Педагогические воззрения платона н аристотеля. Пг. , школа и жизнь, 1916, С. 36—49.

Аристотель

Аристотель (384—322 до н. э.) — величайший из философов античного мира, ученый-энциклопедист, авторитет которого был непоколебим и в эпоху средневековья, когда церковь отвергала все наследие древней Греции, как языческое. В его философ­ской концепции имелось уже много элементов материализма. Высоко оценивая широту интересов к глубину многих высказываний Аристотеля, Маркс и Энгельс считали его самым крупным мыслителем древности.

В своих сочинениях «Этика», «Политика»; «Афинская политпя» Аристотель довольно подробно рассматривает многие важные вопросы воспитания, что позво­ляет говорить о создании им определенной теории.

Вопреки учению Платона, учеником которого он был па протяжении 20 лет, Аристотель не противопоставлял мир идей и мир вещей, а отождествлял их: идея представлялась ему формой, в которую обличена материя.

В основе психологических взглядов Аристотеля лежит представление о единст­ве души н тела как формы и материи и о наличии у человека трех видов души: растительной (функции питания и размножения), жшютной (функции ощущения м желания), разумной (функции мышления).

Исходя из этих представлений, Аристотель видел задачу воспитания в развитии этих видов души, чему соответствует физическое, нравственное п умственное воспита­ние в их гармоническом единстве.

15 «Политике», отрывки п.; которой приводятся ниже, Аристотель дает обосно­вание необходимости создания системы государственных школ, рассматривает содер­жание н методы физического, иравсинчшого, умственного н эстетического воспитания с \четч)М во.фасгпых особенностей;цмей. 1:му пршю ч.тежпт одна из первых пипыток дать возрастную периодизацию развития человека от рождения до 2! гола, koi да он ста пони i ся иол попранным ч,ином общества.

Гармоническое развитие фп '.пческих, нравственных п умственных сил, которые имеются в зародыше у каждого человека, Аристотель считал необходимым только для представителей рабовладельцев, ибо рабы представ.тмлиеь ему лишь «говоря­щими орудиями».

2 А. И. Пискунов

Политика

Книга VIII

1. Вряд ли кто будет сомневаться в том, что законодатель должен отнестись с исключительным вниманием к воспитанию молодежи, так как в тех государствах, где этот предмет находится в пренебрежении, и самый государственный строй терпит оттого ущерб. Ведь для каждой формы государственного строя соответственное воспитание—предмет пер­вой необходимости: каждая форма государственного строя отличается присущим ей характером, который обыкновенно и служит к сохранению самого строя и определяет его изначала, как, например, демократический характер строя — демократию, олигархический — олигархию. И всегда наи­лучший характер государственного строя обусловливает собой и более высокую его форму.

2. Далее, все (прирожденные) способности (человека), всякое практи­ческое применение их для соответственной каждой из них работы нуж­даются в предварительном воспитании и в предвар!т>льном приноравлива-нии. Очевидно, все это необходимо и для проявления деятельности в духе добродетели. А так как все государство в его целом имеет в виду одну конечную цель, то, ясно, для всех граждан нужно тождественное воспитание, и забота об этом воспитании должна быть заботою государственною, а не делом частной инициативы. Теперь- всякий печется о воспитании своих детей по-своему, каждый и учит их по-своему, как ему вздумается. На деле же то, что имеет в виду общий интерес, должно быть и делаемо сообща. Не следует, сверх того, думать, будто каждый гражданин — сам по себе; нет, все граждане принадлежат государству, потому что каждый из них является частицей государства. А забота о каждой частице, естествен­но, должна иметь в виду попечение о всем целом, вместе взятом.

3. В этом отношении можно одобрить лакедемонян: они прилагают очень большие заботы о воспитании детей, и оно носит у них обще­государственный характер. Итак, ясно, должны существовать узаконения, касающиеся воспитания, и последнее должно быть общим. Но нельзя оста­вить без внимания и того, что вообще представляет собою воспитание и как оно должно быть организовано. В настоящее время па этот счет сущест­вуют различные точки зрения: не все согласны в том, нужно ли вести обучение молодых людей в целях воспитать в них добродетель, или же [вести это воспитание так], чтобы молодые люди могли достигнуть наи­большего счастья; не выяснено также и то, на что нужно обращать при воспитании преимущественное внимание, на развитие ли интеллектуал!,ных способностей, или на развитие нравственных качеств.

4. Вследствие такой неустойчивости во взглядах на современное воспитание и обсуждение связач'н'Ж с ним вопросов) является сумбурным, и остается совершенно невыясненным нужно ли развивать в детях те их душевные свойства, которы^ им не пригодятся в практической жизни,

или те, которые имеют в виду добродетель, или, наконец, те, что ведут к высшему отвлеченному знанию. Каждый из приведенных здесь взгля­дов имеет своих защитников. Не пришли также ни к какому соглашению и насчет того, что же ведет к добродетели. Так как далеко не все ценят одну и ту же добродетель, то — логическое отсюда следствие — разно­гласят и в вопросе, касающемся ее применения на практике.

1. Совершенно очевидно, что из числа полезных (в житейском оби­ходе) предметов должны быть изучаемы те, которые действительно необхо­димы, но не все без исключения. Так как все занятия людей разделяются на такие, которые приличны для свободнорожденных людей, и на такие, которые свойственны несвободным, то, очевидно, из первого рода занятий должно участвовать лишь в тех, которые не обратят человека, занимаю­щегося ими, в ремесленника. Ремесленными же нужно считать такие заня­тия, такие искусства и такие предметы обучения, которые делают физиче­ские, психические и интеллектуальные силы свободнорожденных людей непригодными для применения их к добродетели и для связанной с нею деятельности. Оттого-то мы и называем ремесленными такие искусства и занятия, которыми ослабляются физические силы. Это те работы, кото­рые исполняются за плату; они отнимают досуг для развития интеллек­туальных сил человека и принижают их.

2. И из числа «свободных» наук свободнорожденному человеку можно изучать некоторые только до известных пределов; чрезмерно же налегать на них, с тем чтобы изучить их во всех деталях, причиняет указанный выше вред. Большая разница существует в том, для какой'цели всякий что-нибудь делает или изучает. Если это совершается в личных интересах, или в интересах друзей, или, наконец, в интересах добродетели, то оно до­стойно свободнорожденного человека; но поступать точно таким же образом в интересах чужих зачастую может оказаться поведением, свойственным наемнику и рабу. Распространенные ныне предметы обучения, как уже заме­чено выше, носят двойственный характер.

3. В настоящее время обычными предметами обучения являются сле­дующие четыре: грамматика, гимнастика, музыка и иногда рисование. Из них грамматика и рисование изучаются как предметы, полезные в жи­тейском обиходе и часто имеющие практическое применение; гимнасти­кой занимаются потому, что она способствует развитию мужества. Что касается музыки, то может, пожалуй, возникнуть сомнение [в пользе се изучения], так как теперь большею частью занимаются музыкою только ради удовольствия. Но предки наши поместили музыку в число общеобра­зовательных предметов потому, что сама природа, как на это было указы­ваемо неоднократно, стремится доставить нам возможность не только пра­вильно направлять нашу деятельность, по и прекрасно пользоваться нашим досугом. А последний — мы снова подчеркиваем это — служит основным принципом всей нашей деятельности.

4. Если же необходимы и деятельность и досуг и досуг должен быть

в значительной степени предпочтен деятельности, то возникает вопрос, чем досуг этот нужно заполнить. Конечно, не игрой же, так как в таком случае она неизбежно оказалась бы конечною целью нашей жизни. Раз это невоз­можно, то играм должно скорее уделить место среди нашей деятельности: ведь трудящемуся человеку потребен отдых, а игра и существует ради отдохновения, деятельность же всякого рода влечет за собою напряженный труд. Поэтому игры должны иметь свое место, но при этом, назначая время игр, нужно пользоваться удобным для того моментом, так как они служат своего рода лекарством: движение при играх ведет к успокоению души и благодаря тому, что е игрою связано и развлечение, оно содействует ее отдохновению.

5. Но досуг, очевидно, заключает уже в самом себе и наслаждение, и блаженство, и счастливую жизнь, и все это выпадает на долю не запятых людей, а людей, пользующихся досугом. Делающий что-либо делает это ради чего-либо, так как цель им еще не достигнута, между тем как счастье само по себе есть цель, и оно соединяется в представлении всех людей не с горем, по с наслаждением. Однако это наслаждение, не псе еще признают тождественным для всех; каждый определяет наслаждение в соответствии с своей индивидуальностью и присущими ей свойствами; наилучший человек предпочитает, конечно, наилучшее наслаждение, то, которое проистекает из наилучших его свойств. Отсюда ясно, что для уме­ния пользоваться досугом в жизни нужно кое-чему научиться, кое в чем воспитаться и что как это воспитание, так и это обучение заклю­чает цель в самих себе, между тел; как то обучение, которое, признает­ся необходимым для применения его к деловой жизни, имеет в виду другие цели.

6. Поэтому-то й-наши предки поместили музыку в число общевоспита­тельных предметов, не как предмет необходимый (никакой настоятельной, необходимости в обучении музыке нет) и не как предмет общеполезный вроде грамотности, которая нужна и для ведения денежных дел, и для домоводства, и для научных занятий, и для многих отраслей государствен­ной деятельности. И рисование также, очевидно, изучается потому, что оно приносит пользу при лучшей критической оценке художественных произведений, как, в свою очередь, гимнастика служит к укреплению здоровья и развитию физических сил. Ничего подобного занятия музыкой не дают. Поэтому остается принять одно, что она служит для заполнения нашего досуга н с этою-то целью она, очевидно, п ьнеаепа и обиход воспитания. В самом дело (те, кто вппдпт музыку в ч:;сло предметов воспитания), полагает, очсг • i.no, что сна служит in. ге.ттектуа н.пым разндо-ченнем свободнорожденных людей. Поэтому-то п Гомер инпачился так: «I оль к о его одного приглашать надлежит к богатому пиру»; он гоьор.ит также и о других, кого следует приглашать, и продолжает: «Кто приглашает певца, который всех услаждает». В другом месте Одиссей говорит, что наилучшим времяпрепровождением бывает такое, когда среди веселящихся людей «гости в домах по чину смдят, песнопевцу внимая».

1. Итак, ясно, имеется и такого рода воспитание, которое родители должны давать своим сыновьям не потому, чтобы оно было практически полезно или необходимо для них, но потому, что оно достойно свободнорож­денного человека и само по себе прекрасно. Входит ли в круг этого воспитания один предмет, или их несколько, и каковы они, и как (они должны быть поставлены), о всем этом мы скажем впоследствии. Теперь же из наших предварительных указаний достаточно выяснилось, что уже древние свидетельствуют в пользу нашего мнения об обычных предметах воспитания; музыка подтверждает это и с фактической стороны. Сверх того, [в пользу нашего мнения говорит следующее]: детей следует обучать общеполезным предметам не только в интересах получаемой от этого пользы — таково, например, обучение грамоте, но и потому, что благодаря этому обучению возможно бывает сообщить им целый ряд других сведений.

2. Так обстоит дело с рисованием: и его изучают не ради того, чтобы не впасть в ошибку при ев х собственных покупках или чтобы не подвергнуться обману при покупке и продаже домашней утвари, но рисова­ние изучают потому, что оно развивает глаз при определении физической красоты. Вообще, искать повсюду лишь одной пользы всего менее приличест­вует людям высоких душевных качеств и свободнорожденным. Ясно, что в деле воспитания развитие навыков должно предшествовать развитию ума п что физическое воспитание должно предшествовать воспитанию интеллек­туальному. Отсюда следует, что мальчиков должно (прежде всего) отдавать в руки учителей гимнастики и педотрнбов: первые приведут в надлежащее состояние их организм, а вторые будут направлять соответствующим об­разом их занятия гимнастикой.

3. Среди греческих государств, которые, по общепринятому мнению, в настоящее время прилагают всего более забот о воспитании молодежи, почти все стремятся придать ему «атлетическое» направление и тем самым калечат фигуру детей и мешают их естественному росту. Лакедемоняне в такую ошибку не впали, зато постоянными тяжелыми упражнениями они обращают детей в своего рода диких животных; поступают они так в том расчете, будто бы эю всего более полезно для развития мужества. Од­нако, как па это часто было указываемо, не следует обращать все свои заботы на эту одну цел:,, не следует преимущественно ее иметь в виду. Далее, если бы п стремиться только к ее достижению,:;се равно этим ничего не достш петь. Ведь ни у животных, ни у варварских племен мы не заме­чаем того, чюбы храбрость непременно отличала самых диких из них; напротив, она скорее свойственна бывает животным, отличающимся более кротким правом, похожим на нрав львов.

4. Меть много племен, которые питают склонность к н'чшсгпам и людо-едсшу. Таковы ахейцы п генпохл, обитающие па берегах Попта, н некото­рые другие племена из числа живущих на материке, в одних отношениях сходные с ахейцами и гениохами, а в других даже превосходящие их. lice это племена разбойничьи, по храбростью они вовсе не обладают. Да п о самих лакедемонянах мы знаем, что, пока они одни ревностно занимались тяжелыми упражнениями, они превосходили всех прочих гре-

ков, а теперь и по части гимнастических упражнений и воинственной энергии они уступают другим. Ведь лакедемоняне отличались от других не тем, что они упражняли свою молодежь указанным выше образом, но единственно тем, что они закаляли ее против тех, кто этим пренеб­регал.

5. Отсюда следует, что в воспитании первую роль должно играть прекрасное, а не дико-животное. Ведь ни волк, ни какой-либо другой дикий зверь не стал бы бороться с тою опасностью, цель которой — пре­красное; на такую опасность скорее рискнет мужественный человек. Но те люди, которые при воспитании храбрости в детях допускают чрезмерную ретивость, которые оставляют их невоспитанными по части всего того, что им необходимо для жизни, делают из детей, по всей справедливости, ремесленников. Они делают детей полезными только для разрешения одной из задач, связанных с ролью человека в государстве, но и в этом отношении, как показывают наши соображения, они поступают хуже дру­гих. Судить о всем этом нужно не по фактам прошлого, а по фактам настоящего: теперь у лакедемонян есть соперники по части гимнасти­ческого воспитания, а ранее у них таких соперников не было.

Педагогические воззрения Платона и Аристотеля Пг., Школа и жизнь, 1916, с. 87—92.

Марк Фабий Квинтилиан

Марк Фабий Квинтилиан (42—118 н. э.)—крупнейший представитель педагогической мысли древнего Рима. В течение 20 лет он содержал риторскую школу, которая пользовалась широкой известностью и находилась под покрови­тельством императоров. Школа Квинтилиана была сделана при императоре Всспасиане первой государственной школой в Риме.

Квинтилиан— автор знаменитого сочинения «О воспитании оратора» в 12 кни­гах. Здесь (особенно в первых двух книгах) рассматриваются и общепсдагогические вопросы. Квинтилиан выступает сторонником общественного воспитания, отдавая ему предпочтение перед домашним. Ему принадлежала прогрессивная мысль о том, что все дети являются сообразительными от природы и нуждаются только в правиль­ном воспитании и обучении с учетом их индивидуальных особенностей. В обучении он различал три ступени: подражание, наставление и упражнение, был сторонником сочетания заучивания с осмыслением материала. Он 'одним из первых в истории педагогики сформулировал ряд требований к учителю и воспитателю. О педагогических рекомендациях Квинтилиана достаточно ясное представление дают отрывки из его главного сочинения «О воспитании оратора», приводимые ниже. При этом следует иметь в виду, что речь ведется о воспитании детей рабовладельцев.

О воспитании оратора Книга первая

Глава I