Массовые настроения и хомейнистская революция в Иране

Рассмотрев динамику функционирования быстро меняющихся настроений разной направленности и отражение этой динамики в процессах модификации политической системы, обратимся к иной ситуации. В Иране конца 70-х гг. XX века проявились про­цессы накопления, кристаллизации и массового распространения настроений одной направленности — радикального протеста против прежней политической системы. В отличие от Чили, они охватили подавляющее большинство общества и привели к слому монархии, место которой заняла новая политическая система, возникшая пос­ле иранской исламской революции.

Исламская революция 1979 г. в Иране является своеобразным примером действия массовых настроений. Начнем с того, что в данном случае имел место достаточно сложный комплекс настроений, во многом определявшийся религиозными чувства­ми людей. Однако по своей направленности против шахского режима, по характеру вызванных ими действий, по политическим последствиям это были именно полити­ческие настроения.

Антишахские настроения

По мнению С. Л. Агаева, вплоть до падения шахского режима иранская революция благодаря совместным действиям всех революционных сил развивалась по восходя­щей линии как в смысле массовости — вовлечения в политическую борьбу различных общественных слоев, так и в плане наращивания политических требований и соответ­ствующих настроений. «На первом этапе — от начала революции в январе 1978 г. и до введения военного положения в сентябре того же года — революционная борьба, охва­тывавшая пока что в основном традиционные слои населения, развивалась под лозун-

Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 221

гами демократизации существующей общественно-политической системы. На втором этапе, характеризовавшемся политическим маневрированием шахского режима и за­вершившемся передачей им в начале января 1979 г. части власти правительству Ш. Бахтияра, представлявшего либеральную часть "новых средних слоев", которые... активно включились в революционную борьбу, среди масс постепенно зрело созна­ние необходимости полной ликвидации монархического строя. На третьем этапе, в ян­варе — феврале 1979 г., революционное движение всего народа, приняв ярко выражен­ный наступательный характер, добилось решающей победы — свержения шахского режима» (Агаев, 1981).

Не вдаваясь в глубинный анализ объективных условий, предпосылок и факторов иранской революции (они подробно исследованы в литературе¹), остановимся на ее субъективно-настроенческих слагаемых. То, что в основе действий масс лежали настроения недовольства прежним режимом и, одновременно, ориентации на новую систему, строй жизни, подтверждается многократно. По оценке шаха со стороны Р. Хомейни, «возмездие начало преследовать преступника уже с января 1978 г., ко­гда против него поднимались один за другим иранские города. Волны, набегая друг на друга, к осени набрали такую силу, что ни пулеметы, ни танки, ни самолеты уже не могли остановить мусульман». По свидетельству одного из участников событий фев­раля 1979 г.: «Всюду проходили демонстрации, на перекрестках воздвигались барри­кады. Лозунгом было: мы должны вооружаться, ведь это — единственная возможность покончить с шахским режимом...Господствовало революционное настроение»².

Такого рода настроения возникли не сразу. Революция победила через 13 меся­цев после начала первых революционных выступлений, почти через месяц после отъезда из страны шаха и через 12 дней после возвращения из ссылки Хомейни. Все это время настроения накапливались, генерализуясь, что ярче всего проявлялось в многотысячных толпах, по несколько дней собиравшихся на площадях перед теми или иными акциями. Фактором кристаллизации стало появление лидера харизматиче­ского типа — имама Хомейни: «Из Мехрабадского аэропорта, неизвестно как вместив­шего миллионное человеческое море, в сторону кладбища мучеников Бехеште-Захра плыло ритмичное скандирование: "Аллах велик! Шах ушел, имам пришел!". Аятол­ла... ступил на иранскую землю, и восторги встречающих достигли апогея. Женщины пели: "Пусть каждая капля мученической крови обратится в тюльпаны...". От Мехра-бада до Бехеште-Захра кортеж пробирался сквозь густые толпы, сдерживаемые тре­мя рядами молодых людей из 50 тысяч добровольцев, прошедших проверку на лояль­ность у духовенства. Через три с половиной часа наконец удалось достичь места на­значения. У ворот кладбища сотни тысяч ревностных поклонников окружили кортеж, а некоторые даже вскарабкались на машину, в которой находился имам»³.

О сложившемся в конце февраля 1979 г. положении в стране М. Базарган — по­следний премьер-министр шаха — писал так: «В завершающей своей фазе революция

• Например, см.: Агаев С. Л. Иран в прошлом и настоящем (Пути и формы революционного процесса). М., 1981; Ислам: проблемы идеологии, права, политики и экономики. М., 1985; Резников А. Б. Иран: падение шахского режима. М., 1983; Keddie N. R. Roots of Revolution. An Interpretative History of Modern Iran. N. Y., 1981, и др.

² Цит. по: Агаев С. Л. Иран: рождение республики. М.: Политиздат, 1981. С. 35, 59-60.

³ Там же. С. 53-54.

222 Часть 2. Массовые настроения

понеслась, закусив удила, и все стало развиваться слишком быстро: народ привык к ускоренному ритму событий, и на их гребне хочет совершенной, тотальной и немед­ленной революции»¹. Еще за неделю до вооруженного восстания иностранные воен­ные атташе в Тегеране предвидели грядущие события: «Технически военный перево­рот может быть осуществлен. Офицеры захватят дворец шаха и другие стратегически важные пункты. Но что потом? Потом они будут вынуждены пролить море крови и, тем не менее, их захлестнет народная волна. И они это знают»².

Механизм бурного всплеска таких настроений в Иране понятен из анализа исто­рии страны предыдущих лет: «Политическая стабильность не может сосуществовать с крайними формами нищеты и неравенства доходов. Революция в Иране снова под­твердила это положение...» (Jabbari, 1981).

Притязания Р. Хомейни

Лидер революции имам Р. Хомейни достаточно долго вместе со своими многочислен­ными сторонниками, представителями шиитского духовенства, формировал у насе­ления Ирана притязания на лучшую жизнь. Это были притязания на «царство Алла­ха на земле», на подлинную исламскую республику. Еще в 1964 г. Хомейни обвинял шаха и формировал оппозиционные настроения: «Как можете Вы модернизировать Иран, если бросаете в тюрьмы и убиваете умных людей? Вы хотите превратить иран­цев в послушное и пассивное орудие Вашей власти и господства Ваших иностранных хозяев. Подлинная модернизация состоит в том, чтобы воспитывать людей, умеющих осуществить свое право критики и свое право выбора, людей, способных бороться с иностранным гнетом, несправедливостью и грабежом»³.

Притязания на свободную и безбедную жизнь без угнетателей усиливались мас­совым недовольством политикой режима шаха. Лозунги и декларации «белой рево­люции», объявленной режимом, мало чем подкреплялись наделе. Обещание ввести Иран «в первую пятерку промышленно развитых стран мира» еще при жизни одного поколения создало столь высокие притязания, что реализовать их уже не было ника­кой возможности. Широко разрекламированная политика индустриализации пред­ставляла собой, по сути, импорт частей и деталей для сборки заграничной техники с использованием дешевой местной рабочей силы. «Нефтедоллары» уходили за океан, умножая личное состояние семьи шаха. Планы строительства более двух десятков атомных электростанций, потребовавшие миллионы долларов, не давали ощутимых

результатов.

За счет такой политики режим подрывал свои позиции в массовом сознании. Взвинчивая притязания и не заботясь об их осуществлении, он готовил свое полити­ко-психологическое самоубийство: взрыв массового недовольства — настроений, пе­реходящих в соответствующие действия.

Отрицательные настроения по отношению к прежнему режиму сочетались в мас­сах с позитивным настроем на активные акции против него. С революцией, со сме; порядка и власти связывались возможности реализации притязаний. Массы все бо-

¹ Цит. по: Balta P., Rulleau С. L'Iran Insurge: 1789 an Islam? In tourant du monde? P., 1979. P. 97.

'' Там же. P. 134.

³ Цит. по: Balta P., Rulleau C. L'Iran Insurge: 1789 an Islam? In tourant du monde? P., 1979. P. 159.

Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 223

лее утверждались в мысли, что в их силах добиться осуществления этих притязаний. Революционный подъем с его ожиданием перемен к лучшему носил позитивно-на­правленный характер, что вообще свойственно настроениям такого рода.

Хомейнистская революция

Массовые настроения вылились в революцию, разрушив прежнюю политическую систему. Монархия рухнула. После этого, в соответствии с собственными законо­мерностями своего функционирования, настроения стали менять характер. Исчезла их единая до того направленность: «На смену прежней революционной эйфории, пи­тавшейся единодушным стремлением уничтожить ненавистный шахский режим, при­шла эйфория ожиданий, слагавшаяся, однако, из разнородных и подчас противоре­чащих друг другу стремлений» (Агаев, 1981).

Наступил период раскола того относительного единства, которое существовало в рядах антишахской оппозиции. Между ранее едиными силами началась борьба за мас­совые настроения, за опору и поддержку для своих представлений о новой полити­ческой системе, приведшая к истреблению части альтернативных по отношению к Хо-мейни сил. В стране установилась исламская республика. Для обеспечения массовой поддержки своей концепции новой политической системы имам активно использо­вал механизм манипуляции массовыми настроениями — в частности, он прямо при­звал шиитских улемов направиться в деревни и города и воздействовать на притяза­ния людей: «Вы должны сказать людям, что если они хотят лучшей жизни, если они хотят жить счастливо, если они хотят благополучия, то должны голосовать за ислам, за исламскую республику» (Агаев, 1981).

Основы новой политической системы были заложены после референдума 30-31 марта, на котором 97 % участвовавших голосовали за проект Хомейни. В этом от­части проявились остаточные антимонархические настроения, отчасти же — настро­ения личной преданности имаму. У большинства же возобладали настроения близо­сти достижения тех притязаний, за которые и шла борьба. Однако на этом процесс становления новой политической системы не завершился. В течение ряда последую­щих лет она испытывала дальнейшие определенные модификации, последние из ко­торых были связаны со смертью Хомейни и событиями вслед за ней. И практически всякий раз те или иные этапы модификации были связаны с определенной динами­кой массовых настроений.

Так, в частности, один из ключевых моментов для новой системы наступил осе­нью 1979 г. Развивавшийся экономический кризис, продолжавшийся рост стоимости жизни, массовая безработица, разросшаяся коррупция способствовали углублению массового недовольства. В глазах населения революция не принесла облегчения. «Эти настроения не могли не сказаться на духовенстве и вообще на исламском политиче-

м движении, чьи возможности манипуляции массовым общественным сознанием ' ь:ли еще далеко не исчерпаны, — справедливо отмечал С. Л. Агаев. — При этом раз-~1гчные группы многоликого по характеру и составу клерикального лагеря по-разно­му пытались трансформировать настроения масс в конкретные политические дей-:твия» (Агаев, 1984).

Лондонский журнал писал в то время: «Политические деятели в Иране считают, что на карту поставлено не исламское содержание революции, а ее форма. Но это пред-

224 Часть 2. Массовые настроения

ставляется неверным истолкованием настроений масс, которые полагают, что с ислам­ской формой все в порядке, но что ожидавшихся радикальных социальных перемен, жилья и работы для народа, более низких цен на продукты питания и дома пока еще ожидать не приходится»¹.

«Именно настроения масс были, несмотря на жесткие меры властей, питательной почвой для выступления против политики режима» (Агаев, 1981). Однако режим су­мел повернуть их в удобную для себя сторону. Последовавший вскоре захват амери­канского посольства позволил канализировать недовольство масс, направить его в антиимпериалистическом направлении и одновременно укрепить власть теократии. Следствием осеннего кризиса стала отставка премьер-министра М. Базаргана и пере­дача всех дел Исламскому революционному совету, которому поручалась подготовка референдума по исламской Конституции, выборов президента и меджлиса, а также проведение в государственном аппарате «революционной чистки». Осуществление этих мероприятий и составило содержание «второй революции», победа которой, по словам Хомейни, означала окончательную победу нового строя.

Как отмечает С. Л. Агаев, «для руководителей "второй революции" самым важ­ным было то, что захват американского посольства, дав выход антиимпериалистиче­ским настроениям масс, позволил восстановить "единство всего народа", использован­ное в целях создания исламской государственной структуры» (Агаев, 1981). В декаб­ре 1979 г. всенародный референдум одобрил «исламскую Конституцию», в январе 1980 г. были проведены выборы президента, в марте—мае того же года избран парла­мент, а в августе—сентябре создано новое, постоянное правительство.

После этого, «в первом приближении», новая политическая система стала счи­таться сформированной. Именно с этого времени роль массового политического по­ведения в жизни Ирана начинает уменьшаться. Теперь к массовым настроениям апел­лируют лишь риторически, в контексте дальнейшего укрепления системы, для окон­чательного разгрома оппозиции — в частности, левых сил; а также для подогревания патриотизма в связи со вспыхнувшей в сентябре 1980 г. ирано-иракской войной. Ме­сто массовых народных толп, ранее почти непрерывно выплескивавшихся на город­ские площади и улицы для демонстрации «единства народа и имама», занял корпус стражей исламской революции и другие формирования, специально созданные духо­венством. Начиная с этого момента, новая политическая система обрела необходимые структуры и перестала сколько-нибудь серьезно зависеть от массовых настроений. Наоборот, не нуждаясь в последних, новая система выработала эффективные меха­низмы их подавления и управления ими в своих целях.

Консервация настроений

Дальнейшее развитие событий в Иране заставляет вспомнить один из давних прогно­зов. В 1979 г. французские аналитики писали, ссылаясь на слова «одного тегеранско­го университетского деятеля»: «Если события будут и дальше развиваться в тако направлении, мы можем прийти к "теомедиократии" на базе фашиствующего попу­лизма» (Balta, Rulleau, 1979).

Приход к власти религиозных сил в Иране не приблизил создание «царства Алла­ха на земле». Напротив, сменившая шахскую деспотию деспотия теократии породи-

¹ Middle East. 1979. № 10. P. 5.

Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 225

ла настроение апатии и разочарования, поскольку сформированные на революцион­ном подъеме притязания людей для большинства населения оказались нереализован­ными. «Революционные настроения» сменились не только апатией, но и вспышками недовольства режимом Хомейни. Следствием таких вспышек были репрессивные ме­ры, которые, усугубив социально-психологическую ситуацию в стране, привели к до­минированию настроений реакционного толка. Они стали основой репрессий против левых политических сил.

Народная партия Ирана не сумела воспользоваться подъемом массовых настрое­ний недовольства режимом и направить их в свою пользу. Конечно, в ситуации, где религиозный фанатизм столь силен, сделать это было затруднительно. Понятно, что религиозным лидерам было легче стать выразителями массовых настроений: они кри­сталлизовали их вокруг теологической идеологии и затем направили в нужное русло. Уроки иранской ситуации заставили левые силы этой страны более тщательно отно­ситься к учету массовых настроений. После этого даже на уровне уставных требова­ний некоторые организации Ирана стали обязывать своих членов «реалистически ин­формировать высшие органы о требованиях масс, их взглядах и настроениях».

Развитие событий в Иране в конце 1970-х гг. ясно показало несколько принципи­ально важных моментов. Во-первых, массовые настроения играют ключевую роль инициирования политического поведения масс, направленного на разрушение той по­литической системы, которая вызвала массовое недовольство и позволила ему до­стичь такого уровня интенсивности, при котором настроения уже не могли не про­явиться в действии. Во-вторых, массовые настроения, при умелом управлении ими, играют достаточно важную роль в создании новой политической системы. Развитие событий в Иране показало разрушительную роль настроений на стадии свержения старой системы и, одновременно, их значительное влияние на формирование новой политической системы. Осуществляя функцию инициирования и регуляции полити­ческого поведения, настроения активно воздействуют на процессы модификации по­литической системы.

Возникшая у масс в ходе революции иллюзия соединения притязаний с возмож­ностями их достижения вызвала соответствующие политические процессы: массовые настроения поддерживали все те действия имама Хомейни, с которыми связывалось достижение всех притязаний. Исламский режим умело управлял этими настроения­ми, удерживая их в целом в выгодных для себя рамках за счет целого ряда специфи­ческих политико-психологических средств. К последним относились и религиозный фанатизм, и революционная фразеология, и репрессии, и формирование множествен­ных «образов врага», мешающего достижению притязаний, и реальная война с Ира­ком, и многое другое. При опоре на это во многом и сложилась новая политическая система иранского общества.