Работа с направленным воображением

 

Сразу скажу, что эту технику я предложила с целью динамизировать процесс работы над ролью. В теоретической части я писала о том, что для Михаила Чехова крайне важно было создание образа героя в воображении. Это мы и предложили ребятам. Однако их самостоятельная работа продвигалась медленно, все-таки они не профессиональные актеры, и я решила использовать опыт Гештальта.

Это упражнение я назвала «Встреча со своим героем».

Я предложила ребятам сесть удобно, расслабится, закрыть глаза.

Наталья. Представьте себе, что вы договорились о встрече со своим персонажем. Через несколько минут он появится. В каком вы настроении? Где вы находитесь сейчас? Что это за место? Что вокруг вас, какие предметы? Их цвет, форма, настроение. Если в этом пространстве находятся люди, то кто они, во что одеты, какое у них настроение, и что вы чувствуете по отношению к ним? Каким светом наполнено пространство? Какие звуки вы слышите? Какие ощущаете запахи? Вы прислушаетесь к себе, к своим ощущениям и чувствам. Появляется он или она. Какое чувство в связи с появлением вашего героя вы испытываете. Вы рассматриваете его (ее) внимательно. В каком настроении ваш герой (или героиня)? Как он (или она) двигаются, в каком ритме, темпе? Рассмотрите движение его (или ее тела). Как двигаются ноги, руки, голова, туловище? Какое выражение лица? Что вы испытываете, глядя на него (нее?). Во что он или она одета, цвет, стиль одежды. Какого цвета волосы, глаза, а форма носа, очертание губ? Вы подходите друг к другу. Как вы здороваетесь? Что говорите друг другу? Какие чувства у вас в связи с этим? Вы слышите его (её) голос. Как он (она) говорит? Темп речи, тембр голоса. Возможно, вы договариваетесь о чем-то. О чем? Ваша встреча заканчивается, вы прощаетесь, на время, конечно. Вы всматриваетесь еще раз внимательно в облик своего героя. На кого или на что он похож? Попробуйте в метафоре выразить свое первое впечатление о нем. Возвращайтесь, пожалуйста, в круг.

После погружения я предложила ребята на листе бумаги написать свои впечатления, ощущения и чувства, которые возникли в процессе этой работы. Следующий шаг – работа в парах со скульптурой.

Наталья. Это известное вам упражнение. Вы разбиваетесь на пары: один скульптор, другой – глина. Скульптор лепит своего персонажа. В процессе работы прислушивайтесь, какие чувства вы испытываете. Слепив, встаньте рядом со своим творением, точно повторив его позу. Следите за своими чувствами, как они меняются (или нет). Пусть ваш партнер (скульптура) поделится своими чувствами. Затем определитесь с тем, на каком расстоянии вы находитесь сейчас по отношению к вашему персонажу, и что вы в связи с этим чувствуете. После поменяйтесь ролями.

В отличие от работы в гештальт-группах, мы с Евгением решили не устраивать шеринг после упражнения, а работать индивидуально с каждой парой. В работу включаемся после того, как ребята заканчивают упражнение. У нас есть свое видение персонажей, у ребят свое. Мы встаем на место их скульптур – так нам легче почувствовать и понять, как они видят и ощущают своего персонажа. Сопоставляем видение друг друга, спорим, ищем, меняем.

Вот несколько фрагментов из этой работы.

Марина.

Несколько слов о ее героине и о проблемах работы над ролью.

Напомню, что Марина исполняет главную роль – девочки Марго (это прообраз Джульетты).

Работа над ролью продвигалась очень трудно. Я и Евгений видели главную героиню свободной в проявлении своих чувств. Она очень динамична в движениях. Марго рисует, она художница (Марина очень интересно рисует, и мы решили это факт биографии Марины перенести на ее героиню). Она как бы впитывает мир глазами, осязает пальцами, вдыхает легкими. Марине сейчас не хватает энергии, которой обладает ее героиня. В процессе репетиций она в какой-то момент как будто на что-то натыкается и сдувается: тогда тело перестает быть подвижным, голос тускнеет, губы поджимаются, появляется манерность в движениях и нудность в голосе. Мы с Женей были в растерянности. Не знали, порой, чем помочь.

Теперь о скульптуре Марго, которую «слепила» Марина: она на коленях, одна нога (левая) вытянута назад, руки опираются о скамейку, которая стоит впереди перед Марго, шея вытянута вперед, на лице любопытство, нос как будто принюхивается к чему-то. Мое первое впечатление – искусственность, неестественность позы. Меня смутила скамейка.

Наталья (бращается к Юле, которая в роли скульптуры). Как ты?

Юля (улыбаясь как-то растерянно). Да вроде ничего.

Наталья. Ничего, это что? Что ты чувствуешь?

Юля. Любопытство. Мне интересно, что там за скамейкой. Ноге не очень удобно.

Я иду за скамейку и принимаю позу Марго. Мои первые ощущения подтверждаются – неудобно вытянутой ноге. Ощущаю какую-то неестественность, неудобство, искусственность позы. Чувствую себя маленькой девочкой, которой любопытно, что там, за пределами скамейки происходит в мире. В моем представлении Марго взрослее, смелее. Я говорю Марине о своих физических ощущениях, но не говорю о том, как я представляю Марго. Мне очень уж хочется, чтобы Марина открыла это для себя сама. Я предлагаю Марине стать снова скульптурой Марго. Марина становится за скамейку, а я и Евгений перед скамейкой.

Наталья. Марина, что ты чувствуешь сейчас?

Марина. Моё любопытство здесь, на кончике носа. Мне все-все любопытно, что происходит там в мире. Я выглядываю, смотрю, впитываю, а потом обратно за скамейку.

Евгений. Зачем тебе скамейка?

Марина. Ну, мне так безопаснее.

Наталья. Марго чувствует себя в опасности?

Марина не отвечает, пожимает плечами. Вопрос видимо фрустрировал такой ее способ контакта с миром.

Марина (довольно настойчиво, эмоционально). Марго похожа на маленького страусенка, вытягивающего шею, и всюду сующего свой нос.

Наталья. Покажи, как это она делает.

Марина вытягивает шею и вертит головой в разные стороны.

(не выдерживая). Тебе скамейка не мешает?

Марина. Нет, я ее не чувствую (задумывается, через некоторое время) Ну когда ей очень интересно, она переползает через нее. Она как бы оползает предметы.

Евгений. Ты сказала, что Марго похожа на страуса. Как же страус оползает предметы?

Юля (партнерша Марины по упражнению. Скорее она похожа на улитку.

Евгений. Да, пожалуй, улитка, которая высовывает свой носик из домика, а потом опять прячется.

Марина молчит, пожимает плечами, задумалась, похоже, она в растерянности.

Я чувствую, что меня раздражает скамейка и Марина, которая за ней. Меня раздражает моя позиция сверху.

Наталья (раздраженно). Марина, меня раздражает скамейка и то, как мы общаемся с тобой - ты на полу, внизу, а я стою, и между нами скамейка. Тебе это как?

Марина. Мне нормально, меня ничего не смущает.

Я проецирую эту ситуацию на то, как Марго в таком положении общается с миром. Переглядываюсь с Женей. Чувствую растерянность. Марго нетакая! Она живет в полный рост, и точно взрослее внутренне, чем Марина сейчас. И никакой она не маленький страусенок! Что сделать, чтобы Марина как-то начала меняться – она ведь продолжает сидеть за скамейкой в той же позе. Тут мне приходит в голову идея. Я зову ребят к скамейке. Ребята подходят, они все участвуют в спектакле. Мизансцена такая – группа ребят, в основном мальчики, причем крупные физически стоят у скамейки с одной стороны, а Марина в роли Марго сидит в прежней позе с другой. У Марины буквально вспыхивают щеки, глаза расширяются и блестят. Похоже, она одновременно растеряна и возбуждена. Она вскакивает. Оставаясь за скамейкой.

Евгений. Ты чего вскочила то?

Марина. Так мне так неудобно. Что это, они все тут стоят такие большие, а я сижу, маленькая.

Наталья. И как тебе сейчас?

Марина. Ну, я хочу чувствовать себя на равных.

Наталья. Ну, слава богу.

Я думаю, что, возможно, попала под проекцию Машиной мамы или другой авторитетной женской фигуры. То же, возможно, и с Евгением – только фигура, понятно, мужская.

Но вернемся снова к репетиции.

Наталья. Марина, Марго со своей подругой Варей с какой позиции общается?

Марина. На равных (когда Марина это говорит, она продолжает стоять за скамейкой).

Я предлагаю Юле, исполняющей роль подруги Марго, подойти к ней.

Юля (в роли Вари). подбегает радостно и обнимает Марго. Между ними скамейка. Ноги упираются в скамейку.

Наталья. Как вы сейчас?

Марина. Нормально.

Юля. Классно!

Наталья (понимая, что подталкиваю). Вам ничего не мешает?

Юля. Ну, скамейка… ноги упираются. Лучше бы ее не было.

Марина. А мне не мешает. Я ее вообще не замечаю.

Наталья. Зачем тебе скамейка?

Марина. Это для меня граница. Марго важно знать, что есть место, где она может быть одна.

Евгений. Даже с близкой подругой?

Марина молчит. Похоже, у Марины проблемы с доверием. Это мое предположение.

Евгений. Марина, ты понимаешь, Марго открыта, она доверяет.

Наталья. Марина, ты знаешь, у меня сейчас возникла мысль, что дело в этой скамейке, за которой ты стоишь. Образно говоря, во время репетиций ты на нё все время натыкаешься.

Вижу у Марины недоумение на лице.

Наталья. Когда ты играешь Марго, начинаешь с живой хорошей энергией, но в какой-то момент как будто натыкаешься на что-то, останавливаешь, слова заглатываешь в себя, появляется какая-то манерность.

Марина. Это оттого, что я не понимаю, что делать дальше. Я не знаю, не слышу, как Марго говорит, какой у нее голос в этот момент.

Евгений. А предполагаешь?

Марина. Наверное, громче, ярче, свободнее.

Наталья. Марина, ты ведь рисуешь. У меня такое предложение: нарисуй дома голос Марго и свой голос, в тот момент, когда ты начинаешь глотать слова внутрь. Положи эти два рисунка перед собой и рассмотри их, прислушивайся, какие чувства у тебя возникают, может ассоциации. Как тебе предложение?

Марина. Интересное.

После репетиции у нас с Женей возникла идея: на следующей репетиции заставим скамейками площадку, чтобы усилить (амплифицировать) эффект границы, которую строит Марина (не Марго) между собой и миром.

 

Другой эпизод нас очень обрадовал, и не только нас, но и ребят, и главное – Мишу. Я писала о нем. Это мальчик, который никак не мог проявить агрессию. Напомню, что он играет в спектакле своего сверстника Васю. Работа с ним описана в предыдущем разделе.

Вот описание скульптуры Васи: ноги расставлены так, что чувствуется опора, правая рука согнута в локте, пальцы держат ремень, левая рука свободна, плечи свободны и слегка откинуты назад, голова чуть наклонена, на лице нечто среднее между улыбкой и ухмылкой, взгляд абсолютно спокойный. Миша встает рядом со своей скульптурой в эту же позу.

Наталья. Что чувствуешь сейчас?

Миша. Уверенность (улыбается, тут же смеясь), да свободу, свободу (энергично машет рукой).

Наталья. Я вижу, ты улыбаешься.

Миша. Да мне прыгать хочется и кричать.

Наталья. Прыгай и кричи.

Миша оглядывается.

Наталья. Что или кто мешает?

Миша. Да ничего.

Наталья. Ты оглядываешься. Обрати внимание, никто из ребят на тебя не сморит, все заняты своим заданием.

Миша. Да я вижу. Хочу прыгать.

Наталья. Прыгай, если хочешь.

Миша прыгает высоко, отталкиваясь обеими ногами, размахивая руками, как бы летя.

Миша. И еще хочу кричать.

Наталья. Если хочешь, кричи.

Миша. Ну что я как…. (осекается).

Я в этот момент чуть вздрогнула, отметив Мишин привычный паттерн обесценивать себя. Но он сам себя и остановил. Я не стала больше предлагать ему крикнуть. Просто очень опасалась спугнуть ту свободную птицу, которая начала проклевываться в Мише.

Наталья. Миша, а ты где сейчас, на каком расстоянии от своего персонажа.

Миша отошел шага на три, чуть развернулся боком, и стал рассматривать скульптуру своего героя.

Наталья. Какие чувства Вася у тебя вызывает?

Миша. Уважение, конечно. Он же свободен! Сво-бо-ден!

Наталья. Я сейчас рада, очень. Классно!

На этой же репетиции Евгений предложил ребятам сыграть вход своего персонажа, как они увидели его в своем воображении. А дальше - сказать от лица своего персонажа, что я люблю, и что я не люблю.

Миша (в роли Васи) входит - его тело просто излучает свободу. Куда делась привычная походка: спина неестественно прямая, плечи задраны, руки в карманах? Миша слегка отталкивает ногой скамейку, которая стоит у него на пути, садится, свободно раскинув руки и ноги. Девочка из группы хихикнула. Миша мгновенно встает, поджимая губы, сжимая кулаки.

Миша. Что ты хихикаешь? Не смей! Не смей надо мной смеяться!

Он начинает боксировать жестко и агрессивно в сторону обидчицы. Затем садится, говорит твердо и убежденно:

Миша. Я ненавижу, когда надо мной смеются. Люблю открытость и честность.

Миша ложится на скамейку, раскинув руки, смотрит вверх:

Миша. Люблю грозу, молнии, гром… Он свободно грохочет в небе.

Миша все время двигается. Движения свободны, широки, разнообразны и естественны. Нет суеты.

Когда Миша заканчивает этюд, в зале тишина, а потом ребята начинают аплодировать. Девочка, которая хихикнула, говорит:

- Мишка, классно! Я никогда тебя таким не видела.

Евгений (с иронией). И почему-то ты не разу не сунул руки в карманы.

Миша (улыбается). Я доволен.

 

… размышления

О власти

 

Да, режиссер в театре, и в детском тоже в отличие от психотерапевта необходимо проявляет власть. В детском театре это особо щепетильная тема. Очень уж хрупка детская и подростковая психика. Где же границы власти взрослого руководителя? Меня всегда волновали границы проявления собственной власти. С этой проблемой сейчас я могу справляться, то есть осознаю границы власти и легализую ее в тех или иных необходимых ситуациях. Да, в театре я проявляю власть. Здесь она мне необходима, иначе не создать такой сложный с точки зрения процесса организации и становления организм, как спектакль. Сейчас мне удается соблюсти баланс свободы и власти. Мне нравится, когда пространство в театре наполняется смехом, негодованием, влюбленностью, растерянностью, боязнью, протестом… - самыми разнообразными чувствами, которые излучают дети и мы. Это и есть то ценное и живое, из которого произрастает спектакль. В это время власть отдыхает. Она просыпается, когда нужно складывать, организовывать, принимать решение. Мы с Евгением нашли способ, чтобы наша жесткость в эти напряженные моменты не шокировала ребят. Мы просто объявляем накануне прогонов (и они уже знают это), что мы будем принципиальны в вопросах дисциплины, мы будем кричать, торопить, требовать продолжения репетиций, даже если они устанут. Более того, мы уже перестанем обсуждать то, как они видят своего персонажа или решение сцен. Если их предложения и импровизации органичны для ткани спектакля, то это приветствуется, если кто-то что-то не доработал, то мы будем, не церемонясь, говорить, как и что нужно делать. В этот достаточно жесткий период я всегда волнуюсь – как бы не перенапрячь, не передавить. Успокаиваюсь, понимая, что это их ответственность, их выбор – приходить сюда в театр.

И еще раз о том, что Детский Театр - это совсем иная история, чем театр профессиональный. Здесь очень часто дети запрашивают психологическую помощь. Не всегда осознанно, и крайне редко в режиме психотерапии. Я думаю, психологическую помощь можно оказывать, оставаясь в границах театра, используя его богатейшие возможности. В детском театре особенно важно осознавать, что я здесь в первую очередь для того, чтобы услышать потребности детей. Мне интересно видеть и способствовать тому, как в процессе работы над спектаклем дети по-новому проявляют себя, как они неожиданно действуют. Сейчас я думаю, что свои отношения с ребятами в процессе работы над этим спектаклем с самого начала мы с Евгением строили терапевтично. Подобно психотерапевту, мы выслушали заказ – потребность сыграть, побыть в ситуации героев шекспировской трагедии, сыграть историю о любви и ненависти, жизни и смерти. Ребята сами выбрали способ работы над ролью – играть персонажей, противоположных им по характерам. Опыт Гештальта расширил наши возможности в репетиционном процессе. Как мы его использовали?

1. Фрустрировали привычные способы действия (паттерны поведения) для того, чтобы ребята осознавали, что они сейчас делают и зачем. После этого легче работать над способами, которыми проявляет свое бытие их персонаж.

2. Рассматривали персонажа, которого исполняет актер, как его и свою проекцию. Вокруг этого строили творческий диалог.

3. Выстраивали стратегию работы над ролью, как исследование неизвестной части себя, незнакомой субличности. В работе с детьми это замечательный ресурс и расширение возможностей и способов бытия, освоение новых паттернов поведения.

4. Имея опыт наблюдения телесной феноменологии в процессе терапии, я более точно могу предположить, что за сопротивления сейчас мешает актеру двигаться дальше. С удовольствием использую метод амплификации.

5. «Запускаю» челноки в реальную жизнь, осторожно, когда необходимо взрастить энергию посредством эмоциональной памяти.

Что в театре я не делаю как психотерапевт? Или где та граница, у которой я останавливаюсь и говорю себе: «Сейчас дальше нельзя…»? Скажу о самом главном. Я не двигаюсь вместе с ребенком в глубь пережитых им травматических ситуаций. Не работаю напрямую с сопротивлениями с целью отреагирования прошлого травматического опыта. Я предполагаю, что в процессе репетиций какие-то гештальты закроются или, возможно, начнется процесс по их закрытию, но, увы, только предполагаю.

Особо хочу сказать о том, что я не эксплуатирую пережитый детьми травматический опыт в процессе работы над спектаклем. Сталкивалась с таким методом работы. У меня он вызывает протест и негодование.

Так зачем я здесь в театре? Ответ – в осознании того, что я переживаю. Если спектакль удается, и я вижу свет и слезы в глазах у зрителя, слышу аплодисменты, меня это наполняет огромной энергией. Что за этим? Радость оцененности? Признаюсь, да. Последнее время, это еще и очень сильное экзистенциальное переживание сопричастности и разделения зрителями того, что волнует меня и тех, кто со мной рядом в театре. Возможно, это переживание выхода за рамки одиночества. Бывает еще ощущение, что - то, что сейчас происходило на сцене – это чудо, которое мы с Женей лишь замыслили и очертили, а само чудо сотворили сейчас ребята. Тогда я чувствую к ним безграничную любовь и нежность, и гордость за себя: «Это я их научила, а значит, причастна к этому чуду».

И теперь в заключении о самом сокровенном. Возможно, именно это так притягательно для меня в театре и в Гештальте. Я испытываю удовольствие, когда что-то в жизни ребят, с которыми я работаю, в жизни моих близких, друзей, клиентов, и в моей, конечно, меняется в направлении счастья. Я просто наполняюсь энергией. Это мой, говоря словами Фредерика Пёрлза, небескорыстный аспект сегодняшнего бытия.

Список литературы

1. Андерсен-Уоррен М., Гренджер Р. Драма-терапия. СПб.:Издательство Питер, 2001
2. Басина Н. Суслова О. С кисточкой и музыкой в ладошке. М.: Издательство Линка-Пресс, 1997.
3. Басина Н. Крайзель Е. Тренинг творческой психотехники учителя: Учебно-методическое пособие. Екатеринбург: Издательство АМБ, 2001
4. Гингер С., Гингер А. Гештальт-терапия контакта. – СПб.: СпецЛит, 2001.
5. Гиппиус С.В. Гимнастика чувств. Москва, 1967.
6. Грачева Л.В. Актерский тренинг: теория и практика. СПб.: Издательство Речь, 2003.
7. Кнебель М. Поэзия педагогики. М.: Всероссийское театральное общество, 1976.
8. Лебедева Н. Иванова Е. Путешествие в Гештальт: теория и практика. СПб.: Изд-во Речь, 2004
9. Морено Я. Психодрама. М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2001.
10. Оклендер В.. Окна в мир ребенка. М.: Независимая фирма «Класс», 2003.
11. Перлз Ф., Гудмен П. Теория гештальт-терапии. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2001.
12. Перлз Ф. Практикум по гештальттерапии. В книге «Фредерик Перлз. Практика гештальт-терапии». М.: Институт общегуманитарных исследований, 2001.
13. Перлз Ф. Гештальт-подход и свидетель терапии. В книге «Фредерик Перлз. Практика гештальт-терапии». М.: Институт общегуманитарных исследований, 2001.
14. Чехов М. Литературное наследие в 2-х томах. Т. 2 Об искусстве актера. М.: Издательство искусство, 1995
15. Шоттенлоэр Г. Рисунок и образ в гештальттерапии: СПб.: Изд-во Пирожкова, 2001.
16. Энрайт Д. Гештальт ведущий к просветлению. В книге «Гештальттерапия. Теория и практика»: М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002.

 

 

 

Содержание

Стр.

Часть I. Театр и Гештальт. Сравнительный анализ методологии

1. О феноменологии театра

2. Театр и психотерапия