Гомер как исторический источник.

В середине XIX века в науке господствовало мнение, что «Илиада» и «Одиссея» неисторичны. Однако раскопки Генриха Шлимана на холме Гиссарлык и в Микенах показали, что это неверно. Позднее были открыты хеттские и египетские документы, в которых обнаруживаются определенные параллели с событиями легендарной Троянской войны. Дешифровка слоговой микенской письменности дала много информации о жизни в эпоху, когда происходило действие «Илиады» и «Одиссеи», хотя никаких литературных фрагментов этой письменностью найдено не было. Тем не менее, данные поэм Гомера сложным образом соотносятся с имеющимися археологическими и документальными источниками и не могут использоваться некритично: данные «устной теории» свидетельствуют об очень больших искажениях, которые должны возникать с историческими данными в традициях подобного рода.

В поле зрения эпического певца входит не только быт, непосредственно окружающий его героев, но и диковины чужих земель, особенности народов, редкие и непонятные обычаи. Гомеровские поэмы являются в силу этого несравненным по богатству материала историческим источником. Многосторонний интерес к природе и быту связан с повышением чувства реальности. Выше уже указывалось, что гомеровское повествование устраняет из мифологических сюжетов то, что на данной стадии развития представлялось слишком грубо фантастическим. По старинному преданию, Ахилл был «неуязвим», но «Илиада» отвергает эту архаическую черту. «Тело его, как и всех, проницаемо острою медью», говорит о нем один из троянцев. «Неуязвимость» заменена крепким щитом, изделием Гефеста. Даже в странствиях Одиссея сказочные элементы оказываются смягченными при сравнении их с соответствующими фольклорными сюжетами, и сказка уже перемежается с сообщениями мореплавателей о достопримечательностях далеких стран.

Многообразная действительность, отраженная в эпосе, изображена с чрезвычайной наглядностью, но и наглядность эта заключает в себе много примитивного. Она достигается в значительной мере тем, что художник уходит целиком в изображение деталей, независимо от их значения для целого. В «Илиаде» много описаний боев, но они не имеют характера массовых сцен, а распадаются на ряд отдельных единоборств, которые рассказываются самостоятельно, одно за другим, в медленном темпе; общая картина складывается только из сопоставления отдельных моментов. С чрезвычайной подробностью описываются в поэмах отдельные предметы. Гегель замечает по этому поводу, что Гомер «в высшей степени обстоятелен в описании какого-либо жезла, скипетра, постели, оружия, одеяний, дверных косяков и не забывает даже упомянуть петли, на которых поворачивается дверь», и справедливо ставит эту особенность гомеровского изображения в связь с неразвитостью разделения труда, с простотой образа жизни героев, которые сами занимаются варкой пищи, изготовлением предметов домашнего обихода; поэтому вещи представляют для них нечто лично близкое и «стоят пока еще в одном и том же ранге». В гомеровском повествовании недостает перспективы. Универсальность изображения создается благодаря обилию эпизодов и мелких сцен, но они тормозят развитие действия, и рельефная отделка частей заслоняет общее движение целого.

Античные писатели о Гомере.

При чтении разных трактатов Аристотеля поражает то множество мест, в которых он говорит что-нибудь о Гомере. Это, безусловно, любимейший и совершеннейший поэт мирового значения для Аристотеля. Хотя Аристотель в случайной связи и говорит о том, что Гомер когда-то был, на самом же деле он для Аристотеля существует в литературе как бы вне времени. Разные сведения биографического хар-ра, которые у Аристотеля попадаются. Аристотель говорит, что хиосцы почитали его за мудрость, хотя он и не был их согражданином. Гомер воспроизводил в своих произведениях древнее государственное устройство, когда цари объявляли уже принятое или решение. Афиняне оспаривали у мегарцев Саламин при помощи ссылки на Гомера. Главное его похвальное качество – мудрость, «точная» мудрость. Хвалит за то, как научил рассказывать небылицы.

 

 Греки говорили о Гомере просто: «Поэт». Илиаду и Одиссею многие, хотя бы частично, знали наизусть. С этих поэм начиналось школьное обучение. Вдохновение, навеянное ими, мы видим во всем античном искусстве и в литературе. Образы гомеровских героев стали образцами того, как следует поступать, строки из поэм Гомера сделались афоризмами, обороты вошли во всеобщее употребление, ситуации обрели символическое значение.

 

 Но некоторые учены, не отрицая его величия как поэта, все же упрекали его, с точки зрения их времени. Платон жил во времена, когда мифология трансформировалась и отделилась от жизни людей, с которой раньше была неразделима. Боги стали идеализироваться и поэтому гомеровское описание порочных, очеловеченых богов шло наперекор морали того времени. (V-IV вв до н.э.).

 

Красота жизни и реального бытия для Платона выше красоты искусства. Бытие и жизнь есть подражание вечным идеям, а искусство есть подражание бытию и жизни, то есть подражание подражанию. Поэтому Платон изгонял Гомера (хотя и ставил его выше всех поэтов Греции) из своего идеального государства, поскольку оно есть творчество жизни, а не вымыслов, хотя бы и красивых. Платон изгонял из своего государства печальную, разнеживающую или застольную музыку, оставляя только военную или вообще мужественную и мирно деятельную музыку. Благонравие и приличие являются необходимым условием красоты.

 

Не отвергая богов традиционной мифологии, Платон требовал философского очищения их от всего грубого, безнравственного и фантастического. Он считал недопустимым для восприимчивого детского возраста ознакомление с большинством мифов (ну правильно, если даже мы, извращенные и вконец испорченные студенты XXI века ну, мягко говоря, смущаемся, когда читаем про то как Зевс лебедем совратил девушку до такой степени, что она потом несколько яиц снесла… нет, я не знаю, может для греков это было нормально, но в чем-то я с Платоном согласна) Хотя))) так все же веселее)). Миф, по Платону, — это символ; в мифологической форме он излагал периоды и возрасты космоса, космического движение богов и душ вообще и т. д. Поэтому Гомер, не возвышенный, привирающий, натуралистичный Гомер не имеет права быть в Идеальном государстве Платона, которого, собственно, никогда не было, не будет и слава богам.

 

 Ксенофан Колофонский – древнегреческий философ и поэт, считается основателем элейской школы. Жил он на рубеже VI и V вв. до н.э. (годы жизни в точности неизвестны).

 

Тоже критиковал Гомера. Почти атеист. Ксенофан – автор многих элегий, в которых он осмеивал культ физической силы, выступал против роскоши и пьянства, проводил орфические мотивы переселения душ. Ну вот и куда же Гомеру до него с культом физической силы, порочностью богов и царей, золотыми доспехами, необыкновенно роскошным дворцом Менелая и уверенностью, что души попадают в Аид. В пародийных "Силлах" Ксенофан дал свою знаменитую критику антропоморфизма. Это произведение можно считать первой сознательной попыткой опровержения мифологии. "Но если бы быки, лошади и львы имели руки и могли бы ими рисовать произведения [искусства] подобно людям, то лошади изображали бы богов похожими на лошадей, быки же – похожими на быков и придавали бы [им] тела такого рода, каков телесный образ у них самих [каждый по-своему]". А обе поэмы, как и все творчество того времени, пронизаны атнопоморфностью богов (если кто не в курсе – очеловечиванием).

 

Произведения Ксенофана имеют философски-критическую направленность (А22.25). Он мыслит бытие вполне материально: "Из земли все [возникло] и в землю все обратится в конце концов". Поэтому Гомер по сравнению с его философствованиями выглядит сказочником.

 

Ученик Платона, Аристотель совершенно по-другому относился к Гомеру.

 

Гомер – безусловно любимейший и совершеннейший поэт мирового значения для Аристотеля. Гомер для Аристотеля существует в литературе как бы вне времени. Особенно Аристотель хвалит Гомера за мудрость, и даже за "точную" мудрость. Аристотель преклоняется перед величием и мудростью Гомера, ссылается на него как на безоговорочный источник информации. Но изучает Аристотель Гомера больше не научным, а интуитивно-чувственным способом.

 

Далее про Аристотеля смотри 17-ый билет.

 

Итого:

 

Аристотель:

 

Обожествляет, идеализирует Гомера, преклоняется перед ним

 

Восхищается им как поэтом (т.е. поэтич. чутьё и худ. приемы)

 

Восхищается как философом

 

Примерами из Гомера подтверждает собственные суждения

 

Платон:

 

Не принимает его в свое идеальное гос-ство

 

Осуждает за неуважение к богам

 

Осуждает за натуралисм

 

Ксенофан:

 

Гомер сказочник

 

Описывает красивую жизнь с роскошью и богатырями

 

Гомер говорит о прямом влиянии богов, существование которых сам К. ставит под сомнение, на ход битвы.