Мода как массовое подражание

Мы определяем моду как особый феномен психологии масс, основанный на категории «модности», противостоящей «немодности», и на действии парного социально-пси­хологического механизма заражения-подражания. Данный феномен иногда прояв­ляется в виде стандартизированного массового поведения, а иногда и в совершенно иных формах, причем совсем не обязательно стихийных. С точки зрения психологии масс, мода — это яркое стремление к внешнему разнообразию, парадоксально обора­чивающееся своей прямой противоположностью — как внешним, так и, особенно, внутренним, психологическим единоообразием.

Именно такая суть данного явления была блестяще раскрыта еще английским фи­лософом конца XVII — начала XVIII веков Энтони Эшли Купером, лордом Шефтс-бери. В своем знаменитом сочинении «Sensus Communis, или Опыт о свободе острого ума и независимого расположения духа» он весьма саркастически, хотя и совершен­но точно писал: «...Со временем люди стали считать Приличным для себя переиначи­вать свой внешний вид, а свое умственное сложение приводить к единообразию»¹. На наш взгляд, в этой фразе содержится ключ к пониманию моды именно как феномена психологии масс. Погоня за внешним разнообразием, постепенно охватившая людей по мере развития их человеческой индивидуальности и индивидуального сознания (контрсуггестивных механизмов, развивавшихся после первобытного однообразия), парадоксальным, но вполне естественным образом обернулась своим контрконтр-суггестивным следствием — развитием нового механизма, ведущего к единообразию, т. е. к массовизации сознания и поведения².

¹ Цит. по: Орлова Л. Азбука моды. М.: Просвещение, 1988. С. 8.

² Далее, по Шефтсбери, все развивалось еще более интересно: «Таким образом, власти сделались порт­
ными, и их, когда они передавали свои полномочия новым портным, в свою очередь, наряжали так, как
они того заслуживали в глазах других. Однако, хотя при таком чрезвычайном стечении обстоятельств
все пришли к соглашению, что существует только один определенный и истинный вид платья, одна-
единственная манера, к которой необходимым образом должен приспособиться весь народ, несчастье
заключалось в том, что ни власти, ни костюмеры не могли решить, какая же из многообразных мод была
подлинно верной... людей со всех сторон стали преследовать за их вид и характерные черты, они дол­
жны были приноравливать свою мину к своим рубашкам в соответствии с правильной модой, в обра­
щении находилась тысяча образцов и моделей одежды, и они менялись снова и снова, при каждом удоб­
ном случае, в соответствии с привычками и духом времени. Судите сами, разве человеческие лица
могли не сделаться стесненными и скованными, а естественный облик людей — трудно узнаваемым,
беспорядочным, искаженным судорогами». — Там же.

262 Часть 3. Массовые социально-психологические явления

Затем, правда, мода очень быстро начинает играть прямо противоположную роль. Вначале заражая людей единообразием, она быстро порождает и предлагает потре­бителю новое весьма значительное многообразие того, что может считаться модным теперь уже вместо старого, модного ранее. Если поначалу мода, безусловно, вы­полняет выраженные суггестивные функции, то с течением времени она начинает осуществлять свои же, но теперь уже прямо противоположные, контрсуггестивные функции. Они и порождают сложнейшую для человека проблему индивидуального выбора. Хотя это все-таки вторично — главная функция моды как социально-психо­логического явления состоит прежде всего в массовизации человеческой психики. Но происходит это как бы обманным путем — через внешнюю видимость индивидуали­зации человека.

Конформизм как фактор моды

В собственно психологическом, сравнительно узком плане, основным механизмом моды обычно считается давно известный феномен конформизма («группового давле­ния»). Трудно возражать против того, что конформизм тесно связан с подражанием, однако здесь необходимы определенные уточнения. Прежде всего, в психологии масс мы имеем дело с особыми вариантами конформизма, выступающего в форме не столько чисто группового (как трактуется в традиционной социальной психологии), ограниченного, сколько намного более значительного, массового давления. В конеч­ном счете, массовая мода и оказывается результатом добровольной податливости людей вполне определенному давлению, осуществляемого либо авторами моды, либо ее соавторами, либо просто очень известными и популярными людьми — ее распро­странителями, либо влиятельными группами, либо же значительными по масштабам общностями уже состоявшихся сторонников моды. Причем в явлениях массовой моды массовый конформизм такого рода проявляется по-разному — как минимум, в двух, достаточно различных своих ипостасях.

С одной стороны, это всем привычный «слепой» конформизм, то самое, о чем А. С. Пушкин сказал: «Слепая мода — наш тиран». Как известно, большинство людей просто стремится одеваться, как все, и не хочет особенно выделяться из толпы. Мож­но сказать и больше: они потому и стремятся одеваться как все, что не хотят выде­ляться из толпы. Здесь конформизм носит своеобразный, защитный характер, а мода выполняет свою особую, скрытую роль — социальной мимикрии. Люди часто прячут собственное, индивидуальное «я» за вроде бы вполне одинаковой для всех одеждой. Особенно стимулирует такое стремление людей к анонимности сложная жизнь в условиях мегаполиса — между прочим, наиболее благоприятной среды для распрост­ранения массовой моды.

Впрочем, специалисты-модельеры вообще убеждены: «Психологи, изучающие об­щение и то, как при этом проявляется личность, давно обратили внимание, что само по себе личное "я", взятое как бы в чистом виде, редко вступает с другим "я" в прямое и открытое общение. Обычные повседневные контакты происходят на уровне "соци­альных масок", когда каждый из людей выступает в той социальной роли, которую он играет или пытается играть. В этой ситуации одежда, костюм становятся легко чита-

Глава 3.2. Психология моды 263

емым внешним знаком социальной роли человека»¹. Или, наоборот — они как бы «прячут» человека за массовой деиндивидуализирующей «униформой».

Разумеется, здесь следует четко разграничить два вида массовой одежды. С од­ной, стороны, это служебная униформа. Она никак не может быть модной или не мод­ной — обычно она бывает просто обязательной для ношения «форменными людь­ми» — военнослужащими, полицейскими, почтальонами, пожарными, железнодорож­никами, летчиками и т. д. Это особый знак социальной роли, необходимый не столько для обезличивания (это дополнительная, подчас даже невольная функция), сколько для функциональной узнаваемости людьми представителя той или иной социальной службы.

С другой стороны, в жизни действительно существует массовая одежда, выпол­няющая вполне реальную камуфляжно-деиндивидуализирующую функцию. Такая одежда может быть массово модной потому, что деиндивидуализирует своего носи­теля, а может быть, наоборот, демонстративно немодной, потому что резко индиви­дуализирует его. В приличный ресторан, например, вас просто не пустят без обяза­тельного галстука или даже смокинга — вам придется как бы закамуфлироваться под респектабельного джентльмена, срочно «спрятав» свое бунтующее «я» за модным (в данном случае обязательным, привычным галстуком). Противоположный пример: человек во фраке будет совершенно неуместно смотреться в «Макдональдсе» просто потому, что уже немодный и явно устаревший фрак будет слишком выделять его из привычной толпы посетителей этой забегаловки.

Второй вид конформизма — уже не совсем «слепой», а как бы избирательный, «ре­ферентный» конформизм. Любой человек, встречаясь с другими людьми, старается быть похожим на тех, кто ему нравится, вызывает зависть или желание быть хоть чем-то похожим на них, — он стремится подражать своей «референтной группе» хотя бы в том, что ему доступно. Особенно это распространено среди молодежи, и здесь налицо масса исторических примеров — от прически типа «гаврош» до «битловок» и «метал­ла» в одежде современных поклонников тяжелого рока. Встречается это и среди пред­ставителей более солидных возрастов — скажем, дубленка, пыжиковая (ондатровая) шапка и «дипломат» в России много десятилетий являлись модными символами «на­чальства».

«Референтный» конформизм в моде достаточно часто может становиться «сле­пым» — вспомним хотя бы массовую моду на кожаную одежду в первые годы совет­ской власти. Напротив, «слепой» конформизм практически никогда не становится «референтным» — здесь действуют иные механизмы, связанные с разными социаль­но-психологическими функциями массовой моды и, особенно, с разными элемента­ми «цепочки» ее порождения и распространения.