Библия подчеркивает роль отдельного человека

Верно, что притчи Иисуса относятся ко всей его церкви (или собранию), и что проиллюстрированные в них принципы верны в отношении всех, кто является частью этого «тела Христа». Однако отрицать, что притча о «верном и благоразумном рабе» может относиться к людям по отдельности (а не только к «классу»), — значит противоречить тому, что говорится в самом Писании. Ведь в Библии ясно показано: каждый из христиан в отдельности должен стараться быть верным слугой своего Господина. Это хорошо видно и в самой притче о «верном и благоразумном рабе».

Обсуждаемую притчу можно найти не только в сообщении Матфея (которое часто цитируется в литературе Свидетелей Иеговы), но и в Евангелии от Луки, глава 12. Лука более конкретно говорит о том, кем был «раб» из притчи, записанной в Евангелии от Матфея. Раб (по греч., доулос) мог выполнять массу обязанностей. Лука называет раба «управляющим» [«домоправителем», СП ] (греч., ойкономос). Эта подробность проливает дополнительный свет на смысл притчи Иисуса, поскольку Писание говорит о христианском «домоуправлении» и в других отрывках.

Вообще, судя по контексту, своими вступительными словами («Кто же верный и благоразумный управляющий?») Иисус не столько хотел указать на какого-либо конкретного человека (или конкретную группу), сколько привлек внимание к тому, каким должно быть поведение и качества угодного Господину слуги. Посмотрите, например, как стих из Луки 12:42 передан в других русских переводах:

Представьте себе верного и разумного управляющего, которого господин может поставить над всей прислугой своей, чтобы каждому раздавать пищу вовремя (перевод под ред. М. П. Кулакова).

Будьте такими, как верный и разумный управитель, которого хозяин может смело поставить над всей прислугой и поручить ему в положенное время выдавать их паек(перевод В. Н. Кузнецовой).

Иисус словно говорит ученикам: «Окажется ли кто-нибудь из вас верным и благоразумным управляющим?»[194]. Ответ на этот вопрос зависел бы от последующих действий его последователей, а не от того, принадлежал или нет тот или иной ученик к какой-либо особой группе.

Кроме того, сразу же после этой притчи в сообщении Луки говорится о рабе, который «понимал волю своего господина, но не был готов или не поступал по его воле», и что такой слуга «будет бит много». Помимо этого говорится о служителе, «который не понимал и делал заслуживающее побоев» — такой «будет бит мало». Иисус завершает свой урок следующими словами:

Да, от всякого, кому много дано, много и потребуют; и от того, кому много вверено, потребуют больше обычного[195].

Вместо того, чтобы говорить о группе или «классе» людей, Господь в первую очередь думает об индивидуальном служении отдельных христиан, о том, как будет распоряжаться вверенным ему «имуществом» тот или иной «раб» по отдельности.

Но не только контекст этой притчи позволяет придти к такому выводу. Писавшие под вдохновением апостолы Иисуса в своих посланиях также обсуждали тему верного «управления». Несомненно, их слова отражали учение самого Иисуса о благоразумном «домоуправлении». Примечательно, что в письмах апостолов речь постоянно идет об отдельных людях. В первом письме собранию в Коринфе апостол Павел пишет о служении, которое выполнял он вместе со своим помощником:

Пусть люди рассматривают нас как подчинённых Христу и управляющих священными тайнами Бога. А при этом от управляющих ожидается, чтобы они оказались верными[196].

Здесь содержится тот же самый принцип, что и в записанной Лукой притче Иисуса: христианину необходимо быть верным управляющим. Далее Павел пишет о том, что сами люди не могут с определенностью и уверенностью судить о том, кто является «верным управляющим», а кто нет. Это может сделать только Бог. О том, когда и на каком основании будет проходить суд, апостол сообщает:

Для меня же не столь важно, что меня будете судить вы или какой-нибудь человеческий суд. Я и сам не сужу о себе. Ибо ничего не знаю за собой. Но это не делает меня праведным, а кто судит меня, так это Иегова. А потому ни о чём не судите прежде времени, пока не придёт Господь, который выведет на свет тайные дела тьмы и откроет намерения сердец, и тогда каждому будет похвала от Бога [197].

Опять речь идет об отдельных людях, о «каждом» христианине. Основным аргументом Общества Сторожевой башни против того, чтобы применить притчу Иисуса к отдельным людям (не обязательно состоящим в той или иной организации), является очевидное наблюдение о том, что ни один человек не может быть в живых на протяжении 1900 лет, чтобы дождаться возвращения Господина[198]. При этом игнорируется тот факт, что принцип из притчи может быть действительным на протяжении 1900 лет и может быть одинаково применим для каждого отдельного служителя, живущего на протяжении этого длительного времени. Кроме того, забывается о том, что умершие могут «встретиться» с Господином и быть судимы им после своего воскресения (наряду с живущими на том момент людьми) на основании того, как они провели свою жизнь[199].

Апостол Павел прожил значительно меньше 1900 лет, как и остальные современные ему христиане. Однако, каждый, кто прожил свою жизнь до самой смерти как верный управляющий Христа, будет вознагражден Господом при его возвращении. Чем такое умозаключение противоречит притче Иисуса? Павел ничего не говорит о «классе» людей, а вместо этого привлекает внимание к своему личному служению в качестве одного из «управляющих», а также к тому, что «каждый» может получить награду от Бога. Толкование Общества Сторожевой башни звучит так, словно после своего возвращения Господин рассмотрит лишь служение «остатка» «класса управляющего», живущего в тот момент на земле, после чего вверит им бóльшую ответственность и поручит им «заботиться обо всех своих земных интересах». Слова Павла показывают, что это не так, и что по возвращении Господин производит суд (и вознаграждает достойных) над всеми своими служителями, выполнявшими роль «управляющих» — независимо от того, находились ли они на момент его возвращения в живых, или умерли в прошлом[200].

Слова апостола также предостерегают против самооправдания, хвастовства, тщеславия и стремления захватить власть в свои руки, против попыток превознести себя (или группу, частью которой мы являемся) над всеми остальными христианами. Единственное, что мы можем сказать, так это то, что, подобно Павлу, мы стараемся оказаться верными управляющими, но что окончательный суд в этом отношении будет производиться Богом и Христом в свое время.

Тот же апостол, обсуждая вопрос о старейшинах с жившим на острове Крит учеником Титом, дал ему следующее указание:

Ибо надзиратель должен быть безупречным как Божий управляющий, не своевольным, не вспыльчивым, не должен устраивать пьяных скандалов, бить других и быть жадным к нечестной прибыли[201].

Каждый старейшина по отдельности должен соответствовать этим требованиям, предъявляемым для «Божьего управляющего». Конечно же, назначение этих мужчин происходило именно на этом основании, а не на основании того, что они априорно принадлежали бы к какому-либо гипотетическому «классу старейшин» или другой особой организованной группе. Всякий грубый, надменный, склонный к пьянству управляющий (как неверный раб в притче Иисуса), был бы непригоден для служения. Каждый человек лично мог продемонстрировать, каким управляющим он являлся. «Управляющий» также должен был «твердо держаться верного слова в отношении своего искусства учить», что подразумевает верность Слову Бога и благоразумие во время обучения других[202]. В этом увещании мы снова наблюдаем те же самые элементы, что и в притче Иисуса о двух управляющих, один из которых оказался верным и благоразумным, а другой — злым и склонным к пьянству. При этом автор письма определенно говорит не о классе людей, а о служителях по отдельности.

Хотя в данном случае Павел пишет о себе, своих помощниках и отдельных старейшинах, что можно сказать об остальных христианах, обо всех тех, которые, по словам апостола, составляют «дом Божий»[203]? Могут ли все они быть «управляющими»? И если да, то являются ли они таковыми на основании личного служения, или же вследствие членства в каком-либо особом организованном классе? А как быть с женщинами в собрании, которые в равной мере являются частью большого духовного «дома» — могут ли и они быть управляющими? И если все являются управляющими, то кем же они тогда управляют, кто является «домашними»? Что говорится об этом в Писании?

Слова апостола Петра из его первого письма, глава 4, стихи 10 и 11, проливают свет на эти вопросы:

В какой мере каждый получил дар, в той и используйте его, служа друг другу как образцовые управляющиемногообразной милости Божьей. Говорит ли кто, пусть говорит как священные слова Бога; служит ли кто, пусть служит как полагающийся на силу, которой наделяет Бог, чтобы Бог прославлялся во всём через Иисуса Христа.

Очевидно, что Петр не говорит здесь о каком-нибудь коллективном «классе управляющего». Напротив, он привлекает внимание к индивидуальному служению в качестве управляющих каждого из членов собрания. Он объясняет, что у каждого христианина есть какой-либо дар от Бога, который может быть использован для служения остальным членам Божьего дома. Ведь Божья милость «многообразна», как подчеркивается и в других местах Писания[204]. Не все наделены одинаковыми дарами. Поэтому, каким бы даром мы ни обладали, мы можем «делиться» им с другими, а они, в свою очередь, могут служить нам своим даром. Это поможет нам оставаться скромными, смиренными и нетребовательными в отношениях с другими людьми. И все мы можем с верностью и благоразумием относиться к Божьей милости, прославляя Создателя и понимая свою зависимость от него, объясняя людям не собственные теории и не догмы организации, а «священные слова Бога», его живое учение.

Безусловно, призыв Петра вполне соответствует притче Иисуса о рабе-управляющем, который верно служит другим слугам в доме хозяина. Каждому верующему также напоминается о том, что он несет личную ответственность перед Богом и Христом за то, как он распорядится полученным даром. Несомненно, на протяжении прошедших девятнадцати столетий немало мужчин и женщин верно и благоразумно использовали свой дар христианского «управления». После возвращения Господин вознаградит их, хотя для этого ему и понадобится воскресить их из мертвых (при этом имеет смысл говорить лишь о воскресении отдельных людей, а не о воскресении «класса»). Нет ни малейшего основания считать, что их служение на протяжении предыдущих столетий происходило в какой-либо одной организации, что все они принадлежали к какому-либо одному видимому «классу». И хотя они росли подобно пшенице посреди сорняков, слова из 2 Тимофею 2:19 (СЖ) неизменно оставались верными: «Господь знает своих».

Нередко непонимание возникает из-за того, что словам о раздаче управляющим «пищи» и о его «назначении над всем имуществом» Господина придается произвольное значение. Согласно трактовке Общества Сторожевой башни «раздача пищи» приравнивается к изданию литературы в собственных или сторонних типографиях. Крайне маловероятно, что Иисус вообще стал бы иносказательно говорить о таком книгопечатании. Своевременно предоставляя работникам пищу, управляющий заботился об их насущных потребностях. В духовной жизни «пища» может принимать многочисленные формы. Вера «подпитывается» не только словами, но и примером других людей, их добрыми поступками, проявлением любви, личного внимания, ободрения. Все это можно сравнить с «пищей», с «питательными элементами», укрепляющими нас в служении Господину. Ранее процитированные слова Петра подтверждают такой вывод, показывая, что все мы должны быть управляющими Божьей милости, которая проявляет себя «многообразно». «Многообразие Божьих даров» (перевод В. Н. Кузнецовой), которые нам доверено раздавать, ни в коей мере не ограничивается лишь распространением печатного слова. Оно включает в себя весь спектр Божьей благодати.

То же самое можно сказать и о награде, предназначенной для верного управляющего. На каком основании утверждается, что живущие на земле христиане должны превратиться в своего рода коллективный управляющий орган, административную вершину, которой доверено управление всеми интересами Христа на планете? В Писании показано, что это произойдет только во время окончательного Божьего суда и вознаграждения, но не раньше. Окончательный суд произойдет в будущем. Если бы это было не так, то с целью последовательного истолкования мы должны были бы считать, что некоторые из слуг Господина уже сегодня наделены властью над «десятью городами» или над «пятью городами» из притчи о минах[205]. Эта притча развивается по тому же самому сценарию и следует той же самой формуле, что и урок о верном и благоразумном рабе: хозяин уезжает, оставив своему рабу (или рабам) определенное задание; вернувшись, он проверяет, как они выполняли его поручение, и вознаграждает достойных. Разумно ожидать, что объяснение этих притч, касающееся развития событий после возвращения Господина, должно совпадать.

Однако Общество Сторожевой башни объясняет притчу о минах совершенно по-другому, нежели притчу о верном и благоразумном рабе. В случае с «рабом» объясняется, что Господин, Христос, вернувшись в 1914 году, в 1919 году выносит управляющему одобрение и награждает его, назначив раба над всем своим имуществом.

Притча же о минах в «Сторожевой башне» за 1 декабря 1973 года (англ.) объясняется иначе. Вопреки словам самого Иисуса утверждается (с. 719), что после возвращения (в 1914 году). Господин не награждает своих верных слуг и не назначает их править пятью или десятью городами. Вместо этого, пять лет спустя, он дает им дополнительную возможность пустить серебряные монеты в оборот! В «Сторожевой башне» сообщается: «Произошедшее было подобно тому, что в 1919 году помазанному остатку христианских свидетелей Иеговы вновь были вверены символические серебряные мины». После этого «помазанный остаток заново начал вести дела или торговлю с использованием символических серебряных мин, только что полученных от Господа Иисуса Христа, который теперь уже был облечен царской властью».

В книге «Тысячелетнее Царство Бога приблизилось» (с. 230-232, англ.) подобным же образом искажена сходная по смыслу притча о талантах. Утверждается, что по своему возвращению, в 1919 году Господин дал своим слугам «еще одну дальнейшую возможность „пустить в оборот“ его драгоценные „таланты“». Ни одно слово в Писании ничего не говорит об этом втором поручении Господина рабам пустить в оборот его деньги (таланты), которое он дает якобы уже после своего возвращения. Это толкование просто иллюстрирует, что понимание Общества Сторожевой башни основывается исключительно на желании придать больший вес собственным заявлениям и собственной истории. И если для этого необходимо «подогнать» или переписать отрывок из Писания, они не считают это чем-то зазорным. То же самое мы наблюдаем и в случае с притчей о верном и благоразумном рабе[206].

Объясняя притчу о минах, статья из «Сторожевой башни» не пытается утверждать, что Господин уже дал своим верным слугам награду (в 1919 или каком-либо последующем году). И в разъяснении аналогичной притчи о талантах из книги «Тысячелетнее Царство Бога приблизилось» тоже ничего об этом не говорится. В обоих случаях признается, что вознаграждение произойдет во время окончательного суда, когда верные христиане будут «править с Христом свыше», умершие воскреснут, а живущие на тот момент верующие «помазанники» «мгновенно изменятся от тления к нетлению»[207]. На каком же тогда основании награждение в притче о верном и благоразумном управляющем происходит в другое время, нежели в притчах о минах и о талантах? Это и непоследовательно, и беспочвенно.

В обоих наглядных примерах (о верном управляющем и о минах), награда, несомненно, является одним и тем же. В первой притче Господин имеет дом и хозяйство; во второй ему принадлежит несколько городов (вероятно, пятнадцать). В обоих случаях наградой за верное служение является право распоряжаться его имуществом. Есть все основания считать, что обе притчи в иносказательной форме просто подтверждают следующее обещание Спасителя: «Побеждающему дам сесть со мной на престоле моём, как и я победил и сел с Отцом моим на престоле его»[208]. В качестве награды за верность служители могут сесть вместе с Господом на его небесный престол в качестве соправителей в царстве Отца[209].

НЕВЕРНЫЙ РАБ

Что же можно сказать о рабе из той же притчи, который оказался неверным и неблагоразумным? В Евангелии говорится:

Но если тот злой раб скажет в своём сердце: «Господин мой задерживается» — и станет бить других рабов и есть и пить с пьяницами, тогда придет господин того раба в день, в который он не ожидает, и в час, о котором он не знает, и накажет его со всей суровостью, и определит ему одну участь с лицемерами[210].

Согласно толкованию организации, эти слова относятся к тем, кто не согласен со всеми её учениями, в том числе с предсказаниями, связанными с 1914 годом[211]. Эти люди считают, по словам организации, что приход господина «задерживается».

Выражать сомнения в библейской обоснованности опубликованных истолкований, высказывать возражения по поводу сегодняшних учений организации, сомневаться в правильности существования структуры власти, приписывающей себе право формулировать по своему усмотрению бессчетное количество правил и распоряжений, отсутствующих в Библии, приравнивается к «избиению» других рабов.

Хотя некоторым, возможно, это объяснение и кажется правдоподобным, в данном случае мы в очередной раз имеем дело с «причесыванием» Писания в угоду организации, вместо того, чтобы дать ему говорить за себя. Иисус Христос, глава христианской семьи, постоянно подчеркивал, что его возвращение будет непредвиденным, неожиданным, пройдет без предварительных уведомлений. По этой причине ученики не имели бы возможности подготовиться к его приходу, и должны были быть на чеку в любое время, вне зависимости от того, живут ли они в первом веке, седьмом, тринадцатом или двадцатом. Их чуткое ожидание не зависело бы от веры в какую-либо дату, а чувство неотложности — от временных рамок, в которые с определенностью можно было бы ожидать конца. Христиане прошлого оставались бодрыми и внимательными без каких-либо человеческих дат и толкований, и то же самое делают последователи Божьего Сына сегодня[212].

Спросим себя: который из двух упомянутых в притче рабов пришел к преждевременному заключению о времени возвращения хозяина? Злой раб. Неверный раб мог посчитать, что господин «задерживается» только в том случае, если у него уже были определенные ожидания того, когда тот должен вернуться. Верный же раб в притче вовсе не обеспокоен тем, сколько времени пробудет его господин в отъезде. Он просто верно служит ему, не накладывая ограничений на своего господина и не занимаясь гаданиями о том, как долго хозяин будет отсутствовать. Это отношение не похоже на поведение организации, с определенностью утверждавшей, что возвращение Христа непременно произойдет, пока в живых еще будут люди поколения, родившегося до определенной даты.

Верно, что наряду со многими другими религиями, Общество Сторожевой башни постоянно заявляет о своей уверенности в близком возвращении Господина. Однако стоит заметить: о «задержке» Господина раб говорит не вслух, а в своем «сердце». Человек не становятся «злым рабом» просто потому, что не соглашается с вычислениями другого раба, утверждающего (как это делает организация Сторожевой башни), что ему известны временные рамки возвращения хозяина. Если раб считает, что его господин задерживается, то это не обязательно выразится в его словах. Но его поступки и отношение к различным делам покажут его убеждения лучше всяких слов.

Согласно притче, раб начинает вести себя так, словно хозяйством теперь управляет он сам, словно роль господина теперь принадлежит ему. Ему было поручено просто своевременно раздавать пищу, он же возомнил себя имеющим право бить других рабов. Это описание нельзя применить к поведению слуги, просто стремящегося освободиться из под гнета самозванного «руководителя» (как происходит с людьми, отказывающимися подчиняться правилам организации, считающей их стоящими ниже себя и требующей от них принятия собственных слов как указаний Господина).

Я не сомневаюсь, что некоторые лица после ухода из организации Сторожевой башни начинают злословить её, выступают с грубыми и резкими нападками на её руководителей. Как отмечается в отрывках из писем, цитировавшихся в предисловии к этой книге и в прочих сообщениях, многих других людей (надеюсь, что большинство) такое отношение отталкивает. С другой стороны должно быть очевидно, что просто прямо заявлять о своем обоснованном несогласии с решениями и толкованиями руководителей организации ни в коей мере не равнозначно тому, чтобы «бить» этих руководителей. Если бы это было так, то мы должны были бы считать, что всенародная проповедь апостолов являлась «избиванием» синедриона. И когда сегодняшнее Общество Сторожевой башни публично сообщает о жестких, однобоких решениях, которые правительственные органы или представители власти иногда принимают в отношении Свидетелей Иеговы, когда руководители Общества протестуют против подобной несправедливости или выступают против неё в судах (что происходит регулярно), то мы должны считать все это равнозначным «избиванию» правительства.

Если говорить о притче Иисуса, то понятно, что кто-то должен был сообщить господину о заносчивом поведении злого раба во время его отъезда. По этой причине, если кто-либо привлекает внимание к злоупотреблениям «злого раба», рассказывает о его неправильном, недобром отношении к другим домашним слугам, это нельзя считать «избиванием» обидчика. Напротив, если подобное разоблачение совершается из правильных побуждений, то оно говорит о совершенно оправданном небезразличном, заботливом отношении сообщившего к благополучию других, о его желании исправить ошибки, положить конец несправедливому отношению.

«Избивание» же, в свою очередь, относится совершенно к другому. Оно проявляется тогда, когда руководитель (или раб, возомнивший себя таковым) превозносится над другими, относится к ним с пренебрежением. Он ведет себя так, словно ему закон не писан, словно «день расплаты» для него никогда не наступит, словно он не обязан будет отчитаться перед своим хозяином за высокомерное, надменное отношение к тем, кого он должен кормить, выполняя свою обязанность добросовестно и скромно. Он полагает, что даже если допустит ошибку (например, будет подавать слугам испорченную пищу), то это сойдет ему с рук. Обладающий подобным отношением и служащий с таким духом раб уверен, что другие не имеют права жаловаться на его безответственность. Он считает, что проявляющим недовольство недостает уважения к его власти, и что он должен их за это наказать, подвергнуть избиению. Думаю, что, поразмышляв над этой притчей, мы придем к выводу, что примеров такого поведения сегодня предостаточно во многих религиях.

В притче Иисус упомянул, что неверный раб «ест и пьет с пьяницами». Хотя некоторые действительно устраивают буквальные «пьяные скандалы» (1 Тимофею 3:3), Библия часто говорит о пьянстве в переносном смысле. Такое «опьянение» может принимать несколько форм. Пророк Исаия называет деспотичных религиозных руководителей древнего Израиля, которые ощущали себя безнаказанными за свое высокомерие, «пьяными» «хульниками»[213].

Таким образом, люди могут «опьянеть» от власти, от чувства собственной значимости. Наряду с буквальным пьянством, неверный раб вел себя подобно человеку, опьяненному верой в собственное превосходство. Тех, кому он должен был служить, он считал никуда не годными людьми. Люди, получающие для себя обширные полномочия и власть, нередко попадают в эту ловушку. Ее можно избежать, только прилагая постоянные, сознательные усилия. Это относится как к отдельным людям, так и к организациям.

Как было показано в этой главе, проблема состоит не столько в том, что толкование Общества Сторожевой башни применяет выражение «верный раб» исключительно к «классу» людей. Возражения касаются в основном того, что эта притча используется для того, чтобы упрочить контроль правящей структуры, внушить страх «рядовым» членам, пресечь их возражения против диктатуры «элитарного» кружка руководителей, наделить постановления последних авторитетом, равным Божьему, в независимости от того, соответствуют они Писанию, или нет. Такое истолкование притчи противоречит её основному уроку: уважительно, скромно, ответственно и добросовестно служить нуждам других людей, являющихся слугами одного и того же Господина.

Эта притча должна побудить нас серьезно и глубоко задуматься над собственным отношением к другим. Любая самонадеянность, высокомерное отношение, выказывание воображаемых «регалий» и прав на господство над другими, склонность наказывать тех, кто не выполняет наши указания или не разделяет нашу точку зрения — все это, несомненно, говорит о том, что в своем сердце мы «откладываем» день отчета перед Господином. В первом веке такое отношение было свойственно Диотрефу, высокомерно и нетерпимо относившемуся к другим членам собрания и изгонявшего тех, кого он считал угрозой собственной власти[214].

За прошедшие столетия многие религиозные руководители и организации пошли по пути Диотрефа, принуждая людей принять их толкования и догмы, обвиняя несогласных в нарушении духовной субординации, в своеволии, в эгоистичной независимости, в неверности по отношении к Богу и Христу и изгоняя «нарушителей» из «Божьего собрания». Религиозная история полна таких примеров. Пойти по их пути сегодня — значит, в некотором смысле, «есть и пить с пьяницами», — подобными тем, которые во времена древнего Израиля упивались собственным «величием».

С другой стороны, если пострадавшие от несправедливых обвинений сохранили свои личные взаимоотношения с Господином и внутреннее чувство ответственности перед ним, то они по-прежнему находятся в доме Бога, несмотря на то, что их, возможно, и изгнали из какой-либо организации, и несмотря на то, что круг их общения или сфера влияния ограничены лишь небольшой горсткой людей[215]. Сколь малой бы ни была сфера их «домоуправления», такие люди относятся к своему служению не как к шансу «почувствовать себя на коне», «поруководить» другими, а как к возможности и обязанности помочь другим в духе милосердного Господина. Этот Господин обещал в свое время сделать явным, кто из людей извлек урок из этой притчи, а кто нет.

 

Спасение верой, а не делами

По этой милости вы и были спасены через веру, и это не ваша заслуга, а дар Бога. Не за дела, чтобы ни у кого не было повода хвалиться (Эфесянам 2:8, 9).

ТОТ факт, что христианин освобожден от обязанности соблюдать закон, не делает, по крайней мере, не должен делать его беззаконником. Поскольку он находится под милосердием Бога, то следствием его свободы от закона должен быть не недостаток праведности, но превосходящая праведность, праведность от Бога, основанная на вере, любви и истине, а не на послушании религиозному кодексу. Таким же образом, когда спасение даруется на основе веры, а не дел, то в результате рождается не бездеятельность, пассивность или апатия, но превосходящая активность, к которой побуждает движимое любовью и верой сердце.

В обоих случаях, положение вещей меняет побуждающая сила. Ключом к превосходству христианской свободы является дух, поощряющий к тем или иным делам. Есть разница между работой, выполняемой из-за принуждения, и работой, творимой охотно, по велению сердца. Истинная вера и любовь должны исходить изнутри, поэтому и дела веры и любви должны проистекать из сердца, а не от внешнего нажима. Ободрение, даже наставление, может стать позитивным, благотворным фактором, в то время как давление с целью добиться определенных запланированных результатов разрушает такую правильную мотивацию.

Чем более упорядочен и систематизирован план, и чем сильнее внешний нажим с целью добиться результата, тем меньше вероятность добровольного проявления веры и любви. Во многих случаях они по существу вытесняются. И тогда чистота побуждений к делам и поступкам, которые все же совершаются, подлежит сомнению.

Что можно сказать в этом отношении о религиозной организации Свидетелей Иеговы? Общество Сторожевой башни утверждает, что верит в библейское учение о спасении верой, а не делами. Но подтверждается ли это на деле? Как мы увидели, особо акцентируется необходимость подчинения централизованной власти; преданность ей и ее указаниям приравнивается к преданности Богу и Христу. Как это влияет на взгляд, которого в целом придерживаются Свидетели Иеговы относительно своего служения Богу, Христу и ближним? Оказывает ли это оздоровительный эффект или же в основном идет вразрез с обсуждаемыми здесь принципами Писания?

В большинстве стран Свидетели Иеговы известны ревностной деятельностью по распространению своей вести от двери к двери. Издания Общества Сторожевой башни регулярно обращают внимание на сотни миллионов часов, ежегодно затрачиваемых в этой деятельности членами во всем мире, которые распространяют сотни миллионов экземпляров литературы. Утверждается, что таким образом они подражают деятельности христиан в первом веке, не только в усердии, но и в используемом методе — посещение от двери к двери — и это служит признаком того, что среди всех исповедующих христианство только они сегодня являются истинными возвещателями благой вести.

Никто не ставит под вопрос факт этой деятельности. Более важный вопрос заключается в том, почему Свидетели Иеговы как религиозное сообщество принимают участие в своей публичной работе свидетельствования. Является ли их решение свободным, проистекающим из личных убеждений, веры и любви, на основе которых каждый и решает, как, когда и до какой степени он будет заниматься этой деятельностью? Не скрывается ли за поощрением организации к этой деятельности принудительное давление, будь оно неприкрытым либо едва различимым? Или же членам дают понять, что решающую роль в том, подарит ли им Бог спасение, будет играть рвение, проявленное в деле организации, так что когда не удается придерживаться плана деятельности, возникает тягостное чувство вины?

Как бы ни обстояли дела в отношении искренности мотивов отдельного человека в этом сообществе (несомненно, в нем можно найти любящих, искренних людей), какова ситуация, если рассматривать сообщество в целом?

Каков преобладающий дух и каково типичное мнение и позиция, развиваемые учениями и указаниями организации?

Свидетельства для ответа на эти вопросы исходят из самой организации.