Теоретическая философия Соловьева

Преодоление кризиса, в котором оказались философ­ский теизм и

славянофильство, стало главным делом религиозного философа Владимира

Соловьева. Его система яви­лась новым этапом в эволюции религиозной философии,

последователи которой попытались сделать ее идеологи­чески активной уже в

начале столетия. В основе деятель­ности Соловьева лежали следующие кардинальные

устре­мления: осуществить под знаком «всеединства» «гармо­нический

синтез религии, науки и философии»; объединить рациональный, эмпирический

и мистический виды позна­ния; представить историю как процесс

«богочеловеческий»; указать пути социального обновления и активизации.

Свое философское мировоззрение Владимир Соловьев изложил в трактате «Философские

начала цельного знания», который может считаться по нынешним определениям

наилучшим образцом философской классики, как учение о сущем, бытии

и идее. Именно свое учение о развитии он уже применил к человечеству в

целом. Категорию развития надо применить и ко всему миру, и к бытию в целом.

Организм есть единство и цельность. Следовательно, и все бытие тоже

есть единство и цельность. Для Соловьева гораздо более полноценной филосо­фией

является философия мистическая, но и она слишком часто оказывается

связанной то с натура­лизмом, то с идеализмом. Поэтому и она, по Соловьеву,

требует совершенно новой разработки.

Очень важно отдать себе отчет в том, что Со­ловьев понимает под мистицизмом.

«Предмет мистической философии есть не мир явлений, сводимых к нашим

ощущениям, и не мир идей, сводимых к нашим мыслям, а живая

действительность существ в их внутренних жизненных отношениях; эта

филосо­фия занимается не внешним порядком явлений, а внутренним

порядком существ и их жизни, который определяется их отношением к существу

первона­чальному». Соловьевский «мистицизм» есть просто теория бытия и

жизни как всеобще­го и целостного организма, если не входить ни в какие

детали.

Разнобой между философской термино­логией и философской сущностью дела у

Владимира Со­ловьева наблюдается постоянно. Например, под таким термином, как

«церковь», нужно понимать у Владимира Соловьева, согласно его учению, в первую

очередь всеобщую целостность бытия, или, как он говорит, всеединство.

Поэтому, если отнестись критически к термино­логии Владимира Соловьева, то

совершенно ничего страшно­го и ужасного не окажется ни в этом «мистицизме», ни

в этом «всеединстве», ни в «целостности» и ни в этой «церкви». Здесь просто

учение о жизни и бы­тии, включая всю человеческую и всю космическую сферу, как

о нерушимой и всеединой целостности. Учение это мотивируется чисто жизненными

задачами человека, который хочет преодолеть несовершенство жизни и переделать

ее в целях лучшего будущего.

Свое бытие Владимир Соловьев понимает, по крайней мере, в двух, если не

в трех смыслах. У него совершенно отчетливо говорится о противоположности

сущего и бытия, как это мы констатировали выше. Сущее выше

всякой раздель­ности, а бытие есть раздельность и множественность.

Теперь же оказывается, что в бытии тоже необходи­мо различать два

разных бытия. Одно — идеальное, необходимое и то, что философ называет

сущностью. Другое же — реальное, действительное и то, что фи­лософ

называет природой. Сказать, что все это разде­ление вполне ясно, никак

нельзя. Сущее, расчленяясь, становится идеей или, как говорит философ,

Логосом, а эта идея, или Логос, осуществляясь, создает реальную

дейст­вительность. Здесь можно понять так, что Логос есть только

«акт прояв­ления или откровения», а идея — само проявленное и открытое

сверхсущее. В общей табли­це анализируемых категорий мы тоже находим тройное

деление: Абсолютное, Логос, Идея.

Не очень благополучно обстоит здесь дело также и с категорией Логоса.

Логос расчленяется на внутренний, или скрытый, Логос и открытый

, или проявленный, Логос. Причем философ вдруг говорит почему-то о «видимости»,

или «призрачности», этого второго логоса. Дело запутывается еще больше, когда

фило­соф заговаривает о третьем Логосе, «воплощенном или конкретном»,

который он называет также Христом. Ведь христианство мыслит Христа как

во­площение логоса в чувственной материи.

«Третьему или конкретному Логосу отвечает и конкретная идея, или София».

Другими словами, чистая идея тоже содержит в себе какую-то чистую материю и в

сово­купности с этой материей является Софией. Но что это за материя в

чистой идее, об этом можно только догадываться.

Триединство в философии Соловьева

Из всех своих основных триад Соловьев более подробно останавливается только на

одной — Сущее, Бытие, Сущность. Это же самое тройное деление он

представляет еще и в таком виде: Абсолютное, Логос, Идея. Поскольку,

однако, цель­ность предполагает существование всего во всем, то в каждой из

этих трех категорий снова повторяют­ся те же самые три категории. Получается

следующая таблица:

 

	Сущее (абсолютное)	Бытие (логос)	Сущность (идея)
Абсолютное	Дух	Воля	Благо
Логос	Ум	Представление	Истина
Идея	Душа	Чувство	Красота

 

Поскольку целостность предполагает существование всего во всем, то в каждой из

этих трех категорий снова повторяются те же самые три категории. «. Сущее

как таковое, или как абсолютное, есть дух, как логос оно есть ум

и как идея оно есть душ а. Вторая основная категория, а именно бытие

, взятое как абсолютное, есть воля, как логос есть представление

и как идея оно есть чувство. Такое же тройное деление находим мы в сфере

сущности. А именно сущность как абсолютное есть благо, как

логос есть истина, и как идея – красота». То есть эти три

основные категории находятся во взаимном соотношении, а именно так, что

каждая категория, во-первых, есть она сама, во-вторых, она отражает на себе

вторую и, в-третьих, — третью категорию. Таким образом, эти три категории,

отражая друг друга, превращают­ся уже в 9 категорий. А если эти три категории

не будут превращены в 9, тогда нарушится основной принцип всеединства,

а именно тот, что все нахо­дится во всем.

Троичность рисуется Владимиру Соловьеву в совершенно определенных

традиционных христианских тонах. Бог есть абсолютный субъект, который

выше всех своих проявлений; он есть проявление самого себя, так как иначе он

был бы просто ничем; и это проявленное и произведенное в нем в то же самое

время не отлично от него, возвращается к нему, есть оно же само, но только как

живое. Правосла­вию здесь возразить нечего. Это — традиционный православный

догмат о трех ипостасях.

Учение о Богочеловечестве

Разработанное Соловьевым учение о Богочеловечестве занимает важное место в его

религиозной системе. Оно направлено на истолкование истории человечества и

общей жизни. Для Соловьева Богочеловек – это единовременно и

универсальное существо, охватывающее все человечество посредством Бога. В нем

выражается единство блага, истины и красоты. Преследуя цель

совершенствования человека, Бог проявился в земном историческом процессе в виде

Богочеловека – Иисуса Христа. "Своим словом и подвигом своей жизни,

начинал с победы над всеми искушениями нравственного зла и заканчивал

воскрешением, т.е. победой над злом физически – над законом смерти и тления, -

действительный Богочеловек открыл людям царство Божие".

Центральной в учении Соловьева является идея «всеединого сущего». Последнее

рассматривается как сфера абсолютного, божественного, а реальный мир – как ее

самоопределение и воплощение (посредником между ними выступает так называемая

мировая душа, или София, мудрость божья).

То есть по Соловьеву мир состоит из: всеединства (общественного

элемента) и из материального элемента. Этот элемент стремится к

всеединству и становится им, когда объединяет себя и Бога. Такое становление

всеединства и является развитием мира. Безусловное всеединство (как

совершенный онтологический синтез истины, добра и красоты)

постигается, по Соловьеву, лишь цельным знанием, которое представляет

собой соединение мистического, рационального (философского) и

эмпирического (научного) знания. Причем основу этого цельного знания

составляет знание мистическое: вера в безусловное существование

предмета познания; интуиция (воображение, дающее истинную идею

предмета); творчество (реализация этой идеи в данных опыта).

Мир по Соловьеву претерпевает два этапа своего развития: природу и

историю. Окончательным результатом этого процесса развития выступает

торжество царства Божия, так называемое «всеобщее воскрешение и

восстановление всех».

Человек выступает определенной связью между божественным и природным

миром в силу того, что является существом нравственным. Жизнь человека состоит

«в служении Добру – чистому, всестороннему и всесильному». Тот, кто

стремится к совершенствованию в нравственном добре, тот идет к

абсолютному совершенству. На этом Соловьев и основывает свою этику: человек

нравственен, если он свободно подчиняет свою волю служению абсолютному

Добру, то есть Богу, и стремится к устроению богочеловеческого царства.

Исторический процесс для Соловьева – это совместное существование добра.

В связи с этим он рассматривал проблему соотношения отдельной личности и

общества. Он полагал, что «общество есть дополненная и расширенная

личность, а личность – сжатое общество».

Хотелось бы отметить еще одну черту как церковно-политических, так и

философско-национальных исканий Владимира Соловьева в течение 80-х гг. Именно:

несмотря на весь энтузиазм и психологический пафос философа, его конструкции

обладают некоторого рода утопическим, и притом

мягко-уто­пическим, характером. Преимущество римского като­лицизма Владимир

Соловьев действительно проповедовал. Но, с другой стороны, сам он в католицизм

не пере­ходил и даже не считал нужным. Более того. Реаль­ный переход из

православия в католицизм видел­ся ему как глубокая ошибка и заблуждение.

Рос­сию он очень любил и ее мировую роль выдви­гал на первый план. Но тут у

него не было ни славянофильства, ни западничества. Не было совер­шенно никакого

мессианизма, поскольку и все другие народы тоже, по его мнению, участвуют в

строи­тельстве церкви вселенской. Да и сама эта все­ленская церковь

скорее была для Владимира Соловьева социально-историческим и космическим

идеалом, о котором он трактовал весьма свободомыслящим образом.

В конце жизни, разуверившись в возможности осуществления всемирной

теократии, Соловьев пришел к идее катастрофического конца истории

человечества, к эсхатологии.