Универсальную теорию учить всех всему,

верный и тщательно обдуманный способ создавать по всем общинам, городам и селам каждого

христианского государства такие школы, в которых бы все юношество того и другого пола, без всякого, где бы то ни было, исключения, могло обучаться наукам, совершенствоваться в нравах, испол­няться благочестия и таким образом в годы юности научиться всему, что нужно для настоящей и будущей жизни

КРАТКО, ПРИЯТНО, ОСНОВАТЕЛЬНО, где для всего, что предлагается,

ОСНОВАНИЯ

почерпаются из самой природы вещей;

ИСТИННОСТЬ

подтверждается параллельными примерами из области механических искусств;

ПОРЯДОК

распределяется по годам, месяцам, дням и часам, наконец, указывается

ЛЕГКИЙ и ВЕРНЫЙ ПУТЬ для удачного осуществления этого на практике.

Привет читателям

/. Дидактика есть теория обучения. В последнее время некоторые выдающиеся мужи, тронутые сизифовым трудом школ, решили исследо вать эту теорию. Но как начинания их, так и успех были различны.

2, Некоторые задались целью написать сокращенные руководства для более легкого преподавания только того или иного языка. Другие изыскивали более быстрые и краткие пути, чтобы скорее научить той или другой пауке или тому или другому искусству. Третьи предлагали что-либо иное. Но почти все они исходили при этом из внешних наблюдений, составленных на основе более легкой практики, или, как говорят, a posteriori.

3. Мы решаемся обещать Великую дидактику, т. е. универсальное искусство всех учить всему. И притом учить с верным успехом, так, чтобы неуспеха последовать не могло; учить быстро, чтобы ни у учащих, ни у учащихся не было обременения или скуки, чтобы обучение происходило скорее с величайшим удовольствием для той и другой стороны; учить основательно, не поверхностно и, следовательно, не для формы, но по-

двигая учащихся к истинной науке, добрым нравам и глубокому благо­честию. Наконец, все это мы выясняем a priori, т. е. из самой настоящей неизменной природы вещей, точно заставляя вытекать из живого источ­ника неиссякающие ручейки; затем, соединяя их в одну большую реку, мы устанавливаем некоторое универсальное искусство создавать всеоб­щие школы.

4. Конечно, то, что мы обещаем, весьма значительно и крайне же­лательно. И я легко предвижу, что это кому-нибудь покажется скорее мечтаниями, чем изложением сути дела. Но кто бы ты ни был, читатель, воздержись со своим суждением, пока не узнаешь, что здесь действитель­ного, и тогда будет возможность не только составить заключение, но и произнести его. Ведь я не желаю, не говоря уже о том, что я не стремлюсь, чтобы кто-нибудь, увлеченный нашими взглядами, выразил свое согласие

с тем, что еще не исследовано; я настойчиво прошу, убеждаю, настаиваю, чтобы каждый, кто явится в качестве исследователя этого дела, вы­ставлял свои собственные и притом более усовершенствованные взгляды, которые бы не могли быть ослаблены никакими обманчивыми мнениями.

5. Дело это поистине весьма серьезно и, с одной стороны, должно стать предметом общего желания, а с другой — его нужно взвесить общими обсуждениями и продвигать вперед общими совокупными уси­лиями, так как оно преследует общее благо всего человеческого рода. «Какой большой и лучший дар мы можем предложить государству, как не тот, чтобы учить и образовывать юношество, особенно при настоящих нравах и в 'наше время, когда юношество так испорчено, что его нужно обуздывать и сдерживать общими силами». Так говорит Цицерон. А Фи­липп Мелантон пишет: «Правильно образовывать юношество — это имеет несколько большее значение, чем покорить Трою». Сюда же относится знаменитое изречение Григория Назианзина: «Образовать человека, су­щество самое непостоянное и самое сложное из вс.ех, есть искусство из искусств».

6. Следовательно, предложить «искусство из искусств» есть дело чрезвычайной трудности и требует утонченного обсуждения и притом не одного человека, а многих людей, так как один человек никогда не бывает настолько проницательным, чтобы от его взора не ускользнуло весьма многое.

7. Итак, с полным правом я требую от моих читателей, больше того,— во имя блага человеческого рода — заклинаю всех, кому дано бу­дет познакомиться с этим трудом, во-первых, не считать безрассудством, что находится человек, принимающий решение не только взяться за столь трудное и столь великое дело, но и давать какие-либо.обещания, так как они (решения и обещания) касаются чрезвычайно спасительной цели. Во-вторых, пусть читатели не приходят в отчаяние в самом начале от того, что не удастся сразу первый опыт и задуманное в наших пожеланиях дело не будет нами доведено до полного совершенства. Ведь прежде всего необходимо, чтобы родились.зачатки вещей, а потом уже, чтобы они возрастали по своим ступеням. Поэтому, как бы ни было несовершен­но это наше начинание и хотя бы оно еще не достигало намеченной цели, все-таки само дело покажет, что здесь достигнута высшая ступень, более

близкая к цели, чем это имело место до настоящего времени. Наконец, я умоляю читателей, чтобы они приложили к делу такое внимание, ста­рание и не только свободу суждения, но и проницательность, какие нужны для самых великих дел. Моим долгом является указать в немногих словах повод к своему начинанию и в самой простой форме изложить отдельные главные пункты нового начинания, а затем уже одно с полным доверием предоставить благосклонному суждению, а другое — дальнейшему иссле­дованию всех правильно мыслящих людей.

8. Это искусство учить и учиться на той ступени совершенства, до которой оно, по-видимому, стремится теперь подняться, в значитель­ной мере было неизвестно предшествующим векам, и, таким образом, учебные занятия и школы были полны трудов и гнета колебаний, и самообманов, ошибок и заблуждений, так что более основательного обра­зования могли достигнуть лишь те, кто отличался необычайными даро­ваниями.

9. Однако с недавнего времени для начинающейся, так сказать, новой эры бог стал предпосылать как бы утреннюю зарю и внушил некоторым почтенным мужам Германии проникнуться отвращением к запутанности применявшегося в школах метода и размышлять о каком-нибудь более легком и более сокращенном методе обучения языкам и искусствам. Они работали одни вслед за другими, и, таким образом, одни из них достигали поставленной цели с большим успехом, чем другие. Это видно из издан­ных ими дидактических книг и из их опытов.

10. Я подразумеваю здесь Ратихия, Любина, Гельвига, Риттера, Бодина, Главмия, Фогелия, Вольфштирния и всех других, кто мне еще неизвестен. Но кого мне следовало бы назвать прежде всего, так это Иоанна Валентина Андреэ (который в разных местах своих драгоценных сочинений прекрасно вскрыл болезни как церквей и государств, так и школ и отрывочно указал способы исправлений). И во Франции взялись за этот тяжкий труд, причем Жан Сесиль Фрей опубликовал в Париже в 1629 г. заслуживающую внимания дидактику под заглавием «Новый и легчайший путь к высоким наукам и искусствам, языкам и речам-экспромтам».

11. Когда, получив откуда-нибудь возможность, я начинал читать эти сочинения, я испытывал, можно сказать, невыразимое наслаждение, ко­торое в значительной степени смягчало мою скорбь о гибели моего отечества и о чрезвычайно тяжелом положении всей Германии. Ведь я стал надеяться, что не напрасно провидение высочайшего существа соеди­нило это вместе, так что и гибель старых школ и устройство новых школ согласно с новыми идеями падают на одно и то же время. В самом де'ле, у кого явилась мысль воздвигнуть новое здание, тот обыкновенно вы­равнивает наперед площадь путем разрушения старого, менее удобного и близкого к разрушению здания.

12. Эта мысль, говорю я, возбуждала во мне добрую надежду, сме­шанную с чувством внутреннего удовлетворения. Однако я почувствовал, что эта надежда ослабевает, по мере того как я приходил к убеждению, что столь великое дело недостаточно выясняется мной в самом его ос­новании.

13. Желая иметь более полную осведомленность по ряду вопросов, а по некоторым и получить указания, я обратился с письмом к одному, к другому, к третьему из вышеназванных лиц, но без успеха, отчасти потому, что некоторые слишком ревниво оберегают свои открытия для себя, а отчасти потому, что письма за ненахождением адресата возвра­щались ко мне без ответа.

14. Только один из них (знаменитый И.-В. Андреэ) ответил нам лю­безно, что передает нам факел, и несколько даже воодушевил меня на смелое дело. И я, поощренный этим, чаще стал размышлять о своей попытке, пока, наконец, неудержимое стремление принести пользу всем не побудило меня взяться за дело основательно.

15. Оставив поэтому в стороне чужие открытия, размышления, наблю­дения, наставления, я решил рассмотреть самое дело заново и исследовать причины, основания, способы и цели обучения (diskenlia), как предлагает называть это искусство Тертуллиан.

16. Так возник этот трактат, излагающий и выясняющий дело полнее (как я надеюсь), чем это было до сих пор. Написанный сначала на моем родном языке, на пользу моему народу, теперь уже, по совету почтенных людей, он переведен на латинский язык, чтобы, если это будет возможно, послужить на общую пользу.

17. Любовь повелевает нам не скрывать завистливо от людей того, что богом дано на пользу человеческого рода, а сделать это достоянием всего мира (так говорит д-р Д. Лубин в своей дидактике). Ибо такова природа всего хорошего (продолжает тот_ же писатель); его мы должны сообщать всем, так как все доброе тем более и сильнее удовлетворяет всех, чем больше и большему числу лиц сообщается.

18. Сверх того, существует закон гуманности, по которому каждый, кто только умеет, обязан немедленно помочь своему ближнему, когда тот испытывает затруднения, особенно когда дело идет, как в этом начи­нании, не о благе одного человека, а о благе многих, и не только отдельных людей, но и городов, провинций, государств и даже всего человеческого рода.

19. Если бы нашелся какой-нибудь педант, который считал бы, что призвание богослова не позволяет заниматься вопросами школы, то пусть он знает, что в самой глубине моей души пребывала эта мучительная мысль. Но я убежден в том, что не могу избавиться от нее иначе, как только повинуясь богу и излагая перед всеми то, что внушило мне бо­жественное указание. '

20. Христианские души, позвольте мне, прошу вас об этом, говорить с вами с полной откровенностью. Как известно тем, кто ближе знает ме­ня, человек я незначительного ума и почти без научного образования. Сокрушаясь, однако, о бедствиях моего времени, я чрезвычайно желаю, если будет дана какая-либо возможность к тому, восполнить наши зияю­щие пробелы своими или чужими нововведениями, которые везде могут исходить лишь от милостивого бога.

21. Следовательно, если здесь что-либо даже правильно открыто, то пусть это будет приписано не мне, но тому, кто из уст младенцев творит себе хвалу, тому, кто, чтобы явить себя верным, истинным, милостивым

на самом деле, просящим — дает, стучащим — отверзает, ищущим — пред­лагает (Лука, XI, 9, 10), чтобы и мы дарованные нам блага весьма охотно раздавали другим. Христос мой знает, что сердце мое так просто, что для меня нет никакой разницы учить и учиться, давать указания и получать их, быть учителем ученых (если бы это в чем-либо мне было позволено) и учеником учеников (если бы я мог в чем-либо надеяться на успех).

22. Итак, что дал мне господь уразуметь, то я здесь'и предлагаю всем. Пусть станет это общим достоянием.

23. Если кто найдет лучшее, пусть поступает так же, как и я, для того чтобы, положив свою мину в платок и сокрыв ее, не был обвинен в преступлении господом, который хочет, чтобы его рабы пускали свои ми­ны в оборот, чтобы мина каждого,,выставленная у менялы, приобретала другие мины (Лука, XI, 19).

«Искать великого дозволено, было дозволено и всегда дозволено будет:

И труд, начатый с господом, не будет тщетным».

Польза дидактики

Правильная постановка дидактики важна:

1. Для родителей, которые до сих пор большею частью были не ос­ведомлены, чего им ждать от своих детей. Они нанимали учителей, обра­щались к ним с просьбами, задабривали их подарками, даже меняли их часто так же напрасно, как и с некоторой пользой. Но если метод воспи­тания дрведен до безошибочной верности, то результат, на который не всегда надеются, не может, с божией помощью, не воспоследовать.

2. Для учителей, большинство которых совершенно не знало дидак­тики и вследствие этого, желая выполнить свой долг, мучили себя и ис­тощали свои силы трудолюбием и старательностью; стремясь достигнуть успеха то тем, то другим способом, они меняли метод не без тягостной потери времени и трудов.

3. Для учеников, чтобы можно было довести их до вершин наук без трудности, скуки, окриков и побоев, а как бы играя и шутя.

4. Для школ, которые при правильном методе не только можно бу­дет сохранить в цветущем состоянии, но и без конца умножать. Ведь они будут поистине местами игр, домами наслаждения и удовольствий. И когда (вследствие непогрешимости метода) из какого угодно ученика выйдет ученый (в большей или меньшей степени), никогда не будет не­достатка в хороших начальниках школ, и научные занятия всегда будут процветать.

5. Для государства —по приведенному ранее свидетельству Цице­рона. С этим согласно знаменитое выражение Диогена-пифагорейца (у Стобея): «Что составляет основу всего государства? — Воспитание юношей». Ведь никогда виноградные лозы не принесут полезного плода, если за ними не было хорошего ухода. (...)

Глава VI

Человеку, если он должен стать человеком, необходимо получить образование

Семена не есть еще 1. Семена знания, нравственности, благочестия дает, плод. _{как мы ВИ}дели, природа, но она не дает самого

знания, добродетели, благочестия. Это приобрета-

ется с помощью молитвы, учения, деятельности. Весьма удачно поэтому кто-то определил человека как существо, способное к обучению, так как никто не может стать человеком, если его не обучать.

Человеку врождено ²' ^{Если мы б}УД^ем рассматривать истинное знание, предрасположение то богу свойственно знать все без начала, без пре-

к знанию, но не успевания, без конца — одним простым проникнове-

самое знание. нием. Человеку и ангелу этого дать было нельзя,

как нельзя было дать и бесконечности и вечности, т. е. свойства божества. Ангелам и людям достаточно преимущества в том, что они обладают ост­ротой ума, которым могут постигать дела божий и таким образом накап­ливать сокровищницу знания. Поэтому об ангелах известно, что они также учатся, созерцая (I Петр., I, 12; Эфес., III, 10; I Царств., XXII, 20; Иова, I, 6), и их знание так же, как и наше, есть опытное.

3. Итак, пусть никто не думает, что истинным чело-

Чтобы ^чеЛов^^к^₀д™0_Н веком можно стать, не научившись действовать, как получить 'образование, человек, т. е. не получивши наставления в том, что что доказывается: делает его человеком. Это ясно на примере всех со-

/. На примере ^ зданий, которые хотя и предназначены быть полез-

прочих творении. ными человеку, но становятся таковыми, только

будучи приспособленными для этого рукой человека. Так, например, камни даны затем, чтобы служить для постройки домов, башен, стен, колонн и пр., но они служат для этой цели лишь в том случае, если они нами налома­ны, отесаны,.уложены. Так и жемчужины и драгоценные камни, предназ­наченные для украшения людей, обрабатываются, шлифуются, полируются людьми; металлы, созданные для важных нужд 'Нашей жизни, нужно до­бывать, расплавлять, очищать, различным образом отливать и ковать. Без этого от них меньше пользы, чем от земляной грязи. Из растений мы име­ем пищу, питье, лекарства, однако таким образом, что травы и хлеба нужно сеять, окапывать, косить, молотить, молоть, толочь, а деревья необходимо сажать, подрезывать, обкладывать навозом, снимать с них плоды, сушить и пр., но еще более их нужно обрабатывать самыми разнообразными способами, если что-либо из них должно быть использовано на лекарства или на постройку. Казалось бы, что животные, которые одарены жизнью и движением, должны сами по себе быть на все способны. Однако, если мы желаем пользоваться их работой, ради которой они нам даны, мы должны предварительно их упражнять в ней. Вот примерно: конь от при­роды пригоден для военного дела, вол — для упряжки, осел — для ноше­ния тяжестей, собака — для охраны и охоты, сокол и ястреб — для ловли птиц и пр. И все же, если каждое из этих животных мы не приучим к свойст­венному им делу упражнением, то пользы от них будет мало.

2. На примере 4. Человек со стороны тела создан для труда. Но мы

самого человека видим что вместе с ним рождается только способ-

по отношению к его человека нужно постепенно учить

телесной стороне. ^J

н сидеть, и стоять, и ходить, и двигать руками для

работы. Итак, откуда же у нашего духа было бы преимущество, чтобы без предварительной подготовки он сделался бы совершенным благодаря са­мому себе и через себя? Потому, что для всех созданий существует закон брать начало из ничего и постепенно возвышаться как в отношении сущности, так и в отношении действия. Ведь и относительно ангелов, по совершенству особенно близких к богу, известно, что они знают не все, но постепенно совершенствуются, познавая дивную божию премудрость, как мы это указали несколько раньше.

3 И так как даже ⁵- Ясно также, что для человека уже до грехопаде- до грехопадения пня в раю была открыта школа, в которой он человек должен был постепенно мог бы совершенствоваться. Правда,

упражняться, то первозданных людей, как только они были пропз-

тем более это нужно

теперь — после ведены на свет, не было недостатка... ни в даре

испорченности. слова, ни в способности рассуждать. Однако из

беседы Евы со змием очевидно, что им не хватало

знания вещей, которое приобретается из опыта. Если бы у нее был большой опыт, она так просто не вступила бы с ним в разговор, так как знала бы, что это животное речью не обладает и, следовательно, здесь кроется обман. Теперь же в состоянии испорченности тем более необхо­димо учиться, чтобы приобрести знания. Ведь действительно мы приносим с собою в мир чистый ум, точно гладкую доску, не умея что-либо делать, говорить и понимать, и все это нужно приобретать с основания. И мы действительно добиваемся теперь этого с гораздо большим трудом, чем это должно было быть в состоянии совершенства, так как и вещи для нас затемнены, и языки смешаны. Тому, кто в интересах науки хотел бы использовать различные источники на живых или мертвых языках, вместо одного языка нужно изучать их уже несколько; мало того, и родные языки стали более запутанными, и ничто (из знаний) нам не врождено.

4 И потоми что **• Имеются примеры того, как некоторые люди, примеры показывают, похищенные в детстве дикими животными и вы- что человек без росшие среди них, знали нисколько не больше

воспитания становится зверей. Мало того, по речи, движениям рук п ног не чем иным, „

как только зверей ^{они пичем не} отличались от зверей, если только

снова через некоторое время не попадали в среду

людей. Приведу несколько примеров. Приблизительно в 1540 г. в одном из гессенских сел, расположенном среди лесов, случилось, что, по небреж­ности родителей, пропал трехлетний мальчик. Несколько лет спустя крестья­не заметили, что среди волков находится какое-то животное, по виду не схожее с,ними: четвероногое, а лицом похожее на человека. Когда об этом распространились слухи, начальник этой местности приказал поймать его живым. Животное было поймано, приведено к нему, а затем и к ландграфу Касссльскому. Когда его привели во двор князя, животное вырвалось, убежало и спряталось под скамьей, сердито выгля­дывая оттуда и издавая отвратительный вой. Князь распорядился оста-

вить его среди людей. После этого зверь начал понемногу становиться ручным, затем подниматься на задние ноги и ходить на двух ногах и, на­конец, разумно говорить и становиться человеком. И тогда он, насколько мог припомнить, рассказал, что был похищен волками и вскормлен ими, а затем вместе с ними обыкновенно выходил на добычу. Описывает эту историю М. Дрессер в книге о новом и древнем воспитании. О том же упоминает и Камерарий («Горы», т. I, гл. 75), присоединяя к этой истории и другую, весьма похожую. А. Гуларций (в «Чудесах нашего века») пишет, что в 1563 г. во Франции несколько знатных людей, выйдя на охоту и убив двенадцать волков, одновременно поймали в сети маль­чика приблизительно семи лет, голого, с желтой кожей и вьющимися полосами. Когти у него были загнуты, точно у орла. Говорить он не умел, а только издавал какое-то нечленораздельное мычание. Когда его отвели в замок, то с трудом наложили на него оковы, — до того он был озверелым. Но изнуренный несколькими днями голода, он стал кротким, а на седьмой месяц заговорил. Его водили напоказ по городам с немалой прибылью для хозяев. Наконец, какая-то бедная женщина признала в нем своего сына. Итак, верно то, что сказано в сочинениях Платона (кн. 6, «О за­конах»): «Человек есть существо самое кроткое и самое божественное, если он будет укрощен настоящим воспитанием; если же его не воспиты­вать или давать ему ложное воспитание, то он будет самым диким животным из всех, кого производит земля».

, „ „ „„„„ 7. Вот что следует сказать вообще о том, что

/. о воспитании

нуждаются и тупые образование необходимо всем. Если бы теперь, мы

и даровитые. обозрели различные качества людей, то мы на-

шли бы то же самое. Ведь кто усомнился бы в том,

что воспитание необходимо людям тупым, чтобы освободить их от при­родной тупости? Но поистине гораздо более нуждаются в воспитании люди даровитые, так как деятельный ум, не будучи занят чем-либо полез­ным, займется бесполезным, пустым и пагубным.

Чем плодороднее поле, тем обильнее оно производит терновник и чертополох. Так и выдающийся ум полон пустыми мечтаниями, если его не засеять семенами мудрости и добродетелей. Как действующая мельница, если в нее не подсыпать зерна, т. е. материала для перемалы­вания, стирает сама себя и, отрывая от жерновов куски и даже повреж­дая и разрывая Отдельные части, бесполезно с шумом и треском пылит, так и подвижной ум, лишенный серьезной работы, будет вообще напол­няться ничтожным, пустым и вредным содержанием и станет причиной своей собственной гибели.

2 Богатые ^' ^^{ем являются} богатые без мудрости, как не от- II бедные. кормленными отрубями свиньями, чем оказывают-

ся бедные без разумения вещей, если не ослами,

осужденными носить тяжести? Что такое красивый невежда, если не разукрашенный перьями попугай, или, как сказал кто-то, золотые ножны, в которые вложен свинцовый меч?

9. Что касается тех, кто когда-либо должен управ-

3 Начальствующие лять другими, — царей, князей, магистратов, пасты- и подчиненные. рей церкви и ученых, — то им прежде всего необхо-

димо проникнуться мудростью, так же как проводнику нужно иметь глаза, переводчику—язык, трубе — звук, мечу — острие. Равным образом нужно просвещать и подчиненных, чтобы они умели разумно повиноваться муд­рым правилам не по принуждению, не по ослиной покорности, а добро­вольно, из любви к порядку. Ведь разумным творением нужно управлять не с помощью криков, тюрьмы, палок, но опираясь на разум. Если это происходит иначе, то бесчестие подчиненных падает и на бога, который одинаково вложил свой образ и в них, и человеческие дела будут полны насилиями и беспорядками, как это и есть теперь.

„ _се 10. Итак, пусть будет установлено: всем, рождеш-

без исключения. ным людьми, безусловно, необходимо воспитание

для того, чтобы они были людьми, а не дикими

животными, не бессмысленными зверями, не неподвижными чурбанами. Отсюда следует и то, что каждый Настолько превосходит других, насколь­ко он более других упражняется. Итак, эту главу мы заключим словами Премудрого: «Презирающий мудрость и наставление несчастен, и суетна надежда его (именно достигнуть своей цели), и труды его бесплодны, и дела его бесполезны» (Премудр., III, 12).

Глава VII

Образование человека с наибольшей пользой происходит в раннем возрасте. Оно даже только в этом возрасте и может происходить

Сходство человека с растением.

1. Из сказанного следует, что человек и дерево в этом отношении сходны. Ведь плодоносное дерево (яблоня, груша, смоковница, виноградная лоза)

хотя и может произрастать предоставленное самому себе, но как дикое растение принесет и дикий плод; для того же, чтобы оно дало вкусные и сладкие плоды, необходимо, чтобы искусный садовник его посадил, поливал, подчищал. Хотя человек, как и всякое существо, сам приоб­ретает свой образ, все же, без предварительной прививки черенков мудрости, нравственности и благочестия, он не может стать существом разумным, мудрым, нравственным и благочестивым. Теперь нужно по­казать, что такого рода прививка должна иметь место в то время, ко­гда растение еще молодое.

2. Что касается человека, то для этого есть шесть

человека^олжно оснований. Во-первых, ненадежность настоящей

начинаться в раннем жизни; с ней придется расстаться, но неизвестно, возрасте: где и когда. Но уход из этой жизни неподготовлен-

/. Вследствие _ным — дело настолько серьезное, что его нельзя

ненадежности.,

настоящей жизни. исправить. Настоящая жизнь несомненно дана за-

тем, чтобы человек или приобрел милость божию, или утратил ее навеки. Во чреве матери тело чело­века образуется так, что если при рождении у кого-нибудь недостает ка­кого-либо члена, то, следовательно, человек будет лишен его на всю жизнь. Пока мы живем, душа образуется для познания бога и союза с ним, и если этого кто-нибудь не достигнет при жизни, то после смерти для

ности ранее,

этого не будет уже ни места, ни времени. Ввиду того что здесь идет дело о предмете такой великой важности, нужно очень спешить, чтобы кто-ни­будь не был застигнут врасплох.

2. Чтобы он был 3. Но если даже человеку не угрожала бы неожи-

приготовлен для данная смерть и он был бы уверен в чрезмерной

житейской деятель- продолжительности жизни, все же образование ему

необходимо начинать как можно раньше, так как

живет он не для учения, а для деятельности. Следует поэтому готовиться к делам жизни как можно ранее, чтобы не пришлось нам пресечь образование раньше, чем научимся действовать. Мало того, если бы кто-либо решил посвятить всю жизнь науке, то беско­нечное разнообразие вещей, которые создатель мира предоставил нашему приятному созерцанию, так велико, что если бы кому-либо достался в удел век Нестора, все же у него не было бы недостатка в весьма полезных занятиях. Он находил бы повсюду сокрытые сокровища бо­жественной мудрости и из них добывал бы себе средства для счаст­ливой жизни. Итак, рано нужно раскрывать у человека способности для созерцания вещей, так как в течение всей жизни ему многое придется познать, испытать и выполнить.

3 Все всего легче ^. Природа всех рождающихся существ такова, что

образуется в нежном они являются гибкими и всего легче принимают возрасте. форму, пока они в нежном возрасте; окрепнув, они

не поддаются формированию. Мягкий воск можно

лепить, придавая ему новую форму, но если он затвердеет, то его легче обратить в порошок. Молодое дерево можно сажать, пересаживать, под­чищать, изгибать как угодно; но если оно выросло, это невозможно сделать. Так, если кто желает согнуть из дерева лук, ему нужно взять дерево зеленое и молодое; нельзя согнуть старое, сухое, суковатое дерево. Свежие яйца при насиживании легко согреваются и дают птенцов; от ста­рых яиц напрасно будешь ждать этого. Желая приучить к работе, барыш­ник — коня, пахарь — вола, охотник — собаку и ястреба (как вожак — медведя к пляске, старуха — сороку, ворона, попугая к подражанию человеческому голосу), избирают молодых и юных животных и птиц; если же выберут старых, то их труды пропадут даром. Так же формируется 5. Все это, очевидно, в такой же мере относится и сам человек. и к самому человеку. У него мозг (как мы выше

сказали), воспринимая попадающие в него через

органы чувств образы вещей, похож на воск, в детском возрасте вообще влажен и мягок и способен воспринимать все встречающиеся предметы; затем понемногу он высыхает и твердеет, так что, по свидетельству опыта, вещи запечатлеваются и отображаются на нем с большой трудностью. Отсюда известное выражение Цицерона: «Дети быстро схватывают бесчисленное количество предметов». Таким образом, и руки, и все осталь­ные члены только в детские годы могут приспособляться к ремеслам и работам, пока мускулы еще гибки. Кто должен стать хорошим писцом, художником, портным, кузнецом, музыкантом и пр., — должен заниматься этим с юных лет, когда воображение его живое, а пальцы гибки, в против­ном случае он никогда не овладеет своим предметом. Точно так же и кор-

ни благочестия следует насаждать в сердце каждого с ранних лет. В ком мы желаем гармонически развить изящный нрав, над тем нужно работать в нежном возрасте. Кому нужно сделать большие успехи в изучении философии, тому нужно раскрыть чувства ко всему в первые же годы жизни, пока он может загореться воодушевлением, пока ум быстр, а память крепка. «Постыдное и смешное дело представляет из себя старик, изучающий элементы; юноше нужно учиться, а старику этим пользовать­ся»,— говорит Сенека (Письмо 36).

4 Человеку дано 6- Чтобы человек мог стать образованным челове-

чрезвычайно большое ком, бог даровал ему годы юности, чтобы он, буду- время для роста, _чи непригодным для других занятий, проявил бы

и это время ₍-_)ЛЧТЬ прилежание только для образования. Ибо, в самом на другое. деле, копь, вол, слон и другие животные, как бы

громадны они пи были, в течение одного-двух

лет развиваются до настоящего роста; один только человек доходит до настоящего роста едва в двадцать или тридцать лет. Если бы кто-либо полагал, что это происходит случайно или зависит от каких-либо второ­степенных причин, поистине тот выдавал бы свою тупость. Ужели бог, отмерив, как известно, соответствующее время всем остальным тварям, только одному человеку, этому владыке мира, предоставил бесцельную растрату времени? Не проще ли предположить нам, что в этом сделана уступка природе, -чтобы она, медленно действуя, тем легче совершала образование человека? Но она ведь без всяких усилий в несколько месяцев образует гораздо большие тела. Следовательно, мы должны прийти к за­ключению, что по обдуманному плану творец удостоил нас своим благо­волением, дал нам более продолжительное время для роста, чтобы было у нас больше времени для упражнения в науках, чтобы, оставаясь более длительный период неспособными к экономической и политической дея­тельности, мы стали зато более подготовленными для остального времени жизни (даже для вечности).

7. Только то в человеке прочно и устойчиво, что он 5. Только то, „

_чно воспитывает в себе в юном возрасте. Это ясно из

•что усваивается тех же примеров. Даже разбитый сосуд сохраняет

в раннем возрасте. запах, которым он пропитался при первом употреб-

лении. Дерево как распростерло свои ветви в неж­ном возрасте вверх, вниз, в стороны, так и сохраняет их в течение сотен лет, пока его не срубят. Шерсть так прочно удерживает краску, которой она была первоначально окрашена, что перекрасить ее нельзя. Деревянный обод колеса, затвердев, скорее разлетится на тысячу кусков, чем станет снова прямым. Таким же образом и в человеке первые впечатления настолько устойчивы, что было бы чудом, если бы они изменились. Поэтому чрезвычайно разумно, чтобы они внушались в юном возрасте согласно с требованиями истинной мудрости.

8. Наконец, дело чрезвычайно опасное, если чело­век не проникает здоровыми для жизни правилами

еще в колыбели. Ибо, как только начина/от деист-неправильное '

воспитание __ дело вовать внешние чувства, человеческий дух ни в коем

весьма опасное. случае не может оставаться в покое и даже не мо-

жст воздержаться, чтобы не занять себя полезными делами, если он не будет запит чем-либо самым пустым и (под влиянием дурных примеров испорченного века) даже вредным. Как мы уже указали, отвыкнуть от усвоенного в раннем возрасте впоследствии будет или невозможно, или чрезвычайно трудно. Мир полон ненормальных явлений, в борьбе с кото­рыми оказываются бессильными и государственные власти, и служители церкви, оттого что до сих нор не прилагается серьезных усилий к прекра­щению первоисточников зла.

Заключение 9. Итак, поскольку каждому близко к сердцу благо

его потомства, а руководителям человеческих дел

в политическом и церковном управлении — благополучие человеческого рода, постольку пусть все своевременно примут меры, чтобы начинать насаждать, подрезывать, орошать и разумно образовывать небесные рас­тения для достижения хороших успехов в науке, нравственности и благо­честии.

Глава VIII Юношество должно получить образование совместно, и для этого нужны школы

!. Показав, что райские растеньица — христиан-дел» родителей. ское юношество—не могут расти наподобие ле­са, а нуждаются в попечении, следует рассмотреть,

на кого же падает это попечение. Всего естественнее признать, что оно падает на родителей, чтобы те, кому дети обязаны жизнью, оказались и источником для них разумной нравственной и святой жизни. Для Авраама это было обычным правилом, как об этом свидетельствует бог: «Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя ходить путем господним, творя правду и суд» (Быт., IV 19). Этого же бог требует и от родителей, повелевая следующее: «Внушай слова мои детям твоим и говори об них, сидя в доме твоем и идя дорогою, ложась и вставая» (Второз., VI, 7). А через апостола он говорит: «Отцы, не раздражайте детей ваших, а воспитывайте их в учении и наставлении господнем» (Эфес., VI, 4).

На помощь им 2. Однако при многообразии людей и их занятий

однако, даются редко встречаются такие родители, которые мог-

школьные учителя. ди бы сами воспитывать своих детей пли но роду

своей деятельности располагали бы необходимым

для этого досугом. Поэтому давно уже практикуется порядок, при котором дети многих семей вверяются для обучения специальным лицам, обла­дающим знаниями и серьезностью характера. Этих воспитателей юноше­ства обыкновенно называют наставниками, учителями, и1кольными учите­лями, профессорами, а самые места, которые предназначены для общих совместных занятий, называют школами, учебными заведениями, аудито­риями, коллегиями, гимназиями, академиями и пр.

3. По свидетельству Иосифа Флавия, первую

Происхождение,,

и распространение ^ШКОЛУ открыл вскоре после потопа патриарх Сим,

школ. и она впоследствии была названа еврейской шко-

везде, это объясняется:

лой. Кому не известно, что в Халдее, особенно в Вавилоне, было много школ, в которых преподавались как другие науки, так и астро­номия. Впоследствии (во времена Навуходоносора) обучались этой халдейской мудрости Да-ниил и его товарищи (Дан., I, 20) так же, как в Египте обучался Моисей (Деян., VII, 22).

А у израильтян, по повелению божию, по городам возникали школы, называвшиеся синагогами; в них левиты обучали закону. Эти школы суще­ствовали до времен Христа и прославились проповедями^его самого и его апостолов. От египтян заимствовали обычай воздвигать школы греки, и от них римляне, а от римлян этот похвальный обычай распространился по всей Империи, особенно после распространения христианства, благо­даря неусыпным заботам благочестивых князей и епископов. История свидетельствует, чтр Карл Великий при покорении какого-либо язы­ческого народа немедленн