Велес/Волос и Тёмные Боги Славян

(По материалам авторов XVIII–XIX вв.)

 

 

Оглавление

 

Предисловие

1. Попов Михаил Иванович (1742 – ок. 1790, по др. данным 1781)

2. Глинка Григорий Андреевич (1776–1818)

3. Андрей Сергеевич Кайсаров (1782–1813)

 

 

Предисловие

 

К нижеприведённым авторам нужно было бы присовокупить и выдержки из «АБеВеГи русских суеверий...» Михаила Дмитриевича Чулкова, однако, его труд недавно был переиздан[218] и в настоящее время доступен широкому кругу читателей.

Выдержки из «Краткого описания древняго Славенскаго языческаго баснословия...» Михаила Ивановича Попова, набранные мною собственноручно с имеющегося у меня подлинника, переиздаются, насколько мне известно, впервые после более чем двухвекового забвения.

Некоторые взгляды данных авторов могут казаться нам ныне несколько устаревшими, во многом неточными и в чём-то по-детски наивными, но в пору их написания и издания они являлись одними из немногих общедоступных (по тем временам) свидетельств о Древней Вере Славян.

 

 

Попов Михаил Иванович

(1742 – ок. 1790, по др. данным 1781) [219]

 

 

ВЕЛЕС или ВОЛОС. Славенский Бог, начальствующий над скотами, по Перуне первый. Несомненно имел храм в Киеве, и в других Российских городах, хотя точно о сем не объявляется.

 

ВОЛХВ или ВОЛХОВЕЦ. По объявлению Новгородскаго летописца, был он сын Князя Славена, пришедшаго в Северную Россию, и построившего во имя свое город Славенск. Сей молодый Князь был великий чародей, и для того прозван Волхвом. Превращаяся в крокодила, плавал он по реке Мутной, прозвавшейся по нем Волховым, и пожирал людей, производя чудесныя действия силою своего чародеяния; или лучше сказать, разбойничал он по сей реке, и грабил всех попадающихся ему, по обычаю того времени; и в рукомесле сем видно был весьма искусен и удал, по чему может быть и прослыл колдуном; как то и ныне простые люди мечтают о хитрых разбойниках. Тогдашние язычники почли его Богом; однакож сего новаго Бога, повествует тот же летописец, задавили на конец черти. Почитатели онаго погребли его на берегу Волхова, отправили ему великолепную Тризну; а над могилою его, по тогдашнему обычаю, насыпали великий бугор, который потом провалился, и ямины тоя, говорит летописатель, и поднесь еще видны остатки; а мне кажется так, что бугор его разрыли люди, надеясь в нем сыскать богатую добычу, с каковою обыкновенно тогда знатные погребались.

 

ЗМЕИ. Сим пресмыкающимся придавали некоторые Славяне чин и честь Пенатов, или Домашних Богов: жертвовали им молоком и яйцами; не дозволяли им наносить никакого вреда; а в противном случае наказывали жестоко, а не редко и жизни лишали преступников запрещения.

 

КИКИМОРА, ночное Славенское Божество. Качество его во всем уподоблялося Морфееву, котораго Еллины почитали Богом сонных мечтаний. Славенский же Кикимора представляется сам страшным привидением, или пугалищем ночным.

 

ЛЕШИЕ. Сии мнимые пугалищи почиталися у Славян Лесными Богами, которых чин у прочих язычников имели Сатиры. Об них и поныне между чернию носится баснь, что они с верха до половины тела имеют стан человеческий, с козьими на голове рогами, ушами и бородою, а от пояса в низ простираются у них козлиныя ноги. Когда они ходят между травою, то умаляются в подобие оныя; а когда бегают по лесам, тогда сравниваются вышиною с оными и кричат притом преужасно. Ходящих по лесу людей обходят кругом, аукают знакомыми им голосами, и водят их таким образом по лесу до самыя ночи, потом уносят их во свои жилища и защекочивают до смерти. Рассказывают еще и более об них чудеснаго; но я не хочу надокучить читателю сими пустошьми.

 

НИЯ. По сказанию сего же Писателя (Мавроурбина) признавался, от некоторых Славенских Племен, Подземным Богом, коего степень занимал у Греков и Римлян Плутон, адский Царь. Г. Эрмин, ссылаяся на Польских летописцов, называет сего Нию Ниямом.

 

РУСАЛКИ, Славенския Нимфы. Почитали их Богинями вод и лесов; и может быть находился их не один род, так как у Греков. Славяне покланялися им, и приносили жертвы. В простонародии и поныне носится об них такая баснь, что будто видают их иногда при берегах озер и рек моющихся, и чешущих зеленые свои волосы; а иных качающихся на деревьях. Как видно, так ето древних еще предразсуждений зараза.

 

ЧЕРНОБОГ или ЧЕРНЫЙ БОГ. Некоторые Варяжские Славяне признавали его злым Божеством, и приносили ему жертву кровавую и печальное моление, и также страшныя заклятия. По сим изображениям, кажется, сходствует он с Персидским Ариманием. Некоторый Немецкий издатель, Краткаго Баснословнаго Словаря, и сего не хорошаго Божка хотел было у нас оттягать, назвав его Цернебухом, и в тоже время переводя, или Черный Бог. Он пишет потом, что так называли Вандалы злаго духа, которому приносили жертвы для отвращения его гнева.

 

ЯГА БАБА. Сие страшилище описывает суеверие, в старинных наших сказках, страшною, сухощавою и огромною бабою, на подобие остова, с костяными ногами, держащею в руке железную палицу, которою она действует, понуждая катиться железную свою махину, в которой она разъезжает. По таковым приметам можно заключать, что она имела у Славян должность Беллоны, или какой ужасной адской Богини. У наших разскащиков есть об ней и приговорка в следующих разностопных стихах:

 

Баба Яга,

Костяная нога:

В ступе едет,

Пестом погоняет,

След помелом заметает.

 

Глинка Григорий Андреевич

(1776–1818) [220]

 

 

Из главы «Боги земные»:

Волос

 

По причине пользы, получаемой от скота, коего сей бог почитался покровителем, после Перуна, бога ужаса, Волосу, подателю через сохранение скота великих польз и благ людям, воздавалось величайшее почитание. Самое имя означает его велечтимым: ибо Велес, через толкование слова, значит велий есть, т.е. великий, а Волос, володеющий, т.е. обладатель. Сие высокое почитание к нему славян видно в летописях из договоров Святослава с греками, когда в соблюдении мира греки присягали целуя крест и Евангелие, а Святослав, вынув из ножней саблю, клялся над нею Перуном и Велесом богом скотьим. Имя Велеса, как хранителя скотов, еще и поныне сохраняется в созвучном оному имени св. Власия, или попросту Власа, которого деревенские жители называют коровьим богом, точно так как св. Егория, коневьим и овечьим. Он с бычачьими рогами, в простой одежде, держит в руке чашу с молоком: ибо он предпочтительно покровительствовал крупному рогатому скоту. В жертву ему приносились коровы и быки. В Киеве воздвигнуты были ему божницы, равномерно и в других городах имел свои капища. Херасков говорит так о сем идоле:

 

Там Велес паствы бог...

 

Что согласуется с моим описанием.

 

 

Позвизд

 

Свирепый бог непогод и бурь. Русский эпический поэт о нем так говорит:

 

Там Посвист; бурями, как ризой, вкруг увитый...

И вот старинное о нем понятие:

С брады дожди льют проливные,

Из уст валят туманы злые.

Тряхнет ли Позвизд волосами?

Валит на землю полосами,

Нив истребитель, крупный град.

Махнет ли хладною полою?

Звездчат снег хлопьями валит.

Летит ли облачной страною?

Пред ним предидет шум и свист;

Полк ветров, бурь за ним несется,

Взывая к небу прах и лист;

Столетний дуб трещит и гнется;

Бор клонится к земле травою,

Трепещут реки в берегах.

Крутится в голых он скалах?

Свистит, ревет, гулит, ярится.

Ударит ли в утес крылом?

Вздрогнет гора; утес валится:

И в пропастях катится гром.

 

Итак, Позвизд имеет вид свирепый, волосы и бороду всклокоченную, епанчу долгую и с крыльями нараспашку. Ему, как и виргилиеву Эолу, местопребывание должно дать на высоких горах. Он имел близ Киева храм на поле: потому что суеверие думало, что этот вымышленной и образованной с деяний природы бог мог залетать в сей построенной ему постоялой дом. Киевляне распространяли власть его; они почитали его не только богом бурь, но еще и всяких воздушных перемен, как добрых, так и худых, полезных и вредных. Почему и просили о даровании красных дней, и об отвращении непогод, который почитались находящимися под его властью и управлением. А и того еще вероятнее кажется, что они молили его не столько о подаянии им блага, сколько чтоб не причинял им зла, по которой самой причине и всем вредоносным богам воздавалось почитание. В Владимириаде Позвизд таким образом похваляется своею силой:

 

Я двигну облака и воды возмущу,

Реками дождь и град на землю низпущу.

Мне в бурях к свойственной свирепости прибегну;

Я грады низложу, двор царской опровергну...

 

 

Зимерзла

 

Богиня суровая. Дышущая холодом и морозами. Одежда на ней наподобие шубы из сотканных вместе инеев. А как она царица зимы, то порфира на ней из снега, изотканная ей морозами, чадами ея. На голове ледяной венец, унизанный градами. Богине сей молились о умерении её жестокости.

 

 

Из главы «Преисподние или подземные боги»:

 

Чернобог

 

Ужасное божество, начало всех злоключений и пагубных случаев, Чернобог изображался облаченным в броню. Имея лицо исполненное ярости, он держал в руке копье готовое к поражению, или больше — к нанесению всяких зол. Сему страшному духу приносились в жертву сверх коней, не только пленные, но и нарочно ему предоставленные для сего люди. А как все народные бедствия приписывались ему; то в таковых случаях молились и жертвовали ему для отвращения зла. Сего ужасного лжебога г. Херасков так описывает:

 

Шумящ оружием приходит Чернобог;

Сей лютый дух поля кровавые оставил,

Где варварством себя и яростью прославил;

Где были в снедь зверям разбросаны тела;

Между трофеями где смерть венцы плела,

Ему коней своих на жертву приносили,

Когда россияне побед себе просили.

 

Сильный бог, был бог телесной крепости, мужества; Лед, бог войны, храбрости и военных доблестей, бог победоносныя славы; Но сие страшное божество услаждалось кровопролитием и неистовством. Тем воздвигала жертвенники благодарность, как бы за низпосланные ими дары воинские, и молились им, прося дать силу для защиты себя и отогнания врагов: но сему ужасному духу сооружал храмы Страх и Ужас. Его просили только об отвращении зла, как оного источник; но благости в нем не уповали найти, и не искали ея.

Из некоторых описаний видно, что храм его построен был из черного камня; истукан выкован из железа, перед коим стоял жертвенник для сожжения ему жертв. Помост его храма, сказывают, был напоен кровью; что и вероятно, когда представляли его таким зверским и кровопийственным существом.

 

 

Ний

 

...................зрю огненного Ния:

В нем ада судию быть чаяла Россия.

Он пламенный держал в руках на грешных бич.

«Владимириада»

 

Вложенное в человека самою природою умопредставление бессмертия души и надежда жизни по смерти, которой счастливое или злополучное состояние зависит от порочной или добродетельной настоящей жизни, подало средство всем народам к вымышлению богов мстящих по смерти за беззакония, в сей жизни учиненные. Равно как проведшим здесь жизнь свою благочестиво, но гонимых лютым роком без жалости, и страждущих невинно, награда, уготовляемая им в будущей жизни, состояла в особенных народом любимейших удовольствиях.

Цельтийский рай богатырей или Валгалла услаждал рыцарский дух угодников своих воинскими играми как битвами, на коих убитые при наступлении обеденного времени опять пробуждались от смертного усыпления, и шли с победителями без всякой вражды за один стол, где угощали их вкуснейшими из кабаньего мяса приготовленными яствами, и подчевали до избытка пивом; по окончании же всегда возвращались снова к рыцарским своим упражнениям. Но нечестивые все были во власти Мидгара и Ферниса, или самое существование их исчезало.

Славяне полагали (по примеру многих других народов) место казни для беззаконников внутри земли. Судьею и исполнителем казней определили им особенного неумолимого и безжалостного бога Ния,

 

Имеющего свой внутри земли престол,

И окруженного кипящим морем зол.

«Владимириада»

 

Сей судия мертвых почитался так же насылателем

 

......ночных ужасных привидений.

«Владим.»

 

Из устных преданий, оставшихся в старинных сказках, видно, что истукан Чернобогов был выкован из железа. Престол его составлял краеугольный камень из черного гранита высеченный. В знак своего владычия, имел на голове зубчатый венец, в руке свинцовый скипетр и огневидный бич.

Жертвовали ему не только кровию животных, но и человеческою, особенно же во время каких-либо общественных злоключений.

 

 

Стрибог

 

Божество, наказывающее беззаконников в преисподней, и бич злодеяний в сем мире. Он так же истребитель всего видимого подобно индийскому Сибе, или разрушителю, точно как бог Живот сохранитель сходствует с индийским божеством Вишну. Его мести предавались заслужившие проклятие.

 

 

Яга баба

 

Это очень злая, старая и мощная колдунья или волшебница вид у нее страшной. Она не столько в аде живет, сколько на этом свете. Дом ее избушка на курьих ножках, стоит и сама повертывается. Древние наши богатыри всегда её нахаживали лежащею на лавке; нос ее висит через грядку (шест в избе для вешания укрепленный). Сия старая колдунья не пешком ходит, но разъезжает по белу свету в железной ступе (т.е. колеснице самокатной); и когда она в ней прогуливается, то понуждает оную бежать скорее, ударяя железною же палицей или пестом. А чтоб для известных ей причин не видно было следов её, то заметаются они за нею особенными к ступе проделанными мелом и помелом.

 

 

Кикимора

 

Бог сна и ночных привидений. Их представляли себе множество; а по сему и можно их почесть за служителей и послов Ниевых. Происхождение им дают от рода человеческого; они живут так же и в домах; простолюдины верят, что они по ночам в потемках прядут, и хотя их самих нельзя видеть, но утверждают, что слышно движение веретена. В самом же деле, или кошка в то время курнычит, или червяки точат дерево, либо ползают тараканы. Впрочем, сии духи не опасны; они никому не причиняют зла, хотя иногда и беспокоят, однако ж не столько как домовые, которых простой народ считает самыми беспокойными проказниками. Кикиморы, по мнению тонких в сей материи знатоков, суть рода женского, и от сообщения с домовыми духами продолжают и свой и последних род. В домах живут они будучи туда посланы на урочное время; но отечество их преисподняя.

 

Андрей Сергеевич Кайсаров

(1782–1813) [221]

 

 

Волхов, или Волховец

 

Летопись Новгородская рассказывает о сем Волхве много нелепого; например: что он был сын князя Славена, построившего будто бы город Славенск. Этот Волхв мог превращаться в диких зверей, и в таком виде плавал он на реке Мутной, которая после по этому чудовищу названа Волховом. Наконец говорит летописец, что демоны удавили сего чародея. Г. Ломоносов думает, что этот князь производил грабежи свои на воде, а потому и уподоблен диким хищным зверям.

 

 

Волос, также Велес

 

Волосу было предоставлено у русских владычество над скотом. Между нашими богами занимал он верно первое место после Перуна. Нестор сообщает нам клятву, которую давали перед Волосом, как богом скота. Эту клятву произносил Олег, когда сей великий князь был в Константинополе с войском своим, и заключал мирный договор с императорами Львом и Александром. Истукан Волоса был разрушен в Киеве вместе с другими идолами; но спустя еще долгое время, остались служение и образ его в Ростове; как наконец один монах по имени Авраам, низвергнул его, построил на том месте церковь и сделал прочих язычников христианами.

 

 

Кащей

 

Русское баснословие описывает нам его живым остовом. Говорят, что он страшно любил молодых девиц и похищал их от родителей. Но сего еще не довольно: иногда, как далее упоминает баснь, пропадали даже красавицы с новобрачного ложа и, наконец, были находимы в палатах Кащея. Ах! Не дай Бог мне дожить столь ужасных времен, где так дурно поступали с прекрасным полом! Это чудо в русском баснословии прозвано «бессмертным». Наконец он однакож умер, к счастию и спокойствию красавиц.

 

 

Кикимора

 

Кикимора между баснословными божествами России занимал ту же почти степень, какую Морфей у греков, с тем только различием, что русские представляли его себе ужасным привидением; а напротив того, греческий бог возбуждал кроткие, приятные сновидения.

Господин Болтин говорит: «Иные утверждают, что Кикимора-младенец, похищенный дьяволом из чрева матери, после как она его прокляла». Легко видеть можно, что эта баснь происходит из новейших времен.

 

 

Ния или Ниам

 

Ния, как говорит Длугос, был бог преисподней, или греческий Плутон. Поляки думали, что он хранитель душ, и потому молили его, чтобы по смерти уделил он хорошенькое местечко. Знатнейший храм его находился в Гнезене.

 

 

Флинц

 

Флинц, как говорят, был бог лаузицких славян. Он означал у них образ смерти, а изображали его различно. Иногда представляли его остовом, с левого плеча висела у него мантия, а в правой держал он длинный шест, на конце которого находился факел. Тут Шедий отступает от других писателей, утверждая, что это не факел, а наполненный воздухом свиной пузырь. — На левом плече у него сидел лев, который двумя передними ногами опирался в голову, одною же заднею в плечо, а другою в руку остова. Славяне думали, что этот лев принуждает их к смерти.

Другой способ изображать его был такой же, только с тем различием, что представляли его не остовом, а живым телом. Есть еще третье изображение Флинца, о котором говорит Росе: это истинная картина маленького и толстого сатаны, имеющего большие когти на руках и ногах. Такое изображение, как говорит г. Антон, который без сомнения видел это изображение и сообщил нам рисунок оного, уверяет, что это ничто иное, как лев, служивший прежде вывескою. Френцель, увидев его, так же может быть пожаловал его в боги и через то ввел Гроссера в заблуждение. Г. Антон утверждает даже, что Флинц никогда не существовал, потому что имя его совсем не славянское. Славяне может быть имели бога, который соответствовал описанию Флинца; но верно звали его иначе. Как Засская летопись об нем говорит, что он был так назван по камню (Flinten tein), на котором он стоял, то можно без сомнения согласиться с г. Антоном, что не венды, а германцы его так называли. А что он даже никогда не существовал в числе богов, это такое дело, которое требует дальнейшего исследования, и на что первый обратил наше внимание достойный автор опыта о древних славянах. Шедий думает, что имя Флинц происходит от Влицлава, который был королем Герульским. А как ничего нет губительнее времени, то у Влицлава отняли сперва несколько букв от его имени, и незнающие писатели подарили ему после взамену другие — так и произошло имя Флинц. Что касается до места, на котором стоял Флинц, то Симон в летописи Эйленбургской говорит, что оно находилось недалеко от Лейпцига под тенью прекрасной липы; а Гроссер утверждает, будто бы вероятнее, что это место было вблизи Будислина при селе Эне, на одном от разных камней взгроможденном холме.

 

 

Примечание влх. Велеслава:

 

Первые из известных нам упоминаний о «Боге Смерти лаузицких славян» Флинце, Чьё Имя имеет явно неславянское происхождение, относятся не ранее чем к XVII в. и принадлежат перу немецких учёных того времени. То есть писались они тогда, когда исконное Славянское население, проживавшее на территории современной Восточной Германии, было уже в значительной мере ассимилировано немцами, и Древние Имена Славянских Богов были либо забыты, либо заменены немецкими аналогами.

Д.О. Шеппинг (XIX в.) производит Имя Флинца от «древнего немецкого слова Flinzstein — "кремень", сохранившегося в названии ружья — Flinte»[222].

Несколько изображений Флинца, связанных с западнославянскими землями, приводит, со ссылками на более древние источники, Монфакон[223], причём эти изображения довольно сильно разнятся между собой.

Так, например, Флинц города Гёрлиц имел облик сидящего на троне Князя-Льва с факелом в руке. (В связи с этим интересно привести сообщение того же Шеппинга, писавшего в 1840-х гг., что «у сорабов существует до нашего времени близ Гёрлица гора смерти, на котором видны ещё доныне остатки древнего кумира смерти; но кто был этот кумир — определить трудно»[224].

В Будишине (совр. нем. Баутцен) Флинца представляли в виде скелета в плаще и с факелом; на плече и на одной руке Его стоит лев.

Образ Флинца, почитавшегося в Саксонии, согласно Монфакону, был схож с образом Флинца из города Будишина — с той разницей, что он изображался не как скелет, а как муж.

Вестфален в своём труде, вышедшем в 1740 г., копирует изображение саксонского Флинца Монфакона и приводит очень интересное сообщение — он утверждает, что Флинц имел Славянское Имя Рок и был Божеством Судьбы[225]. Кроме того, Вестфален проводит параллель между Флинцем и Богом кельтского племени кимбров Флинтополитаном, также изображавшимся с факелом в руках.

Несколько старинных изображений Флинца, со ссылками на источники, приводит в своей статье[226] «Бог смерти западных славян» А. Бычков[227].

 

 

Чернобог

 

Этот бог был противоположен Белбогу; его почитали злым божеством, так как Белбога добрым. Дабы примирить его, приносили ему кровавые жертвы; мольбы, к нему возлагалые, были печальны, и часто заключали в себе ужаснейшие заклинания. Я уже сказал, что в честь Белбогу во время пиршеств всегда посвящали чашу и кругом ее разносили; то же бывало и в честь Чернобогу. Шедий говорит нам, что это происходило ради примирения: pateram consecrabant, omnem prosperam fortmain a bono Deo, adversama malo dirigi putantes — «Они посвящали чашу, думая, что всякое благополучие зависит от злого». — Это случилось и с тою старою доброю католичкою, которая посвятила архангелу Михаилу и дьяволу, каждому по восковой свече, и на вопрос пономаря, для чего она это делает, отвечала: «Вить не узнаешь, с кем по смерти познакомишься». Петр Албин в летописи Миснейской говорит: славяне для того почитали Чернобога, как злое божество, что они воображали, будто всякое зло находится в его власти, и потому просили его о помиловании; они примиряли его, дабы в сей или будущей жизни не причинил он им вреда. Весьма вероятно, что впоследствии времени нашлось много божеств, которым придано было это имя. То же самое подтверждает г. Маш, отличный своими исследованиями в славянском баснословии. Он сообщает нам изображение такого истукана, который стоял в храме Ретрском, и которому, говорит он, поклонялись венды. А именно: это вылитый из металлической смеси лев, который представлен сидящим на задних ногах. Челюсти у него отверсты, уши круглы — словом: художник (говорит Маш) постарался сколько возможно представить грозный и страшный образ, дабы живее изобразить зловредное божество. Служение, воздаваемое Чернобогу, сперва отменено в Саксонии во время царствования императора Лотария. Говорят, что после бывший епископ алтенбургский Вицелин тем весьма прославился. Сия эпоха случилась в 1534 году.

 

 

Яга Баба

 

Многие писатели утверждают, что Яга Баба славянская Беллона. Римская Беллона, как известно, была изображаема воинственным божеством, управлявшим колесницею и конями Марса; но в славянской мифологии пожалуйте не ищите таких прелестных изображений воинственной богини. Наша Беллона, признаться, играет ту же роль, только совсем в другом костюме. Древнейшие русские повести описывают нам ее гнусною, сухощавою старухою, высокого росту, с костяными ногами, и пр., и пр., и пр. Экипаж ее совершенно соответствовал красотке, которая в нем ездила: это была ступа, которую богиня погоняла пестом железным, находившимся у ней в руках. В тех же сказках замечательны еще следующие стишки:

 

Баба Яга,

Костяная нога,

В ступе едет,

Пестом погоняет,

След помелом заметает.

 

 

Слава Роду!

 

[ Извод 2008]

 

Кощеев/Касьянов день

(29 лютеня/февраля-месяца)

 

 

1. Кощей (Кощный Бог, Чернобог, Тёмный Лик Велеса) — Бог Нави, Тот, Кто владычествует в Смерти. В эпоху двоеверия на Руси образ Кощея был отчасти замещён образом святого Касьяна, чьим прототипом — исключительно по созвучию имени — послужил преподобный Кассиан Римлянин (ум. ок. 435 г.).

 

2. В народе Касьяна считали воплощением всяческих бедствий и называли: «Касьян Немилостивый», «Касьян Злопамятный», «Касьян Завистник», а также «Скупой», «Корыстник», «Косоглазый», «Остудный», «Немилосердный» и др. Описывали святого Касьяна, например, так: «Кас'ян схожий на людину, увесь в шерстi, вiї (ресницы) довгi, аж до землi, i весь чорний. Кас'яновi через вiї погано бачити, i нечиста сила пiдiмае йому вiї гуртом».

 

3. О Касьяне в народе рассказывали много легенд. В одной из них говорится, что святой Касьян был некогда «Божьим ангелом [228]», но затем перешёл на сторону Дьявола. Тогда Бог приказал своим слугам заковать Касьяна в цепи[229] и бить его тяжёлым молотом по лбу три года подряд, и лишь на четвёртый год давать послабление.

 

4. На Украине Касьяна считали воплощением тринадцатого знака Зодиака [230](или тринадцатым «небесным светилом»[231]). По легенде, однажды «на Божьем праздничке» Касьяну не дали ложки, из-за чего он со злости «зник», то есть исчез, а дни его разобрали остальные двенадцать знаков Зодиака. Так в году стало не 13, как раньше, а лишь 12 месяцев. Когда Касьян усмирил свой гнев и вернулся через три года, ему уделили всего один день — 29 лютеня/февраля-месяца, да и то лишь в високосный год.

 

5. В некоторых местах преподобного Кассиана не относили к числу святых, а само имя «Касьян» считалось позорным и «несчастливым». Людей, носящих это имя, в народе боялись и сторонились, считая их колдунами.

 

6. Согласно ещё одной легенде, Касьян сидит в пещере и не видит «Божьего света» из-за ресниц, которые столь длинны, что достигают его колен (как тут не вспомнить гоголевского Вия — одного из Тёмных Ликов Велеса!..).

 

7. По народным поверьям, взгляд Касьяна — смертоносен: «Касьян на что ни взглянет — всё вянет», «Касьян на скот взглянет — скот валится, на дерево — дерево сохнет», «Касьян на народ взглянул — народу тяжело», «Зинул Касьян на крестьян», «Касьян всё косой косит» и т.п. В народе про угрюмого, «тяжёлого» человека говорили: «Касьяном смотрит». Также «Касьяновым глазом» называли дурной глаз колдуна. Ср. смертоносный взгляд гэльского Балора, наиболее ужасного среди фоморов. Интересно, что отцом Балора, по кельтским мифам, был Буарайнех — буквально: «Быкоголовый», что роднит его с Велесом[232]. Взгляд одного глаза Балора нёс погибель всему живому, поэтому он обычно держал его закрытым. (Здесь же уместно будет вспомнить одноглазого Одина — скандинавского «аналога» Велеса.) До сих пор в ирландском фольклоре «глаз Балора» означает «Дьявольский глаз, сеющий порчу и смерть».

 

8. Касьянов день отмечается один раз в четыре года — в високосный год. В этот день все хозяйственные работы прекращались, в некоторых деревнях крестьяне даже боялись выходить из дома, чтобы не попасть под «глаз Касьяна». Особенно опасным считалось время до Солнечного восхода, поэтому крестьяне старались проспать до обеда, чтобы таким образом переждать самую неблагоприятную пору[233].

 

9. Волхвы учат, что в Касьянов/Кощеев день Кощный Бог «возвращает» людям в виде всевозможных бедствий всё сотворённое ими лихо[234], всю привнесённую ими в мир неправду. Потому этот день, почитаемый в народе одним из самых тяжёлых дней в году, в действительности опасен лишь для тех, кто живёт не по Правде, не по совести, Родных Богов и Предков не чтит, Родовой Искон хулит. Мудрые же во день сей — плотского не вожделея, но во Духе трезвея[235], старое, отжившее заплечь бросая, а новому стези отверзая — обращаются в Безмолвии Сердца к Родным Богам и Предкам за вразумлением и силой, дабы возмочь отринуть кривду и жить по Правде, что является для человека лучшим оберегом от всего худого и недоброго — во всех жизненных перипетиях и во все времена.

 

 

Слава Роду!

 

[2008]

 

Вий — Владыка Подземья

 

— Приведите Вия! Ступайте за Вием! — раздались слова мертвеца.

И вдруг настала тишина в церкви; послышалось вдали волчье завыванье, и скоро раздались тяжёлые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь был он в чёрной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землёю ноги и руки. Тяжело ступал он, поминутно оступаясь, длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо на нём железное. Его привели под руки и прямо поставили к тому месту, где стоял Хома.

— Подымите мне веки: не вижу! — сказал подземным голосом Вий, — и всё сонмище кинулось подымать ему веки.

«Не гляди!» — шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.

— Вот он! — закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было, кинулись на философа. Бездыханный, грянулся он о землю, и тут же вылетел дух из него от страха.

(Н.В. Гоголь, «Вий»)

 

 

1. Вий (один из Тёмных Ликов Велеса/Волоса, Волохатого Бога[236]) — Владыка Подземья, Нижнего мира (Нави) у восточных Славян, Чей смертоносный взгляд скрыт под огромными веками или ресницами (ср. укр. вiя, вiйка, белорус. вейка — «ресница»). По русским и белорусским сказкам, веки, ресницы или брови Вия поднимают вилами Его помощники. Обычный человек, на которого посмотрел Вий, не выдерживает Его взгляда и умирает. Посмотреть в глаза Вию (и выдержать Его взгляд) — на тайном языке волхвов означает «пройти Посвящение», «при жизни во плоти пресуществиться в Духе».

 

2. Многие исследователи Славянских Древностей отождествляют Вия с Нием, или Нияном, неоднократно упоминаемым в письменных источниках. Так, например, в «Истории Польши» Длугоша (XV в.) читаем: «Плутона прозывали Ния (Nya); его считали богом подземного мира, хранителем и стражем душ, покинувших тела, и просили у него после смерти провести в лучшие места преисподней, и поставили ему главное святилище в городе Гнезно, куда сходились изо всех мест».

 

3. Мацей Стрыйковский в «Хронике польской, литовской и всей Руси» в 1582 г. писал: «Плутона же, бога пекельного, которого звали Ния, почитали вечером, просили у него по смерти лучшего, усмирения непогоды».

 

4. Михаил Иванович Попов (1742 — ок. 1790, по др. данным 1781), автор «Краткого описания Славенскаго баснословия», впервые изданного в 1768 г., а затем переизданного в 1772 г. (в сборнике «Досуги, или собрание сочинений и переводов Михаила Попова») под полным названием: «Краткое описание древняго Славенскаго языческаго баснословия, собранного из разных Писателей, снабденнаго примечаниями, и в азбучный порядок приведеннаго; Издание второе, с поправлением и умножением перваго», писал: «Ния. По сказанию сего же Писателя (Мавроурбина) признавался, от некоторых Славенских Племен, Подземным Богом, коего степень занимал у Греков и Римлян Плутон, адский Царь. Г. Эрмин, ссылаяся на Польских летописцов, называет сего Нию Ниямом».

 

5. «Ния, или Ниян — идола этого славяне признавали богом или царём адским», — говорится в книге, изданной в Москве в 1786 г. под названием: «АБеВеГа русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шаманства и проч., сочинённая М.Ч.», автором которой является Михаил Дмитриевич Чулков (1740–1793).

 

6. «Славяне полагали (по примеру многих других народов) место казни для беззаконников внутри земли. Судьею и исполнителем казней определили им особенного неумолимого и безжалостного бога Ния...» — писал в своей «Древней религии славян», вышедшей в свет в Митаве в 1804 г., Григорий Андреевич Глинка (1776–1818).

 

7. Встречается образ Ния и в русской литературе. Так, например, Василий Трофимович Нарежный (1780–1825) в своих «Славянских вечерах» писал: «...Мгно­венно дверь хижины растворяется, — и, при бес­прерывном блеске молнии, я зрю юного витязя, в броне серебряной, опоясанного мечом грозным. Ни сам свирепый Ний не потряс бы толико робкого сердца моего своим появлением».

 

8. В современном Родноверии достаточно распространённым является мнение, что Вий и Ний — два разных Лика Велеса, но если Вий является Владыкой Подземья, то Ний — Владыкой Морских глубин (ср. Морской Царь русских народных сказок и былин). Родноверческое Звездочетие (Астрология) почитает Вия Божественным Покровителем планеты Плутон, а Ния — Покровителем планеты Нептун (впрочем, это мнение разделяется далеко не всеми современными Родноверами).

 

9. Несомненно родство образов Славянского Велеса-Вия и балтского Велса, или Виелоны, — Бога Иного мира и одновременно Покровителя скота (ср. Славянского Велеса — Скотьего Бога)[237]. Польский автор XVI в. Я. Ласицкий описывал Виелону как «Бога душ», Которому приносили жертвы, чтобы Он охранял («пас») души умерших. (Ср. литов. vele — «душа».)

 

10. В XVII в. Г. Стендер сообщал о Велсе — Боге мёртвых, Которому были посвящены дни мёртвых — Welli. Велс был связан со скотом и другими животными — у Стендера упоминаются «божьи кони», «божьи быки» и «божьи птицы».

 

11. От имени Велса-Виелоны происходит балтское имя чёрта — Велняс (литов. Velnias, Velinas, латыш. Velns). При этом Велняс (как и Славянский Велес) связан с музыкой, танцами и наделён мудростью, а также обладает «скотьими» атрибутами — рогами и копытами.

 

12. По сообщению немецкого автора XVII в. Эйнхорна, Велсу был посвящён месяц октябрь — Wälla-Mänes (ср. также латыш. Велю Мате — «Мать Мёртвых»). Связь Велса со скотом очевидна в ритуале литовского праздника Скерстувес, когда совершалось заклание свиньи и произносилось приглашение Виелоне-Езагулису прийти за стол с мёртвыми и принять участие в трапезе. Достоверность этого свидетельства подтверждается сведениями об обряде «кормления» мёртвых в день поминовения усопших — литов. Velienes, Veliai, латыш. Velu laiks. На том же празднике сжигались кости животных.

 

13. В балтской традиции существуют особые приметы и поверья о так называемой «мёртвой кости», латыш. vela kaulis (ср. слав. навья косточка). Само название и ритуальное использование этой кости связывают Бога мёртвых Велса, покойника и скот.

 

14. Также известно название «окна» в болоте: литов. Velnio akis, латыш. Velna acis — буквально: «глаз Велняса». (Здесь же заметим, что глубины Вод на тайном языке волхвов означают «глубины подсознания», а также «Глубинную (неконцептуализирован