Осязательную, Обонятельную, Вкусовую, Слуховую и Музыкальную Память.

И наконец, Словесно-Логическая Память — очень серьезная дама. Усвоение материала различных текстов, сложных понятий, наших мыслей, которые обычно облечены в словесную форму, — все это происходит чаще всего именно с помощью Словесно-Логической Памяти.

Динг познакомился таким образом со всеми видами Памяти, но ясности это ему не прибавило, и он попросил Мнемозину подключить к поиску всех своих помощниц. Пока женщины работали, Динг решил использовать это время для беседы с Мнемозиной с целью прояснения некоторых вопросов.

— Ты говорила, Мнемозина, что человеческая память может сохранять без потерь потрясающе огромное количество информации, — сказал Динг.

— Да, ресурсы человеческого мозга используются на десять—пятнадцать процентов — не больше.

— Интересно, а были люди, которые могли все-таки на полную катушку использовать свою память?

— Такие люди и были, и есть.

Великолепную зрительную память имели многие художники, писатели, полководцы.

Покопаемся еще глубже в истории и обнаружим, что, по свидетельству современников, Юлий Цезарь и Александр Македонский знали в лицо и по имени всех своих солдат — до тридцати тысяч человек.

Великий азиатский врач, философ, математик Авиценна (Ибн Сина) семнадцатилетним юношей оказался в Бухаре и провел там несколько лет, читая книги из огромной библиотеки бухарского правителя. Через несколько лет во время войны библиотека сгорела. Авиценна удрученно повторял, что он, к несчастью, успел прочесть только десять тысяч книг и только их сможет восстановить по памяти. В Хорезме Авиценна, получив от шаха сорок писцов, посадил их в одном зале и каждому стал диктовать одну из погибших книг. Так были восстановлены все десять тысяч рукописей.

Обратимся к современности.

Академик Иоффе по памяти пользовался таблицей логарифмов.

Потрясающей кратковременной, точнее, оперативной памятью обладают некоторые люди, которых называют чудо-счетчиками.

Таков, например, Игорь Шелушков — инженер из Нижнего Новгорода. Он может, прослушав стихотворение, назвать в нем число букв, производит в течение нескольких секунд головокружительные операции с огромными числами.

А в соревновании между ним и компьютером третьего поколения, устроенном несколько лет назад, он сумел обогнать компьютер в скорости вычисления корней больших степеней и в других операциях.

— Что и требовалось доказать! — с горечью воскликнул Динг, услышав все это. — Все талантливые люди наделены от природы изумительной памятью. А на моей персоне, действительно, можно поставить жирный крест. Гения из меня не выйдет, поскольку памяти у меня ни на полтинник. Значит, правы предки и классная дама? Не выйдет из меня ничего путного?

— Ну, во-первых, и среди великих встречались люди со слабой памятью.

Например, Фарадей не мог обойтись без всевозможных записей и заметок.

Среди пожилых ученых часто можно встретить людей, отличающихся так называемой академической рассеянностью. Они забывают порой о многих элементарных вещах: свой домашний адрес, имя знакомого. Впрочем, это объясняется их высокой сосредоточенностью на научных проблемах.

А во-вторых, память можно развивать, тренировать. Для этого надо учесть некоторые мои советы.

И Мнемозина подарила Дингу белый цилиндр — Единицу Знания, и Динг открыл для себя:

 

ДЕВЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ МНЕМОЗИНЫ

1. Внимание — резец памяти: чем оно острее, тем глубже следы. Чем больше желания, заинтересованности в новых знаниях, тем лучше запоминается.

2. Приступая к запоминанию, поставь перед собой цель — запомнить надолго, лучше — навсегда. Установка на длительное сохранение информации обеспечит условия для лучшего запоминания.

3. Откажись от зубрежки в пользу осмысленного запоминания/запоминания по смыслу. А для этого нужно:

1) понять; 2) установить логику изложения или логику следования излагаемых событий; 3) соответственно разбить материал на логические куски и найти в каждом из них «ключевую фразу», или «опорный момент».

4. Воспользуйся эффектом Зейгарник: запоминается лучше та задача, решение которой не удалось довести до конца, чем та, которую благополучно решили.

5. Лучше два раза прочесть и два раза воспроизвести, чем пять раз читать без воспроизведения.

6. Начинай повторять материал по «горячим следам», лучше перед сном и с утра.

7. Учитывай «правило края»: обычно лучше запоминаются начало и конец информации, а середина «выпадает».

8. Настоящая мать учения не повторение, а применение.

9. Иногда используй мнемотехнику — искусственные приемы запоминания. Например, бессмысленные слоги «ри-ка-ку-по-лу-ша» можно запомнить, связав их в искусственное предложение «Присказку послушай».