Семен сидел, потупив глаза и время от времени, чтобы разрядить обстановку, швырял какие-то фразы. Часто лишь бы сказать. Он сдвинулся чуть на ближе к краю дивана и пополз вниз.

- Я тебе сто раз не говорил, что он поломанный? Подушка эта – опрокидывается! – протянул Павел.

- Помню, блин! – пацан засунул подушку на место и одернул покрывало.

Ребята собрались вместе, но толком не знали, о чем в такие моменты говорят. Каждый где-то внутри старался поступить правильно, рассудительно… по-взрослому.

- Пароля у тебя его нет? – спросил Сема – От Контакта[33] или мыла[34]?

- Нет, конечно, откуда?

- Ну может, заходил он когда-то от тебя?

- Не заходил. Или не сохранялся. Короче, не может быть, точно.

-А нас же, наверное, менты теперь будут допрашивать…

- Вообще должны. А комп его будут дома проверять?

- Хрен его. Может, пойдем проверим первыми?

- Сейчас? Там наверное…

- Пойдем. Если там они будут – поговорим, оно на пользу. И комп посмотрим. Чтобы ничего лишнего не придумали.

Парни пошли по улице, не проронив не слова. Но уже не потому, что так было надо или они чувствовали, что так надо. «Как надо» они держали себя, когда приходилось звонить и сообщать скорбную весть одноклассницам пару часов назад. Заранее зная, что они будут плакать, а ты – нет. И дело не в том, что для тебя это не важно, а потому ты мыслями где-то над. Или не над, а скорее за. За экраном. И все это – какой-то протяжно-философский, мрачный фильм. Да, молчание было совершенно искренним. Просто они боялись того, что они могут сейчас увидеть. Боялись, что им придется говорить. Боялись, в каком положении они окажутся.

С виду дом Глеба был совершенно будничным. Такая же закрытая калитка, те же окна, смотрящие на дорогу. Цветы в клумбе тянулись к еще не обжигающему с утра летнему солнцу, как они тянулись бы в любой другой день. Парни шли по двору к входной двери, готовые к тому, что сейчас будет.

За столом сидели женщины, специально отыскавшие в своем гардеробе что-нибудь черное и несколько мужчин, одетых во что придется. Кого-то из родственников Глеба Паша с Семой, конечно, знали и, поздоровавшись, тоже присели. Им не пришлось видеть женскую истерику и потому они чувствовали какое-то… облегчение. Все же хорошо, что не пришлось. Вынести это все, лицезреть своими глазами, тем более пацану… Что может быть страшнее?

- Ох, спасибо вам, мальчики, что пришли – начала было тянуть бабушка.

- Да-да, конечно… - не зная, что говорить, ответил Семен. Что-то внутри заставило его выдержать паузу… Зачем? После минуты неловкого молчания он вздохнул и повел разговор в нужное ему русло: «Эх, какая бредовая версия!» - произнес он, потупив глаза в пол - «Откуда они ее взяли?»

- Ироды! Выблюдки! – запричитала пожилая женщина. А этот следователь еще и думает, что внучек-то мой с ними как-то… Идиоты!

- Да-да, мы знаем… - вступил Паша. – Знаете, можно нам компьютер его посмотреть? Ну мало ли что там… Чтобы не было лишних зацепок. А то они еще скажут: рок слушал – значит сатанист. Мы поудаляем… И вообще посмотрим.

- Правильно, правильно… Этим ментам лишь бы на нормальных людей всего понавесить – ответил друзьям отец Глеба – Пойдемте, я с вами… Хоть увижу… Что у него сокровенного было…

- А что с машиной? – спросили парни по пути в комнату.

- Разбитую нашли на Калиновой – Поддубного. В ней трое каких-то придурков были. С одним там вроде было совсем уж плохо, двое просто бошками сильно ударились. Водитель «Скорой» говорил еще, что летели они так, как будто кто-то гнался. Он же и сказал, что ехали они от того пляжа. Мы же до этого целый день Глеба искали. Телефон выключен. Кто ж знал, что искать надо в той развалине. Мы вам звонили…

Через минуту, притащив из столовой стулья, трое уселись перед монитором. Рабочий стол был аккуратный, прибранный. Без папочек валялись только две картинки, но даже они были выровнены по сетке. Семен как-то автоматически щелкнул по одной из них. Это был красивый, но дорогущий дорожный мотоцикл от Harley Davidson. Классический стиль, удобное пассажирское место со спинкой и багажник.

- Да, ему нравились именно такие… – грустно сказал Паша. - Мы даже спорили из-за них.

Семен нажал на стрелочку. Открылась другая картинка. Это был достаточно свежий демотиватор: американский космонавт, стоя на поверхности Луны смотрит на то, как в Землю врезается огромный метеорит. «Теперь ты точно одинок» - гласила подпись. Парень повернул голову, посмотрел на остальных и промолчал. После чего так же молча щелкнул по крестику.

«Мои документы» хранили в себе те же папочки с банальными названиями: «Мои рисунки», «Моя музыка», «Учеба», «Фотографии», «Загрузки». В последней лежало несколько еще не рассортированных по своим местам песен. Две из них были тяжелыми, их пел один и тот же звонкий и какой-то скандинавский голос. Третья была мелодичная, без вокала. «Это из игры» - заключил Паша. Потом все трое так же безрезультатно и молча осмотрели «Фотографии». Какие-то сходняки с друзьями, отдых, первые неловкие фото, где он обнимает девочек… Вот и все!

Папка «Моя музыка» целиком состояла из других папочек с именами исполнителей. Сема пошарился по ней взад-вперед и спросил: «Ну что, будем что-нибудь удалять?»

- А тут есть что-нибудь плохое? – заинтересованно спросил отец

- Да вроде сатанистов среди этих музыкантов нет. Все новые. Известные… Хотя… Удалю я «#####»[35].

После бессмысленного лазания Паша предложил проверить браузер. Но и там, в закладках, оказалась одна ерунда: игровые форумы, готовые домашние задания, YouTube, bash.org.ru[36]. «История» хранила в себе лишь следы настойчивого поиска любой информации о находящейся в разработке игре.

Страница в «Контакте» - те же самые, узнаваемые, фотки, какие-то песни, какие-то фильмы и ролики в «Видеозаписях». На стенке уже было несколько скорбных записей от одноклассниц со словами, которые он вряд ли слышал в свой адрес при жизни… Разве что когда тот самый «Контакт» за три дня оповестил весь френд-лист, что у него будет день рождения. И то тогда слишком предпочли отделаться сухим и коротким поздравлением. А уж оставленное на странице нарисованное собственной рукой граффити с тортом и свечками считалось в их среде вполне приличным знаком внимания.

Статус у Глеба стоял политически мотивированный: «Как долго вы еще способны врать? Сколько еще сможете сожрать? Сколько миллиардов нужно вам, чтобы забрать с собою в ад?»[37]

Графа «Любимые цитаты» полнилась ничем не примечательными подростковыми лозунгами из песен:

Those 13 years in prison

Didn’t teach me how to love

They say they have their reasons

All coming from above

***

Они и мы, мы и они

Зачем нам тюрьмы? — мы сами строим их вокруг себя.

Промыв мозгов, ложь и предрассудки

Бывают крепче, чем бетонная стена.

***

Я просто верю в то, что рушить догмы —

Лучший способ не стареть,

Что песни могут останавливать бомбы

И в то, что тишина — это смерть.[38]

Затесались среди них как-то и последние слова повести Стругацких: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!».

А что вон то, сверху, на английском значит? – спросил отец Глеба.

- Да он это поставил после того, как на него заучиха наша серьезно наорала. Это из песни Sex Pistols. Называется: «Школы – это тюрьмы». Там что-то типа «У них есть свои причины навязывать нам все сверху».

- Не знаю, что еще посмотреть… - грустно сказал Семен – Если только…

Он открыл поиск и стал поочередно забивать туда названия «Не входить», «Не лазить», «Личное».

- Что ты ищешь?

- Папку, в которой он хранил все, что не должны видеть другие…

- И что ты там рассчитываешь увидеть?

- Мало ли… В любом случае, надо проверить, чтобы менты не трактовали по-своему.

- Набери просто «не» - посоветовал Паша. Будет много мусора, но среди него можно будет… Если оно там есть.

- Есть, он сам мне рассказывал…

Семен стал прокручивать колесиком результаты. Попадались всякие «Конец сентября», «Сохранения», «Пикник на обочине». «Нельзя».

- Вот, вот она! – воскликнул Паша – Заходи!

- Хитро засунул, в папку с «Персаком»[39]…

В папке «Нельзя» лежал крошечный текстовый файлик «Пароли», мерзко-шокирующий рассказ Чака Паланика «Кишки», файлик с какими-то ссылками и несколько аккуратных отдельных папок с именами симпатичных молодых актрис, куда были рассортированы их фотографии.

Мышка щелкнула по одной из ссылок. Открылся сайт завлекающими фотографиями и подписями «Блондиночка на пустынном пляже (17 фото)», «Алиса на кухне (22 фото)», «Инночка на приеме у врача (28 фото)» и прочее, прочее…

Трое переглянулись. Все банально. Ничего подозрительного. Ничего криминального. И уж тем более ничего связанного с сатанизмом и ритуальными убийствами. Выделив файл со ссылками и «Кишки», Семен отправил их в Корзину, после чего встал из-за стола и протер мышку и клавиатуру низом своей майки.

Глава VIII

Флаг, развевающийся над кораблем, был не то финским, не то Андреевским. В самом деле, обыватель мог был обозначить увиденное полотнище как угодно, но надпись «Морська Охорона» на борту, скорее всего, открыла бы истину. Серые борта с двумя наклонными полосками от палубы до ватерлинии – синей и желтой, медленно раскачивались в голубой морской воде. Сзади, над пенящейся от винтов водой, виднелась совсем небольшая надпись «Новi Бiлярi». Рядом с черным стволом на носу корабля стоял крепкий мужчина в бежевой шведке и нервно смотрел вдаль. На его плечах были черные погоны с четырьмя поперечными золотыми полосками и таким же трезубцем над ними. Он положил руку на сферический панцирь пулемета и чувствовал мягкое тепло он еще не нагретого на утреннем солнце металла, выкрашенного белой краской.