Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Внутрисемейные отношения по домостроюСодержание книги Поиск на нашем сайте
В Домострое нашли отражение многие реалии жизни средневековой Руси — идеологические, социальные, политические, бытовые, но при всей своей многогранности этот источник может быть использован с известной долей осторожности. В частности, он не может дать сколько-нибудь однозначного ответа на вопрос о правах женщины на Руси XVI—XVII вв. в связи с тем, что его автор (или авторы) не знают современного разделения на «права» и «обязанности». У членов семьи, по Домострою, нет прав (как нет их вообще у христианина; есть только обязанности перед Богом). Это относится не только к женщине, но и к мужчине — главе дома, так что если бы исследователь задался целью изучить права мужчины того времени, он был бы вынужден сделать вывод о закабалении мужчины семьей. И если Домострой, по выражению его исследователя И. Е. Забелина, «не оставляет невинного удовольствия для женщины», то он точно так же не оставляет его и для мужчины, последовательно изгоняя из быта любые игровые проявления, будь то языческие игрища или игры типа шахмат, относя все это к сфере бесовского. Единственный признаваемый вид праздника — пир — и тот рассматривается не с точки зрения удовольствия или отдыха, а с точки зрения забот хозяина дома по его устроению и заботы о его «благолепии»1. Главная добродетель по Домострою — труд физический и нравственный. При всем своем стремлении дать христианскую норму семейной жизни, Домострой не является нормативным документом в буквальном смысле этого слова: он устанавливает норму не юридическую, а нравственную (часто обосновывая ее соображениями практическими, доказывая, что жить правильно — и богоугодно, и выгодно).
«Дом» и «семья» в Домострое На вопрос о том, существовала ли для русского зажиточного горожанина XVI в. сфера жизни, отличная от публичной, закрытая, Домострой, с моей точки зрения, отвечает утвердительно. Более того, она имеет зримую границу — высокий забор вокруг усадьбы, состоящей из жилых и хозяйственных построек, сада и огорода. Конечно, в такой усадьбе жила не малая семья, а сообщество, включавшее «домочадцев» и слуг, что создавало особую малую публичность уже внутри границы забора. О существовании близкого круга людей яркое свидетельство дано в Измарагде: «Се бо лицемерие есть. Еже чюжих наделяти сироты, а род или челядь нази и боси и голодни. И когда же душами их опечалишса телесного неисправя, каковыми Божий страх приведши я, а телесными недостатки оскорбляя их»2. И уже совсем прямо: «Не презри первее домашняя своя и род ево и бес печали сотвори и». Таким образом, «домашние», включающие «род» и «челядь», — это первый круг человека, и забота о них — его первая обязанность, причем прежде чем заботится о душе своих домочадцев, хозяин обязан подумать об их «телесных» нуждах. О том, кто такие «домочадцы» и каков их вероятный статус, Сильвестр пишет в Домострое так: «А ныне домочадцы наши все свободны, живут у нас по своей воле, видел сам, чадо мое, многих ничтожных, сирот и рабов и убогих, мужского пола и женского, и в Новгороде, и здесь, в Москве, которых вскормил и вспоил до совершеннолетия, обучил тому, кто чего достоин. А мать твоя многих девиц и вдов, нищих и убогих, воспитала и, наделив приданым, замуж выдала, а мужской пол поженили у добрых людей, и все те, дал Бог, свободны, своими добрыми домами живут, многие в священническом и дьяконском чине, и в дьяках и подьячих и во всех чинах: кто к чему склонен и в чем Бог благоволил»3. Называет он домочадцев еще «скормленники и послуживцы». (Отметим, что Сильвестр считает необходимым напомнить сыну не только о своих хлопотах по обустройству домочадцев, но и о стараниях и заботах своей жены, которая самостоятельно опекала «пустошных», т. е. бездомных девиц и вдов.) «Домочадцы» — это «чада (дети) дома» — люди, зависимые от хозяина дома либо по причине несовершеннолетия, либо по своей неспособности к самостоятельной жизни в силу физического недуга, бедности, или оказавшиеся в кабале как должники. И хотя пути поступления в эту категорию были различны, всех «домочадцев» объединяет свойство, на которое обратил внимание еще И. Е. Забелин, писавший о том, что «целостной личностью» в Домострое оказывается лишь хозяин, «государь» дома, «все остальное имеет значение неполноты, неоконченности, вообще значение детства»4. Слуги, «челядь», судя по тексту нашего источника, входят в понятие «домочадцы», но не покрывают его. Именно по отношению к челяди в Домострое употребляется термин «семья». В главе «Наказ от государя ключнику, как еду постную и мясную варить и кормить семью в мясоед и в пост» сказано, «какое питье носить для государя и государыни, и для семьи и для гостя»5; и далее в этой же главе говорится: «Наказ государя или государыни, как варить для семей челяди и для нищих скоромную и постную еду»6. Как видно из приведенного выше отрывка из послания Сильвестра к сыну, статус домочадца не обязательно был пожизненным. Из «домочадцев» можно было перейти и в священники, и в дьяки, и в торговцы. Человек мог жениться (выйти замуж), обзавестись своим домом и стать даже своего дома «государем», и, если верить Сильвестру, своим свободным положением его домочадцы были обязаны ему. Что же до челяди, то она оставалась челядью и в случае женитьбы (замужества). При этом статус женатого человека в Домострое выше, чем статус холостого, называемого «молодым человеком», которого легко обидеть, и «одиноким человеком», к которому предъявляются менее высокие требования по организации домашнего быта и «представительства». Более того: «А коли одинокий человек, а не богатый, но запасливый»7. О доме, по Домострою, судят не только по хозяину, главе, но и по слугам, и «вежливый» слуга — «похвала» государю и государыне8. Дом стремится оградить себя от вмешательства извне тем, что представляет себя окружающим наиболее благополучной своей стороной. Это находит выражение и в заботе об одежде хозяина и «домочадцев». Одежда подразделяется на «ходильную», «страдную» и «лучшее», и даются прямые указания в ее употреблении: «А всем дворовым людям наказ: всегда что делают в ветшаном платье, а как пред государем и при людех — в чистом во вседневном платейцы, а в праздники и при добрыхъ людех или с государем или с государынею где быти, ино в лучшем платьи»9. Так же и государыне надлежит переодеваться в лучшее платье для приема гостей или похода в гости. Домашнее сообщество стремилось оградить себя от вмешательства сплетен и пересудов в свою внутреннюю жизнь. В сплетнях того времени существовала своя иерархия. Слуги чаще говорили о жизни хозяев, а потому Домострой специально останавливается на том, что посланный с поручением слуга или сын не должны говорить о делах дома. А для того чтобы легче было избежать расспросов, сами не должны ни расспрашивать, ни слушать: «А слугам своим приказать с людьми не сплетничать, и где в людех были и видели что нехорошее — о том дома не говорить, а чего дома делается, того в людех не рассказывать, а о чем начнуть спрашивать — не отвечать, не знать и не ведать. Поскорее развяжешься, да и домой, да говори о деле, а иных вестей не приноси, тогда между государями никакой ссоры не будет». Отметим, что в данном случае речь идет не о клевете или лжи, а о любой передаче информации, в том числе и точной. Указана и причина неодобрительного к ним отношения — слухи могут быть причиной ссоры с соседями или внутри семьи, а кроме того, и способом челяди манипулировать своими хозяевами, приобретая таким образом влияние на внутрисемейные отношения. Отсюда и советы «государыне» не слушать «робу или холопа». Предметом пересудов у хозяек чаще всего бывали семейные обстоятельства более высокопоставленных семей, а потому добронравная хозяйка должна была сказать любознательной собеседнице: «Не ведаю аз ничего того и не слыхала, и сама о ненадобном не спрашиваю, ни о княгинех, ни о боярынях, ни о суседах не пересужаю»11. Интерес русских горожан к пересудам и сплетням подметил еще В. И. Жмакин. Существование же их подогревалось интересом к внутренней жизни семьи, закрытой, а потому еще более интересной. Само наличие сплетен свидетельствует о существовании приватного и интереса к нему. Тот же Жмакин показал, что пересуды не только удовлетворяют праздное любопытство (или сенсорный голод), но и используются для компрометации неугодных12. Самое страшное наказание (вслед за Божиим судом, разумеется), известное автору Домостроя, — «от людей смех и осуждение», что свидетельствует о зависимости семьи от равного социального окружения, с одной стороны, и о стремлении сохранить семейные отношения в тайне, точнее, продемонстрировать «обществу» самые благополучные семейные обстоятельства, выделить тем самым сферу «приватного» — с другой. Наказанием оказывается «позор»: буквальный перевод этого слова — «всеобщее обозрение». С одной стороны, это свидетельство независимости от коллектива, с другой — безусловно, признание наличия «сокровенного» в человеке. И особая роль в публичности наказания принадлежит смеху. Смех, как известно, многофункционален, и одна из его функций — снижение уровня восприятия. Тот, кто оказался предметом публичного осмеяния, может считать (по всей видимости, и считал), что его личный статус публично снижен, пусть только временно. Закрытая целостность дома и его благополучие подвергаются и более серьезным испытаниям. В одной из редакций нашего памятника (в переложении на современный русский) они описаны так: «Много слышно о бабах потворенных [знахарках, сводницах. — Л. Н.], что обокрав государя с государыней, а также многие женки и девки, с чужими мужиками убегают, а когда принесут ему [мужику], что украли, он ее или убьет или утопит. Или жонка или девка по воду пойдут или белье полоскать, а там с мужиком и сговорятся, но это заметно, посколь не со своим мужем разговаривает, а бабе проще. Назовется она торговкою и предлагает товар для государыни, когда же слуги попросят у нее товар, чтобы показать хозяйке она скажет, что товар есть, но не при себе, и исчезнет дня на два, а потом как бы случайно покажется тем слугам на глаза и назовет несколько имен почтенных государынь, у которых она якобы в чести, слуги же зазовут ее к своей хозяйке». Так действуют сводницы и ворожеи. Чтобы избежать подобной опасности, «государыне» не следует слишком часто беседовать со слугами, а слуги бы, в свою очередь, «з дурными речми к государыне не приходили и волхвов с корениями и с зелием, кто тем промышляет, с теми бы отнюд не зналися и государем своим про тех не сказывали»13. Таким образом, по мысли автора, лучший способ избежать соблазна — не знать о нем. Эта бытовая зарисовка — единственная в дошедшей до нас редакции Домостроя. Можно предположить, что в первоначальном варианте их было больше и они последовательно убирались из текста по мере того, как его стиль приближался к нормативно-нравоучительному. Возможно также, что этот фрагмент из основного текста принадлежит перу самого Сильвестра — во всяком случае, заключительная часть его «Послания к сыну», очевидно, с ним перекликается: «...и волхвов и кудесников и всякого чарования не знала бы [жена. — Л. Н.] и в домы не пущали ни мужиков, ни женок»14. Из приведенной зарисовки видно, как тесно, по представлениям Домостроя, связаны между собой все члены домашнего сообщества: доверчивость и уступчивость слуг ведут к их гибели, нанося в то же самое время имущественный ущерб всему дому. А желание слуги угодить хозяйке и развлечь ее может быть опасно и для чести хозяина дома. От опасностей подобного рода можно защититься с помощью сужения контактов с «чужими», за чем надлежит также следить «государю», хотя умный слуга и сам способен охранить хозяев от опасностей такого рода. Вторжение извне Домострой воспринимает не только как опасность, но и как преступление, на которое может отважиться только безнравственный человек, вор и убийца. Сужать круг общения для того, чтобы оберечь дом от чужих — врагов, не значит, по Домострою, прекратить контакты вообще. Общение с людьми, как бы мы сказали, «своего круга» может быть и полезным в том числе и для хозяйки дома, если она использует это общение для того, чтобы перенимать у своей гостьи доброе и полезное (как лучше вести хозяйство, разбираться со слугами, рукодельничать и т. п.). Во время подобных визитов «государыня» демонстрирует и свои добродетели, как бы предъявляя их миру соседей и «добрых» или «знаемых» людей. К таким же демонстрациям своего благополучия и благопристойности относятся, по мысли автора Домостроя, праздники и семейные пиры, в которых принимали участие и домочадцы. «Пир с благодарением», т. е. приглашением на семейное торжество священников и монахов, устраивался довольно часто и был и богоугодным делом, и формой «предъявления» себя обществу, и удовольствием. Поводом к празднованию были «именины, свадба, или родины, или крестины, или о родителех память»15. (Не являясь предметом особого рассмотрения, удовольствия в Домострое все же присутствуют. К ним отнесены удовольствие от вкусной и разнообразной еды, от хорошо сделанной вещи, от «устроя в доме», куда «как в рай войти», наконец, от почета и уважения со стороны соседей и «людей знаемых».)
Семейная иерархия Внутрисемейные отношения в Домострое выражаются прежде всего через организацию семейного домашнего обихода с разграничением функций между членами семьи. Обязанность главы семьи («государя») — забота о благосостоянии дома и воспитании, в том числе и духовном, его членов. Жена обязана сама заниматься рукоделием и знать всю домашнюю работу с тем, чтобы учить и контролировать слуг. Кроме того, она занимается воспитанием и обучением дочерей (обучение сыновей — обязанность отца). Все решения, связанные с «домовным строением», муж и жена принимают совместно. Они должны обсуждать семейные проблемы ежедневно и наедине. Жена, так же как и муж, имеет право отдавать приказания ключнику и слугам; однако, отправляясь в гости или принимая гостей, она должна спрашивать у мужа совета, как и о чем с ними говорить. Кроме того, она не должна «слушать холопа или робу», которые, как мы видели, по мнению автора Домостроя, часто оказываются сводниками. О том, какую роль могла играть женщина в семье, интересные свидетельства дают покаянные книги, особенно та из них, которая названа «Вопрос женам властетельскимъ»16. На исповеди властетельских жен надлежало спрашивать: не велела ли своему отцу, или брату, или мужу осудить на смерть невиновного или в суде обвинить невиновного за взятку; не мучила ли челядь без вины и не морила ли челядь голодом или холодом; не била ли беременную рабу так, что у той случился выкидыш; не занималась ли ростовщичеством; не продавала ли холопов в гневе; не ревновала ли мужа своего к рабыням; не изменяла ли мужу со своим рабом; не замышляла ли чего против мужа; не велела ли мужу бить и наказывать невинную челядь, не имела ли злого умысла с мужем на государя или о сдаче города врагам. Весьма знаменательно то, что исповедующего в данном случае не смущает сам факт влияния женщины на мужа, отца, брата — его волнует только то, насколько женщина в своих действиях руководствуется соображениями справедливости, честности и чести. В любом случае эти вопросы обращены к женщине влиятельной и сильной и плохо сочетаются с распространенным представлением о русской знатной женщине как бесправной «теремной затворнице». То отношение к женщине, точнее, к жене, которое как тенденция присутствует в Домострое в более позднее время, ярко проявится в «Завещании отеческом» Посошкова: «А без совета, наипаче безъ женняго, отнюдъ ничего не твори, — советует он сыну, — понеже она отъ Самого Бога дана тебе не ради порабощения или токмо послужения, но ради самые помощи, и приялъ ты ее отъ Святыя Церкве, за благословениемъ презвитерскимъ и в соединение Бог соединил васъ, дву человековъ, во единого. И посему, — продолжает Посошков, — аще кто будетъ жену ничтожить и претворять ю въ рабий образъ, и той будетъ Богу противно чинити: Богь ее нарекъ помощницею, а не работницею, и не просто помощницею, но подобною»17. Таким образом, мы можем заключить, что отношение к жене колебалось в достаточно широких пределах — от жестокого избиения, против которого восстает автор Домостроя, до признания женщины, жены, «подобною мужу», что при серьезном отношении к слову «подобный» у христианина звучит отнюдь не уничижительно. Конечно, по отдельным высказываниям трудно судить о преобладании того или иного стереотипа поведения по отношению к жене в обществе; но из самого факта, что и в Домострое, и у И. Т. Посошкова говорится о необходимости уважительного отношения к жене, следует, что такой тип поведения не был единственным. Важно отметить, что он был не только возможен, но и предпочтителен с точки зрения русских моралистов. В Домострое неоднократно декларируется полное послушание жены воле мужа, но в описании жизненных реалий роль жены выглядит иначе. «Добрая жена благоразумным своим промыслом и мужним наказанием и добрым подвигом своих трудов» со слугами, если что сделает лишнего, «ино и продаст, ино што надобе купить, ино того у мужа не просить»18. Работу мастериц также контролировала сама государыня, она же могла их поощрить и приглашением к господской трапезе. Жена в Домострое является регулятором эмоциональных отношений в семье. Именно ей отводится роль «заступницы» за детей и слуг перед строгим «государем», она же отвечает и за семейную благотворительность (нищелюбие и странноприимство) — важный фактор духовной жизни, проявления которой одобрялись Церковью и обществом. Женоненавистнические мотивы имели достаточно широкое хождение на Руси. Но существовало и отношение, подобное тому, которое выразил митрополит Даниил. Его отношение к женщине нельзя назвать женоненавистническим, и в этом, вероятно, он отражает взгляды определенной части современного ему общества: он не ненавидит женщину, он просто не рассматривает ее как нечто самостоятельное; женщина у него всегда присутствует в соотнесении с мужчиной — мужем, отцом, священником и т. д. В Домострое, создавая идеал домашней жизни, составитель заботился и о создании образа идеальной жены. Правда, в данном случае он совершенно не оригинален, поскольку использует текст, включенный еще в «Повесть временных лет» из Притчей Соломоновых (см. Притч. 31,13—22): «Обретши волну и лен, творит благопотребна рукама своима, бысть яко корабль куплю деющ: издалече збирающ все богатство. И восстает из нощи, даст брашно дому и дело рабыням. От плода рукою своею насадит стяжания много. Препоясавши крепко чресла своя, утвердит мышца своя на дело. И чад своих поучает, також и рабынь и не угасает светильник ея во всю нощь: руце свои простирает на полезная, локти же свои утверждат на вретено. Милость же простирает убогу, плод же даст нищим — не печется о дому своем муж ея. Жены ради доброй блажен есть муж и число дней его сугубо, жена бо мужа своего честнее творяще»19. Источником высокой оценки роли жены и матери в Домострое является представление о браке как о христианском таинстве. Девственное состояние в том же Домострое оценивается как более высокое, но и брак остается Божественным установлением, которому надлежит следовать, «телесную чистоту» храня. Воспитанию детей в Домострое посвящены четыре главы. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что вопросы регулирования рождаемости и детской смертности совершенно выпадают из поля зрения автора, точнее, относятся им к ведению Сил Небесных. Но смерть ребенка — горе, и он стремится утешить родителей, потерявших ребенка: «Аще которое чадо Бог возьмет в покаянии и с причастием, то от родитель бескверная жертва Богу приносится и премилости просити и оставление грехов о родителех своих»20. Любовь к детям в Домострое рассматривается как чувство вполне естественное, так же как и забота об их телесном благополучии; менее распространенной считается забота о духовном развитии чад. В памятнике говорится о «воспитании», «наказании» и «поучении» детей, где «воспитанием» называется забота об их физическом развитии, «наказанием» — забота о нравственном воспитании, а «поучение» чаще обозначает заботу о развитии религиозном. Автор предлагает при воспитании детей учитывать их возрастные и психологические особенности, а также имущественные возможности «дома»: «И по времени и по детем смотря и по возрасту учити их рукоделию, кто чему достоин, каков кому просуг даст Бог»21. Статьи о воспитании детей содержатся и в Измарагде: речь идет о воспитании через телесные наказания. Статья, озаглавленная как «Слово от притчи о наказании к родителем» гласит: «Аще ли не слушают тебе твои дети, то не пощади и 6 ран или 12 сыну и дщери, аще ли вина зла, то 20 ран плетью наказайте»22. Следующая статья, приписываемая Иоанну Златоусту — «Како иметь челядь», советует и слуг бить 6,10, в крайнем случае 20 раз.23 Насколько все эти статьи о физическом наказании детей, жен и слуг можно действительно отнести к текстам Иоанна Златоуста, показывает отрывок из реального текста Хрисостома, приведенный в статье Р. Ягодича: «Никакой порок не бывает так велик, чтобы побудить вас избивать женщин! Благовоспитанному мужчине не подобает поднимать руку даже на служанку и подвергать ее побоям. Большим позором считается для мужчины избить рабыню, но еще большим — поднять руку на свободную женщину»24. Конечно же, дети играли. Свидетельство тому сохранилось и в Домострое, который советует следить за тем, чтобы «робята» не заигрывались с лошадьми, когда гонят их на водопой. В данном случае запрет на игру мотивировался соображениями не воспитательными, а вполне меркантильными — заботой о сохранности лошадей. Отметим, что это единственный в нашем памятнике случай употребления слова «робята», что представляется неслучайным, поскольку Домострой очень точен в своей лексике, и слово «работа» употребляется только для обозначения тяжелого, унизительного или прямо подневольного труда. И то, что дети, или «чада» названы здесь «робятами», свидетельствует о том, что речь идет о детях челяди. Домострой советует: «не смейся к нему [ребенку. — Л. Н.] игры творя»25. Объяснение причин осуждения смеха во время игры с ребенком, вероятно, присутствует у Посошкова, который в своем «Завещании отеческом» рассказывает о том, что родителям доставляет удовольствие с малых лет приучать ребенка к непочтительным формам поведения: отцу нравится учить ребенка бить в игре мать по лицу, а матери — таскать отца за бороду26. Возможно, именно такие игры и связанный с ними смех и осуждаются в Домострое. Забота родителей в отношении дочерей — обучение их «вежеству», сохранение их целомудрия («девства») и сбор приданого, которое «разсудной отец» начинает копить сразу же после рождения дочери и в случае ее смерти отдает на помин души. При выборе мужа рекомендуется особое внимание обращать на то, чтобы муж был «в версту», т. е. имел примерно равное социальное и имущественное положение. Следует отметить, что в этом совете содержится забота не только о жене, но и о муже, так как в случае социального или имущественного превосходства жена имела значительно больше шансов превратиться в ту «злую жену», которую так красочно описывал еще Даниил Заточник. Главная обязанность детей — любовь к родителям, полное послушание в детстве и юности и забота о них в старости. Исток этой обязанности — и духовный, и практический, и эмоциональный, особенно в отношениях с матерью: «Не можеши бо ее родити и тако ею болети, яко она о тебе»27. В Стоглаве глава о взаимоотношениях родителей и детей названа иначе, чем в Домострое. В Домострое есть главы «Како дети учити и страхомъ спасати» — о воспитании детей, и «Како детемъ отца и мати любити и беречи и повиноватися имъ и покоити их во всемъ». В Стоглаве две эти темы объединены в одну главу, которая названа «О наказании чад своих» (глава 36). Выражения, в которых составлены указания об отношениях к родителям, в Стоглаве и Домострое во многом похожи и восходят к главе Измарагда «Слово святых отецъ како детем чтити родителя своя», а оттуда — к тексту Священного Писания: «Ибо Моисей сказал: почитай отца своего и мать свою; и: злословящий отца или мать смертью да умрет» (Мк. 7, 10; см. также Исх. 20,12; 21,17. Стоглав, с. 299; Домострой, с. 88). Однако Стоглав в данном случае лаконичнее Домостроя и не утверждает то, что Домострой: «Отчее благословение домъ утвердит, и материя молитва оть напасти избавит»29. Как видим, Домострой и в этом случае пишет о своеобразной выгодности на этот раз родительской любви. Если жена в семейной иерархии занимает место, близкое к главе дома (например, она вместе с мужем принимает гостей), то хозяйские дети по своему положению ближе к слугам; они, в частности, могут использоваться в роли посыльных наравне со слугами. Обязанности духовного и нравственного наставничества не снимались с отца и после достижения сыном совершеннолетия. Напомним, что Сильвестр пишет наставление своему сыну Анфиму не только женатому, но и состоявшему на царской службе. Воспитанию детей отводилось в «книжной» среде важное место, о чем свидетельствует, например, такой текст: «Если ты хорошо воспитаешь своих детей, а те своих, то до пришествия Христа пройдет твое воспитание, и ты за все это получишь награду как положивший начало и корень доброму плоду». Да и сам Домострой написан с целью наставить сына на путь праведный, выполнив тем самым долг перед Господом30.
Психология отношений «Домашняя порядня» и «домовный обиход» обозначают в Домострое совокупность занятий по обеспечению домашнего мира, быта. Человеческие отношения же подразумеваются под словосочетанием «дела, нравы и обычаи», что включает в себя поведенческие стереотипы, привычные реакции и представления о них. Слово «нрав», как известно, в русском языке имеет минимум два сильно отличающихся друг от друга значения: «нравы» («нравственность») — это представления о границах допустимого и хорошего в отношениях между людьми, а «норов» — способность выразить свои потребности и желания в активной форме. (Иван Грозный, выбирая невесту, боялся, что у них будут «норовы розные», т. е. не совпадут представления о границах возможного в проявлении желаний и внутренние установки.) В Домострое это слово имеет и еще одно значение: «уноровить» — поступить сообразно с желаниями и представлениями другого человека (так, жене рекомендуется «мужу уноровить»). Под «нравами и обычаями» Домостроя можно, вероятно, подразумевать современные «быт и нравы», в то время как «делами» называются не только поступки, но и эмоции и черты характера: «Кто чародейством и зелием и корением и травами на смерть или на потворство окормляет, или бесовскими словами и четаньями и кудесом чарует на всякое зло и на прелюбодейство, или кто клянется именем Божиим ложно, или клевещет на друга в тех во всех делах и в обычеех и нравех [подчеркнуто мною. — Л. Н.] встает в человецех гордость, ненависть, злопамячение, гнев, вражда, обида, лжа, татьба, клятва, срамословие и сквернословие, и чарование и волхование, смех, кощуны, объядение, пияньство безвременное и всякая злая дела, и всякий блуд и всякая нечистота. И благий человеколюбец Бог, не терпя в человецех таких злых нравов и обычаев и всяких неподобных дел»31. Или другой пример: «Всякие неподобные дела: блуд, нечистота, сквернословие и срамословие, и клятва, и ярость, и гнев, и злопамятство»32. Все человеческие поступки, по Домострою, делятся на «доброе дело» и «злое дело». Среди добрых дел особенно чтутся «труды праведные», под которыми подразумевается деятельность «правою силою» на собственное благо (точнее, благо дома), соотнесенная с христианскими представлениями. В отличие от автора более поздней поговорки «От трудов праведных не жди палат каменных», автор Домостроя хотя и знает уже о существовании «домов каменных», уверен, что праведные труды могут принести и праведное «стяжание» или «имение», но не «богатство». По Домострою, нормой оказывается умеренная достаточность как в имущественном, так и в эмоциональном планах; избыток имущественный ликвидируется через благотворительность и нищелюбие, которым следует заниматься «по силе»: хотя дань христианской жертвенности («сам займи, а страждущему дай») отдается, но у Сильвестра это скорее риторическая фигура, нежели практическая установка. Нищелюбие же полезно по основаниям и нравственным (среди людей «славен будешь»), и духовным: Богу угодишь, во-первых, и «будет кому молить за тебя пред Господом», во-вторых. Интересный материал о характере межличностных отношений дает пресловутая глава о наказаниях. Отметим, что в тексте памятника она названа «Как избная порядня устроити хорошо и чисто» («Как порядок в избе навести хорошо и чисто»). И говорится в ней, в частности, о том, что «в устрой как в рай войти»33. В этой главе, во-первых, бить рекомендуется только за вину и ослушание «великое и страшное» и при отсутствии раскаяния, а во-вторых, осуждаются те, кто «с сердца и с кручины бьет», т. е. те, кто вымещает на близких свое раздражение или досаду. Это любопытный материал и характеристика желательных эмоциональных отношений в семье. Наказывать следует наедине (что относит наказание к сфере не только личного, но и тайного), «с любовью», а наказав, «примолвить» и «пожаловать»; главное же, чтобы после наказания «гнева не было». Это высказывание представляется особенно интересным в связи с тем, что гнев и его проявления имеют обычно прямое, непосредственное выражение, что отразилось в ветхозаветном «око за око», в то время как существует и «отложенный гнев» — обида, которая редко выражается сразу и адекватно. Обиженный как правило ждет случая выместить свой гнев на обидчике, накапливая раздражение по мере ожидания, и выражает его косвенным путем (скорее, «зуб за око»). Домострой призывает строить отношения так, чтобы не было не только обиды, но и гнева. Автор этих рекомендаций (возможно, это и Сильвестр; во всяком случае, в «Послании к сыну» содержатся сходные вещи — бить за большую вину, наедине и потом «примолвить»)34 явно считается с чувствами «другого», пусть и виновного. При этом Сильвестр призывает сына к «чистосердечию» в отношениях с близкими, имея в виду именно открытое, но находящееся под контролем рассудка проявление как положительных, так и отрицательных эмоций. Искушение определить возможный тип психологических отношений, который демонстрирует Домострой явно и скрыто, ненамеренно, одолевало многих исследователей этого памятника от Забелина до Колесова. Устоять перед этим искушением тем труднее, что источников, позволяющих глубоко проанализировать психологию отношений в средневековой Руси, очень немного. В настоящее время можно считать доказанным, что как определенные черты личности, так и стили мышления (или познания) и стереотипы (паттерны) реагирования и поведения передаются от поколения к поколению, и решающее значение здесь имеют первые годы жизни ребенка, когда воздействие на личность не осознается; в дальнейшем оно трансформируется в автоматизм восприятия и реагирования. И поскольку возможность сознательной оценки значимости и адекватности реакций крайне ограничена (ведь речь идет о том возрасте, о котором человек практически ничего не помнит), то они воспринимаются как само собой разумеющиеся, т. е. естественные и единственно правильные. Говоря иными словами, стереотипы реагирования и поведения составляют важную часть ментальности. В процессе становления личности (в данном случае употребление данного термина представляется оправданным, если под личностью понимать индивидуальность, т. е. врожденные качества человека, проявляющиеся и трансформирующиеся в процессе взаимодействия с социальной средой) огромную роль играют механизмы общения с близкими, членами семьи. Именно в процессе общения с ними у человека вырабатывается самооценка и способы реагирования на мир. Уровень самооценки же является одним из основных условий активной и гармоничной деятельности человека в мире. Как высокая, так и низкая самооценка препятствуют нормальному развитию личности и адекватному восприятию действительности. Основным способом воспитания устойчивой высокой самооценки считается проявление любви к ребенку. Если рассматривать с этой точки зрения «Послание к сыну» Сильвестра, то можно отметить, что в нем вербализированное чувство любви проявилось уже в обращении «милое мое чадо дорогое». Сильвестр не скрывает и того, что именно отеческая любовь побуждает его заниматься воспитанием сына. Важна в данном случае и открытая ориентация на благополучную, успешную жизнь как свою, так и сына, уверенность в том, что он «успешности» достоин. Такие условия воспитания и установки, как вербальные, так и не вербальные, конечно, могли привести к воспитанию личности с высоким уровнем самооценки, ориентированной на жизненный успех. Другое дело, в чем жизненный успех виделся человеку того времени и того круга. Сильвестр достаточно четко формулирует жизненные цели — достаток, известность у людей высокого социального круга, уважаемое занятие или дело, которое достаток обеспечивает, мир и взаимное уважение в семье. На жизненный успех сына ориентированы и советы, каким путем добиваться успешности. Главное здесь, по мнению Сильвестра, состоит в том, чтобы выбирать такие способы, которые позволили бы и сохранить самоуважение, и добиться желаемых результатов. Он советует быть гостеприимным (не скрывая при этом, что гостеприимство выгодно) — но не пресмыкаться, щедрым — но не тратить деньги зря, уважать интересы других людей — но не в ущерб своим собственным. Не скрывает он и того факта, что личное благополучие и самоуважение — цель его деятельности до благотворительности включительно. Подобные установки Сильвестра во многом перекликаются с современными психологическими представлениями и психотерапевтическими техниками. Несколько иначе обстоит дело с основным текстом Домостроя. Отметим и то, что стабильное помещение «Послания» Сильвестра в конце текста заставляет многие установки относить и к нему, — так сказать, рассматривать «Послание» в отраженном свете. Основной текст Домостроя гораздо авторитарнее и строже «Послания». Это сказывается и в безличности его предписаний («А сам государь по вся дни бы»), и в их скрупулезности. Именно скрупулезность перечислений всех блюд, одежд, посуды и т. д. создает ощущение стремления к мелочной регламентации. Такое же впечатление создают и схожие, но не повторяющие друг друга полностью сюжеты статей: в одном случае — как беречь «обрезки» и остатки от шитья хозяйке, а в другом — «обрезки» и остатки в скорняжном деле хозяину и т. п. Подобная скрупулезность наводит также на мысль, что мы имеем дело с так называемым эпилептоидным типом психики, для которого характерна смена периодов некоторой заторможенности периодами бурной, взрывной активности. Жесткость установок основного текста создается также непосредственно перечислением телесных и иных наказаний жены, детей, слуг. Как авторитарный воспринимается и совет не смеяться (не выражать радость и удовольствие), играя с детьми. В любом случае здесь четко продемонстрировано стремление сохранить господствующее положение главы семьи с помощью строгости. Безличная манера предписаний изредка сменяется личными обращениями: «Да наипаче тебе самому государю наказывати людей своих» (гл. 26) или «Чада, послушайте заповеди Господни» (гл. 22). Однако даже подобный намек на личное обращение и возможность диалога, скорее всего, результат неполной переработки текстов — источников Домостроя, и эти детали не меняют общей картины непреложности и категоричности предписаний. Авторитарное воспитание, как известно, ведет либо к формированию безынициативной, нетворческой личности, склонной к конформизму, либо — к неконтролируемому сознанием бунту. Впрочем, воз
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-12; просмотров: 1811; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.138.134.163 (0.014 с.) |