Социально-политические последствия Смуты

После восстановления государственной власти в 1613 году страна оказалась перед необходимостью стабилизировать общественные связи, преодолеть хозяйственное разорение и запустение многих районов, усовершенствовать формы управления. Атмосфера, установившаяся в обществе, способствовала решению этих задач. В годы Смуты упали влияние дискредитировавшего себя боярства и его возможности вмешиваться в ход общественных процессов. Население после всех бед и потрясений тянулось к упорядоченной, спокойной жизни. Взяв курс на стабилизацию положения в стране, правительство опиралось именно на настроения большинства. В государстве, подорванном Смутой, юный и малоопытный царь Михаил мог удержаться на престоле только благодаря общественной поддержке.

Внутреннее и внешнее положение государства в начале царствования Михаила было тяжелым. Разоренная страна с трудом восстанавливала нормальную жизнь. Внутренний порядок и спокойствие нарушались бандами польских авантюристов и местных уголовников, продолжавших в первое время после Смуты терроризировать население грабежами и убийствами. Царским воеводам больших усилий стоила ликвидация воровских отрядов.

"В наследство" от Смуты правительству достались и внешнеполитические проблемы: приходилось отбивать атаки шведов, поляков, крымских татар. Формула В. О. Ключевского "Московское государство - это вооруженная Великороссия" четко отражает ситуацию после Смуты. Решение сложнейших внутренних и внешних задач требовало предельной концентрации государственных и общественных сил.

Эти факторы и определили пути формирования государственного управления. Для скорейшей ликвидации негативных последствий Смуты усиливалась его централизация. Нужно было преодолеть развал налоговой системы, упадок хозяйства, разгул преступности, снижение обороноспособности. В руках царя сосредоточивалась вся полнота верховной, законодательной, исполнительной и судебной власти. Все государственные органы действовали по царским указам. Центральное управление представляло собой систему приказов. При первых Романовых она разрасталась по мере усложнения административных задач. Распределение дел между приказами нередко бывало нечетким и запутанным: в одной и той же сфере сталкивались полномочия нескольких приказов. В эту систему вносились элементы бюрократической тяжеловесности. Приказы делились на общегосударственные (Посольский, Поместный, Разрядный, Разбойный, Большой казны, Большого прихода и др.) и территориальные (Сибирский, Малороссийский и др.).

Особое место в административном устройстве занимала Боярская дума, составлявшая круг ближайших советников и сотрудников царя. В думу входили, в основном, представители аристократических фамилий. При царе Алексее в нее были введены наиболее компетентные выходцы из среднего дворянства. Технические функции в думе выполняли дьяки, секретари и докладчики.

Дума обсуждала административные и судебные вопросы, составляла указы и законы. Законодательная функция думы была утверждена в Судебнике 1550 года. Обычная вводная формула новых законов гласила: «государь указал и бояре приговорили». Часто в заседаниях думы участвовал царь, а для решения особо важных дел приглашались представители высшего духовенства. Члены думы для проведения конкретных мероприятий создавали специальные комиссии, а также назначались послами, начальниками приказов, полковыми и городовыми воеводами.

Особое значение в тот период имела централизованная военная организация. Московское государство, находясь в состоянии непрерывной борьбы на три фронта, остро нуждалось в регулярной армии. Но для ее создания не хватало ни финансовых, ни технических средств. Военные силы до некоторого времени носили характер ополчения, когда дворяне обязаны были по команде правительства являться на войну со своими отрядами, вооружениями и на своих конях. По мере стабилизации государственных финансов создаются военные части, получившие более регулярный характер, нежели дворянское ополчение. Это были драгунские, рейтарские и пехотные полки. Привлекались казачьи формирования. Военная организация совершенствовалась в направлении регулярности и централизации.

Усиливая централизм в управлении, правительства Михаила Федоровича и Алексея Михайловича при этом ясно понимали опасность перекосов в сторону тотального администрирования. Не забывалось, что необузданный произвол режима Ивана IV заронил в общественное сознание искры будущей Смуты. Первые Романовы признавали наличие церковно-моральных традиций и правовых норм, ограничивавших самодержавие. Далеко не последнюю роль играл духовно-этический контроль со стороны православной церкви. Нельзя было не считаться и с возросшим гражданским сознанием подданных. Взяв в 1612 году дело спасения страны в свои руки, народ хотел убедиться, что усилия не были затрачены зря. Это отражали Земские соборы, где представители всех земель и сословий обсуждали проблемы страны. Царь прислушивался к их мнению, видя, что они не желают «будить уснувшую Смуту». Нельзя было забывать также, что царская власть была учреждена именно Земским собором собором. Обществу удавалось влиять на политику правительства, придавать ей протекционистский характер. Земские соборы заседали почти непрерывно в течение первых 10 лет царствования Михаила. В эти годы земские соборы помогли восстановлению Российского государства после Смуты, в чем была их крупная историческая заслуга. И в дальнейшем ключевые для государственного и общественного бытия вопросы выносились на «совет всей земли» - такие, к примеру, как внешняя политика в связи со взятием Азова казаками (1642 г.), принятие нового свода законов (1649 г.), воссоединение русских земель (1653 г.) и др. Кроме того, для обсуждения более частных вопросов правительство неоднократно созывало совещания представителей отдельных сословий.

В Смутное время в России важнейшую роль сыграли самоуправляющиеся земские собрания. Однако после Смуты необходимость централизации управления для решения сложных внутренних и внешнеполитических задач вела к ослаблению местного самоуправления. Усиливая представительство центральной власти на местах, правительство во все земли страны командировало воевод, сосредоточивших в своих руках военную и гражданскую власть в областях.

В некоторых центральных и большинстве северных волостей население образовывало «всеуездные миры», во главе которых ставились выборные земские старосты. При этом функции местного самоуправления были регламентированы сверху: вопросы, касавшиеся военной и стратегической сферы, оставались в ведении центра.

Развивалось крестьянское самоуправление. Для феодально зависимых крестьян оно смягчило последствия введения крепостного права, для государственных- облегчало условия отношений с администрацией. Землевладельцам и чиновникам приходилось иметь дело не с разрозненным крестьянством, а с крупной организацией в виде общины, действовавшей на принципах круговой поруки и всячески защищавшей своих членов. Первые Романовы стремились внести элементы централизации и в социальную политику. Правительства выполняли функцию арбитража во всех социальных конфликтах, вмешиваясь не только в меж- и внутрисословные отношения, но нередко даже во внутриродовые споры или церковные дела.
Все сословия обязаны были служить государству и отличались лишь характером возложенных на них повинностей. Население делилось на служилых и тяглых людей.
Во главе служилого сословия стояло около сотни боярских фамилий- потомков бывших великих и удельных князей. Они занимали все высшие должности в военном и гражданском управлении, но постепенно в течение XVII века их позиции теснили выходцы из средних служилых слоев. Шло слияние бояр и дворян в один класс «государственных служилых людей». По своим социальным и национальным корням этот класс отличался заметной пестротой. В него входили потомки князей и их слуг, выходцы из тягловых сословий, дети священников, купцов, казаков, выходцы из Литвы, крещеные татары. Первоначально доступ к государственной службе был открыт всем свободным людям. По мере складывания государственной организации класс служилых приобретал все более замкнутый характер.
Дворяне получали за службу поместья из государственных земельных фондов. Потомки вотчинников, в свою очередь, активно привлекались к государственной службе. Это вело к стиранию граней между вотчинным и поместным землевладением. В то же время велика была имущественная дифференциация среди дворянства. Ее усиливала нехватка людских ресурсов.
Переходы крестьян из одного поместья в другое связывались, как правило, с переманиванием их более состоятельными, чем прежние, владельцами. Это подрывало хозяйство конкретных местностей, а значит и способность отдельных дворян надлежащим образом исполнять свои военные обязанности. География страны, становясь все обширнее, вызывала миграцию на новые земли, часто бесконтрольную, когда страдала система государственных налогов. Ничего лучшего, нежели юридическое прикрепление людей, правительство в тех условиях придумать не могло. При этом на практике к тем, кто бежал на новые окраины, серьезных мер чаще всего не применялось.
Прикрепление крестьян к земле имело сильнейшие социальные последствия. Не было обеспечено четкой юридической регламентации отношений между помещиками и крестьянами, что открывало широкие возможности для помещичьего произвола. Государство не отказывалось видеть в лице владельческих крестьян своих подданных, пыталось влиять на отношение к ним землевладельцев, но полностью контролировать эту сферу было не в состоянии. Практика распоряжения личностью крепостных со стороны помещиков неуклонно нарастала, хотя в ХVII веке еще далека была от размеров «критической массы».
Значительно благоприятней было положение государственных и дворцовых крестьян, сохранивших полноценное самоуправление и (в отличие от владельческих) несших только одно тягло - в пользу государства. Их доля среди всего крестьянства была преобладающей.
Социальная политика правительства в то время определялась в значительной степени демографическими проблемами. Занимая площадь, превышающую размеры всей Западной Европы, Россия к середине ХVII века имела не более 10 млн. жителей, в то время как Франция-18 млн., Австрия -14 млн., Италия -11,5 млн. Осваивать новые земли, пополнять казну, содержать боеспособную армию без решения проблемы народонаселения было невозможно.
Юридическое закрепление на местах касалось не только помещичьих крестьян, но и некоторых категорий посадского населения. По большому счету, перед лицом государства не более свободными, чем крестьяне и горожане, были и дворяне, связанные обязательствами пожизненной государственной службы Социальная структура общества, отрабатываемая в интересах государства, принимала на себя отпечаток некоей мобилизационной модели, когда за каждой общественной группой закреплялось определенное место в общегосударственной структуре.
Нужно отметить, что внедрение этой модели вовсе не означало тотального преобладания силовых методов в социальной политике правительства. Центральная власть применяла гибкую тактику. Учитывались местные условия, а с ними привычки и настроения так называемых инородцев. И в отношении к русскому населению использовались уступки, дарились сословные права и привилегии. Показательный пример-казачество. Казачья вольница поначалу доставляла массу хлопот московским властям, поскольку влекла беглых крепостных из центральных районов, мало церемонилась в выборе промыслов, игнорировала царские указы. В дальнейшем, однако, установился прочный союз казачества с государственной властью.

Этот феномен имеет две стороны: во-первых, наглядно проявившуюся гибкость царского правительства в социальной политике и, во-вторых, государственное организующее начало, возобладавшее у казачества в условиях ничем не ограниченной вольницы.
Казаки объединялись в военно-демократические организации, управляемые на местах выборными старшинами. Московское правительство признало за казаками право на владение землей, оказывало им помощь провиантом, деньгами и оружием. Казачество обязывалось нести пограничную службу на рубежах Русского государства. В течение всего XVII века оно вело непрекращавшуюся ожесточенную борьбу с турками, крымскими татарами, ногайцами. Пополняясь за счет самых энергичных, легких на подъем людей, казачество являлось концентратом национальной энергии. Казаки в XVII веке были равны между собой в правах, не имели существенных социальных различий. Это было братство сильных и отчаянных мужчин. Имея добровольное, мобильное, хорошо обученное, яростное в бою казачье войско, Россия получала немалые преимущества в военно-политическом противостоянии со своими воинственными соседями. На Западе явления, подобного казачеству, не было.
В XVII веке казаки, пользуясь вольной жизнью, нередко пускались в рискованные предприятия. Они производили опустошительные набеги на берега Крыма и Турции; в 1637 году донцы, объединившись с запорожцами, взяли мощную турецкую крепость Азов. В 1668 году казачий атаман Степан Разин затеял поход в Персию, желая повторить подвиг Ермака, положившего к ногам царя Сибирское ханство, но потерпел неудачу. Зная, что придется держать ответ за авантюрную акцию, Разин - отчаянный человек - поднял брожение, которое удалось остановить только через три года. Он выступил под именем «царевича Алексея», то есть стал самозванцем. Без самозванства, попыток использования атрибутов законности привлечь достаточное количество сторонников в то время было невозможно: народная психология была связана с прочным государственным инстинктом.
Проблема нехватки людских ресурсов решалась правительством разнообразными способами. В ходе многочисленных войн русские войска приводили немало пленных,. режим их содержания был мягким, масса пленных шведов, поляков, литовцев успевала осваиваться в русских городах и селах, оставалась в России на постоянное жительство. Их дети от местных матерей росли русскими по языку и сознанию.
В Московском государстве не было сильной и самостоятельной буржуазии - такой, как в Европе. Конечно, в Москве и торговых городах (Новгород, Псков, Ярославль, Нижний Новгород, Астрахань) имелись богатые купцы, но на политическое влияние они не претендовали. Русские купцы, промышленники, ремесленники организовывались в «сотни», контролируемые правительством.
Влиятельным сословием в XVII веке было духовенство, являвшееся наиболее образованной категорией населения и державшее в своих руках такие сферы, как просвещение, культура, идеология.
Немало людей входило в низшие слои служилого класса- однодворцы, стрельцы, пушкари, ямщики и др. Особую прослойку общества составляли монахи и монастырские слуги. Были и такие, кто относился к «гулящим», находился вне крестьянских и посадских общин, не нес «государева тягла» - наемные рабочие, скоморохи, нищие, бродяги и т. п.