Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
О возможных путях модернизации формационного подходаСодержание книги
Поиск на нашем сайте
Существуют многочисленные попытки модернизировать формационную теорию. Большей частью они ограничиваются частностями. Но некоторые претендуют на широкомасштабное обновление формационно-стадиальной картины исторического процесса. Результатом одной из таких попыток является концепция, разрабатываемая Ю.И. Семеновым. Исследователь открыто относит себя к приверженцам материалистического понимания истории и полагает, что плюралистическое понимание истории несостоятельно. Критически относится он и к той формационной модели исторического процесса, которая до недавнего времени господствовала в марксистском обществознании, именуя ее ортодоксальной. Основной ее порок исследователь усматривает в том, что «схема развития и смены общественно-экономических формаций... представляла собой модель развития каждого социально-исторического организма, т.е. каждого конкретного отдельного общества. Всемирная история... выступала как простая совокупность историй множества от века существующих социально-исторических организмов, каждый из которых в норме должен был "пройти" все общественно-экономические формации»*. Единство мировой истории сводилось, по сути, «к общности законов, действующих в каждом социально-историческом организме. При этом все внимание концентрировалось только на связях "вертикальных", связях во времени, диахронных, да и то понимаемых крайне односторонне, лишь как связи между различными стадиями внутри одних и тех же социально-исторических организмов. Что же касается связей "горизонтальных", т.е. связей между сосуществующими в пространстве социально-историческими организмами, связей синхронных, то в ортодоксальном варианте теории общественно-экономических формаций им не придавалось значения. Такой подход (автор называет его унитарно-стадиальным. — Авт.) делал невозможным подлинное понимание единства истории, закрывал дорогу к подлинному историческому унитаризму». Сущность же обновленного подхода заключается в иной интерпретации марксовой схемы развития и смены формаций, а именно в понимании «этой схемы как воспроизведения внутренней необходимости развития всех существовавших и существующих социально-исторических организмов, только вместе взятых, т.е. всего человеческого общества в целом». В этом случае формации выступают прежде всего как стадии его развития. Они могут быть и стадиями развития отдельного, конкретного общества, но это совершенно не обязательно. Этот подход назван исследователем «унитарно-эстафетно-стадиальным». * Семенов Ю.И. Всемирная история как единый процесс развития человечества во времени и пространстве // Философия и общество. 1997. № 1. С. 158.
В основе его концепции лежит разграничение основных типов социально-исторических образований (объединений) людей: социально-исторический организм или отдельное конкретное общество (сокращенно «социор»), пространственно отграниченная система этих конкретных обществ (сокращенно «социорная система») и человеческое общество в целом как высший, предельно общий субъект исторического процесса. Для обозначения различного рода «социорных» систем и занимаемых ими территорий вводятся понятия: гнездовая система, историческая арена, историческое пространство и т.д. Различая такие явления, как социально-экономический строй общества, общественно-экономический уклад, способ производства, общественно-экономическая формация, автор традиционно связывает понятие формации с господствующим типом производственных отношений. Но формацией он называет не всякий тип этих отношений (они могут быть и просто общественно-экономическим укладом или типом локального значения), «а только такой, который является одновременно стадией всемирно-исторического развития». Другими словами, в истории могут встречаться и такие типы производственных отношений, которые представляют собой стадии развития отдельных обществ, не являясь, однако, стадиями развития человеческого общества в целом. Автор довольно подробно рассматривает социально-экономические отношения как отношения собственности, уточняя понятия владения, пользования, распоряжения, распределения и обмена, характеристику различных типов собственности (общественная, частная), видов собственности, ее субъектов (общеклассовая частная, групповая частная, персональная частная, например, и т.д.). При этом он стремится уйти от абсолютизации значений тех или иных явлений собственности, приписывания им универсального характера. Так, по его мнению, общепринятая характеристика отношений собственности на средства производства как доминанты внутри системы производственных отношений, верная для классовых обществ, не может быть распространена на раннее первобытное общество. В этом обществе отношения собственности не составляли особой подсистемы и не определяли характер прочих социально-экономических отношений. Это уточнение категориального аппарата позволяет исследователю создать развернутую картину общего хода мировой истории. Как и многие другие ученые, он принимает за первых людей (пралюдей) не хабилисов, пришедших на смену австралопитекам примерно 2,5 млн. лет назад, а архантропов (питекантропов, синантропов, атлантропов и т.п.). Они сменили хабилисов примерно 1,6 млн. лет назад и только с них начали формироваться язык, мышление, социальные отношения. Все находки хабилисов сделаны в Африке южнее Сахары. Другими словами, ареал их существования был локальным, пространственно ограниченным. В отличие от них архантропы широко распространились по всему Старому свету. В истории праобщества довольно явственно выделяются два этапа. Этап архантропов (1,6 млн. — 0,3—0,2 млн. лет назад) и этап палеантропов (300— 200 тыс. — 35—40 тыс. лет назад). С этим последним этапом связано появление памятников, которые свидетельствуют об утверждении в общинах пралюдей «коммуналистических отношений распределения, развития рационального мышления, морфирования различных норм поведения, зарождения магии, тотемизма и зачатков искусства». На смену палеантропам пришел современный человек (35— 40 тыс. лет назад). С этого времени началась история первобытного (доклассового) общества, а затем (с конца IV тысячелетия до н.э.) и классовых обществ (цивилизаций). Не станем подробно характеризовать типы доклассового общества, отметим лишь, что, по мнению автора, раннее первобытное общество было первобытно-коммунистическим (коммуналистским). На более поздней стадии развития в нем наряду с общественной собственностью появляется отдельная собственность и, соответственно, имущественное и социальное неравенство. Материальные условия для возникновения классового общества были созданы в процессе перехода от охоты и собирательства к земледелию и животноводству. Первые очаги земледельческо-животноводческого хозяйства появились примерно в IX—VIII тысячелетиях до н.э. на территории Передней Азии. Первые классовые общества возникли почти одновременно в двух местах — в долине Нила и в междуречье Тигра и Евфрата. Эти места и составляют «историческое гнездо» классового общества. А сами конкретные социально-исторические организмы, Шумер и Египет, были первичными классовыми обществами или первичными цивилизациями. В дальнейшем исторический процесс пошел в двух формах. Первая — появление новых одиночных исторических гнезд, «новых островов в море первобытного общества», в данном случае древнеиндийской и древнекитайской цивилизаций. Они возникли не под влиянием более ранних цивилизаций, а самостоятельно, и потому могут быть отнесены к первичным цивилизациям. Вторая форма — появление новых исторических гнезд по соседству со старыми и в значительной степени под их влиянием (микенская цивилизация и др.). Это вторичные классовые общества или цивилизации. В результате сложилась историческая арена (целая система исторических гнезд) на относительно локализованном пространстве земли. Так, ближневосточная система социально-исторических организмов, занимая лишь ограниченную часть земного шара, стала системой мировой. Мировой в том смысле, «что ее существование и эволюция подготовили и сделали возможным подъем человечества на следующую ступень исторического развития». Она была «центром мирового исторического развития». Этого нельзя сказать об Индии и Китае. Эти цивилизации могли быть и не быть, но вплоть до нового времени их существование не могло сказаться сколько-нибудь существенно на ходе мировой истории. С социально-экономической точки зрения все возникшие в IV—II тысячелетиях до н.э. общества относились к одному и тому же типу общественно-экономической формации (в них господствовал азиатский способ производства). Ю.И. Семенов называет ее «политарной» (от греч. полития, политея — государство). В основе ее лежит общеклассовая частная собственность, которая всегда приобретает форму государственной. Этим обществам был присущ циклический характер развития. Они возникали, расцветали, приходили в упадок, иногда гибли. Так погибли индская и микенская цивилизации. На их территории произошел возврат на стадию предклассового общества. Новый тип классового общества — античный, возникает в начале I тысячелетия до н.э. Первым таким обществом было древнегреческое государство. Ранее на территории Греции уже существовало классовое общество политарного типа (микенская цивилизация), но оно погибло и произошел откат на стадию предклассового общества. Вот из этого предклассового общества и стало возникать античное общество. Но возникло оно под непосредственным воздействием мировой системы социально-исторических организмов, т.е. азиатского общества. Огромную роль в этом процессе сыграло то обстоятельство, что Греция рано стала втягиваться в тогдашнюю мировую торговлю и соответственно, в мировую систему товарно-денежных отношений. По мере развития этих отношений в архаической Греции (VIII—VI вв. до н.э.) стали складываться предпосылки рабовладения. В классическую пору, на рубеже VI—V вв., она превратилась в рабовладельческое общество, которое стало первым обществом новой общественно-экономической формации — античной или рабовладельческой. Здесь возникла невиданная до той поры республиканская форма правления, демократия, а вместе с ней свобода деятельности политических партий, политическая борьба, свобода слова, собраний, выборные и подотчетные гражданам органы государственной власти. Зародились науки, искусства. Вслед за Грецией появились другие общества нового типа — этрусское, римское, карфагенское. Так возникла новая историческая арена — средиземноморская. К ней перешла роль центра всемирного исторического развития. Эпоха Древнего Востока сменилась античной. Однако несмотря на тесное взаимодействие Востока с античным миром, он остался Востоком, т.е. сообществом социально-исторических организмов с государственно-классовой частной собственностью. Они расцветали, угасали и возникали вновь на прежней основе. Примерно такая же картина наблюдалась за пределами центрального исторического пространства (Средниземноморья и Ближнего Востока) — на территории Китая и Индии. Китайское влияние ускорило становление восточно-азиатской исторической арены (японское, корейское, вьетнамское, «исторические гнезда»), юго-азиатской арены (индийское «историческое знездо»). Во второй половине I тысячелетия до н.э. стала формироваться новая историческая арена, которую исследователь называет «евразийско-степной или велико-степной» — от Северного Китая через Южную Сибирь и Южную Россию, Причерноморье до Центральной Европы. Существовавшие на этой исторической арене общества в большинстве своем были предклассовыми, спорадически они объединялись в «кочевые империи», превращаясь в классовые социально-исторические организмы. Но быстро рассыпались, откатываясь снова на предклассовую стадию. Толчком к возникновению новой общественно-экономической формации послужили вторжение в Западную римскую империю германских полчищ и развал этой империи. Германцы по уровню своего развития стояли ниже Рима. Их строй был в самой своей основе родоплеменным, с переходом в предклассовую стадию. Но они сумели перенять многие элементы культуры и способы хозяйствования античного мира. Поэтому возникшие на развалинах римской империи социально-исторические организмы были уже классовыми. Именно они стали ядром формирования нового способа производства. Таким образом, феодализм зародился в результате процесса, который принято называть романо-германским синтезом. Так, где этот синтез отсутствовал, феодализм самостоятельно не возникал, а развивался под влиянием исторического центра новой формации. Позднее сложились восточноевропейская, североевропейская зоны. Возникшие здесь новые классовые общества не были феодальными, но они не были и «политарными» (азиатскими). Ю.И. Семенов относит их к параформациям, т.е. к неосновным, дополнительным формациям, которые не имеют всемирного значения, не способны самостоятельно создать условия для появления общества более высокого типа. Рано или поздно они входят в зону влияния основных формаций, постепенно перенимая их способ производства и даже сливаясь с ними (как это случилось с североевропейской зоной). Радикальное движение вперед имело место лишь в западноевропейской зоне центрального исторического пространства. Именно здесь стали зарождаться элементы новой общественно-экономической формации — капитализма. Они появились в ходе так называемой коммерческой революции (возникновение купеческо-бюргерского уклада, крупных городов, развитие ремесел, изобретение и внедрение в жизнь различных технических устройств и проч.). Именно эта зона стала центром всемирно-исторического развития, третьей по счету (после ближневосточной политарной и средиземноморской античной) колыбелью мировой системы. Отсюда капитализм стал распространяться по земле, особенно быстро после того, как под его экспансию в результате промышленной революции была подведена индустриальная база. В конце концов все другие общества мира были втянуты в процесс капиталистического развития. «У каждого из них с момента зарождения капитализма осталась лишь одна возможность — подняться со временем со стадии, на которой это общество задержалось, до стадии капитализма или более высокой (но, разумеется, подготовленной развитием мирового капитализма), минуя все те, которые находились между ними. Иными словами, они не просто получили возможность миновать все эти стадии; для них, и в этом вся суть дела, стало невозможным не миновать эти ступени. Таким образом, когда человечество в лице группы передовых социально-исторических организмов достигло капитализма, то все остальные стадии стали пройденными не только для этих, но и для всех прочих обществ». С этой точки зрения европоцентристский подход ко всемирной истории последних трех тысячелетий «совершенно верен». Мы имеем дело с магистральной линией всемирного развития, которая пролегла через Западную Европу. В отличие от прежних систем — ближневосточной (азиатской), средниземноморской (античной), западноевропейской феодальной — новая общественная система охватывает весь мир. Однако без азиатской системы не было бы системы античной, без античной не было бы феодальной, без феодальной не возникла бы капиталистическая система. Только длительное последовательное развитие и смена этих общественных систем подготовили появление в Западной Европе капитализма и тем самым сделало не только возможным, но и неизбежным переход всех иных стран и народов непосредственно к капитализму или на более высокую ступень развития. «Таким образом, историю человечества ни в коем случае нельзя рассматривать как простую сумму историй социоисторических организмов, а общественно-экономические формации — как одинаковые стадии эволюции социально-исторических организмов, обязательные для каждого из них. История человечества есть единое целое, а общественно-экономические формации прежде всего являются стадиями развития этого единого целого, а не отдельных социально-исторических организмов. Формации могут быть стадиями в развитии отдельных социоисторических организмов, а могут и не быть ими. Но последнее ни в малейшей степени не мешает им быть стадиями эволюции человечества». Смена формаций как стадий мирового развития происходит в форме смены мировых систем социально-исторических организмов. Она может сопровождаться, а может и не сопровождаться территориальным (геополитическим) перемещением центра мирового исторического развития. К концу XIX в. капитализм в Западной Европе окончательно утвердился. Ушла в прошлое эра буржуазных революций для большинства стран этого региона. Иначе обстояло дело в остальном мире, где «никогда не существовало настоящего феодализма». В том числе и в России. Здесь отношения не были феодальными, хотя и имели черты сходства с последними. Ю.И. Семенов называет эти отношения (крепостнические) «квазифеодальными». Отношения квазифеодального типа существовали по всей Восточной Европе, а также в Латинской Америке. Ни политарные (азиатские), ни квазифеодальные отношения не могли создать условий для спонтанного развития капитализма. Во все эти страны капитализм был занесен извне. По мнению исследователя, в России после большевистской революции начался процесс формирования «общеклассовой частной собственности, выступавшей в форме государственной, и, соответственно, превращения основного состава партийно-государственного аппарата в господствующий эксплуататорский класс». Стал возникать «политарный способ производства» специфического типа — «индустриально-политарный», или «индустриально-политарная параформация». Новый строй возник первоначально в одной стране, но она была так велика и ее влияние на мировое развитие было столь значительным, «что это было равносильно появлению новой мировой системы». После же второй мировой войны, когда политарные порядки утвердились в ряде стран, «образовалась мировая система индустро-политарных социо-исторических организмов в буквальном смысле этого слова». Всей логикой своего развития новая система бросила вызов мировому капитализму. Перед капиталистическим миром открылись два пути развития. Один — по направлению к индустриполитаризму. По нему пошли многие страны Европы (Италия, Испания и др.). Дальше всех зашла по этому пути Германия. Другой путь был намечен «новым курсом» Ф. Рузвельта (США). Именно этот путь оказался магистральным для капиталистического мира. В целом же новая буржуазная формация сталкивается, по мнению исследователя, с серьезными проблемами, которые вряд ли можно решить в ее рамках (нарастание классовой борьбы трудящихся за свои права, в защиту социальных завоеваний, отношения с третьим миром и др.). «Необходимостью становится переход к новому общественному строю, основанному на иной форме собственности на средства производства, чем частная собственность». Что можно сказать об этой попытке модернизации формационной теории? Прежде всего отметим, что она предпринята и реализована с учетом данных современной исторической науки, других наук и в целом достаточно аргументирована в аспекте раскрытия многообразия, полицентризма и вместе с тем единства историчекого процесса, множественности логик развития его подсистем при наличии, так сказать, металогики (магистральной тенденции) их общего движения. В целом верно, что прогресс человечества осуществляется в форме прорыва к новым горизонтам отдельных народов или очагов цивилизации. А уж потом в этот прорыв втягиваются другие народы или человечество в целом. Примерно так же происходит движение к прогрессу в рамках одного общества. Вначале вырывается вперед одна часть общества (одни социальные слои или классы), а потом уже к этому уровню культуры и благосостояния подтягиваются другие слои, за счет которых и осуществлялся прорыв. Образно выражаясь, история, хотя и процесс стихийный, но сплошь и рядом действует как умный полководец, способный при ограниченных ресурсах создать решающий перевес сил в решающий час на решающем участке фронта (конечно, за счет людей и ресурсов с других участков). В принципе не вызывает возражений общая оценка характера исторического процесса как «унитарно-эстафетно-стадиального», хотя она, на наш взгляд, таит опасность абсолютизации унитарности. Исторический процесс скорее полиунитарен, т.е. унитарен при множественности самостоятельных (конкретных или локальных) цивилизаций. Перспективным представляется путь диверсификации понятия «общественно-экономическая формация» (формации, протоформации, параформации и проч.), его связи с понятием цивилизации. Такие понятия, как «историческое гнездо», «историческая арена», «историческая зона», «центр мирового исторического развития», «центральное историческое пространство» и некоторые другие, позволяют более конкретно и адекватно передать поливариантность, полиструктурность и, если позволительно так выразиться, многопотоковость мирового процесса. Вместе с тем, ряд конкретных решений автора не кажутся убедительными. Вся картина истории с массой новых, не всегда оправданных терминов выглядит излишне усложненной. Вызывает, в частности, возражение ограничение содержания понятия «формация» только тем общественно-экономическим строем, который изначально несет на себе печать мирового или всемирного явления. Все остальные случаи автор вынужден отсекать, давая им различные названия (параформации и проч.). Не проще ли было дифференцировать формации по критерию: всеобщее-общее-особенное: всемирные (общецивилизационные), особенные или региональные, присущие каким-то группам обществ (цивилизаций), частные или единичные, т.е. неразвившиеся в тип (не получившие сколько-нибудь широкого распространения) формации? Или другой пример. Рассуждения о квазифеодальных отношениях лишь запутывают проблему. Чтобы не возводить в абсолютную модель феодальных отношений западноевропейский тип этих отношений и тем самым не впадать в возможную ошибку, целесообразней было бы, учитывая региональные особенности феодальных отношений, говорить о разных типах этих отношений (западный тип, восточный и т.д.). Уязвимо и утверждение о принципиальной неспособности политарных (азиатских) и квазифеодальных и прочих отношений породить буржуазные отношения. То что Западная Европа раньше других регионов вступила в новую, капиталистическую формацию и наложила на нее свою печать, еще не говорит о тупиковом характере цивилизаций в других регионах. Возможно, все дело в темпах развития, степени насыщенности межцивилизационных, межрегиональных этнодемографических, экономических, политических и культурных связей или в каких-то иных специфических обстоятельствах. Несколько настораживает здесь откровенная европоцентричная ориентация автора. Капитализм возник в Западной Европе или, по словам автора, в западноевропейской исторической зоне. Это так. Но возник он не в силу самодостаточности развития самой Европы, а мирового развития в целом. В частности, не без влияния (не без переоткрытия) достижений античного мира, а также достижений арабо-исламской цивилизации, не без аккумуляции (сплошь и рядом варварской на первых стадиях своего развития) сил и средств остального мира. Большой интерес представляет характеристика капиталистической формации, ее современного состояния, судеб России в XX столетии. Правда, эта характеристика выполнена в стиле беглых заметок. Автор не претендует на окончательность своих суждений. В стороне остались, в частности, внутренняя стадиальность развития буржуазного общества, механизмы перехода от стадии к стадии. Но в целом, подчеркнем, попытка модернизации формационной теории нам кажется заслуживающей внимания. По-своему знаменательна позиция Л.С. Васильева, известного востоковеда, автора фундаментальных трудов по истории Востока. Он декларирует качественно иную методологическую ориентацию, отмежевывается как от «истмата» (исторического материализма), так и от собственно марксизма (учения самого Маркса). Марксизм для него — явно устаревшее учение прошлого века, а «истмат» — псевдонаучная дисциплина, созданная вульгаризаторами марксизма*. * Васильев Л.С. История Востока. В 2 т. М„ 1994. Т. 1. М., С. 27—28.
Васильев выделяет западную цивилизацию как уникальный тип, включающий механизм стадиального (формационного) роста, противопоставляя его остальным цивилизациям как застойным (стационарным). Сущность его концепции вкратце сводится к следующему. В понимании предыстории человечества он присоединяется к теории пресапиенса. Основное положение ее состоит в том, что развитие гоминид привело к разнообразию видов, из которых только один, presapiens, привел к современному человеку — Homo sapiens. Питекантропы, неандертальцы есть лишь боковые ветви процесса антропогенеза. Сам этот процесс протекал нередко в форме метисации пресапиенса и представителей боковых ветвей. Последствиями этой метисации выступают человеческие расы. Что касается социогенеза, то трудовая теория Ф. Энгельса, по словам исследователя, не была подкреплена фактами и потому оказалась отвергнутой серьезными исследователями. Наиболее убедительной он считает точку зрения К. Леви-Стросса, по которой первоосновой социокультурного процесса явились сексуальные ограничения, что сформировало систему упорядоченных брачных связей с их основным принципом эквивалентного обмена. В ходе этого обмена возникли брачные классы и основанные на них родовые, семейно-клановые и затем этноплеменные общности. В основе прогресса истории лежит не нехватка продукта, а, напротив, его избыток. «Голодному не до поисков и открытий, ему бы выжить. Ищут и находят именно те, у кого достаток»*. Залогом успешного развития человечества является социальное неравенство. Причем речь идет о неравенстве как стартовых условий и усилий, так и последующих успехов. «Неравенство является не только гарантией успешного существования всех, но и своего рода страховым полисом для непреуспевающего большинства». * Васильев Л.С. Генеральные очертания исторического процесса (эскиз теоретической конструкции) // Философия и общество. 1997. № 1. С. 113.
История человечества «начинается с процесса политогенеза». Основой же политогенеза выступает процесс формирования первичных надобщинных структур в зоне урбанистической цивилизации. Из этих структур и возникает «протогосударственная структура» — протогосударство как форма самоорганизации надобщинной социальной общности. Так возникает государство. Вопреки Марксу, собственность не порождает власть, а властью порождается, ибо власть — это воля и владение. «Верховная власть правителя рождает представление о его верховной собственности, собственность рождается как функция, воли и владения, как функция власти. Власть и верховная собственность ее высшего субъекта нерасчленимы. Перед нами — феномен власти-собственности». А эта последняя есть «альтернатива развитой, т.е. европейской частной собственности». С течением времени власть-собственность становится прерогативой широкого круга лиц, включенных в процесс управления государством. Далее автор анализирует специфику государства и общества на Востоке (общинно-государственная форма ведения хозяйства, командно-административно-распределительная структура, отсутствие свободного, независимого от государства частного собственника и другие особенности). Феномен античности положил начало параллельному пути развития, который позднее стали называть западным (частная собственность, защищенная законом, выборная власть и проч.). При рассмотрении проблематики религиозно-цивилизационного фундамента и его роли в истории Л.С. Васильев, отдавая должное материальной культуре, пытается доказать, что именно духовная культура, а в рамках этой последней религия, в первую очередь позволяет характеризовать культурный комплекс этнической общности. Поэтому великая цивилизация в этом смысле есть уникально развитая религиозно-культурная традиция (их, великих, всего четыре — христианская, арабо-исламская, индуистско-буддийская, дальневосточно-конфуцианская). До Нового времени Восток и Запад шли разными путями. Попытки синтеза оказались в общем и целом безуспешными. Препятствовали синтезу традиции ранне-религиозных систем восточного типа. Но с Нового времени складываются иные обстоятельства для взаимодействия Запада и Востока, но теперь уже на условиях Запада. Совершенно естественно и логично, заключает Л.С. Васильев, что формирование великих цивилизаций Востока с лежащими в их фундаменте развитыми религиозными системами в свое время только укрепило позиции Востока в его противостоянии доренессансному Западу. А падение Византии под натиском турок или нашествие монголов оказались частью того великого исторического вызова, который был брошен Европе и на который она ответила «мощным ударом в форме триединого процесса Ренессанса, Реформации и Великих географических открытий». В результате «сложились условия для сближения Запада и Востока в новой форме, на базе принципиально иных позиций и при несомненном превосходстве обновленного Запада». Особенность позиции исследователя состоит в том, что на ранних этапах антропогенеза он уделяет пристальное внимание брачному, так сказать, фактору, интерпретируя его в качестве ведущего. К числу бесспорных удач исследователя относится раскрытие роли фактора духовной культуры в развитии Востока, в частности, религии. Но анализируя основные этапы антропосоциогенеза, последующей истории человечества, автор вынужден постоянно обращаться к факторам материального характера (роль прибавочного продукта на ранних этапах истории, значение неолитической революции как революции прежде всего в орудиях труда, смена присваивающей экономики на экономику производящую, использование понятий феодализм, капитализм, и т.д.). Это обстоятельство и позволяет сделать вывод, что практически мы имеем дело с модернизацией того же материалистического понимания истории. Модернизацией, обогащающей его за счет элементов цивилизационного подхода. Можно сказать и по другому: модернизацией цивилизационного подхода за счет элементов материалистического подхода. ПРОГРАММА КУРСА «ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ»
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-01; просмотров: 198; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.145.89.181 (0.016 с.) |