Далее рассмотрим индикаторы социального и профессионального статуса Н.Е. Синичкиной.

Во-первых, будучи по образованию педагогом начальных классов, Н.Е. Синичкина в поиске правильной коммуникативной стратегии, ориентируется на групповые шаблоны речи, использовать которые она привыкла в школьной аудитории.

Также необходимо отметить,что она нервничает, не знает о чем говорить дальше, поэтому иногда она фактически не общается с реальной аудиторией. Отсюда можно предположить, что у нее складывается неверный, неадекватный образ коммуникативного партнера.

Наталия Евгеньевна ориентируется на привычные ей шаблоны и действует в их рамках. Это является результатом вышколенности и опыта многих лет педагогических практик в школе.

Наталия Евгеньевна поправляет стилистическую ошибку, допущенную студентом, ссылаясь на исторически сложившуюся норму русского язык. (Закончила-окончила «что я окончила! С точки зрения русской нормы»). Несмотря на то, что употребление слова«окончить»считается более уместным в данном контексте (Согласно «Большому толковому словарю русского языка» (Ред. Кузнецов С.А.), «Толковому словарю русского языка» (С.И. Ожегов), вариант «закончить» не является грубой стилистической ошибкой.

Следует отметить, что Наталия Евгеньевна Использует столь характерное для начальной школы обращение к аудитории «ребята» («Ещё раз здравствуйте, ребята», «Есть еще вопросы ко мне, ребята?» «Ребята, успехов»). Это является доказательством того, что она окончила педагогический колледж по специальности учитель именно начальных классов. В педагогическом общении в роли обращения выступают две лексические группы: в основном собственные имена и слова, отражающие социальные отношения. В частности, такие обращения как «дети», «ребята» наиболее распространены именно в младших классах (первое образование накладывает отпечаток).

В речи Синичкиной явно слышен командно-поучительный менторский тон. Также она задает ход беседы, старается заполнить паузы: «Может вы хотите мне какой-то вопрос задать?», «Хорошо, уйдем от этого», «Еще, что вы хотите обо мне узнать? У меня осталось буквально 20 секунд», «Всё-всё-всё». Она не знает на самом деле, сколько осталось времени, это фразы, которыми она пытается активизировать, стимулировать поведение.

В добавлении к гендерным признаком следует сказать, что различия в мужской и женской речи не столь значительны, не проявляют себя в любом речевом акте и не свидетельствуют, что пол является определяющим фактором коммуникации. Один и тот же человек в разных коммуникативных ситуациях обнаруживает и различное речевое поведение, что получило название переключение кода. Коммуникации лиц одного пола, но разного социального и профессионального статуса имеет ряд различий. Речевое поведение любого лица дома и на работе, в знакомой и новой обстановке различно. Мы знаем, что для феминной речи скорее типична мелодичная интонация, для маскулинной – большая степень властности и императивности. Но для преподавателя высшей школы скорее присущи маскулинные речевые характеристики. Также, чем больше человек уверен в себе, тем больше он может варьировать тип гендера в зависимости от ситуации. Наталия Евгеньевна пытается придерживаться маскулинной речи, но она неуверенна в себе и у нее скорее получается менторский тон при резко выраженном феминном гендере.

Что касается профессионального и социального статуса, вначале Наталия Евгеньевна не говорит напрямую о своей профессии, она полагает, что мы сами провели пресупозиционный анализ и по ее предыдущим репликам в частности «в рамках курса прагмалингвистики будет небольшой кусочек лекций, посвященных социолингвистике» догадались, что она преподаватель и для нас это очевидно. Студент Павел задает ей вопрос «Кем вы работаете?», нарушая импликатуру в процессе коммуникации. Мы сами вынуждены «вытаскивать»интересующую нас информацию. Наталия Евгеньевна, в свою очередь, для того, чтобы скрыть свою неуверенность и волнение, отходит от четких рамок коммуникации преподавателя. Мы можем наблюдать чрезмерную экспрессивность в речи и женское кокетство, что является речевыми характеристиками феминного гендера. («Кем я работаю? Угадайте с трех раз, кем я работаю, если я буду читать у вас курс социолингвистики?; Поэтому вот я вот пытаюсь вот что-то здесь сделать, для того, чтобы вы побо как можно больше получили [м]материала, с которым можно будет работать»)

Чтобы подчеркнуть свое положение в обществе и то, чего она уже добилась Наталия Евгеньевна начинает перечислять все свои регалии, начиная со среднего профессионального образования и по нарастающей. Она ориентирована на гиперсоциальность и гордится своим социальным статусом (частотность слова «специальность» и других профессиональных слов). Наталия Евгеньевна постоянно ощущает свой социальный статус и апеллирует к нему в минуты коммуникативного напряжения. («Кем я работаю? Угадайте с трех раз, кем я работаю, если я буду читать у вас курс социолингвистики? Преподавателем!» «Но, для того, чтобы вы обрабатывали этот материал более системно, я добавлю, что я – кандидат филологических наук, я – русист, синтаксист, я доктор педагогических наук, профессор». «Что я окончила! С точки зрения русской нормы. Я окончила музыкальное училище по классу скрипки. Я окончила педагогический колледж по специальности учитель начальных классов, университет имени Герцена по специальности учитель-словесник, окончила аспирантуру по специальности десять ноль два ноль один и докторантуру по специальности тринадцать два нуля ноль восемь»).

Однако речь в основном идет о маркерах социального статуса и мало лексики по предмету (В ее речи присутствуют лингвистические термины: «лингвисты», «прагмалингвистика», «социолингвистика», «язык», «слово», «речь», но их значительно меньше, чем социальных терминов)
Обычно, если человек профессионал, это отражается на лексике, которую он употребляет.

Возможны два вывода:

Первый: для Наталии Евгеньевны социальный статус важнее профессионального статуса. Профессиональное знание является чем-то второстепенным.

Второй: Наталия Евгеньевна – человек с развитым чувством стиля и ее профессиональное знание не откладывает отпечаток на ее речь.

Второй вывод легко опровергнуть. Статусная индикация речи также прослеживается в произношении, выборе слов и соблюдении правил нормативной грамматики со стороны представителей разных групп населения. Наталия Евгеньевна часто использует неуместные для преподавателя в данной ситуации разговорные слова. Например, «кстати», «угу», «вот вам», «может» вместо полного вводного словосочетания «может быть», «спасибо большое». «Спасибо большое» – явный стилистических огрех и на фоне замечания Паше «закончить-окончить» – индикатор неделикатности). Наталия Евгеньевна переходит на разговорную речь на гране сленга (английский язык («and so on»). Из вышеперечисленного можно сделать вывод о том, что Наталия Евгеньевна не является очень хорошим стилистом. Следовательно, мы можем предположить круг общения Наталии Евгеньевны. Возможно Наталия Евгеньевна не общается с представителями своего профессионального круга или это общение сведено к минимуму. Второй вариант – Наталия Евгеньевна общается с профессионалами в своей сфере, но они не считают нужным делать ей замечания.

Наталия Евгеньевна имеет предельно высокий статус в педагогической деятельности – профессор.

Выделяют два плана анализа социального статуса человека как категории социолингвистики: индикация и оценка социального статуса.
В качестве индексов социального статуса выступают особенности одежды, манер, речи, способов времяпрепровождения.

Если говорить о внешнем виде, Наталия Евгеньевна одета в официально-деловом стиле - брюки, жакет. У нее аккуратно уложены волосы, легкий макияж, неброская бижутерия. Все это полностью соответствует ее статусу преподавателя высшей школы. Однако индексы социального статуса имеют знаковую природу, и поэтому тот или иной индекс престижного стиля жизни может абсолютизироваться и терять свое исходное содержание, превращаясь в формальный показатель принадлежности людей к определенной группе общества. Например, несмотря на высокий статус профессора, речь Наталии Евгеньевны напоминает речь преподавателя начальных классов, она допускает ряд стилистических ошибок, именно поэтому не следует делать поспешных выводов о принадлежности человека к тому или иному классу или статусу, чтобы избежать возникновения социальных стереотипов.

Индикация статуса прослеживается в непосредственных и опосредованных человеческих контактах, т.е. в соблюдении дистанции между участниками общения и в социальных нормах межличностного общения (представителям различных социальных групп свойственны различные, порой диаметрально противоположные, понимания своей личной территории, своего права вступать в контакт с другими людьми и т.д.).

Наталия Евгеньевна часто нарушает дистанцию, вторгаясь в зону аудитории. Необходимо отметить, что преподаватель имеет формальное право вторгаться в личное пространство аудитории и иногда даже обязан это делать для контроля, стимулирования студентов во время чтении лекции для лучшего усвоения ими материала, а также на практических занятиях. В данном случае, встреча с Наталией Евгеньевной должна была нести форму знакомства преподавателя и студентов, формальной беседы. Следовательно, вторжение в зону аудитории было неоправданным, а исключительно для демонстрации степени своего превосходства и высокого социального статуса.