Из донесения начальнику отделения по охране порядка и общественной безопасности

В 1908 г. Министерство народного просвещения предложило на утверждение Государственной думы Общий устав российских университетов, в котором значительно урезалась та автономия университетов, которая была санкционирована «Временными {120} правилами об управлении высшими учебными заведениями», утвержденными Советом Министров от 27 августа 1905 г., по которым ректор не назначался, а выбирался профессорами, а полиция не имела права доступа на территорию высших учебных заведений и т. д. В сентябре 1908 г. началась Всероссийская студенческая забастовка под лозунгом защиты университетской автономии, ставшая звеном целой цепи событий, которые привели к тому, что 11 января 1911 г. постановлением Совета министров была ликвидирована университетская автономия. 27 января в Московский университет вошла полиция. На следующий день руководство университета подало в отставку. В знак солидарности с уволенными руководителями подала прошения об отставке целая группа профессоров и приват-доцентов Московского университета. К 20 февраля число ушедших в отставку преподавателей Московского университета достигло 108 человек. Фактически это означало разгром профессорско-преподавательского состава университета. Участие Вахтангова, несмотря на то, что он состоял в наиболее непримиримой фракции социалистов-революционеров, в этих событиях, судя по всему было эпизодическим. Хотя в документе охранного отделения «Список студентов-главарей последнего забастовочного движения в высших учебных заведениях Империи» в разделе Московский университет он и значится под номером восемь (Л. 152), в других донесениях охранки не фигурирует, тогда как его соседи по «списку студентов-главарей» встречаются регулярно.

 

7 октября 1908 г.

<…> Вечером в Университете состоялась общестуденческая сходка, на которой присутствовало до 4000 студентов, занявших четыре аудитории юридического факультета, причем в обширнейшей из них № 1 поместилось 2500 студентов. <…>

Затем от имени фракции социалистов-революционеров выступил филолог Исаак Элюкимов Лихтенфельд (еврей). <…> Необходимо, чтобы чтение лекций было прекращено — насилие против насилия. Надеяться на профессоров студентам нечего: профессора не друзья студенчества, а враги. Закончил Лихтенфельд свою речь призывом к забастовке, причем привел следующие революционные лозунги: «Кто не с нами, тот против нас» и «В борьбе обретешь ты право свое». Речь Лихтенфельда была покрыта шумными аплодисментами.

Далее представители студенческой фракции социалистов-революционеров, юристы Евгений Богратионович Вахтангов, Александр Александрович Руфин, медик Саркис Аветиков Тер-Григорьянц (армянин) и другие, критикуя вносимые на утверждение Государственной думы новый университетский устав и вообще действия Министерства народного просвещения, настаивали на необходимости созыва Всероссийской конференции студенчества и продолжения забастовки. <…>

[Результаты голосования:]

1. Немедленное прекращение забастовки — 1303 голоса.

2. Продолжение забастовки — 407 голосов.

3. Прекращение забастовки по решению конференции — 469 голосов.

4. Продолжение забастовки по решению конференции — 839 голосов.

Публикуется впервые.

Подписанный маш. текст.

ГАРФ. Ф. ДП‑4. Оп. 69 (1908 г.). Ед. хр. 42. Ч. 5 а. Л. 79 – 81.

{121} ИЗ РЕЖИССЕРСКОЙ ТЕТРАДИ

Тетрадь содержит планировки мизансцен и рисунки декораций, постановочные указания и т. п. к пьесам, над которыми работал или собирался работать Вахтангов во Владикавказском музыкально-драматическом кружке: «Зиночка» С. Недолина, «Забава» А. Шницлера, «Грех» Д. Пшибышевской, «Около жизни» И. Новикова, «Всех скорбящих» Г. Гейерманса, «Сильные и слабые» Н. Тимковского, «Праздник мира» Г. Гауптмана, «У врат царства» К. Гамсуна, «Привидения» Г. Ибсена, «Дядя Ваня» А. Чехова, «Благодетели человечества» Ф. Филиппи, «Голос крови» Я. Бергстрема. Наиболее подробно разработана пьеса «Зиночка». Здесь даны точные указания по разделам: план, обстановка, костюмы, грим, походка, привычки и особенности, свет, голоса за кулисами, перемены в обстановке, реквизит, занавес, мизансцены.

В тетради также записаны правила внутреннего распорядка поведения участников кружка во время репетиций и спектаклей, требования строгой дисциплины и т. п., репертуарные соображения, в которых пьесы сгруппированы по странам и регионам.

Полностью режиссерская тетрадь публикуется впервые, но в подчинении общему хронологическому принципу издания разбита на отдельные фрагменты.

Ноября 1908 г.

… И вспомнишь ты когда-нибудь, что был у тебя друг — суфлер Гаспар…

«Зиночка»

 

{122} Обстановка (на поднятие занавеса)

1. Табурет.	В углу Магницкого
2. Кровать (с подушкой и светлым покрывалом).
3. Коврик у кровати.
4. Корзина под кроватью.
5. Стенное зеркальце.
6. Полотенце вышитое.
7. Одежда на стене закрыта чистой простыней.
8. Чугунная (или железная) печь с трубой (Г).	правый угол рампы
9. Корзина.
10. 2 пустых пивных бутылки.
11. 5 стульев (разных).
12. Раскрытый карточный стол со скатертью.
13. Рукомойник.	левый угол средней стены
14. Табурет под него.
15. Таз на табурет.
16. Кровать (с цветным одеялом и подушкой) — Березовского.
17. Этажерка с книгами.
18. Вешалка (пальто поношенное штатское и пара калош).
19. Цветная рубаха, летний картуз на стену (право).
20. 2 полотенца — у кровати Березовского.
21. Тюлевая занавеска на окно.
22. Лампа со стеклянным зеленым абажуром.
23. Чернильница (пузырек). Ручка. Бумага.
24. Человеческий череп (и другие кости).
25. 8 книг на стол.
26. Пепельница.
27. 6 открыток на стене (специфических рисунков).
28. Портрет Маркса.
29. Аршин проволоки.
30. Ситцевый полог.
31. Звонок над дверью, неприятно дребезжащий.
32. Свеча в подсвечнике.	на табурет Магницкого
33. 2 книги.
34. Маленький столик (не круглый).
35. 2 горшка с цветами (на 3‑й акт).
36. Замок с ключом (на входную дверь. Вделать!).
37. Шарманка.
38. Колокол.
39. Гитара.
40. Веревка для картины.
41. Блокнот (Фон-Штеккеру).
42. Табакерка Березовскому.

 

Костюм

Прыщов — Его жена — 1. Синяя юбка, темная кофта, косынка. 2. То же и пальто без косынки. 3. Светлая кофта, тальма, кружевная косынка.

{123} Зиночка —

Кречетов — 1. Черная тужурка, черные брюки, кисти, синяя рубаха, фуражка. 2. Штатское пальто, калоши (костюм тот же). 3. Белая рубаха, желтые туфли.

Березовский — 1. Светлая тужурка, штатские светлые брюки, старые ботинки. 2. Летнее штатское пальто, шапка, калоши. 3. Рубаха светлая, веревочка.

Магницкий —

Варакин —

Бандура — 2. Тужурка, жилет, бант белый. 3. Брюки английские, ботинки, калоши.

Фон-Штеккер — Цилиндр, шуба с меховым воротником, калоши, перчатки, лорнет, солидный темный костюм (или сюртук).

Иванова — Черная блуза и юбка, пенсне, английская шляпа, атласный круглый воротник.

Петрова — Синяя кофта, коричневая юбка, английская шляпа, осенняя шляпа (англ.).

Дворник — Грубые сапоги, цветные брюки, цветная косоворотка (только не красная), фартук, черная фуражка (безо всяких значков). Фартук подоткнуть. Пояс — тонкий ремешок.

Ни одна из принадлежностей не должна быть «с иголочки».

 

Грим

Прыщов —

Его жена — Лицо не полное. Волосы седые. Прическа гладкая на пробор, коса — шишом.

Зиночка —

Кречетов — Прическа с боковым пробором. Усики, румянец. Брюнет.

Березовский — Прическа с боковым пробором. Усы вниз в бородку, борода круглая, жиденькая. Блондин.

Магницкий —

Варакин —

Бандура — Брюнет, волосы длинные, волнистые, без усов и бороды, бачки.

Фон-Штеккер — С проседью английский парик, бакенбарды, без усов.

Иванова — Прическа гладкая.

Петрова — Черная коса, прическа гладкая.

Дворник — Парик с боковой прической (1/2 русск.), бородка жиденькая, усы в бороду. Блондин.

 

Походка

Прыщов — Неуверенная, с развальцем. Комичная! Шаркает.

Его жена — Обычная старушечья. Частенько пятится назад. Отходит бочком, как бы боясь повернуться.

Зиночка — Легкая (не нужно излишней грациозности). Ступни параллельно. Чуть заметный отпечаток простоты и «несветскости».

Кречетов — У него все зависит от настроения. Обычная походка — быстрая, скачущая.

Березовский — Ходит большими твердыми шагами, спокойно и уверенно.

Магницкий — Старается держаться прямо, чтобы скрасить свою невзрачность. Иногда забывает об этом. Шаркает в моменты проявления услужливости и вежливости.

{124} Варакин — Всегда быстрый нелепый шаг, из стороны в сторону. Будто он не знает, куда нужно идти. Носки внутрь.

Бандура — Обыкновенная, безо всяких особенностей.

Фон-Штеккер — Ходит медленно, степенно, держится прямо.

Иванова — Большой и быстрый мужской шаг.

Петрова — Быстрая, маленькими шажочками походка.

Дворник — Грубый, тяжелый шаг; в комнате ходит нерешительно, стараясь не стучать каблуками.

 

Привычки и особенности

Прыщов — Вечно пьян. Много и нелепо жестикулирует. Говорит хриплым баском.

Его жена — Всего стесняется. Бесконечно добрая. Суетливая.

Зиночка — Голосок слабенький, наивненький. Движения легкие. Часто в речи слышны слезы. Иногда кокетлива (не надо водевильного кокетства).

Кречетов — Говорит тенорком. Много движений. Впечатлительный и добрый. Всегда искренен.

Березовский — Курит (папиросы свертывает сам). Часто держит руки в кармане. Стоит, расставив ноги. Говорит с шутливым пафосом. Часто резонирует.

Магницкий — Близорук. За чтением надевает очки. Желчный, раздражительный. Всегда как бы начеку. Не говорит, а огрызается. Очень редко искренен.

Варакин — Носит очки. Если смотрит на кого-нибудь долго, то глядит поверх очков. Если стоит, задумавшись, руки держит назади, рот открыт, корпус наклонен вперед. Заикается, болтает руками. Очень искренен и добр.

Бандура — Немного акцентирует: он малоросс. Прост. Совсем без пафоса.

Фон-Штеккер — Говорит очень медленно, степенно, с сознанием важности своей персоны. Движения неторопливы, аккуратны.

Иванова — Живая, быстрая речь. Не столько искренность, сколько рисовка. (Надо избежать карикатурности.)

Петрова — Вторит Ивановой.

Дворник — Держит повестку грубо, неумело.

 

Свет

I акт. Рампа и верхний софит; в окно дневной свет.

II акт. Рампа. (Проверить реостат.) Свет рампы сократить наполовину.

Все время следить за лампой и свечкой на сцене!!!

III акт. Рампа, верхний и два боковых софита. В окно солнечный свет (яркий и сильный вначале, затем уменьшать, к концу действия убрать совсем). Свет рампы и софитов уменьшать соответственно с солнцем. К концу действия оставить два боковых софита.

 

Голоса за кулисами I акт.

[Оставлено место.]

 

Перемены в обстановке

II акт

Снять пивные бутылки, повернуть корзину. Снять с кровати Магницкого покрывало. Зажечь лампу и свечу. Закрыть окно. Задернуть занавес (полог). Магницкому {125} повесить другое полотенце. Убрать со стены рубаху (право). Повесить 3 зимних пальто, поставить еще 2 пары калош. Подрезать свечу Магницкому, убрать одну книгу с его табурета. Снять простыню с одежды. Вещи на столе расположить иначе.

 

III акт

Связать корзинку N.

Убрать печь, отворить окно, занавеску (у окна) отдернуть, полог задернуть до половины. Покрыть кровать Магницкого обратной стороной покрывала. Убрать летний картуз, на его место повесить зимний и зимнее пальто. Снова закрыть одежду простыней. Корзину поставить на место печи, а на место корзины пару сапог. У окна 2 горшка цветов. Стол отодвинуть от окна. Свечу с табурета убрать.

 

Занавес

I. Поднять быстро. Опустить средним темпом.

II. Поднять медленно. Опустить быстро.

III. Поднять медленно. Опустить очень медленно.

 

Реквизит

I акт — 1. Тетрадь Магницкому.

2. Половую щетку Марии Сидоровне.

3. Портмоне с монетой Магницкому.

4. Табакерку Березовскому (табак, бумага, спички).

5. Бутылка водки, колбаса, чай, хлеб, сахар (все завернуть).

6. 3 рюмки, 3 маленькие тарелочки, нож.

7. Перочинный нож со штопором.

8. Кипящий самовар.

9. Поднос, 3 стакана с блюдечками и ложечками.

10. Конфеты Варакину.

11. 2 повестки дворнику.

12. Расписание лекций.

 

II акт — 1. Книжку с карандашом Фон-Штеккеру.

2. Свечу (горит) в подсвечнике Зиночке.

 

Mise-en-scène

1. Если хочешь найти Эльдорадо.

{126}

2. Ах, извините. (Мария Сидоровна пятится назад. Магницкий идет к столу.)

3. Туз идет.

4. Салют и 101 выстрел.

5. Честь имею кланяться.

{127}

6. На найдется ли у вас… антр ну суа ди[††].
После ухода Прыщова Магницкий запирает дверь и садится (право) писать.
Пауза.

7. Ах, сию минуту, сию минуту!

8. … моего мрачного убежища!

9. Березовский раздевается… на лекции не пошел.

{128}

10. (Березовский сел на кровать. Пауза.) «Пусть у меня…»
Со словами «Ведь я живу, пойми» встает и подходит (право) к Магницкому.

11. «… и не замечал… гнусностей».
Со словами «Милая системка» Березовский начинает ходить и до слов Магницкого «Заткнись, пожалуйста». Березовский останавливается.

12. «Ах, простите… музу».
Магницкий вскакивает, рвет бумагу, идет (лево), накидывает пальто, надевает фуражку и, выругавшись («Свинья!»), уходит.
Березовский ему вслед — «Людишки». Стоит. Насвистывает.
Пауза.
Идет к своей кровати, закуривает, ложится на спину. «Мария Сидоровна!» (Пауза). Громче: «Мария Сидоровна!» (Пауза). Еще громче: «Мария Сидоровна!»

13. «Ах, как Вы меня испугали…» После ухода Марии Сидоровны. Пауза. (Березовский мурлычет «ночевала тучка».)
{129} Входит Кречетов. Не раздеваясь, идет к столу (право). Кладет покупки. Повертывается к Березовскому. Лобызает его. Со словами «Что ж ты, скотина, плюешься» снимает пальто и фуражку, кидает их на постель Магницкого и идет к столу. Откупоривает бутылку, разворачивает покупки (хлеб, колбаса, чай, сахар).

14. «Откуда у тебя эта благодать?»

15. Березовский сидит (право). («Люблю за ухватку».) Входит Магницкий. Раздевается. Вешает шинель и фуражку у дверей. Направляется к своей кровати. Сбрасывает вещи Магницкого на стул (у среднего столика). Ложится на кровать.
Пауза.
Входит Кречетов с рюмками, тарелками и пр. Со словами «Ага, все в сборе!» ставит все на стол, расставляет. Поворачивается, с комической важностью приглашает: «Казимир Болеславович, пожалуйте!»

Сцена примирения

Кречетов: берет левой рукой Березовского, тащит его к кровати Магницкого. Берет другой рукой Магницкого. Стаскивает его и соединяет им руки.

16. Мир и слава Богу.
Со словами «выпьем, господа» Кречетов идет к столу. Магницкий и Березовский следуют за ним. Садятся. Кречетов, стоя, разливает вино.

{130}

17. «Наливай, брат, наливай».

18. Мария Сидоровна вносит самовар. Ставит на пол. Уходит за посудой. Кречетов встал. Со своими словами подошел к самовару, подхватил его и поставил на принесенный Марией Сидоровной поднос.

19. Кречетов и Мария Сидоровна устанавливают самовар и посуду. Кречетов заваривает чай.

20. «Речь, речь, речь!»

{131}

21. «Ура!» (Чокаются, пьют.)

22. (Березовский на стуле.) «М. м. государыни м. м. государи!»

23. «Ах, господа, шумите вы очень».

24. Пауза (смех правой группы). Варакин кладет конфекты на средний столик. Раздевается. Мечется, не зная, куда положить пальто и фуражку. Кречетов со слов «давай сюда, тип» отбирает их у него и идет вешать к входной двери. Варакин садится на прежнее место.
Магницкий со слов «обласкать!» встает и идет к своей кровати, берет книгу и садится, делая вид, что читает. Кречетов переходит на место Магницкого у стола и, облокотившись на стол, смотрит в окно.
После слов Кречетова «Зиночка идет» за кулисами голос: «Огурцы хорошие».

{132}

25. «… со всеми не смешивать».

Выход Зиночки

Кречетов отпирает.

26. «Здравствуйте, студентики!»
Когда на сцене остается один Магницкий, за кулисами (лево) возня, смех.
Пауза.

27. «Фу, какой беспорядок!»

28. «Как вам не стыдно пить водку…»

{133}

29. Зиночка убегает.

30. Варакин переходит со слов «а… а конфекты».

31. Кречетов со слов «У! Молчал бы» переходит вглубь. Входят Зиночка и Березовский.
Когда они подошли к столу, Кречетов начинает ходить. После «Кушайте» — пауза.

32. «Господа, внимание!» Все оборачиваются к Кречетову.

{134} После ухода Магницкого

33. «Качать Зиночку!»

34. (Зиночка убегает.) «Ишь ты, какая стрекоза!»

35. «Ш… ш… Слушайте, что я вам скажу».

36. «Ах, злодейка… Чудная оговорка».

Выход дворника

37. «… Березовский, будете?» (Все на выход реагируют. Кречетов встал. Варакин повернулся.)

{135}

38. «Больше ничего?»

39. «Что такое?»
Березовский передает повестку Кречетову. Кречетов, передавая ее Варакину, произносит последнюю фразу.

40. «Вот так фунт!»

Занавес средним темпом

 

II акт

Все входящие со двора потирают от холода руки, уши, постукивают ногами.

1. (На занавес.)

{136}

2. «… без споров! Пожалуйста!»

3. «К черту излишние разговоры!»

4. «Ой, какой на дворе холодище!»

5. «Как тошно в этой мастерской…»

6. «Ну, ничего, Зиночка…»

7. «За то, что он чистенький, смазливенький».

{137}

8. «Пожалуйте, Ваше благородие, здесь».

9. «Виноват, я без галстуха…»

10. «Вы, Магницкий, или как».
После ухода Штеккера Магницкий тушит свою свечу, берет книгу и садится к столу. Пауза.

11. Зиночка: «А я думала, что все ушли».

{138}

12. «Хе‑хе‑хе, до свиданья, прелестное создание».

13. «А… а… так я подожду».

14. «Просто Зиночке поиграть хочется».

15. «Куда ты стремишься, мой юный герой?»

16. «… сядем рядком, да потолкуем».

{139}

17. «Зинурочка, смешная».

18. «И зря вы туда ходите…»
При входе Прыщова оба стоят.
Зиночка отвернулась, Бандура улыбается. Пауза. Бандура полуложится на кровать, проводит рукой по одеялу, взглядывает, все еще улыбаясь, на Зиночку.
Зиночка стоит. Бандура полулежит.

19. «Что же это вы… Юрий Петрович… смеетесь».
Со словами «Нет… нет… Не надо…» отходит боком вправо от зрителя, опускается на стул, глухо плачет, опустив голову на руки. Бандура встал сзади. Успокаивает.
Зиночка сидит. Бандура стоит.

20. «Зиночка, Зинурочка, что вы…»

Полностью публикуется впервые.

Режиссерская тетрадь. Автограф.

Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 8/Р.

{140} В МОСКВЕ ВИДЕЛ И СЛЫШАЛ
1908/09 гг.

Художественный театр (Горев), «Ревизор» — 1 р.

Консерватория, симфония Скрябина — 1 р. 10 к.

Консерватория, Вечер норвежской музыки — контрамарка.

Театр Корша (Горин-Горяинов), «Любовь — сила» — 40 к.

Театр Корша (Чарин), «Евреи» — 25 к.

Эрмитаж (Комиссаржевская), «Франческа да Римини» — 90 к.

Малый театр (Ермолова), «Без вины виноватые» — 40 к.

Малый театр (Пашенная, Остужев), «Франческа да Римини» — 40 к.

Малый театр (Рыбаков), «Джентльмен» — 40 к.

Зимин (Оленин, Каржевин), «Скоморох» — с Синягиной.

Зимин (Люце, Южин, Грызунов), «Травиата» — в ложе Синягина.

Сергиевский Народный дом, «Майская ночь» — 60 к.

Театр Корш (Судьбинин), «Дни нашей жизни»[28] — 80 к.

Новый театр (Баратов, Тинский), «Большой человечек»[29] — 70 к.

Малый театр, «Казенная квартира» — 40 к.

Большой театр (Богданович), «Лакме» — 80 к.

Большой театр (Фигнер, Грызунов), «Евгений Онегин» — 1 р.

«За синей птицей» (Сабуров) — 1 р. 10 к.

Буфф, «Ночь любви» — 75 к.

Художественный театр, «Синяя птица» — 2 р.

Художественный театр, «Бранд» — 1 р. 75 к.

Художественный театр, «Доктор Штокман» — 1 р. 75 к.

Публикуется впервые.

Записная книжка 1903 – 1915 гг.

Автограф.

Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 28/Р.

КОММЕНТАРИИ:

ИЗ АЛЬБОМА АФИШ И ПРОГРАММ

11 января 1909 г. Вязьма. Спектакль Смоленско-Вяземского землячества Московского университета. «Вне жизни» В. В. Протопопова. Яков, лакей — Е. Б. Вахтангов. Режиссер Е. Б. Вахтангов.

«Провели дружно. Красиво поставили» [ Е. Б. Вахтангов ].

5 февраля 1909 г. Сычевка. Спектакль любительского кружка. «Благодетели человечества» Ф. Филиппи. Фортенбах, доктор — Е. Б. Вахтангов. Режиссер Е. Б. Вахтангов. «Квартира в стиле модерн» Н. Н. Кригер-Богдановской. Режиссер Е. Б. Вахтангов. «На память о I‑м нашем спектакле в Сычевке» [ Е. Б. Вахтангов ].

Музей Театра им. Евг. Вахтангова.

{141} Е. Б. ВАХТАНГОВ — Л. С. ПОЛУБИНСКОЙ

Февраля 1909 г.

Простите меня, если можете, Лидочка. Я так нехорошо поступил по отношению к Вам: до сих пор со дня приезда из Сычевки не захожу. Дело в том, что первые дни я проболел, а потом со мной случилось большое несчастье, о котором сейчас я не хочу говорить. Пройдет мое настроение, пройдут эти немного тяжелые дни, когда я удаляюсь от людей, и я забегу к Вам. Поклонитесь Ольге и Фатине Степановнам, привет и Дмитрию Степановичу. Не сердитесь на меня, Лидочка. Слишком уж мне было тяжело.

Я никуда не мог ходить, никого не мог видеть. Жму Вам руку.

Ваш Евгений Ал.

Марта 1909 г.

Это письмо давно написано. Не посылал я его, думая все-таки прийти к Вам.

Как-то встретил Вас на Тверской, — мне стало еще больнее.

Прямо не решаюсь к Вам идти.

Если Вы извинили мое свинство, если Вы простите и забудете его, то позвоните мне по телефону. Наверное, приехала Клавдия Дмитриевна! Боюсь показаться ей на глаза.

Низко ей кланяюсь.

Занят я теперь без передышки с 2‑х часов дня до 12 – 1 ночи.

(С 2 до 6 на съезде режиссеров, с 6 до ночи на репетициях. До ¹/₂ 2‑го всегда дома.)

Еще и еще.

Простите, Лиданька.

Вы — добренькая.

А я свинья, ужасная свинья.

Е. А.

Публикуется впервые.

Рукописная копия.

РГАЛИ. Ф. 3034. Оп. 1. Ед. хр. 764. Л. 17 – 18.

 

[Записка на визитной карточке]:

Евгений Багратионович Вахтангов

Студент юр. Моск. Ун.

Тороплюсь известить Вас, Лидия Степановна, что 14‑го на «Забаву» с Вами идти не могу. Дело в том, что мне все время придется быть за кулисами, а оставлять Вас одну в зрительном зале мне не хотелось бы. В субботу, может, приду в Романовку. Контрамарку на 19‑е принесу.

Публикуется впервые.

Рукопис. копия.

РГАЛИ. Ф. 3034. Оп. 1. Ед. хр. 764. Л. 19.

ИЗ АЛЬБОМА АФИШ И ПРОГРАММ

31 марта 1909 г. Вязьма. В зале Общественного собрания. Драматическое товарищество под управлением сотрудника Московского Художественного театра А. А. Дарского. «Забава» А. Шницлера. Фриц Лобгеймер — Е. Б. Вахтангов. Режиссер Е. Б. Тангов[30].

{142} 2 апреля 1909 г. Вязьма. В зале Общественного собрания. Драматическое товарищество под управлением сотрудника Московского Художественного театра А. А. Дарского. «Чужая» К. В. Назарьевой. Талаев, адвокат — г‑н Е. Б. Тангов.

3 апреля 1909 г. Вязьма. В зале Общественного собрания. Драматическое товарищество под управлением сотрудника Московского Художественного театра А. А. Дарского. «Грех» Д. Пшибышевской. Леонид — г‑н Е. Б. Тангов; «Женская чепуха» И. Л. Щеглова. Михаил Петрович — г‑н Е. Б. Тангов. Режиссер Е. Б. Тангов.

4 апреля 1909 г. Вязьма. В зале Общественного собрания. Драматическое товарищество под управлением сотрудника Московского Художественного театра А. А. Дарского. Гоголевский вечер. «Женитьба» (1‑е действие). Степан — г‑н Е. Б. Тангов; «Мертвые души», сцены. Плюшкин — г‑н Е. Б. Тангов.

Музей Театра им. Евг. Вахтангова.

КОММЕНТАРИИ:

Е. Б. ВАХТАНГОВ ВО ВЛАДИКАВКАЗЕ
Георгий Казаров:

Летом 1909 г. «Владикавказский художественный драматический кружок» дал шесть спектаклей: «Зиночка» С. Недолина, пьеса из студенческой жизни (три раза, из них один раз в гор. Грозном, по приглашению грозненских студентов), «Грех» Дагны Пшибышевской и «Забава» Шницлера (в один вечер), «У царских врат» К. Гамсуна, «Дядя Ваня» Чехова. Режиссером всех спектаклей был Вахтангов.

Сам он сыграл: в «Зиночке» — студента Магницкого, злого, саркастического, эгоистичного человека; в «Грехе» — Леонида, «сильного», «неотразимого» мужчину (мефистофельская бородка); в «Забаве» — студента Фрица; в «У царских врат» — Ивара Карено; в «Дяде Ване» — Астрова.

Вахтангов в это время был целиком под обаянием Художественного театра. Всё — декорации, мизансцены, характеристика ролей, манера разучивания ролей на репетициях, звуковые эффекты, технические детали — все было «по Художественному театру».

В «Дяде Ване» в первом акте устраивали на сцене настоящий цветник, дорожки посыпали настоящим песком. Уже не говорю о том, что все участники спектакля энергично шлепали себя по лбу, по щекам, по рукам, убивая комаров.

Астрова Женя исполнял «под Станиславского» («… Вы хи‑ит‑рая!..»), Ивара Карено — «под Качалова». Исполнителям других ролей также давал указания соответственно исполнению в Художественном театре.

Не помню, как Жене удалось это сделать, но только очень быстро он ввел у нас строгую дисциплину — не только во время спектакля, но и на репетициях. Это было явлением совершенно необычным в нашей «любительской» практике.

Всем этим мы гордились.

На одном студенческом вечере Женя выступил с монологом Анатэмы из одноименной пьесы Л. Андреева, исполнив этот монолог целиком «под Качалова». Но это не было простым копированием. Женя читал так, что мы были взволнованы. Перед нами был художник.

На одной из репетиций Жене по ходу пьесы надо было произнести: «Да…» Эту реплику он стал повторять на разные лады, придавая голосу самые разнообразные интонации, пока не добился нужной. Потом он объяснил нам, что так вот Леонидов подбирал интонации на репетиции.

{143} Порой применялись и более «домашние» средства. Подходил к концу последний акт «У царских врат». Студент К., игравший Бондезена, собирается уйти со сцены за извозчиком, чтобы увезти фру Карено. Женя, играющий Ивара Карено, стоит рядом со мной за кулисами и злится, глядя, как недостаточно темпераментно ведет роль К. Но вот К. выходит к нам за кулисы. И пока фру Карено на сцене трогательно, в последний раз, пришивает пуговицу к жилетке оставляемого мужа, за кулисами происходит следующее: Карено набрасывается на вышедшего за кулисы похитителя и, взяв его за плечи, встряхивает несколько раз, стукая при этом спиной о кирпичную стену и приговаривая: «Настраивайся! Настраивайся!»

И запыхавшегося, растерянного «любовника» выталкивает на выход. Конец сцены у К. прошел с заметным подъемом.

Но был, конечно, у нас сверчок запечный, был лай собак за сценой, были бубенцы за кулисами «у крыльца» к моменту отъезда Астрова домой.

Несмотря на хороший художественный успех и очень благоприятные рецензии в местной газете, несмотря на приличные, в общем, сборы, расходы по постановке спектаклей не оправдались, и наше студенческое землячество (чистый сбор должен был поступить в пользу материально не обеспеченных студентов) вместо дохода понесло убыток (правда, очень небольшой). А мы уже мечтали о следующем лете…

Беседы о Вахтангове. С. 198 – 201.

НА СПЕКТАКЛЕ АРТИСТИЧЕСКОГО КРУЖКА[31]

Когда в синематеатре придется услышать куплеты «имитатора» Арнольдини, куплеты, которым не может быть места в базарных балаганах, — то, прикрывшись тогой сентиментальности, мы умолчим о слышанном: этому имитатору также нужно есть. Мы понимаем это и не пытаемся дать оценку таланту Арнольдини.

Когда в благотворительном спектакле мы видим своих чад и домочадцев, разыгрывающих водевильчик, мы настраиваемся на снисходительный лад:

Что ж, — благотворительность.

Ведь они же любители…

Что ж можно требовать… И мы не даем рецензии об их спектакле. Когда у вас во дворе под шарманку голодный человек поет «Ласточку», вы далеки от критики: вы кидаете ему монету не за наслаждение, доставленное вам пением…

Но когда перед вами выступает группа, поставившая своей задачей художественное развитие своих членов, когда на ваш суд выносится плод долговременной работы кружка, члены которого объединены не желанием сделать сбор, а «любовью к искусству», тут уж нет места ни чувствам снисходительности и жалости, ни «жалким словам» по адресу лиц, в пользу которых делается сбор. В субботу 4‑го июля мы видели труд Артистического кружка.

Прежде всего, мы искали хоть намека на отпечаток того, что называется любовью к делу.

И ни в чем не нашли.

Ни французские туфельки китаянок, ни их европейские веера, ни балаганные фонарики, ни зеленые абажуры на головах хористов, ни шутовской костюм г‑жи В., ни колоннадный зал богдыхана в стиле Людовика XIV — не могли убедить нас, что это спектакль людей, любящих искусство.

{144} Ни бесконечные жесты г‑жи Полозовой, ни ее мотанье по сцене, ни отсебятины г‑жи Вериной, ни польский акцент китайского богдыхана, ни смехотворная грация Сан-Тоя, ни жалкий вид хора, — не могли показать и крупицы этой любви.

Для чего же, собственно, выступил кружок?

Уж не для того ли, чтобы поиздеваться над зрителем?

Может быть, Артистический кружок хотел блеснуть голосами и потому закрыл глаза на «мелочи», которые называются постановкой?

Не с вульгарным ли старческим голосом г‑жи В., не с носовыми ли вибрациями г‑жи Полозовой, не с придушенным ли тенором жениха Сан-Тоя, не с младенческим ли лепетом игравшего роль Ли, не с безголосием ли г‑на Константиныча — хотели познакомить публику Артистического кружка?

Побольше уважения к публике! Нельзя так злоупотреблять ее долготерпением.

Побольше внимания к своей работе, побольше любви, господа члены Артистического кружка!

Не ради аплодисментов и сборов выходите вы на сцену; вы показываете, что вами сделано за такой промежуток времени.

И что вы показали?

Глумление над автором оперетки, глумление над публикой, глумление над тем, что стоит на вашем знамени: «Любовь к искусству!»

Надо работать.

Надо думать над каждой мелочью, над каждым шагом, над каждым жестом.

Гаерство мы видели и видим достаточно.

Ни одного отрадного пятнышка…

Ни одной светлой точки на протяжении трех актов.

И единственное, на чем можно было отдохнуть, — это голосок г‑жи Щекиной и… голубая лента г‑на Казарова.

Мило и просто пела г‑жа Щекина.

Чистенько и красиво покоилась голубая лента на жилете г‑на Казарова…

В.

Автограф.

Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 8/Р.

Впервые опубликовано: Терек. Владикавказ, 1909. № 3475. 8 июля. С. 2.

КОММЕНТАРИИ:

ИЗ АЛЬБОМА АФИШ И ПРОГРАММ

28 июня 1909 г. Владикавказ. Театр-цирк Яралова. Владикавказский художественный драматический кружок. «Зиночка» С. А. Недолина. Магницкий — Е. Б. Вахтангов. Режиссер Е. Б. Вахтангов.

«Работали много. Играли с настроением. Было приятно» [ Е. Б. Вахтангов ].

29 июня 1909 г. Владикавказ. Театр-цирк Яралова. Владикавказский художественный драматический кружок. «Грех» Д. Пшибышевской. Леонид — Е. Б. Вахтангов; «Забава» А. Шницлера. Франц — Вахтангов. Режиссер Е. Б. Вахтангов.

{145} 9 июля 1909 г. Владикавказ. Театр-цирк Яралова. Владикавказский художественный драматический кружок. «Зиночка» С. А. Недолина. Магницкий — Е. Б. Вахтангов. Режиссер Е. Б. Вахтангов.

19 июля 1909 г. Владикавказ. Театр Яралова. Студенческий художественно-драматический кружок. «У царских врат» К. Гамсуна. Ивар Карено — Е. Б. Вахтангов. Режиссер Е. Б. Вахтангов.

30 июля 1909 г. Владикавказ. Театр Яралова. Студенческий художественный драматический кружок. «Дядя Ваня» А. П. Чехова. Астров — Е. Б. Вахтангов. Режиссер Е. Б. Вахтангов.

6 августа 1909 г. Владикавказ. Театр-цирк Яралова. Владикавказский художественный драматический кружок. «Зиночка» С. А. Недолина. Магницкий — Е. Б. Вахтангов. Режиссер Е. Б. Вахтангов.

Музей Театра им. Евг. Вахтангова.

ИЗ РЕЖИССЕРСКОЙ ТЕТРАДИ