Типичные нарушения жизнедеятельности семьи, которые выделили Сальвадор Минухин с коллегами в семьях трущоб Нью-Йорка (1967)

 

I. Базовой особенностью семейного и околосемейного окру­жения является его непостоянство и непредсказуемость во всех сферах семейной и околосемейной жизни. В результате растущие дети испытывают огромные трудности в определении для себя значений различных событий и явлений окружающе­го мира и самоопределении (выработке своих четких позиций по отношению к окружающему миру). Они живут в мире, объ­екты и события которого имеют скоротечные (преходящие) ка­чества:

1. География дома и его обстановка (композиция) препят­ствуют развитию у ребенка чувства, что «я имею свое место в мире» (например, часто меняется место, где ребенок спит).

2. Еда не имеет определенного времени, порядка и мес­та, нет четко установленного режима дня, один день не похож на другой.

3. Межличностные контакты имеют неустойчивые и не­постоянные качества:

v Члены семьи не умеют слушать друг друга. Говоря что-ли­бо, члены семьи не ожидают быть услышанными. Они не ожидают, что их коммуникативное поведение (например, монолог о трудностях в школе) будет иметь какой-либо эф­фект на остальных членов семьи, побудит их к ответу. Другие члены семьи не проявляют признаков вовлеченно­сти, желания дать ответ («это ее трудности»).

v Если кто-либо в семье отвечает, то это не обязательно в русле предшествующей коммуникации. Любой не имеющий отношения к запросу ответ может быть грядущим и приемлемым. Существуют ответы, регулирующие ие­рархические отношения между членом, который гово­рил, и тем, который слушал. Пример: «Ты всегда болтаешь».

v Тема обсуждения редко бывает приведена к какому-либо заключению - небольшое количество взаимодействий во­круг одной темы обычно прерывается интервенцией дру­гой темы, не имеющей отношения к обсуждаемой. Так, в процессе одного разговора может смениться несколько тем и не быть принято ни одного решения.

v Два (или более) члена семьи могут участвовать в парал­лельном разговоре, по спирали возвышая интенсивность звука в попытках перекричать один другого.

v Много различных типов кинестетической активности мо­жет сопровождать коммуникацию. Все это приводит к на­растанию шума в семье, часто никто не ждет, пока другой кончит говорить. Шум повышает беспорядочность и неэффективность взаимодействия. Это приводит к тому, что часть членов семьи выбывает из коммуникации (надвига­ет шляпу на глаза, закрывается демонстративно курткой, отвечает односложно, агрессивно реагирует на попытки вовлечь его в коммуникацию, засыпает на время, пока вновь не будет пробужден к активности).

 

П. Особенности личности родителей. На всех предшествую­щих стадиях развития этих родителей видно множество неза­конченных попыток добиться определенности в плане своей идентичности. Эти люди шли по пути формирования своей идентичности как социальной. Они пытались спрятаться от пе­реживаний, связанных с неопределенной, диффузной идентич­ностью, за счет сверхвключенности сначала в роль супруга (супруги), а затем в роль сверхвоспитывающегородителя. При этом цель у них - не стать по-настоящему компетентным суп­ругом или родителем (они в большинстве случаев просто не по­нимают этой задачи), а усвоить определенные внешние, наибо­лее часто отмечаемые атрибуты социальных ролей. Роль супруга и/или родителя привлекает подобных людей тем, что помогает организовать напряженный межличностный контакт

с другим через вовлеченность, в которой снижается их тревож­ность. Это ярко проявляется в том, что в процессе общения для них весьма характерен сдвиг с содержания темы на выяснение межличностных отношений в ущерб результату обсуждения. Таким образом, вместо результатов, которые могли бы улуч­шить жизнь семьи, можно наблюдать бесконечные, не приво­дящие ни к какому результату (кроме ухудшения отношений между супругами) кружения вокруг вопросов распределения власти в семье и выражения взаимных симпатий и антипатий. С появлением в семье детей они начинают выполнять функцию средства для напряженных межличностных контактов родите­лей с ними и между собой (дети и их проблемы начинают слу­жить «мостиком» для общения родителей). Субсистема пары почти полностью поглощается родительской субсистемой, так как конфликты внутри этой субсистемы менее деструктивны для отношений между родителями, чем конфликты внутри субсистемы пары.

 

III. Особенности воспитания детей в этих семьях. Вместо того, чтобы установить для ребенка определенные правила и следить за их исполнением, для родителей (в первую оче­редь, матери) характерно вовлекаться в интенсивные взаимо­действия с ребенком, контролируя каждый его шаг. Это при­водит к напряженности во взаимоотношениях между родите­лями и детьми. Все это в конце концов утомляет родителей, и они склонны частично или полностью (психологически или реально) покидать семью. Периоды сверхконтроля сменяются периодами полной заброшенности. Система наказаний и по­ощрений зависит не от поведения детей, а от эмоционального состояния родителей. То, за что в одних условиях могут нака­зать, в других условиях остается без внимания или же вызы­вает поощрение, улыбку, смех. Кроме того, в этих семьях на­блюдается феномен «множественной заботы», когда фигура­ми, оказывающими воспитательное воздействие, являются слишком много людей с разными мнениями, оценками, кото­рые часто находятся в конфликтах друг с другом. Все это приводит к тому, что ребенок с детства приучается к следую­щей точки зрения: нет и не бывает таких правил и норм, кото­рые осторожно, при определенных условиях или тайно нельзя было бы нарушать, ориентируясь на какое-либо свое желание.

Кроме того, ребенок приучается к ощущению, что в случае эмоциональной напряженности можно и приемлемо избав­ляться от нее, разряжаясь на первом попавшемся беззащит­ном существе. Порой это можно мотивировать несоблюдением каких-либо правил. Все это формирует личность будущего правонарушителя.

Вследствие того что родители часто выбывают из семьи, их роль может брать на себя какой-нибудь старший ребенок («роди­тельский ребенок»). Такой ребенок вследствие своей «родитель­ской» позиции недополучает опыта общения со сверстниками «на равных». У него может возникнуть склонность к чрезмерно­му морализированию, также узкий круг интересов, связанный с успешным функционированием семьи.

У детей формируется внешний локус контроля (чувство, что мир стимулирует, а я только пассивный восприниматель сти­мулов), крайне узкий спектр словесного ответа, опыт агрессии без способности настроиться на нюансы своего эмоционального опыта, неспособность сфокусироваться на событии, в котором выходом может быть отложение реакции, возвращение к чему-либо или восстановление опыта.

Воспитание очень часто строится по принципу «чего не надо делать», а не по принципу «что делать надо». Родители делают акцент на контроле и торможении в ущерб руководству. Грани­цы поведения устанавливаются в опоре на родительское на­строение.

 

IV. Особенности доминирующих в семье аффектов (сильных эмоций). Центрация на отношениях власти и контроля в ущерб поиску внимания, любви, заботы, справедливости.

 

V. Особенности тем общения. Все яркое, необычное, привле­кающее к себе внимание, динамичное. В условиях большого го­рода это, как правило, криминальная хроника.

Работа по преобразованию коммуникативной системы при работе с неблагополучными семьями в рамках структурной модели

I. Инактивное формулирование. Членам неблагополучных семей бывает трудно воспринимать информацию, выражаемую

вербально. Поэтому диалог с ними зачастую превращается в псевдо-диалог, когда психолог и члены семьи говорят в парал­лельных монологах, в то время как подразумевается, что они об­мениваются информацией. Некоторые психологи склонны рас­ценивать это как сопротивление, хотя имеет место непонима­ние. Для того, чтобы его преодолеть, рекомендуется репрезента­ция информации через соответствующую моторную активность, а не через описание образов (иконическая репрезентация) или оперирование абстрактными понятиями (символическая репре­зентация). Например, испытывая массивную атаку со стороны членов семьи, психолог меняет свое место и садится среди членов семьи. Он говорит: «Очень трудно находиться здесь, будучи ата­куемым вами. Я чувствовал, что выпадаю из вашей среды». Язык движения привлекает каждого, а слово может остаться не­замеченным. Другой способ инактивного формулирования -помещение одного из членов семьи за зеркало одностороннего видения. Например, немолодая женщина, которая жаловалась на неспособность своей взрослой дочери управляться с малень­кими детьми, была помещена за зеркало одностороннего виде­ния, откуда должна была наблюдать за тем, как ее дочь управля­ется с детьми. Выяснилось, что при отсутствии материнской ги­перопеки дочь довольно скоро научилась с ними управляться. Женщина поняла, что она сама своей неуемной активностью мешает формированию адекватной родительской позиции у дочери.

II. Побуждение членов семьи к инактивному формулирова­нию. Члены неблагополучных семей часто проявляют нена­правленную активность, целью которой зачастую является грубое облегчение напряжения. Психолог начинает стимули­ровать моторную активность, направленную на достижение других целей, чтобы показать одним членам семьи, как их по­ведение может влиять на других. Например, вместо того чтобы спросить у детей: «Как получилось, что ваша мама не говорит с вами?», психолог ставит перед детьми задачу: «Могли бы вы сделать так, чтобы ваша мама говорила с вами?» Вот другие примеры побуждения к инактивному формулированию: «Мог­ли бы вы сделать так, чтобы ваши отношения с дочерью не ухудшались?», «Что вы можете сделать, чтобы улучшились ваши отношения с дочерью?»

III. Редуцирование шума, фиксирование на правилах разго­вора, высвобождение содержания из посланий, касающихся взаимоотношений.

1. Каждому члену семьи предлагается отбирать себе че­ловека, которому он говорит, ориентировать его на себя и тре­бовать, чтобы этот человек отвечал.

2. Психолог берет на себя роль переводчика в этих разго­ворах, становится «расшифровывающим центром» для комму­никации, при этом он центрирован на коммуникации, а не на личностном содержании послания (просто помогает понять од­ному человеку то, что говорил другой, не критикует, не ком­ментирует, не внушает).

3. Психолог следит, чтобы содержательные послания и послания, касающиеся отношений, были более отличимы друг от друга, акцентуирует внимание на содержании. Примером того, как акцент на отношениях может уводить в сторону от со­держания послания, может служить следующая фраза, прозву­чавшая на одной из сессий работы с семьей: «Я не могу слышать тебя, потому что ты всегда кричишь на меня, и в результате я перестаю слушать».

4. Психолог останавливает прерывания, которые разре­зают коммуникацию между членами семьи. Указывает на не­обходимость ждать, пока другой член семьи закончит свои мысли и получит на них ответ.

5. Он фокусируется на диалоге вокруг одной темы и по­могает довести ее до некоторого уровня законченности.

6. Психолог побуждает к вербальной коммуникации тех, кто привык выражать свою коммуникацию через разруши­тельную активность.

7. Из содержания послания психолог выделяет то, что по­лезно для говорящего и слушающего, и делает акцент на этом. Например, из монолога матери, касающегося плохой учебы ре­бенка, психолог для ребенка делает акцент на заботе матери о нем, а для матери подчеркивает ее интерес к учебным делам сына. Это позволяет участникам ситуации расширить понима­ние реальности и искать более эффективные приспособления для овладения трудными ситуациями.

8. Смена доминирующих, интерпретирующих тем в <&-мье на более близкие к эффективному функционированию. Например, тема воровства сменяется темой заботы.

9. Психолог помогает делать узкие наборы категорий бо­лее дифференцированными. Например, термин «восстающие на родителей дети» можно конкретизировать как «не умею­щие себя контролировать дети». Ярлык «контролирующая мама» можно сменить на «сверхобремененная и беспомощная мама». Это может направить мысль членов семьи на то, что мама по сути не хочет контролировать своих детей, она хочет получить от них помощь в принятии ими контроля над своим поведением.