Осуществление верховной власти союзниками. Союзный Контрольный совет, его структура и деятельность

С момента подписания акта о безоговорочной капитуляции 8 мая 1945 г. и до осени 1949 г. на территории Германии не существовало государства. Вся полнота власти была в руках военных администраций США, Великобритании, Франции и СССР. 5 июня 1945 г. в Берлине было созвано первое заседание Контрольного совета по Германии (таким было его официальное название, но в литературе его чаще всего называют «Союзным Контрольным советом» или СКС) в составе четырех главнокомандующих оккупационными войсками. В 17 часов этого же дня главнокомандующие подписали «Декларацию о поражении Германии и взятии на себя верховной власти в отношении Германии» правительствами СССР, Англии, США и временным правительством Франции. 6 июня 1945 г. Декларация была опубликована в газетах, оглашена по радио. В ее основе были пункты документа о безоговорочной капитуляции, согласованные в Ялте. Таким образом, только почти через месяц после капитуляции миллионы немцев впервые узнали ее суровые условия. В тот же день в кратком изложении были опубликованы соглашения о зонах оккупации и о контрольном механизме реализации верховной власти союзниками.

СКС был универсальным органом: он принял сотни директив, инструкций, обращений, издал десятки приказов и законов, касающихся всех сфер жизни, которые распространялись на все четыре оккупационные зоны и были обязательными для исполнения всеми. Прежде всего надо назвать законы 1945 г.: № 1 от 20 сентября — об отмене нацистских законов; № 2 от 10 октября — о роспуске и ликвидации НСДАП и ее «дочерних организаций»; № 8 от 30 ноября — о мерах по демилитаризации Германии; № 10 от 20 декабря — о наказании лиц, совершивших военные преступления или преступления против мира и человечности и др. 25 февраля 1947 г. СКС принял закон № 46 о ликвидации Прусского государства. Территории, входившие в его состав, или получили статус земель, или вошли в другие земли.

По менее значительным проблемам принимались директивы, например: директива № 41 от 17 октября 1946 г. «Об увеличении заработной платы рабочим угольной промышленности» и др. В Потсдаме было решено, что во время оккупации Германия будет рассматриваться как единое экономическое целое, поэтому СКС занимался и регулированием кредитно-банковской системы, и юридическими, и многими другими вопросами.

У СКС было довольно много полномочий, чтобы проводить в жизнь решения, принятые в Потсдаме. Но самой уязвимой стороной его деятельности было то, что главнокомандующие, из которых он состоял, подчинялись не Совету, а своим правительствам, руководствовались их указаниями, а не заботой о совместном решении общегерманских проблем. Поэтому сфера разногласий все время увеличивалась. Когда согласия достигнуть не удавалось, военные губернаторы в западных зонах и советский главком действовали, исходя из собственных представлений о демократии, демонтаже, наказании нацистских преступников и т. д. К тому же все решения в СКС принимались на основе консенсуса, действовало и право вето. Им и воспользовался представитель Франции при обсуждении вопроса о создании центральных немецких департаментов.

По мере нарастания «холодной войны» расхождения в СКС между представителями западных держав и СССР становились все более значительными. Реальная власть все более сосредоточивалась в руках зональных военных администраций. В западных зонах оккупационные администрации возглавлялись военными губернаторами. Во главе американской администрации в 1945 г. стоял генерал армии (впоследствии президент США) Дуайт Эйзенхауэр. После него наиболее яркой личностью на этом посту с марта 1947 г. был генерал ЛюциусД. Клей (1897-1978). В английской администрации такими яркими фигурами были до апреля 1946 г. фельдмаршал Бернард Л. Монтгомери (1887-1976) и в 1947-1949 гг. генерал Брайян Робертсон (1896-1974). Во главе оккупационных войск и зональной администрации французской зоны был генерал Пьер Кёниг (1898-1970).

Советскую военную администрацию в Германии (СВАГ) возглавлял главноначальствующий, в роли которого выступал главнокомандующий советскими оккупационными войсками. Первым главноначальствующим СВАГ был назначен маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Его сменил в марте 1946 г. маршал Василий Даниилович Соколовский (1897-1968). В апреле 1948 г. на этот пост был назначен генерал армии В. И. Чуйков. Роль СКС постепенно уменьшалась и 20 марта 1948 г. состоялось его последнее заседание.

Зоны оккупации. Политика «четырех Д»

Границы оккупационных зон были определены на Крымской конференции и уточнены в Потсдаме.

Название зоны	Территории	Площадь (кв. км)	Население (млн чел.)
Американская	Бавария (без района Линдау), северная часть Бадена с городом Карлсруэ, Гессен, Гессен-Нассау (за исключением 4-х западных районов), северная часть Вюртемберга	116 670	16,7
Британская	Шлезвиг-Гольштейн, Ганновер, Северная часть Рейнской провинции, Вестфалия, Ольденбург, Брауншвейг, Липпе, Шаумбург-Липпе, города Бремен и Гамбург	97 300	22,7
Французская	Южная часть земли Баден, южная часть земли Вюртемберг, южная часть Рейнской провинции, Саар, западная часть земли Гессен, четыре западных района провинции Гессен-Нассау, Гогенцоллерновские земли и БаварскийПфальц	39 000	5,8
Советская	Тюрингия, Саксония, Анхальт, Бранденбург, Мекленбург, Прусская Саксония, часть Западной Померании, Берлин		17,8
Берлин			3,2
Всего		375 470	66,2

«Большой Берлин», который находился в центре советской зоны оккупации, был также разделен на 4 сектора, причем советский был самым большим, он занимал 8 восточных районов города (примерно 46 % его территории и более 30 % населения).

Британская зона

Она была самой большой из всех четырех как по численности населения, так и по промышленному потенциалу. В ее состав входила Рурская область — индустриальное сердце Германии.

Британская военная администрация пыталась использовать накопленный веками колониальный опыт «косвенного правления». Ставка тут делалась на формирование лояльного управленческого персонала из самих немцев. Однако подлинного «косвенного правления» не получилось, ибо собственный управленческий персонал рос, как на дрожжах: если в 1945 г. в зоне было около 10 тыс. английских служащих, то в 1948 г. — уже около 60 тыс.

В ранней фазе их оккупации англичане следовали так называемой «краткосрочной политике». Ее суть сводилась к тому, что, во-первых, британские офицеры, вступив на немецкую землю, должны были помнить, прежде всего, об интересах Британии; во-вторых, эта политика была направлена на решение самых неотложных задач — разбор руин, организацию мирной жизни, снабжение населения и т. п.

Главной проблемой в 1945-1947 гг. была проблема снабжения — продовольствием, углем, одеждой, лекарствами. В целом в британской зоне, как и в других зонах оккупации, налицо была картина большой нужды немецкого населения.

«Долгосрочная политика» начала осуществляться с ноября 1945 г. Речь теперь шла о внутреннем обновлении Германии; о том, что демократизация должна проводиться при строгом учете немецкого национального характера, истории и современного политического развития Германии; о том, что новая немецкая демократия должна соответствовать основным стандартам демократии западной.

Поскольку в Потсдаме было принято решение о ликвидации Пруссии, в 1946-1947 гг. англичане осуществили в своей зоне, состоявшей в основном из прусских провинций, административную реформу. Были образованы новые земли: Северный Рейн — Вестфалия, Нижняя Саксония, Шлезвиг-Гольштейн; а также возрождены права старинных вольных городов-государств Гамбурга и Бремена.

В Англии находилось у власти лейбористское правительство, которое ставило «социалистический эксперимент». Но британская политика в Германии была вполне консервативной и не ознаменовалась серьезными преобразованиями ни в экономике, ни в политике зоны. Б. Робертсон признался в 1950 г., что целью британской политики в Германии было не «второе издание Версаля», а «духовная интеграция» Германии со странами Запада.

Американская зона

Она включала примерно 30 % территории Германии, была менее значимой в промышленном отношении, чем английская, хотя там и располагались предприятия «ИГ Фарбениндустри» и других концернов, а также ряд крупных банков. Зато здесь было сосредоточено самое крупное в стране поголовье скота и около трети сельхозугодий. Немного позже к американской зоне, у которой не было выхода к морю, для лучшего снабжения территории, расположенной на юге Германии, была присоединена часть британской зоны, включавшая город Бремен.

Военный губернатор генерал Л. Клей представлял те круги большого бизнеса США, которые считали «план Моргентау» глубоко ошибочным. Поэтому Клей сделал очень много, чтобы сохранить промышленный потенциал Германии и германские монополии. Причем, в отличие от военных губернаторов английской и французской зон, а тем более в отличие от главноначальствующего СВАГ, Клей имел гораздо более широкие полномочия, его в шутку называли «американским проконсулом» в Германии.

В США еще в 1944 г. начал разрабатываться очень подробный документ, который должен был четко определить задачи оккупационных войск в Германии. Это была секретная правительственная «директива JCS 1067». Она была подписана Г. Трумэном 10 мая 1945 г., ее полное название: «Оккупация Германии. Директива главнокомандующему американскими силами оккупации относительно военного правительства в Германии».

Эта директива оказала воздействие на подготовку Потсдамского Протокола, ибо, как главная, в ней была сформулирована цель: «Германия никогда больше не должна угрожать миру». В качестве важнейших шагов для достижения этой цели провозглашались принципы политики «четырех Д». В директиве был даже радикальный пункт о необходимости запрещения в Германии всех частнопредпринимательских объединений.

Однако руководители оккупационной администрации и стоявшие за ними силы в Вашингтоне, выступили противниками директивы и начали негласный, но упорный саботаж намеченных в ней мероприятий. Директива оставалась в силе до июля 1947 г. и была заменена новой — «JCS 1779», которая предоставляла теперь самые широкие полномочия военному губернатору и рекомендовала «дать немецкому народу возможность ознакомиться с принципами и преимуществами свободной экономики», то есть, по сути, воздерживаться от декартелизации.

Американская оккупационная политика отличалась большими колебаниями между крайностями. В первые месяцы оккупации американцы не хотели видеть различий между немцами и нацистами и считали, что никакое наказание за их чудовищные преступления не может быть достаточно строгим. Но очень быстро проявилась другая крайность — преувеличенные надежды на быструю демократизацию немцев путем их «перевоспитания» и «переориентации» с помощью культуры и системы образования. Причем американцы свято верили в то, что именно их образец демократии является наилучшим.

Французская зона

Она была самой маленькой по площади — примерно 15 % территории послевоенной Германии, где проживало около 12 % населения. Но в состав зоны входила индустриальная Саарская область, которая по уровню промышленного производства лишь немногим уступала Рурской области.

В первые годы оккупации на французскую политику в отношении Германии очень сильный отпечаток наложило прошлое, прежде всего — три войны с немцами на протяжении жизни последних двух поколений. У большинства французов были очень сильны антинемецкие настроения, опять возродился лозунг 1919 г.: «За все должны заплатить боши». Поэтому генерал Ш. де Голль и правящая элита Франции считали, что решать германскую проблему надо исходя, прежде всего, из интересов Франции, а именно: отделить от Германии Саар, поставить под международный контроль (преимущественно французский) Рур и Рейнскую область.

Глава оккупационной администрации П. Кёниг был откровенным германофобом: он запретил употреблять в официальных документах слово «рейх». Везде, где оно употреблялось в качестве прилагательного, его заменили словом «дойч»: «Дойче банк», «Дойче пост» и т. д. На заседаниях СКС он всегда занимал особую позицию, подчеркивая, что Франция не давала согласия на Потсдамские решения. В целом ее оккупационная политика была плохо скоординирована с политикой трех других держав.

Генерал Ш. де Голль не был приглашен участвовать в Потсдамской конференции, и правящая элита Франции чувствовала себя униженной и обделенной. Реванш был взят тем, что Французское временное правительство не признало обязательными для себя ряд пунктов Потсдамского протокола, особенно о создании центральных германских административных органов.

Советская зона

Она занимала 30 % территории Германии, там проживало примерно 28 % населения страны. До войны этот район давал более 30 % промышленной продукции, 35 % возделываемых сельхозугодий послевоенной Германии также были сосредоточены в советской зоне.

Сотрудникам СВАГ приходилось работать в гораздо более трудных условиях, чем работникам западных оккупационных администраций. Во-первых, пропаганда антикоммунизма и антисоветизма, которая велась в Германии с октября 1917 г., а в годы нацизма усилилась многократно, принесла свои плоды: ненависть к СССР, к русским, смешанная со страхом, была очень большой.

Во-вторых, в отличие от военных администраций западных зон, в СВАГ (как в центральном аппарате, так и во всех подразделениях) были политотделы, созданные Центральным Комитетом ВКП(б). Парторги, назначенные ЦК, играли очень большую роль; все принципиальные вопросы решались в Москве. Особая роль принадлежала службе безопасности, управлению пропаганды, подразделениям НКВД. Так что доля самостоятельности в принятии решений у работников СВАГ была гораздо меньшей, чем у работников западных оккупационных властей. Очевидно, что через СВАГ жестко проводилась сталинская политика в решении германского вопроса.

С точки зрения немцев время оккупации было суровым, но не в одинаковой степени. По воспоминаниям современников наиболее жестокой представлялась советская оккупация; менее жестокой (но все равно суровой) — французская; и самыми терпимыми — американская и английская.

В оккупационной политике западных держав можно увидеть определенный дуализм. С одной стороны, они добивались ослабления Германии как военного, экономического и политического соперника. С другой стороны, Германия была им нужна как важный партнер в рыночной экономике и как возможный стратегический союзник в борьбе против угрозы мирового большевизма.

Но все же в оккупационной политике США, Англии и Франции было больше того, что их объединяло, чем разъединяло. Не в последнюю очередь — ценности демократического общества. Поэтому они ориентировались на умеренные политические партии, организации Германии и на соответствующих политиков. У западных оккупационных держав одинаково негативным было отношение к коммунистам и активистам-антифашистам. Причем в антифашизме они часто были склонны видеть прототип (или аналог) коммунизма.

Пожалуй, труднее всего дать однозначную оценку советской оккупационной политике в Германии. С одной стороны, она была обусловлена соображениями национальной безопасности (ведь Германия за предшествовавшие 30 лет два раза нападала на Россию); с другой — она, конечно же, была тесно связана с общей экспансионистской политикой Сталина в Восточной Европе. Многие документы СВАГ до сих пор не опубликованы, поэтому сложнее всего понять взаимосвязь между постоянными публичными высказываниями кремлевских лидеров за сохранение единой Германии и реальной (часто закулисной) политикой СССР, которая объективно вела к расколу страны.

***

После сокрушения военной машины гитлеровского государства, безоговорочной капитуляции Германии и Потсдамской конференции, главным в деле решения германского вопроса стало осуществление политики «четырех Д». Демократизация, денацификация, демилитаризация и декартелизация Германии были неразрывно связаны между собой. В случае последовательного и синхронного осуществления они должны были привести к созданию нового, миролюбивого демократического немецкого государства, с которым можно было бы подписать мирный договор. После безоговорочной капитуляции в этом теперь и заключалась суть германского вопроса. Эти мероприятия осуществлялись почти одновременно, но с рядом различий по зонам оккупации.

Денацификация

Проблемы ликвидации нацизма, влияния нацистской идеологии, отмены законов Третьего рейха, удаления неноминальных нацистов с общественных должностей, из школ, университетов и т. д. в первые годы оккупации были самыми актуальными. В НСДАП к концу войны насчитывалось около 8,5 млн членов, плюс в 61 ее «дочерней» и «примыкавшей» организации состояло примерно 10 млн немцев.

СКС с первых дней своей деятельности занимался проблемой денацификации, но процесс принятия специальных документов затянулся на полгода, что привело не только к достаточно вольному толкованию принципов денацификации в разных зонах, но и к разным методам ее осуществления. Только 10 декабря 1945 г. СКС принял закон № 2, который запрещал НСДАП и все ее организации; только 12 января 1946 г. — директиву № 24 «Об устранении нацистов и других лиц, враждебных союзным целям, из учреждений и с ответственных постов»; и лишь 12 октября 1946 г. была принята директива № 38 «Арест и наказание военных преступников, национал-социалистов, милитаристов и интернирование, контроль и наблюдение за возможно опасными нацистами». В каждой зоне в дополнение к этим общим директивам оккупационные власти издавали и свои инструкции.

Пожалуй, наиболее сложный механизм денацификации был создан в английской зоне. Ею занимались как спецотделы военной администрации, так и сформированные в январе 1946 г. из немцев «советы», «жюри» и «комитеты» по денацификации. Каждый взрослый немец должен был заполнить огромную анкету из 133 пунктов (всего их было заполнено 12 млн). Правильность заполнения анкеты должны были удостоверить своей подписью еще несколько человек, знавших анкетируемого.

Затем специальные комитеты по денацификации — и британские, и немецкие — работали с анкетами, определяя, к какой из пяти категорий отнести человека, проходившего денацификацию: главных виновников, прямо не виновных, частично виновных, номинальных нацистов или оправданных. Все очевидцы вспоминают об этой процедуре как о большой неразберихе.

С октября 1947 г. администрация британской зоны передала дело денацификации ландтагам и правительствам земель. Всего ими к 1949 г. были рассмотрены дела более 2 млн человек, из которых 1 191 930 человек, то есть 60 %, было реабилитировано. Общий итог денацификации в английской зоне: 75 % подвергшихся проверке, отделались денежными штрафами (в обесцененных марках); 20 % были отстранены со своих постов и лишь 0,1 % были признаны виновными.

Не менее громоздкой была процедура денацификации и в американской зоне. Там тоже едва ли не всему взрослому населению было роздано около 13 млн пухлых анкет (почти одинаковых с английскими) из 131 вопроса. Создавалось впечатление грандиозного мероприятия. По заданию конгресса США осенью 1945 г. оккупационная администрация американской зоны составила список крупнейших немецких военных преступников из мира бизнеса, где фигурировало 1800 промышленников и банкиров, но в официальной публикации этот список сократился всего до 42 человек.

Тогда же, осенью 1945 г., в американской зоне был издан закон о денацификации экономики, после чего было арестовано несколько десятков немецких магнатов (Г. Стиннес-младший, управляющий заводами Маннесмана В. Цанген, стальной магнат Э. Пенсген и др.). Но очень скоро, отсидев всего несколько месяцев, они вернулись из тюремных камер в свои рабочие кабинеты как «незаменимые специалисты». До марта 1946 г. из 1 390 000 поступивших анкет, были оценены 1 260 000. В итоге, в американской зоне с общественных должностей было отстранено 139 996 человек, из торговли и бизнеса — 68 568 человек, то есть 16,5 % проанкетированных.

С марта 1946 г. военная администрация американской зоны передала основную работу по денацификации в руки самих немцев. Всего было создано 545 судов по денацификации со штатом 22 тыс. человек. Каждый немец, достигший 18-летнего возраста, должен был, как и в английской зоне, заполнить анкету и попасть в итоге в одну из пяти упомянутых выше категорий. Если виновность была доказана, то суд мог вынести приговор: от денежного штрафа до десяти лет трудовых лагерей.

Суды по денацификации буквально утопали в тоннах анкет — возможности проверить данные по каждой из них попросту не было. Вдобавок ко всему прочему, в качестве свидетелей часто вызывались соседи, друзья или начальники подозреваемого, которые давали ему хорошую характеристику, а затем, когда эти начальники сами проходили проверку, их прежние подчиненные оказывали им подобную же услугу. Процветали доносы, сплетни, интриги. При такой системе крупные преступники довольно легко уходили от наказания.

В результате только в Баварии из 163 тыс. активных нацистов лишь 49 понесли серьезные наказания, а из 12 тыс. уволенных учителей-нацистов в 1949 г. 11 тыс. уже вновь работали в школах.

В интервью газете «Нью-Йорк Тайме» 6 ноября 1946 г. генерал Л. Клей признался, что закон о денацификации в американской зоне был «в большей степени приспособлен для того, чтобы вернуть как можно большее число людей на занимаемые ими ранее посты, нежели для того, чтобы наказать виновных». Опасность политики «мягкой денацификации» заключалась в том, что американская зона могла стать убежищем для военных преступников. Но, с другой стороны, прагматичные американцы, привлекая бывших «виртшафтсфюреров» к работе и используя их знания, создавали условия для более быстрого восстановления экономики и решения наиболее острых социальных проблем.

Ответственность за проведение денацификации в оккупированных Советской армией частях Германии была возложена с января 1945 г. на «фронтовых уполномоченных» НКВД СССР. Их функцией было брать под арест любых людей, которые могут представлять опасность для Советской армии, а также всех прочих подозрительных лиц. Спустя месяц эти меры были расширены. Было приказано отправлять на работу в СССР всех, способных выполнять физическую работу и носить оружие немецких мужчин в возрасте от 17 до 50 лет.

Тут советская политика денацификации явно была связана с подготовкой переселения немцев из областей восточнее Одера и Нейсе. До середины апреля 1945 г., по мере продвижения Советской армии, в восточных областях Германии было арестовано 138 200 немцев и еще 97 500 мобилизовано в качестве рабочей силы. Это значительно больше, чем было интернировано в советской зоне оккупации органами безопасности в течение следующих четырех лет.

В советской зоне, по разным данным число активных и номинальных нацистов составляло до 20 % населения. Формально денацификацию осуществляли специальные комиссии в землях и провинциях во главе с вице-президентом, с участием известных антифашистов. Всего было создано 262 комиссии, в них было занято более 1,5 тыс. человек. Причем она была в основном завершена еще до издания директивы № 24 СКС, хотя комиссии по денацификации были распущены только в феврале 1948 г., как «выполнившие свои задачи». Очевидно, что под их прикрытием проводилась капитальная «чистка» немецкого общества не только от активных нацистов, но и от всех «неблагонадежных» антифашистов, которые осмеливались критиковать политику СВАГ.

Денацификация в советской зоне была проведена предельно жестко, не в последнюю очередь потому, что проводилась под контролем органов НКВД. Многие бывшие члены и функционеры НСДАП подвергались автоматическому аресту и помещению в спецлагеря НКВД (всего их было создано 10), в качестве мест заключения использовались бывшие нацистские лагеря (Бухенвальд, Заксенхаузен) и тюрьмы (Баутцен). Интернированию по новым данным было подвергнуто 150 тыс. немцев, из которых 17 тыс. было осуждено советскими военными трибуналами (СВТ). Из числа интернированных погибло 44 тыс. человек, депортировано в СССР и Польшу — около 25 тыс. Спецлагеря НКВД были закрыты в феврале 1950 г. Обращает на себя внимание тот факт, что СВТ осуждали только активных «врагов» советской оккупационной власти (часто это были очень молодые люди, которые являлись членами других — не КПГ/СЕПГ — партий), а интернированные нацисты остались без судебных процессов и приговоров.

В ходе денацификации в советской зоне только в 1945-1946 годах от занимаемых должностей в области управления государством и экономикой было отстранено 390 478 человек — больше, чем в любой другой оккупационной зоне Германии. Всего же в ее результате было удалено со своих постов на предприятиях и в организациях около 520 тыс. человек. Собственность бывших видных нацистов была конфискована и передана немецким органам управления.

Как видно, в западных зонах денацификация была проведена гораздо более либеральными методами, чем в советской, что дает основания ряду авторов и сегодня писать о ней, как о «революции на бумаге», о ее «срыве» или даже о превращении ее в «фарс». Процедуру денацификации прошли миллионы немцев, аресту во всех трех зонах было подвергнуто около 245 тыс. человек, но 100 тыс. из них после проверки личных дел уже в 1947 г. вышли на свободу. И только 9 тыс. бывших активных нацистов были приговорены к тюремному заключению, обычно кратковременному. Это не вызывает большого удивления, ведь примерно 60 % судей и 76 % прокуроров в судах по денацификации западных зон сами были в прошлом членами НСДАП.

Большинство из осужденных, отбывших свой срок наказания (или выпущенных досрочно), вновь вернулись в руководство экономикой, в систему государственного управления, образования и юстиции. Так, руководителем всей экономики английской зоны стал текстильный магнат А. Фровейн, который был приближенным нацистского министра вооружений А. Шпеера; крупнейший банкир Г. Абс, приговоренный в 1945 г. за соучастие в нацистских преступлениях к 15 годам, просидел в тюрьме всего 3 месяца и был назначен советником британской оккупационной администрации по финансовой политике и т. д.

К Нюрнбергским процессам против главных военных преступников многие немцы отнеслись с определенным пониманием, хотя при господствующих тогда голоде и нищете оставались довольно равнодушными к обнародованию нацистских зверств. Но когда началось осуждение сотен тысяч мелких и средних нацистов «комиссиями по денацификации», укомплектованными преимущественно немцами, это вызвало протест и непонимание. А осужденные этими «комиссиями» люди в большинстве своем считали, что с ними поступили несправедливо и отнюдь не становились благодаря этому демократами.

Несправедливость заключалась и в том, что тяжкие преступления стали рассматриваться гораздо позднее мелких, а это вело к тому, что более крупным нацистам или удалось бежать (в Испанию, Португалию, Латинскую Америку), или получить гораздо более мягкий приговор, чем осужденные ранее мелкие нацисты.

В итоге такой денацификации у многих немцев (да и за рубежом) складывалось впечатление, что национал-социализм был делом рук только фюрера и его ближайшего окружения, а отнюдь не миллионов «добровольных подручных» Гитлера — людей, которые не только следовали за ним, но и были соучастниками больших и малых преступлений. Здесь надо подчеркнуть, что если при проведении персональной денацификации было много путаницы, неразберихи, несправедливых приговоров и т. д., то государственная денацификация — ликвидация НСДАП, нацистских организаций и ведомств, нацистских законов и т. д. — была проведена во всех трех западных зонах практически одновременно и в духе решений, принятых в Потсдаме.

В отличие от западных зон, где «мягкая денацификация» не позволила провести четкую разделительную черту с прошлым и где при формировании немецких органов власти много бывших членов НСДАП снова сумели занять свои прежние должности, в советской зоне чистка была проведена гораздо глубже и первоначальное «преодоление прошлого» оказалось более однозначным. СВАГ серьезно подошла к полному устранению национал-социалистов из политической и общественной жизни. Побочная же цель этих чисток заключалась в том, чтобы поставить на важные посты в органах управления, особенно в полиции и юстиции, коммунистов или левых социал-демократов.

У СВАГ были и прагматические соображения: в случае надобности она привлекала на службу бывших специалистов нацистской Германии. Надо отметить, что немало бывших членов НСДАП смогли доказать свою лояльность к коммунистической системе и занять впоследствии в ГДР высокие государственные и партийные посты, а правящую в ГДР Социалистическую единую партию Германии стали называть втихомолку «партией мелких нацистов».

Нюрнбергский процесс

Большую роль в деле денацификации и демократизации Германии должен был сыграть Нюрнбергский процесс над главными военными нацистскими преступниками. Согласно договоренности в Потсдаме, государства — участники антигитлеровской коалиции подписали соглашение об учреждении Международного военного трибунала (МВТ) для суда над главными гитлеровскими военными преступниками. Местом проведения суда был избран город Нюрнберг.

Заседания МВТ открылись 20 ноября 1945 г. Во вступительной речи главного обвинителя от США Роберта Хауэта Джексона (1892-1954) было сказано: «Преступления, которые мы стремимся осудить и наказать, столь преднамеренны, злостны и имеют столь разрушительные последствия, что цивилизация не может потерпеть, чтобы их игнорировали, так как она погибнет, если они повторятся». Главный обвинитель от СССР Роман Андреевич Руденко (1907-1981) завершил свою речь знаменательными словами: «Пусть же свершится правосудие!»

Заседания трибунала продолжались до 1 октября 1946 г. Суду были преданы 24 оставшиеся в живых нацистских главаря: Г. Геринг, Р. Гесс, И. фон Риббентроп, Р. Лей, В. Кейтель, Э. Кальтенбруннер, А. Розенберг, X. Франк, В. Фрик, Ю. Штрайхер, В. Функ, Я. Шахт, Г. Крупп, К. Дёниц, Э. Редер, Б. фон Ширах, Ф. Заукель, А. Йодль, Ф. Папен, А. Зейсс-Инкварт, А. Шпеер, К. фон Нейрат, X. Фриче и М. Борман (заочно). Фактически на скамье подсудимых оказался 21 человек, так как Лей покончил жизнь самоубийством, дело Круппа из-за его болезни было приостановлено, а Бормана не удалось арестовать.

Всего состоялось 403 открытых судебных заседания МВТ. Было допрошено 116 свидетелей и 19 подсудимых. Суд изучил несколько тысяч документов, большинство из которых было в свое время составлено или подписано самими подсудимыми. Стенографический отчет процесса составил 16 тыс. страниц. Перед трибуналом вновь прошла омерзительная история национал-социализма от его зарождения до краха. Все собранные факты и свидетельские показания неопровержимо доказывали вину подсудимых.

Согласно обвинительному заключению, им вменялось в вину совершение преступлений против мира путем подготовки и ведения агрессивных войн, военных преступлений и преступлений против человечности. По настоянию советских обвинителей на рассмотрение трибунала был вынесен вопрос о преступности таких организаций Третьего рейха, как имперский кабинет (правительство), руководящий состав нацистской партии, СС, СА, СД, гестапо, генеральный штаб, верховное командование и др. Но представители западных стран полностью с этим списком не согласились.

От имени всего человечества Международный военный трибунал, основываясь на неопровержимых доказательствах, на тысячах документов, на потрясающих свидетельствах, объявил гестапо, СС, СД и руководящий состав нацистской партии преступными организациями. Советский судья в особом мнении заявил несогласие с тем, что суд не квалифицировал подобным же образом деятельность германского имперского правительства, верховного военного командования и генерального штаба.

Международный военный трибунал в Нюрнберге признал преступными не только нацистских главарей, но и методы, которые использовались нацистами: применение рабского труда, злодеяния концлагерей. Трибунал приговорил к смертной казни через повешение 12 человек: Геринга, Риббентропа, Кейтеля, Кальтенбруннера, Розенберга, Франка, Фрика, Штрайхера, Заукеля, Йодля, Зейс-Инкварта и Бормана (заочно). 3 человека были приговорены к пожизненному заключению: Гесс, Функ и Редер. 2 подсудимых — Ширах и Шпеер — были приговорены к 20 годам; Нейрат — к 15 и Дёниц — к 10 годам тюремного заключения. Суд оправдал (несмотря на протесты советского судьи) главу рейхсбанка Шахта, видного нацистского дипломата фон Папена и ближайшего сотрудника Геббельса Фриче.

Нюрнбергский процесс был первым в истории международным судом над группой преступников, завладевших целым государством и сделавших самое государство орудием чудовищных преступлений. Это был первый в истории человечества суд над агрессорами, над военными преступниками. Он стал важным прецедентом международного права.

Исследователи Нюрнберга отмечают, во-первых, что суд был продиктован не столько местью, сколько помыслами о политическом и нравственном здоровье немецкой нации, ибо через национальное покаяние суд способствовал и национальному примирению немцев. Зло было названо злом, и в Германии стали восстанавливаться разрушенные нацизмом критерии истины и лжи, добра и зла. Во-вторых, суд (как часть политики денацификации и демократизации) способствовал возвращению Германии в сферу европейских демократических традиций. В-третьих, при подготовке и проведении процесса возник ряд коллизий, которые вызвали споры как относительно правомочности четырех держав-победительниц устраивать такой суд, так и о справедливости его приговора. Здесь называются такие, например, факты:

• устав суда был утвержден 8 августа 1945 г. — через два дня после атомной бомбардировки американцами Хиросимы (75 ттыс. мирных жителей погибли мгновенно). Не случайно Герингу даже не предъявили обвинения в бомбардировках Варшавы, Белграда, Роттердама, Лондона и Ковентри;

• довольно кощунственно выглядело то, что люди, ответственные за ГУЛАГ, судили тех, кто был обвинен в ужасах Освенцима, а работу советских представителей в Нюрнберге инспектировал А. Я. Вышинский — кровавый обвинитель на Московских процессах 1930-х гг.;

• на момент свершения преступлений, в которых обвинялись подсудимые (против мира, человечности и т. п.) отсутствовал закон, предусматривавший наказание за них, а СССР к тому времени не признал международных конвенций, на которые сослался суд;

• наконец, суд проходил в городе, где американские и английские бомбы почти полностью разрушили церкви, школы, больницы, жилые дома, где голодные люди ютились в подвалах, а под руинами еще лежали трупы погибших.

Но в целом это был справедливый процесс: подсудимых не ограничивали в свободе высказываний, у них были немецкие адвокаты (из их числа каждый четвертый был членом НСДАП), неподтвержденные пункты обвинения снимались с повестки дня. И главное: при вынесении приговоров суд принимал во внимание только те преступления, которые были наказуемы в соответствии с германским уголовным кодексом, а в нем была предусмотрена смертная казнь. Нюрнбергский процесс стал одной из последних и ярких страниц истории антигитлеровской коалиции.

Аналогичные процессы прошли и в других зонах оккупации. Наиболее важное значение имели 12 процессов, проведенных американцами в Нюрнберге в 1946-1948 гг. над руководителями фирм «ИГ Фарбениндустри», Круппа и Флика; над министрами гитлеровского правительства, генералами вермахта, эсэсовцами, врачами концлагерей, нацистскими дипломатами и юристами. Из 177 обвиняемых 36 были приговорены к смертной казни, 35 оправданы; остальные были осуждены к различным (преимущественно небольшим) срокам.

В целом денацификация все-таки стала успехом, потому что главные преступники действительно были и