Собор покрова на рву – особенность архитектуры, символическая и историческая значимость постройки. Особенности многопридельных храмов середины 1550-1570х гг.

Первым таким датированным памятником был собор Покрова на Рву. В архитектуроведении сложилось общепринятое представление о происхождении этого типа храма в результате имманентного развития русской архитектуры. В основу такой концепции была положена теория эволюции архитектурных форм, их постепенного усложнения и совершенствования. Одним из важнейших доказательств этого процесса было существование храма в с. Дьяково, считавшегося самым близким предшественником собора Покрова на Рву. Его облик показывал, как постепенно происходило формирование нового типа храма(1).В Московской Руси появлений храма с двумя или несколькими приделами относится к первой четверти ХVI в., Вероятно, тогда же, когда в Москве сооружали деревянный собор Покрова, в Ростове был построен каменный обетный храм, который может служить наиболее ранним примером отражения программы, заключенной в системе посвящений, в композиции каменного храма. Это собор Богоявления Господня ростовского Богоявленского Авраамиева монастыря, который может датироваться по описным книгам 7063 г. (1554/1555 г.)(28), когда строительство каменного собора Покрова на Рву только начиналось.Собор сохраняет образ русского храма, сложившегося в результате пристроек.Следующий по времени строительства каменной многопридельной постройкой северо-восточной Руси стал собор Покрова на Рву, заложенный в тот год (весна 1555 г.), когда, по всей вероятности, собор Авраамиева монастыря был уже построен. Основой многопридельности этого каменного собора была та же идея пространственного выражения многопрестольности, что и в деревянном его предшественнике, и в соборе Авраамиева монастыря. Но в отличие от ростовского собора здесь был создан принципиально новый тип сооружения. Сами формы столпообразных, а также шатровых храмов к 1555 г. были хорошо известны, но собранными вместе как элементы композиции одного сооружения они оказались впервые. Девять отдельно стоящих столпов, каждый но которых сохранял при этом значение самостоятельного храмa, выраженное в объемно—пространственном построении, но вместе с тем бывших только частью организма собора — это была новация. Идея, центрччности, подчинившая себе все построение, разорвала связи с традиционным расположением компартиментов. Прежде всего это уже отмеченная в литературе "намеренная" декоративность архитектуры собора, введение в нее конструктивно и функционально неоправданных элементов композиции. Одна из возможных интерпретаций явно проявившейся здесь несвойственной средневековой русской архитектуре изобразительности -желание придать архитектуре характер некоего иконического знака, акцентировать, условно говори, какое-то дополнительное символическое значение храма. Доказательством существования такой тенденции может служить тот факт, что декоративность облика собора усиливается через несколько десятилетий после его строительства. В царствование Феодора Иоанновича он увенчивается декоративными главами "розными обрасцы". Подобное сохранение "жанра" архитектуры вряд ли может быть случайным для средневековья, в художественном сознании которого отсутствовали такие категории, как стилистическое единство, целостность художественного облика. Скорее это было продиктовано устойчивым символическим значением храма, которое сохранялось за ним и в конце столетия и определило выбор художественных средств(44).Другой особенностью этого собора, которая не может не иметь содержательного обоснования, стала обособленность его храмов. Она выражена в том, что на уровне церковных помещений столпы не соединяются с друг другом стенами. Впечатление от всего соборного ансамбля как группы самостоятельных церквей, поставленных на едином основании, усиливается благодаря стремлению создателей нивелировать доминирующее значение пространства центрального столпа. В 1558 г. в разных регионах Московской Руси были заложены два храма, которые объединялись многими исследователями в одну типологическую группу с собором Покрова на Рву. Это собор Бориса и Глеба в Старице (1558-1560/61 гг.) и Спасо-Преображенский собор Соловецкого монастыря (1558-1566 гг.). С собором Покрова на Рву их связывает прежде всего принцип многопридельности как средство выражения программы заказчика.Князь Владимир Андреевич Старицкий возводит в столице своего удела храм, подобный собору Покрова на Рву, в 1550-е гг. после Казанского похода, в котором князь играл существенную роль. Это позволяет взглянуть на особенности посвящений престолов именно с этой точки зрения(46).В основу композиции собора Спасо-Преображения Соповецкого монастыря легла особая программа его заказчика — настоятеля обители, Филиппа Колычева, но выраженная при этом в какой-то степени сходными средствами. Собор, стоявший в монастыре до 1558 г., имел только один престол во имя Спасо-Преображения (50). Сменивший его в 1558 – 1556 году каменный храм был выстроен семипрестольным. Посвящение верхних приделов двенадцати апостолам, Семидесяти апостолам, Иоанну Лествичнику, Федору Стратилату, а нижних – соловецким чудотворцам Зосиме и Савватию, Архангелу Михаилу, были новыми в обители. По справедливому замечанию В.В. Скопина, в этих посвящениях раскрывалась миссионерская роль монастыря (51), послушание его братии, следование ею апостольскому служению, начатому здесь основателями киновии святыми Зосимой и Савватием, упование в этом монашеском подвиге на предстательство архистратига небесного воинства, “прогонителя демонов” (52).Здесь также было отражено и моление братии за царевичей, их небесным покровителям – Иоанну Лествичнику и Федору Стратилату. Эти памятники объединяет с собором Покрова на Рву не только пространственное выражение идеи многопрестольности. Как мы видели, этот принцип существовал и в архитектуре Богоявленского собора Авраамиева монастыря. Здесь же можно увидеть следование композиционной структуре Покровского собора, тем более что собор Бориса и Глеба строился в те годы, когда сооружение собора в Москве было почти полностью завершено (шатер столпа возводили с 1558 по 1661 г.), а строительство верхней части Соловецкого собора (над подклетом) может относиться к первой половине 1560-х гг. (освятили в 1566 г.). В какой же мере можно говорить об их принадлежности к типу центрической многопридельной композиции, созданному в соборе Покрова?Из всех многопридельных построек XVI в. собор Бориса и Глеба по своим архитектурным особенностям вызывает наиболее близкие ассоциации с московским храмом. Центрическая многообъемная композиция образована четырьмя восьмигранными столпами с шатрами, примыкающими к угловым граням пятого, доминирующего по своим размерам столпа. Его шатер, значительно возвышающийся над боковыми, подчеркивал центральную вертикальную ось всей композиции. Ее центричность усиливалась округлыми очертаниями подклета и крытой глухой паперти.Сложнее определить типологическую принадлежность собора Соловецкого монастыря. На его сводах поставлены четыре придельных храма, окружающие центральный восьмигранный барабан с наклонными гранями. Две другие придельных церкви примыкают к соборному алтарю. Собор Спасо-Преображения был отнесен, по выражению М.А. Ильина, к кругу "башенно-шатровых памятников Грозного" после того, как был поставлен вопрос о его шатровом завершении(53). Многое в его облике до сих пор остается неясным.Итак, оба храма принадлежат, хотя и в разной степени к кругу собора Покрова на Рву. Сохранившиеся иконографические материалы позволяют только условно реконструировать то впечатление, которое производил на зрителя облик собора Бориса и Глеба.Высокий шатер центрального столпа, доминирующий в силуэте храма, вызывает ассоциации с Покровским столпом московского собора. Окружающие столп основного храма шатры боковых приделов создают впечатление свободно стоящих объемов, поставленных, как и в соборе Покрова, на едином основании. Очертания поспеднего воспроизводят характерные черты собора Покрова на Рву, определенные в нем устройством диагонально расположенных приделов, которые придают собору облик круглого в плане сооружения. Скромность (по сравнению с ним) кирпичного декора старицкого собора компенсировало, по-видимому, изразцовое убранство.Однако при этом в облике храма Бориса и Глеба отсутствуют те черты архитектуры Покровского собора, которые определили уникальность его облика. Прежде всего обращает на себя внимание слитность боковых столпов с центральным, подчеркиваемая общим карнизом с изразцовой летописью, опоясывающим все пять столпов собора. Но при этом и пятистолпность композиции оказывается в какой-то степени "ложной" - западные столпы поставлены на своды галереи(56). Это продиктовано функциональными требованиями - сделать интерьер крытой паперти более просторным. Но, как мы видели, подобная функциональность была чужда замыслу строителей Покровского собора.Размещение апсиды соборного престола демонстрирует различие в организации пространственной структуры. В Покровском соборе апсида центрального столпа не соединяется с восточным и северо и юго-восточными приделами. Из-за необходимости сохранить пространство обхода вокруг Покровского столпа, последний сдвинут с оси композиции к западу. В Старице композиция строго центрична, и апсида помещается между восточными приделами, сливаясь с ними.При всей ориентации мастеров Владимира Андреевича на облик собора Ивана IV здесь заметны черты, сближающие его с традиционным типом русского храма. Идентичность завершения соединенных с друг другом столпов шатрами возвращает нас к образу пятиглавого собора. Это впечатление усиливается с востока, благодаря высоте апсиды, полукружие которой возвышается над сводом галереи. Эти аллюзии могут быть ненамеренными и явиться следствием привычного употребления традиционных приемов.Скорее образный, чем конкретный, характер носит попытка интерпретации композиционной структуры московского храма в соловецком соборе. Здесь влияние нового типа храма, имеющего московское происхождение, проникает в новгородскую apxитектуру XVI в.(57).Прежде всего внутреннее пространство собора Спасо—Преображения, как любого двухстолпного храма напоминает пространство четырехстолпной церкви с высоким иконостасом, закрывающим на значительную высоту восточную пару столбов. Привычный облик интерьера нарушает только шатер. Для сохранения традиционной структуры приделы вынесены в боковые компартименты алтарной части и на своды собора. Последнее привело к созданию облика, не имеющего аналогий в русском зодчестве. Это композиционное решение может объясниться совмещением двух типов храма: т.н. "соборного", более традиционного пятиглавого, и многопридельного, созданного в соборе Покрова на Рву. Внешние стены верхних приделов продолжают прясла собора. Общие угловые лопатки связывают их с ним в единое целое. Соединенные между собой закомарами собора, приделы воспринимаются более как главы, чем отдельные храмы, М.А. Ильин справедливо отмечал, что приделы создают здесь образ, родственный соборным пятиглавым храмам(58). Характерно, что при этом нижние приделы (св. Зосимы и Савватия, Архангела Михаила) приняли вид дьяконника и жертвенника трехчастного алтаря (благодаря тому, что они не выходят за пределы южной и северной стен четверика).Мы рассмотрели постройки, созданные вне Москвы и другими заказчиками после завершения, в основном, строительства собора Покрова на Рву.Церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи в Дьякове, судя по стилистическим признакам, была заложена в 1560-е гг., т.е. уже после того, как началось строительство в Старице и Соловецком монастыре. Поэтому мы специально пока не рассматривали особенности архитектуры этого храма, построенного, как и собор Покрова, по царскому заказу. Как уже говорилось, в композиционной структуре дьяковской церкви ученые видели источник архитектуры Покровского собора. Принимая ее датировку в границах 1560-х - нач. 1570-х гг. мы должны рассмотреть церковь среди построек, представляющих следующий этап (после собора Покрова на Рву) в истории типа многопридельного храма, и определить степень ее "родства" с ними.Одной из наиболее характерных особенностей архитектуры Покровского собора следует считать отсутствие фасадности, отказ от выявления канонического развития соборного ансамбля по оси запад-восток. Это выразилось в построении почти скульптурного объема, равноценно воспринимаемого со всех точек зрения. Эта особенность была, по-видимому, отчасти сохранена в соборе Бориса и Глеба в Старице. Напротив, в церкви в Дьякове более отчетливо выявлена традиционная ориентация развития композиции. Прежде всего следует обратить внимание на трактовку западного фасада. Юго-западный и северо-западный приделы объединены стеной, закрывающей столпы до основания их трехрядного завершения щипцовыми кокошниками. Филенка на боковой грани столпа, оказавшаяся при этом закрытой, перенесена на фронтальную стену. Эти приемом подчеркивается существование скрытого здесь восьмерика. Появление стены над папертью функционально оправдано устройством лоджии, в котором разместили придел Константина и Елены. Подобные приделы на хорах и лоджиях обычно не выделяли в объемном построении храма. Здесь же в соответствии с представлениями эпохи о пространственном выражении многопрестольности придел получает не только главу, но и соответствующую его своду закомару. При этом его устройство не нарушает единство стены. Закомара превращена в аттик. Очевидно, что здесь доминирует идея создания плоскости, которая осмысляется как главный фасад церкви.Восточный фасад церкви в Дьякове приобрел облик, напоминающий традиционные кубические храмы. Как и в соборе Бориса и Глеба в Старице, восточные столпы слиты с центральными. Как и в Старице, апсиды расположены в пространстве между восточными приделами. Однако в старицком соборе, судя по обмерам, апсида была соединена с приделами с востока единой стеной, ее полукружие выделено уже над сводами паперти. Здесь же апсида открыта с цоколя. С востока храм превращается в одноапспдную церковь, фланкированную с юга и севера приделами. Характерно при этом, что на стене апсиды появляются лопатки, делящие ее поверхность на три прясла с окнами в каждом. Создается аллюзия на трехчастные традиционные алтари русских церквей."Преодоление" нетрадиционных особенностей архитектуры Покровского собора продолжается и в интерьере дьяковской церкви. Здесь сделана попытка объединить приделы и центральный столп пространством общей паперти. Для этого здесь, как и в старицком соборе, паперть сделана глухой. На ее фасадах создается декорация, изображающая открытую паперть на столбах, поддерживающих щипцовые перекрытия пролетов. Не исключено, что форма последних вызвана подражанием галерее вокруг Покровского столпа, над сводами которой устроены фронтончики.