Первые государства на территории мьянмы (IV-XII вв. )

Заселение Бирмы (ныне - Мьянмы) гоминидами произошло, вероятно, одновременно с другими странами, расположенными на Индокитайском полуострове, не менее 1,5-2 млн. лет назад. В период неолита человеком были освоены почти все равнины и плато по берегам Иравади, Салуина, Ситауна, Чиндуина и других рек, а также морское побережье страны. На этих территориях, где естественное плодородие почв поддерживалось регулярными муссонными дождями и паводками, создавались благоприятные условия для раннего зарождения земледельческой цивилизации.

В эпоху металлов (правда, бронзовая донгшонская культура нашла незначительное отражение в археологических данных в Бирме) земледельческое, в основном рисоводческое, хозяйство возобладало над собирательством, охотой и рыболовством, распространяясь в двух основных формах: подсечно-огневого - в горных и лесных районах и пашенного с искусственным или естественным орошением - на равнинах и плоскогорьях, горных террасах. По мнению специалистов, с культурой риса было знакомо уже автохтонное веддо-австралоидное население Бирмы, оттеснявшееся (и ассимилируемое) к южному морскому побережью миграционными потоками мон-кхмерских и несколько позднее тибето-бирманских народов из Юго-Западного Китая. По-видимому, первые волны новых насельников Бирмы появились в стране еще до эпохи бронзы. Ко II тысячелетию до н.э. в стране расстелились предки всех ее современных народов; с I тысячелетия до н.э. у них начался процесс перехода к раннеклассовым обществам. Тибето-бирманские племена, стоявшие наряду с монами у истоков рисоводства в Юго-Восточной Азии, как сейчас утверждает наука, и в Бирме создали земледельческий рисоводческий комплекс достаточно рано. Однако переход к государственности произошел в регионе значительно позже, чем, например, в долинах Хуанхэ и Инда. Некоторые историки (Д.В.Деопик) в основном связывают это отставание с невозможностью первобытных коллективов региона перейти к строительству крупномасштабной системы ирригации. По нашему мнению, следует также учитывать фактор социальной организации общества, экономика которого привязана к экологической нише с поливным рисоводством. Как родовая общинная организация, так и позднее соседская, состоявшая из нескольких семейно-родственных групп ("домов"), представляли такую самодовлеющую и самообеспечивающуюся структуру, которая препятствовала активному процессу дифференциации общества. Кроме того, для Бирмы огромное влияние имел и демографический фактор - очень слабое заселение страны вплоть до начала нашей эры.

Медленная инфильтрация на территорию Бирмы из Юго-Западного Китая мигрирующих под влиянием "неолитической революции" народов продолжалась почти два тысячелетия. Древнейшие государственные образования предков бирманцев, фиксируемые в существовании государств Ба и Шу в первой половине I тысячелетия до н.э., были созданы не на территории Бирмы, а в среднем течении р. Янцзы. Лишь разгром в 316 г. до н.э. Ба и Шу царством Цинь и продолжающаяся экспансия Ханьской державы вызвали значительную миграционную волну тибето-бирманских племен, в том числе и пью, которые достигли речных долин Центральной Бирмы.

В начале нашей эры на территории Бирмы уже существовало несколько очаговых политических объединений или ранних государств, созданных наиболее крупными этнолингвистическими группами. Это государство араканцев (канран) на юго-западе страны; в среднем течении Иравади - государство пью Шрикшетра (Тарекеттая, Тарекеттара); монские города-государства Татон, Тайккала, Пегу и др., известные как Раманнадеса, Раманнадеша, - по южному морскому побережью. Переходу ряда народов Бирмы от первобытнообщинного строя к цивилизации способствовали, по нашему мнению, достижение определенного демографического оптимума в указанных экономико-географических районах и создание новой технологии орошения риса на равнинах крупных рек. То и другое позволило освоить большие территории и способствовало накоплению прибавочного продукта. Сыграло свою роль развитие международного морского торгового судоходства, позволившее, в частности, ближе познакомиться с индийской государственностью и культурой.

Географическое положение Аракана, протянувшегося узкой полосой вдоль восточного побережья Бенгальского залива и отделенного от Бирмы Чинскими горами, благоприятствовало в большей степени связям с Индией, чем с основной территорией страны. Не без влияния индийской цивилизации в Аракане появились и первые государственные образования. Традиция относит их зарождение к столь отдаленным временам, что ни эпиграфика, ни археология не могут подтвердить ее обоснованность. В первые века нашей эры центром араканской государственности был город Диньявади в районе современного Акьяба. В 788 г. столицей стал г.Вейшали и оставался ею до конца XI в., так что и само средневековое араканское государство в историографии называют также Вейшали.

До настоящего времени сколько-нибудь целостную картину даже политической жизни государства воссоздать не удается. Правда, по находкам медалей и монет установлены имена правителей и периоды их пребывания на троне. Надписи на них сделаны шрифтом нагара. Названия династий в Диньявади и Вейшали были также индианизированы (в Вейшали, например, Чандра); цари обычно изображались с эмблемами Шивы. С первых веков нашей эры в Аракане распространились и индийские религии - буддизм, брахманизм.

В араканских хрониках почти не сохранилось свидетельств о взаимосвязях со Шрикшетрой, хотя и есть в них упоминание о том, что в начале IX в. внук араканского царя женился на принцессе пью, и о войнах с пью в Х в. Однако к этому времени их государство уже перестало существовать, поэтому ученые считают, что, скорее в хрониках нашли отражение попытки Пагана - более позднего государства на территории Бирмы - захватить Аракан. Паган сумел навязать даннические отношения лишь северной части Аракана, при этом его правители остались суверенными.

По-видимому, уже на этой исторической ступени наметился отрыв араканцев от основной части населения Бирмы, завершившийся с началом распространения в Аракане с Х в. мусульманства.

Наиболее крупное из ранних государственных образований на территории Бирмы - Шрикшетра - существовало в IV-IX вв. и занимало большую часть территории страны. Пью распространяли свою власть до Араканских гор на западе, границ с Наньчжао на севере, монских территорий по Ситауну на востоке. Южная граница государства доходила до современного города Таемьо.

Как установлено археологическими находками, столичным городом пью были поочередно Тарекеттая, в районе современного г.Пьи, Пейтано, Халинджи - все они располагались в долине Иравади, контролируя главную водную артерию страны и область Чаусхе, традиционный центр сельскохозяйственного производства (поливного рисоводства). Кроме того, Тарекеттая была одновременно и портом, так как находилась на самой Иравади, к тому же недалеко от ее впадения в море (в те времена - значительно ближе к морскому побережью, чем сейчас).

Интенсивность сельскохозяйственного производства в Шрикшетре основывалась на искусственном поливе полей с помощью многочисленных плотин, дамб и отводных каналов от основного русла реки в широкой долине полноводной Иравади. Пью научились использовать высокий ежегодный паводок реки, удерживать воду земляными валами и регулировать ее подачу для полива полей уже после спада наводнения. Коллективные работы общины, хотя и необходимые при рассадке риса и сборе урожая, были здесь менее необходимы, чем при строительстве крупных ирригационных сооружений в сухой зоне центра государства и в узких речных долинах севера. Домохозяйство своими силами могло справиться с поддержанием дамб и каналов.

Новая технология регулирования паводковых вод дала возможность освоения новых территорий под культуру риса, способствуя переходу к соседской общине и созданию государства. Ирригационные системы пью, впоследствии использованные бирманцами, создателями Пагана, были открыты археологами с помощью аэрофотосъемки.

Основной сельскохозяйственной культурой в Шрикшетре был рис, однако наряду с ним, как сообщается в китайской династийной хронике VII в., здесь выращивались просо и соя, хлопчатник и сахарный тростник ("толщиной в человеческую ногу"), различные овощи.

Внимание китайских очевидцев привлекали и огромные размеры городов пью, и их овальная форма, и двойное кольцо стен, облицованных керамической плиткой, выложенные кирпичом рвы и пр. Внутри городских стен наряду с жилыми кварталами и храмами находились рисовые поля, сады, огороды, водоемы. В китайских источниках, подтверждаемых археологическими данными, говорится о широком употреблении в стране металлов: золота - для ювелирных изделий и покрытия куполов храмов, серебра (скульптура, сосуды, чеканная монета, украшения), цинка и олова (для крыш зданий), железа (скобы для скрепления деревянных конструкций), бронзы и меди. Пью были искусными резчиками и камнетесами, гончарами и ювелирами, создателями первого храмового буддийского комплекса на территории Бирмы. Некоторые храмы этого комплекса стали прототипами знаменитых храмов Пагана.

О государственном и социальном устройстве первого протобирманского государства известно немного. Китайские источники сообщают, что пью управляются царями, которые носят индийский титул махараджа. Найденные в Тарекеттае погребальные каменные урны царской династии, носящей тронное имя Викрама, и дешифровка выбитых на них надписей (алфавитом пью) позволили О.Благдену не только установить датировку правления представителей этой династии, но и определить причину введения так называемой бирманской эры - летосчисления, принятого в Бирме и по сей день и начинающегося в 638 г. н.э. Это был год восшествия на престол первого царя династии Викрама в Шрикшетре.

Социальная дифференциация в Шрикшетре была уже значительной, и китайские источники подчеркивают ее описанием пышности и богатства, окружающих царя и его приближенных. Царь живет во дворце, украшенном золотом, серебром, коврами, выезжает в паланкине или на слоне, обладает сокровищами и гаремом; знать окружена свитой. В отличие от простолюдинов, небольшие погребальные урны которых сделаны из глины, царей захоранивают в огромных каменных кувшинах на высоких кирпичных постаментах. Это подтверждают и археологические находки.

Возвеличивание и обожествление персоны царя - одна из причин принятия индийских религий правящим классом нарождающегося государства, в котором еще не было своих политических концепций (этому же служили индийские династийные имена местных правителей и установление родословных линий от индийских традиционных царских родов). В Шрикшетре обнаружено множество памятников культового характера: три огромные буддийские ступы вблизи городских ворот, каменные скульптуры в гуптском стиле, статуэтки, изображающие Вишну и махаянистских божеств (преимущественно Авалокитешвару), санскритские легенды на вотивных табличках, выполненные письмом нагари, надписи на языке пали.

Несмотря на широкий религиозный синкретизм, в бирманском государстве IV-IX вв. отдавалось предпочтение буддизму теравады, хотя во дворце процветали как индуистские, так и махаянистские обычаи. В китайских источниках указывается, что в Шрикшетре живут именно буддисты, что в городе имеется сто буддистских монастырей, что в монастырских школах учатся мальчики (но в дальнейшем они могут снова вернуться к светской жизни), что население привержено буддийскому запрету на убийство всего живого. В целом, однако, земледельческое население еще слабо откликалось на мировые религии. Анимизм, вера в духов, культ предков - все это было неотъемлемой частью народной духовной традиции.

Во внешнеполитической истории государства Шрикшетра важную роль играли его связи с двумя великими соседями - Индией и Китаем, а также с государствами региона Юго-Восточной Азии. Как уже указывалось, из Индии пришли сюда мировые религии, идеи политической власти, концепции строения мира, письменность. По северной сухопутной дороге через Юньнань были установлены первые связи Китая и Бирмы; позже этот путь использовали китайские буддистские паломники в своих путешествиях в Индию.

Когда на северо-восточных границах Бирмы было создано государство Наньчжао, его правители открыли по этому пути караванную торговлю. В VIII в. Наньчжао усилилось и в 755 г. нанесло поражение Китаю. Продолжая политику расширения государства, правитель Наньчжао, Колофен, отвоевал у Шрикшетры в 757 и 763 гг. верховья р.Иравади и заставил признать свой сюзеренитет.

По-видимому, династии Викрама в Шрикшетре уже не было, да и столица была перенесена севернее, в Халинджи, вероятнее всего, ввиду давления монов с юга и набегов каренов. Именно через Халинджи и проходила торговая караванная дорога из Бирмы в Китай. В 794 г. Наньчжао отправило по этому пути в Китай посольство для установления мирных отношений, в составе которого были музыканты-пью. В 802 г. непосредственно из Шрикшетры в Китай прибыло еще одно посольство. Придворные китайские летописцы записали сведения об этом государстве со слов самих пью, среди которых было много музыкантов, получивших одобрение танского двора. Возможно, что попытки последних царей Шрикшетры вести самостоятельную политику и вызвали разгром этого государства.

В 832 г. войска Наньчжао захватили Халинджи, сровняли ее с землей, а оставшихся в живых жителей угнали в плен. Постепенно упоминания о пью исчезли из исторических материалов, но первый опыт государственности в Центральной Бирме оказал самое непосредственное воздействие на дальнейшее развитие бирманских политико-административных и социально-экономических структур.

Ранние монские государственные образования возникли на южном побережье Бирмы, как и в других ее частях, в первые века нашей эры. Бирманские хроники сообщают о восьми таких объединениях монских племен в междуречье Ситауна и Салуина, вожди которых находились в состоянии постоянной вражды друг с другом. В китайских источниках (III-IV вв.) упоминаются названия некоторых из них - Мичэнь, Куньлун, Модипо, на сюзеренитет над которыми претендовала Шрикшетра. Однако центр монской государственности и культуры, к которому тяготели и моны Бирмы, лежал за ее пределами - в долине Менама. Созданное здесь государство Дваравати не только контролировало в VII в. монские центры на бирманским побережье, но и оказывало воздействие на их государственное развитие.

Наиболее известными государствами монов были Татон, Тайккала, Пегу; в науке эти прибрежные ранние территориальные объединения, активно ведшие международную морскую торговлю, получили название нагары. Изучены специалистами монские нагары очень слабо. Хотя стены некоторых портов-крепостей можно увидеть и сейчас, архитектурных памятников во влажном и жарком климате побережья практически не сохранилось, тем более что древние храмы монов были сложены из латерита - материала недолговечного.

Нагары состояли из собственно города, как правило, небольшого, но хорошо укрепленного (он был одновременно портом при впадении реки в море; среди археологических находок в Татоне и Пегу - остатки кораблей, якоря, предметы импорта преимущественно религиозного характера из Индии), и небольшой сельской территории. Крестьянство в основном занималось орошаемым рисоводством (обычно на болотистых участках аллювиальной дельты, расчищенных от джунглей и осушенных с помощью разветвленной сети каналов). Широкое распространение получило и рыболовство.

Однако если в аграрной модели континентальной Шрикшетры основным источником доходов государства являлась рента-налог с крестьянства, то в прибрежных нагарах материальной базой были богатства, накопленные в результате торговли, пиратства, обложения налогами иностранного купечества, монополий на ввоз и вывоз определенных товаров. Поэтому, несомненно, главным толчком к процессу создания государственности у монов было их включение в международную морскую торговлю в Индийском океане. Естественно, при условии, что трансформация родо-племенных структур в территориальную уже началась.

Значительно большая открытость общества в нагарах, пребывание иностранцев и даже колонистов из разных частей Индии, миссионеров, смешанные браки - все это, очевидно, вело и к более динамичному усвоению индийской культуры, влияние которой моны воспринимали не только непосредственно (от Индии), но и опосредованно - через монов Дваравати, также оформивших свою государственность с помощью индийских политических идей. В нагарах во главе стоял правитель, носивший индийские титул и имя. Были восприняты и социальные нормы древней Индии - прежде всего деление на варны, что способствовало закреплению привилегированного положения правящего слоя.

Знать и простонародье в нагарах были разделены более резко, чем в "ирригационном" обществе. Здесь же большее развитие получил институт если не рабовладения, то работорговли, причем владеть рабами могла только знать. Несмотря на более высокий уровень развития товарно-денежных отношений в нагарах по сравнению с континентальным типом государства, скудость их аграрного сектора приводила к постоянной борьбе между ними за обладание человеческими и материальными ресурсами. К ней прибавлялись и войны с соседними государствами и племенами.

В VII-VIII вв. территория монских городов-государств расширялась за счет присоединения долины Ситауна и дельты Иравади. В 805 г. одно из них - Мичэнь - отправило свое посольство в Китай и получило признание императорского двора, сообщают китайские источники. По их же сведениям, в 835 г. войска Наньчжао после разгрома столицы пью Халинджи в 832 г. напали на Мичэнь и увели много пленных. Однако монским государствам удалось объединить свои силы в борьбе с Наньчжао и остановить его наступление. Это способствовало консолидации монских государств и значительному их расширению за счет продвижения к северу, на территорию бывшей Шрикшетры.

В IX-Х вв. моны уже освоили долину р.Чаусхе - главную рисовую житницу страны. Это позволило им создать экономический потенциал для объединенного государства (XI в.). Центром его стал город Татон. Однако монское государство не было столь централизованным, как аграрная Шрикшетра. Эпиграфические памятники X-XI вв. свидетельствуют о расцвете нового монского центра - Пегу, основанного в 825 г. Сведения о нем есть в описаниях арабских географов и путешественников, в монских хрониках (последние много места отводят описанию религиозных войн, смене брахманизма буддизмом). Пегу становится как бы вторым центром монского государства, сохраняя значительную долю самостоятельности. По-видимому, объединенная монская держава, которую индийцы и кхмеры называли Раманнадесой (рман - мон), представляла собой не аграрную империю с выходом на морские торговые пути, а союз городов-государств, или талассократию, в которой главной функцией была морская (прямая и транзитная) торговля на международных путях. Внутренние, сельскохозяйственные районы оставались подчас в чисто формальной или даннической зависимости, сохраняя и свои центры. Включение же нагар в состав "ирригационных" государств оказывало ускоряющее воздействие на развитие последних благодаря более высокому уровню развития товарно-денежных отношений в нагарах. Этот процесс отчетливо прослеживается на примере присоединения Татона (XI в.) к Паганской державе.

Таким образом, в становлении государственности в Бирме прослеживается дихотомия Север-Юг, основывающаяся на различных природно-географическом (долина - побережье), экономическом (земледелие - торговля), этническом (бирманцы - моны) факторах. Процесс исторического развития вел к синтезу двух типов государства и общества в Бирме.

 

ДВАРАВАТИ И ЧЕНЛА

Этносы монов и кхмеров складывались в процессе приспособления к ландшафтно-климатической зоне Центрального Индокитая со II тысячелетия до н.э. К началу нашей эры на этих территориях возникают первые протогосударства, уже испытывавшие воздействие индуизма. Вожди возводят на территориях общин линги как знаки своего права распоряжаться данной территорией. Протогосударства не имели устойчивого названия и именовались по главному поселению (пура), которое, в свою очередь, получало обычно имя вождя. Формируются новые общинные лидеры, заимствовавшие опыт извне и использовавшие местные традиции в новых условиях.

С III в. н.э. началось образование политических союзов, подчинение одних родов другими. Память об остром соперничестве между вождями, многочисленных случаях "узурпации власти" сохранили китайские источники. Однако в процессе этой борьбы местные общества вырабатывали механизм преодоления розни: им стали браки между представителями соперничающих родов. Подчинившиеся сильному роду не лишались прав на ношение оружия, но выступали как подчиненная военная сила. Могущество рода - военного гегемона, получавшего почетное наименование кшатриев, - определялось не количеством земли, а широтой его власти над другими родами, его социальными связями.

К V в. у монов и кхмеров возникают устойчивые общеплеменные центры: священные места паломничества, где складывается общий культ, и места межобластной торговли. Торговля распространяется и на области вне Индокитая. Археологические исследования монских поселений в долине р.Менам показали, что наибольшее число находок вещей импортного происхождения падает на V-VI вв. Появляются ремесленные центры - крупнейшим был Утонг, - подорвавшие экономическую монополию Фунани. Развитые земледельческие общины и торгово-ремесленные центры образуют города-государства, на их основе создается региональная экономика монов. Базой экономических общемонских связей было развитие металлообрабатывающих ремесел.

Ремесленники, используя традиционные методы труда, восходившие к неолиту, владели плавкой и литьем (хотя ковка не была развита), строительным делом. Железная руда, видимо, привозилась из западных районов Индокитая.

VI веком датируется появление у монов новых городов-государств. В VII в. их насчитывалось около двадцати; они тянулись полосой по долинам небольших рек от границ нынешнего Баттамбанга (Западная Камбоджа) до северной части Малаккского полуострова.

Влияние индийских социальных и политических институтов проникало через Утонг и порты побережья Сиамского залива. Индийские институты сыграли определенную роль в складывании местной государственности, социальной структуры и местных форм религии.

Объединение монских городов-государств в VII в. происходило вокруг Пра Патома с его знаменитым храмом Пра Мен - символом горы Меру. В прошлом это был общеплеменной центр - средоточие местных уранических культов. Индуизм в обществах монов долины Менама распространялся наряду с буддизмом, который проповедовали миссии и пилигримы от разных сект из различных стран. С VII в. устанавливается господство буддийского культа и буддийской секты сарвастивадинов. Символом государственного суверенитета была дхармачакра, представлявшая колесницу Сурьи (бога Солнца).

Источники конца VII в. фиксируют существование монских пура в рамках одной политической структуры - буддийского государства Дваравати. Ранний буддизм выполнял в последнем политико-культурные функции, противопоставляя государство монов "индуистскому" государству кхмеров на востоке и Шривиджайе на юге, где господствовал культ девараджи. В буддизме, бытовавшем в Дваравати, прослеживается архаичный субстрат, вошедший в него из племенных культов: в нем слились элементы анимизма, культа предков, хтонические культы земледельцев эпохи неолита. Поклонение духам местности трансформировалось в почитание локапалов и дварапалов (хранителей двери дома). Почитание вождей вкупе с шаманским комплексом оказалось особенно жизнеспособным, трансформировавшись в почитание харизмы правителей; образ священной вершины - местонахождения божеств и душ предков - совместился с индийской концепцией горы Меру, воплотившей в себе образ общинного предка.

VII-VIII века - это время натурализации буддизма в государстве монов. Секта сарвастивадинов вела проповедь учения, используя санскритские тексты. От VII в. дошло изображение Авалокитешвары, божества буддизма махаяны. В процессе взаимодействия этой формы буддизма с индуизмом и местными культами, передачи индуистскими святилищами и местами паломничества своего авторитета буддийским ступам росла популярность учения, переходного к хинаяне. Столица Дваравати, Накхонпатом, превращается в место паломничества буддистов - единственное место такого рода в западной части Индокитая. В VII в. центром буддизма, местом его изучения стала Лопбури - восточная столица Дваравати.

Дваравати не было централизованным государством: оно не обладало ни единой оросительной системой, ни общей казной или хранилищем риса, на основании чего можно было бы сделать вывод о существовании государственного контроля над землей. Формирование аристократического правящего слоя, принявшего буддизм, шло через родство и браки.

В социально-политической структуре Дваравати доминировала столица Накхонпатом - место пребывания царского рода, центр области с наибольшей плотностью населения и обилием жизненных ресурсов; ему подчинялись автономные пура и их правители - дева и деви. О возросшем могуществе царя и царского рода говорят данные немногочисленных надписей об их дарениях буддийским святилищам скота, зависимых людей, предметов культа. Могущество царского рода объяснялось по традиции магической силой его главы.

Областные столицы имели автономные доходы и собственное имущество. В состав последнего включалось и несвободное население, как земледельческое, так и ремесленных специальностей. Сюда шли сборы с земледельческой, промысловой и ремесленной деятельности большесемейных общин. Как центры культа, главные города провинций получали доходы с религиозных сборов, продажи амулетов и иконографических изображений. Имущество предков правящего рода считалось священным.

Население в монских областях возрастало за счет пришлых, которые не становились равноправными исконному земледельческому населению общин. Подчинение своей власти пришлого населения, а также рабов было источником силы как царского рода, так и знати монов, укрепляло социальные позиции знатных родов, присваивавших привилегии на ношение золотых украшений, одежды из шелка, конного выезда, использование слонов.

Пура сохраняли свои органы власти. В них собиралось судебное собрание для решения имущественных дел. Дарения буддийским святилищам скота и предметов культа из драгоценных металлов фиксировались в надписях. Царю в столице помогали в делах управления советники, многочисленным был штат писцов.

Земледельческое производство развивалось на экстенсивной основе: рост населения в VI-VII вв. превысил критическую точку его плотности. Выход был найден в выводе части населения с юга на север, где переселенцы, руководимые правительницей Камадеви, приступили к колонизации новых земель. Здесь возникло монское государство Харипунджая.

Социальные процессы в обществе кхмеров V-VI вв. были сходны с теми, что происходили в монских областях. Военную демократию здесь сменяет военно-иерархическая структура власти. Вокруг общеплеменного сакрального центра - горы Лингапарвата (совр. Таиланд) - шло образование военного союза кхмерских вождей, направленного против Фунани и Чампы. Почитаемым эпосом военной знати стала "Махабхарата", священная территория была ассоциирована с Курукшетрой. Первые надписи, датируемые V в., выполненные южноиндийским шрифтом паллава, принятым в Фунани, повествуют о церемонии посвящения вождя, приносящего клятву. Военный союз кхмерских вождей сбросил иго Чампы, которая до этого взимала дань с земель кхмеров.

Раннее государство кхмеров было простым социальным организмом: правящий слой, знакомый с индийской культурой, введший почитание индуистских божеств, сосредоточивался в общинных центрах - пура. В этой среде и формировались новые социальные отношения. Земледельческое население кхмерских земель объединялось в общины: домовую общину, патронимию, - кула и территориально-родовую общину - пура. Родственные связи придавали этим коллективам особую прочность. Человек входил одновременно в несколько социальных общностей. Последние также включали несвободных - даса, подвергавшихся эксплуатации. По мере развития земледелия, образования у кхмеров значительных земледельческих зон росла сила внутриобщинных имущих слоев - носителей частнособственнических тенденций и социального неравенства. Надобщинная власть поддерживала имущие слои в их противостоянии рядовым общинникам, становясь соучастницей процесса развития имущественного неравенства в обществе.

Общинные верхи, используя родо-племенные обычаи, одаривали вождей, узурпируя в этих целях общинную и родовую собственность. Военные вожди принимали дары и дань от старейшин, становившихся данниками удачливых военных предводителей. Последние выступали от лица благородных родов - кшатриев. Имущество этих родов, называвшееся ишвара и заключавшееся в землях, оросительных сооружениях, деревнях даса, наследовалось по женской линии. Рабство имело ограниченный характер, а эксплуатация свободных не стала системой. Формировавшийся эксплуататорский слой был уже привилегированной частью общества, но не составлял ни замкнутого сословия, ни класса.

Объединение кхмерских земель - пура - военной силой кшатрийских родов началось из Бхавапуры, расположенной на р.Меконг между горами Дангрек и оз.Тонлесап. Бхававарман I (ок. 550 - ок. 600) и его брат Читрасена (после посвящения в правители - Махендраварман, правил ок. 600 - ок. 612) подчинили ряд кхмерских земель и поставили свои линги, передав им в дар часть военной добычи.

При сыне Читрасены, Ишановармане I (ок. 612-628), к югу от железорудных гор Пном Дек была воздвигнута новая столица, Ишанапура, известная по сохранившимся надписям (ок. 200), археологическим находкам и описанию в китайской династийной хронике Суй. По данным последней, население Ишанапуры состояло из двадцати тысяч семей (ок. 100 тыс. человек). В конце VII в. в составе государства было тридцать городов - пура, каждый имел наместника из местной знати. Область плотного заселения - военный "центр" - окружали периферийные "страны" - виджайя, сохранявшие значительную автономию. В них продолжали править кхмерские династии, поддерживавшие связи как с Индией, так и с Китаем. Сюда прибывали брахманы-аскеты, представители вишнуитских сект, проповедники буддизма. Воздвигались линги, статуи богов, буддийские вихары.

Ишанапура не всегда считалась главным городом. Политическая гегемония на протяжении VII в. перемещалась в разные пура, в которых правили кшатрийские семьи, принадлежавшие либо к Солнечной, либо к Лунной династиям. При правителе Бхававармане II (635-655) происходит объединение через браки Солнечной и Лунной династий; в культе утверждается почитание синкретического божества Хари-Хары (Вишну - Шивы), сосуществовавшее с почитанием женских божеств Лакшми и Умы. В новых мифических версиях, санкционировавших возникавший социальный порядок, возводивших происхождение династии Камбуджи (Ченлы) к браку аскета Камбу Сваямбхувы с солнечной феей Меру, сохранялся образ Великой Матери, предпочтение отдавалось женским культам. Статуэткам индийских божеств придавались женские черты. Широко был распространен культ нагое, связанный с почитанием матери-прародительницы, чтоспособствовало позже в буддийских государствах ХШ-XIV вв. возрождению древних общинных культов.

В VII в. при Ишановармане Ченла стала играть некоторую международную роль: правитель в 616-617 гг. направлял послов ко двору китайского императора. Древняя история Тан упоминает два посольства из Ченлы под 623 и 628 гг. О Ченле говорится в записках китайского паломника Сюань Цзана (VII в.).

В 657 г. в кхмерских землях появился новый лидер - Джаяварман I (657-681): надписи из разных районов воспевают его военные успехи, называют чакравартином, т.е. императором, "господином земли". Доблесть вождя импонировала воинственному населению: по данным китайских источников, оружие носил весь народ. На объединение военной силой кхмерских земель Джаяварман I потратил 20 лет, но после его смерти тотчас наступили "смутные времена".

Управление государством, созданным военной силой, осуществлялось царем военными методами. Подвластные земли платили дань - кара и несли воинскую повинность - акара. Сокровищница государства - раджа коша - занимала важнейшее место в системе администрации.

Эпиграфика VII в. отразила патерналистскую концепцию власти. Подобно Ману, кхмерский правитель обязан защищать свой народ, поэтому он приравнивался к Индре. Тенденция к сакрализации власти царя сказалась в добавлении к его имени в санскритских надписях термина дева. Сакрализована была и власть (сиддха) над имуществом, окруженная магическим ореолом. Постепенно власть над имуществом и над людьми сливается в одно понятие - дхарму, этическую норму поведения домохозяина. Законотворческая деятельность кхмерских царей была направлена на укрепление социального положения частных собственников, но при сохранении семейных и общинных ограничений в наследовании.

Увеличение числа надписей в VII в. (знакомящих в основном с двумя социальными слоями кхмерского общества - сановниками и несвободными) - это показатель роста богатства родов, из которых выходили военно-административные чиновники - мратани, передававшие родовым храмам часть имущества рода: несвободных - ку и ва, скот, изделия художественных ремесел, рисовые поля. Мратаням подчиняется нижний должностной слой - пони, связанные с общинами. Оформляется сословие служителей культа.

Особо почитаемой при Джаявармане была секта пашупата. Аскеты этой секты распространяли культ Шивы, имевший космическое значение. Шива, воплощение плодородия, милость которого якобы управляла законом кармы, согласно учению, делился с царем своей шакти, т.е. духовной и физической силой. Начался процесс аристократизации кхмерского индуизма. Из брахманов и аскетов, обслуживавших двор, выходили гуру - наставники и советники царей. Правитель и его советники были первыми почитателями Шивы, главного божества элиты. Шиваизм проникает и в нижние слои социальной иерархии. В эпиграфике фиксируются различные виды дарений, каждый из которых по-своему способствовал формированию структуры господствующих слоев. В качестве благочестивого дарения оформлялись назначения на государственные посты (советников, наместников), предоставлялись титулы. Фиксировались также дарения материальных предметов и всякого рода светских и религиозных привилегий.

Кхмерские правители VII в. были знакомы с дхармашастрами: при их дворах были должностные лица - знатоки дхармашастр, цитировавшие их в ходе судебных разбирательств. Придворные аскеты знакомили царей и с индийской доктриной государства. Государственная служба у кхмеров стала приравниваться к исполнению дхармы: последняя не членилась на дхармы дари, а рассматривалась как единая дхарма почитателей Шивы. В единстве дхармы было скрыто стремление поддержания единства государства, подчинения периферии "центру": последний брал на себя функцию защиты территории периферии, взимая за это дань.

Почитание Шивы - индивидуалистическое по своим целям, как личный союз почитателя с богом, - в социальном контексте трактовалось как отношения "господина и слуги". Социальное самосознание кхмерской знати формировалось в условиях слабой социальной стратификации. Главным социальным противопоставлением было "свой" - "чужой" (даса). "Дарение даса" считалось престижным и часто упоминается в эпиграфике, но владение несвободными имело не столько экономическое, сколько социальное значение, под