Она удивленно подняла на него свои большие и уже мокрые серые глаза.

- Fuck out of the car! [59] – произнес Филдер погромче.

- Почему вы говорите по-английски? – неожиданно для самой себя вдруг спросила она, но мужик с винтовкой уже открыл дверь и потянулся к ее рыжевато-русым волосам.

- Не надо, я сама! – пролепетала она со слезами в голосе.

Девушка послушно поставила на землю сначала одну ногу, затем другую и осторожно приподнялась. Ее плечо больно сдавила тяжелая рука Филдера. Раздвигая ручками колючие ветки, она спустилась в посадку. Там парней держал на мушке Дефелья.

- Sir, do you think we could speak English when they hear?[60] – спросил Тич.

- No matter, petty officer. Nothing yet matters for them. [61] – холодно сказал Филдер.

Русских отвели к остальным и взяли в кольцо. Встать в этот круг пришлось всем, кроме медика Гэриса, который так и оставался лежать в тени, укрывшись кителем Бриджита. Брэд отдал ему его, когда уходил ночью. Не потому, что они с Брэдом были большими друзьями: о чем-либо, не касающемся службы, они могли поговорить раз в месяц. Просто их звания различались всего на одну ступеньку. С самого утра у Билла не получалось нормально заснуть. Сначала мешала страшная ломота в спине, потом – жара, вонь, шум машин, разговоры. Сейчас ему стало еще хуже. Хотя боль в теле поутихла, губы и лоб стали горячеть. Какая у него сейчас была температура? Можно было только угадывать дробное число от 38 до 41. Точнее ощущения подсказать не могли. Измученным взглядом он смотрел на происходящее. Филдер, Тич и Дефелья стояли к нему спиной, но даже так было видно, что только их автоматы и смотрели на пойманную русскую компанию. Как-то неуверенно переминался с ноги на ногу механик Клини. Амбрейдж, Фенерсен и Бенкс вели себя совсем по-другому. Билл видел их глаза, которые бегали, как будто в поисках неотложного решения, и руки с винтовками, слабо телепающиеся у пояса. Всем троим явно не нравились мысли капитана, но решимости показать это хотя бы на толику более явно и опустить ствол в землю у них не было. Не было, даже у Фенерсена, который так славно рассказывал, что его отец отказался ехать в Панаму, потому что там было «не все чисто».

Гэрис зачем-то вспомнил о Драгане. С горечью и разочарованием в себе и остальных он понял, что предпринять какое-то реально действие здесь мог бы только этот безобидный, смазливый, но все-таки в чем-то твердый и несгибаемый russkie. И даже если бы он сейчас не прошил бы Филдера короткой очередью и не бросился бы на него врукопашную... Биллу было интересно, что бы сейчас сделал Дрэг.

- On the knees! [62] – не слишком решительно скомандовал капитан. Не то, что это было ему слишком нужно, просто он не знал, что делать, если не это.

Двое парней и девушка дрогнули, но остались стоять, как стояли.

- Down! Get down! [63] – рыкнул Филдер и сделал жест, которым собак обычно заставляют сесть. Поддернув шорты вверх, чтобы конец штанины не натирал, парни опустились на землю. Один из них аккуратно взял девушку за руку, помогая ей сделать то же самое. Но даже когда она встала на колени, рук они не расцепили.

Лица у всех американцев, составляющих круг, были напряженно-каменные. Мысленно просчитав последствия всех возможных сейчас шагов, каждый решил оставаться в бездействии. Но это было скорее бездействие-протест, чем молчаливое согласие. «Если я не могу спасти их, я сделаю все, чтобы моя вина в их смерти была наименьшей». Так думали и младшие матросы Бенкс и Амбрейдж, и, к своему стыду, старшина третьего класса Фенерсен.

Но знал ли сам Филдер, что точно нужно делать? На его парадном кителе была медаль с синей натовской ленточкой и надписью «Бывшая Югославия» за участие в боевой операции в Адриатическом море. Тогда, девять лет назад, он был еще не капитаном, а просто нес службу на одном из эсминцев типа «Arleigh Burke» в звании энсина. И хотя ракеты «Томагавк» с того корабля летели на сербские города, лично убивать людей Джеймсу Филдеру не приходилось. Но младший матрос Драган Павлович об этом факте из биографии капитана Lawrence` конечно же, не знал.

- I won`t! I won`t do anything! [64] – раздался вдруг голос медика Гэриса.

Капитан повернул к нему свое лицо, изуродованное гневом и нестерпимой сосредоточенностью, но, ничего не сказав, отвел взгляд. Этими словами уорэнт подкинул ему верную мысль. Снова извлекать пули натовского калибра, да еще и из трех тел сейчас будет невозможно. Поэтому... Филдер совершенно не представлял, как делается то, что он сейчас задумал. Левой рукой он стал ощупывать свою шею и места вокруг нее. Он надавил большим пальцем на впадину под кадыком, попробовал на ощупь ямки ключиц, виски и затылок, выискивая место, где мягче.

- Teach, give me a bayonet [65]– спокойно и тихо произнес лейтенант-коммандер.

Убирая узкое лезвие в карман, он сделал два решительных шага к водителю и потащил его куда-то в сторону.

Глава XI

Двое мужчин шли по выстланному грязным линолеумом коридору. Остановившись возле двери, один из них, лысенький, низкий и абсолютно круглоголовый вставил маленький ключ в скважину и резко крутнул его пару раз.

- Рассказывай, Артемов, что там у тебя с сатанистами? – произнес он, входя в кабинет.

- Один совсем молчит, товарищ подполковник, другой ерунду какую-то порет. Личности до сих пор не установлены. Мы запрос посылали в Тюмень. Оттуда ответили, что таких нет. Значит, имена выдумали просто.

- В Тюмень?!

- Да… один из них, тот, что по-русски говорит, сказал, что они из Тюмени. И что болгары.

- Какие к черту болгары в Тюмени, что ты несешь?

- Мы все равно проверили. Он сказал, что их зовут Георгий Борисов и Андрей Младенов.

- Не блещут умом, раз думают, что мы в такую херню поверим. Но это к лучшему. Давай их ко мне, я у них сейчас все про их... Болгарию узнаю!

Лейтенант спустился на первый этаж и подошел к крашеной решетке обезьянника. Погремев ключами, он открыл дверь.

- Иди сюда! – сказал он, смотря на Драгана. Когда серб подошел, он защелкнул на его запястьях наручники. – Сааань!

К обезьяннику подошел дежурный. Он снял с пояса свою пару и протянул лейтенанту.

- Теперь ты! – милиционер показал рукой на Джейка. Проделав ту же нехитрую процедуру, Артемов повел обоих в кабинет круглоголового подполковника.

Все трое вошли. Моряки огляделись по сторонам, рассматривая новое место. Комната была совсем небольшой. Всю боковую стенку закрывал светло-коричневый шкаф с глухими дверцами. На одной из них висел большой календарь, с фотографией тянущейся далеко в море косы, сделанной с высоты птичьего полета, и надписью на русском. У зарешеченного окна напротив стоял потертый письменный стол, заваленный кучей бумаг и черным квадратным монитором. Голую стену слева украшал портрет президента в дешевой рамке.

Лейтенант поставил Драгану и Джейку два скрипящих стула и вышел. Они оба сели напротив лысого милиционера.

- Значит, болгары, да? – спросил подполковник, рассматривая какие-то бумажки на столе.

- Болгары! – решительно ответил Павлович.

- И по-русски нормально не говорите?

- Не... нехорошо.

Круглоголовый человек в форме уставился в глаза Драгану.

- Думаешь, если документов нет, не сможем узнать, кто вы такие?

- Я – Георгий Борисов, он – Андрей Младенов.

Подполковник ударил ладонью по столу.

- Ты это корешу своему расскажи. Чего он, кстати, такой неразговорчивый, а? Слышь!?

Джейк только отрицательно покачал головой.

- Что вы измените своими сказками? Затянете ход дела на неделю? На вас угон и убийство. И то, и другое – группой лиц. Убийство – с особой жестокостью! Чего еще? Юли-не юли, а пятнашка[66] будет в лучшем случае. Я сейчас выйду. Нужно мне. А вы пока сидите и думайте. Сами расскажете – будет вам же лучше!

Низенький круглоголовый человек направился к выходу.

- Красильский! Постой здесь пока, пригляди за этими... – подозвал он идущего по этажу сержанта.

Красильский подошел к двери и бросил небрежный взгляд на американцев. Увидев на руках обоих наручники, он недовольно фыркнул, облокотился на стену и стал тыкать по клавишам своего телефона, набирая сообщение в «аське». Гуляющий в узких стенах сквозняк громко захлопнул дверь, но сержант не обратил на это никакого внимания.