З расказу Іцхака Арада, дырэктара Мемарыяльнага цэнтра Яд ва-Шэм у г. Іерусалім

…Он рассказал мне об одной вильнюсской драме, истории “акции” в Ошмянах. Арад излагал ее строго документально, следуя протоколу того собрания, созванного председателем еврейской администрации Внльнюсского гетто Генсом в октябре 42-го. За неделю до того гестапо решило сократнть за счет «непродуктивных элементов» гетто в городке Ошмяны на полторы тысячи человек. После многодневных торгов удалось отстоять женщин н детей, квоту снизили до шестисот - только старики и больные.

«Пусть простят нас они, — сказал Генс членам юденрата, еврейского совета, — кем пришлось пожертвовать. Вы должны знать, что это мой долг — обагрить свои руки в крови своего народа, ибо на мне, на вас лежит обязанность сохранить молодежь и интеллигенцию, наше завтра, биологическое и интеллектуальное. Я отказался участвовать в акциях в Кимилишках и Быстрице, и там уничтожили всех. Тут нет места сан-тиментам, заботе о своем добром имени. Когда ошмянскому раввнну сказали, что пятидесятилетние прячутся по убежищам, он велел им выйти... Хочу, чтобы вы знали правду о тех, кому досталась эта чудовищная работа, кто делил живых на живых и мертвых, кто говорил «налево» и «направо». Но здесь не суд. Ни у кого нет права обсуждать то, что я сделал и буду делать. Я взял на себя всю ответственность, и мне не страшно. Страшно станет, когда буду вспомннать». Вспомннать Генсу не пришлось. При ликвидации гетто он мог спастись, но предпочел разделить общую участь. [24]Страшно и больно. Можно ли такое искупить?

“... У красавіку 1942 г. гебітскамісар Віленскай вобласці доктар Вольф вырашыў прыступіць да канчатковай ліквідацыі ўсіх яшчэ ацалелых яўрэяў у паветах. Іх усіх сканцэнтравалі ў Ашмянах, прыгнаўшы туды яўрэйскае насельніцтва мястэчак усёй акругі: Сол, Міхалішак, Свіры і інш.

Каб супакоіць сабраных у Ашмянах яўрэяў, прадстаўнікі гестапа выдалі ім усім рабочыя пасведчанні. Калі мы даведаліся аб гэтым, нам стала зразумела: усе сабраныя ў Ашмянскім гета будуць знішчаны. Наша арганізацыя[25] накіравала туды партызанку Лізу Магун[26] з мэтай наладзіць адпраўку людзей у лес. Ашмянскае гета было акружана з усіх бакоў паліцыяй. Аднак Ліза ўсё-такі пранікла ў гета і стала пераконваць зняволеных, што іх чакае немінучая пагібель, што рабочыя пасведчанні немцы выдаюць толькі з мэтай усыпіць пільнасць асуджаных і што адзінае выратаванне — уцякаць да партызан. Ёй удалося арганізаваць уцёкі некалькіх узброеных груп, якія прабіліся ў лясы.

...У красавіку 1943г., баючыся партызан, немцы ачысцілі ад яўрэяў зону на граніцы Беларусі і Літвы. Яўрэі са Свянцян (Швянчоніса), Ашмян, Свіры, Эйшышак, Яшунай, Тургеляй, Анушкіс, Ауштадварыса і інш., тысяча чалавек, былі накіраваны ў Панары (акцыя «Каўнас — Панары»). Убачыўшы, што замест Каўнаскага гета прыбылі ў Панары, яны разбегліся, і каля 600 чалавек былі забіты тут жа каля вагонаў. У час супраціўлення яўрэяў былі паранены двое членаў зондэркаманды”[27].

На основании материалов расследования и имеющихся данных составлен акт о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в годы Великой отечественной войны на территории района, было установлено, что за время оккупации территории Ошмянского района Молодечненской области БССР немецкими захватчиками, немецко-фашистскими властями и их сообщниками расстреляно и замучено 1793 мирных жителя города Ошмяны и Ошмянского района. Эти данные приводит книга «Память». Однако, по сведениям того же источника, в районной газете «Красное знамя» размещены материалы сотрудников государственных архивов Гродненской области от 15.04.1965 г. и 01.05.1970 г., в которых общие людские потери по району составляют соответственно 1769 человек (в т.ч. 135 женщин и 39 детей) и 1875 человек (1347 мужчин и 528 женщин). Историкам есть еще над чем работать.

Военнопленные

 

Лагеря военнопленных появились в Ошмянах и Жупранах в 1941 году. Труд военнопленных немцы использовали на тяжелых работах. Кормили крайне скудно. Зная суть официальных документов о содержании военнопленных в других подобных лагерях, можно предположить, что условия содержания в Ошмянском лагере были не лучше. Но официальных данных о количестве жертв в этом лагере нет. Есть воспоминания местных жителей.

3 успамінаў Я.Мацкевіч, жыхаркі г. Ашмяны: “У Ашмянах немцы стварылі лагер савецкіх ваеннапалонных (на тэрыторыі сучаснай аўташколы), якіх застаўлялі працаваць на найбольш цяжкіх работах. Мы, жанчыны, дапамагалі ваеннапалонным усім, чым маглі. Збіралі хлеб, варылі бульбу і неслі на Віленскую вуліцу, якую добраўпарадкоўвалі ваеннапалонныя. Пачакаем, калі ахоўнік адвернецца, і хуценька перадаем вузельчык бліжэйшаму салдату.

Палонныя забіралі вузельчык і поглядалі, нам дзякавалі за дапамогу. Здавалася, што гэтаму кашмару канца не будзе ніколі.”[28]

Лагер ваеннапалонных размяшчаўся на вул. Гальшанскай, 17. Звесткі пра яго ў беларускіх даведніках адсутнічаюць. Беларускі гісторык В.П.Раманоўскі ў доктарскай дысертацыі «Нямецка-фашысцкая акупа-цыйная палітыка і яе крах у Беларусі. 1941 —1944» (1974) таксама прыводзіць звесткі пра лагер, спасылаючыся на Нацыянальны архіў Рэспублікі Беларусь (Ф. 378. Воп. 1. Спр. 171. Л. 52). Жыхарка хутара Сельшчына Жупранскага сельсавета Манцэвіч паведаміла, што лагер савецкіх ваеннапалонных знаходзіўся ў час нямецкай акупацыі і ў Жупранах.

Документы свидетельствуют

Памятка об охране советских, военнопленных [29]

Перевод с немецкого

8 сентября 1941 г.

Большевизм является смертельным врагом национал-социалистской Германии

В первый раз в этой войне немецкий солдат встречается с противником, обученным не только в военном, но и в политическом отношении, идеалом которого является коммунизм, который видит в национал-социализме своего злейшего врага. В борьбе против национал-социализма он считает пригодными все средства: партизанскую войну, бандитизм, саботаж, поджоги, разлагающую пропаганду, убийства. Даже попавший в плен советский солдат, каким бы безобидным он ни выглядел внешне, будет использовать всякую возможность для того, чтобы проявить свою ненависть ко всему немецкому. Надо учитывать то, что военнопленные получили соответствующие указания о поведении в плену. Поэтому по отношению к ним совершенно необходимы максимальная бдительность, величайшая осторожность и недоверчивость.

Для охранных команд существуют следующие указания:

1. Применение строжайших мер при проявлении малейших признаков сопротивления и непослушания! Для подавления сопротивления беспощадно применять оружие. По военнопленным, пытающимся бежать, немедленно стрелять (без окрика), стараясь в них попасть.

2. Всякие разговоры с военнопленными, в том числе и по пути к месту работы и обратно, строго воспрещаются, за исключением совершенно необходимых служебных указаний. На пути к месту работы и обратно, а также во время работы категорически запрещается курить. Следует препятствовать всяким разговорам военнопленных с гражданскими лицами, в случае необходимости надо применять оружие — также и против гражданских лиц.

3. На месте работы также необходим постоянный строгий надзор со стороны немецких охранных команд. Каждый охранник должен всегда находиться на таком расстоянии от военнопленных, чтобы он мог в любой момент немедленно пустить в ход свое оружие. Никогда не поворачиваться спиной к военнопленному!

По отношению к трудолюбивым и послушным военнопленным также неуместно проявление мягкости. Они рассматривают это как проявление слабости и делают из этого соответствующие выводы.

4. При всей строгости и твердости, которые должны сопровождать безусловное исполнение отданных приказов, не должны иметь места произвол или плохое обращение с военнопленными со стороны немецких солдат, не должны применяться палки, кнуты и т.д. Подобное поведение противоречило бы достоинству немецкого солдата как оруженосца нации.

5. Мнимая безобидность большевистских военнопленных никогда не должна приводить к отклонению от вышеприведенных указаний.

ЦГАОР СССР, ф 7031, оп. 102, д. 617, л. 31.

В немецкой армии служили обычные люди, вчерашние студенты, рабочие, торговцы. Может ли сохраниться психика нормального человека здоровой, если он видит страдания другого человека, сам участвует в самых жутких пытках, по отношению к другим людям? Идеологи фашизма позаботились об этом. Необходимо человека довести до скотского состояния, чтобы ничего человеческого в нем не осталось. Этого можно добиться голодом, жаждой, пытками, постоянным изматывающим трудом. А потом…Разве можно жалеть недочеловека? Вот такая больная логика.

Германское рабство

 

Об этих людях в отечественной историографии упоминалось лишь вскользь. К такому выводу пришли в начале XXI в. авторы историко-аналитического исследования «Белорусские остарбайтеры», которое вместе с другими книгами этой серии было отмечено Государственной премией Республики Беларусь 2002 г. Главным исследовательским объектом многотомного труда являлись около 400 тыс. белорусских граждан, вывезенных на принудительные работы в Германию в течение 1942-1944 гг.

Первоначально вербовка населения в Германию осуществлялась на добровольной основе, однако уже с лета 1942 года началась принудительная мобилизация местной рабочей силы. В первую очередь в списки для отправки на работу в Германию вносились трудоспособные женщины, которые не были заняты на постоянных работах. Первоначально для работы в рейх запрещалось вербовать беременных женщин и женщин с детьми. Однако, в первой половине 1943 года это постановление отменили. Такой шаг объяснялся стремлением не допустить того, чтобы женщины злоупотребляли этим законом и не имели основания не быть мобилизованными. По данным историков, всего из Беларуси в Германию было отправлено 237947 женщин, что составляет 59,6% от всех белорусских остарбайтеров.

Потери, которые понёс район в годы оккупации детально не подсчитаны. Очень мало знаем мы о тех, кого отправили на работу в Германию. Только один ошмянский источник – районная газета “Знамя свободы” в номере за 3 июня 1945 года назвала такую цифру: “По нашему району они (немцы) убили и вывезли на каторгу около 7 тысяч человек...” Сколько из них убито, а сколько вывезено – не уточняется. Жуткие услвия содержания “восточных рабочих” на территории Германии привели к тому, что не многим удалось вернуться домой. По воспоминаниям жителя деревни Гольшаны В. Дубровского, его, шестнадцатилетнего паренька, хватили литовские полицейские и повезли в Германию. Привезли в город Фульду, на рынок, где торговали пленными рабами. Заплатили за парня 25 немецких марок. Хозяин заставлял работать с 5 часов утра до 1 часу ночи. Кормил травой, порезанной на машине, принеподчинении или невыполнении работы сильно били. Выжить удалось чудом.

А в газетах, которые выходили в это время на территории района можно найти приглашения добровольно отправиться на работу в немецкий “рай”. Всем обещали идеальные условия работы и социальные гарантии.

Документы свидетельствуют

Общие положения по вербовке и использованию рабочей силы из оккупированной территории СССР [30]

Перевод с немецкого (Извлечение)

Берлин, 20 февраля 1942 г. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

III. ТРУДОИСПОЛЬЗОВАНИЕ

Во время нахождения рабочей силы из старых советско-русских областей в рейхе последняя должна быть строго изолирована от немецкого населения, иностранных гражданских рабочих и всех военнопленных.

Согласно приказу господина рейхсмаршала рабочая сила из старых советско-русских областей может быть использована на предприятиях только сплоченными колоннами.

В промышленности, включая горнодобывающую, следует стремиться к созданию «русских предприятий», на которых работают исключительно русские рабочие под немецким руководством, как к идеальному состоянию. Удаление с этих предприятий всех других иностранных рабочих, однако, не везде можно будет осуществить. Такие предприятия должны все же ориентироваться на то, что при дальнейшем передвижении рабочей силы необходимо убирать с предприятия иностранную рабочую силу и заменять ее рабочей силой, доставленной из советско-русских областей.

Тем не менее, немецкий рабочий вынужден будет работать на одном месте с рабочей силой из старых советско-русских областей, а поэтому необходимо, чтобы немецкий рабочий чувствовал свое превосходство, и у него не проявилось чувство рабочей солидарности. Соответствующие учреждения, германское рабочее управление, ДАФ (немецкий рабочий фронт) и «Имперское земельное сословие» обратятся к руководителям предприятий, чтобы их проинструктировали о необходимости и различных возможностях утверждения превосходства немецких рабочих.

IV. РАЗМЕЩЕНИЕ

Рабочая сила из старых советско-русских территорий должна быть размещена в изолированных от немецкого населения лагерях с соответствующим ограждением по возможности из колючей проволоки. Если это в отдельных случаях, например, в сельской местности, невозможно осуществить, то места расположения должны прочно закрываться и хорошо охраняться. По договоренности с учреждениями германского рабочего управления местные учреждения гестапо должны предварительно проверить предусмотренные для размещения этой рабочей силы помещения на их пригодность и принять их.

За оборудование мест расположения и издержки по их устройству несут ответственность предприятия.

В лагерях должны быть предусмотрены помещения для умывания, помещение для изолятора и на каждые 100 человек арестантская камера.

Рабочая сила из старых советско-русских областей в основном должна покидать места своего расположения только для работы на предприятии, а, следовательно, все свое свободное время проводить в лагере.

БА, РВ 19/2147, с. 45-50

Отчет хозяйственной группы об использовании рабочей силы и отправке ее в рейх на территории тыла группы армий «Центр» [31]

Перевод с немецкого (Извлечение)

Август 1942 г.

Трудоиспользование на подвластной территории и отправка рабочей силы в рейх

Обзор развития событий с 01.07.1942 г.

О трудовом положении в отчете от 01,07.1942 г. следует сообщить следующее: Учет рабочей силы вследствие бандитской опасности во многих районах удалось провести лишь частично, а во многих вообще не смогли провести. Более того, плохое продовольственное положение часто являлось еще одной трудностью при учете рабочей силы.

На рынке труда ощутимо дает о себе знать недостаток в квалифицированной рабочей силе и специалистах, что вынудило предпринять попытки покрыть этот недостаток за счет получения трудовых ресурсов из зараженных бандитами районов, а в некоторых местах были вынуждены прибегнуть к усиленному использованию женского труда на рабочих местах, где обычно работают мужчины.

Рабочая мораль и производительность удовлетворительные, несмотря на то, что плохое продовольственное положение и здесь во многих случаях оказало неблагоприятное воздействие.

Отправка рабочей силы в рейх количественно не оправдала возлагаемые надежды, так что, чтобы форсировать ее, пришлось прибегнуть к вербовке путем применения косвенного давления (Рославль, Орел, Витебск). Особенно отрицательные сообщения поступают из бандитских районов. Значительные потери следует приписать воздействию вражеской пропаганды в форме распространяемых слухов (Орел). Также неблагоприятное воздействие оказала невыплата родственникам тех, кто добровольно изъявил желание поехать на работы в Германию, обещанного денежного пособия (Витебск). Неблагоприятно сказалось и опубликование писем уже уехавших на работу в Германию рабочих. Характерным является факт роста недостатка рабочей силы. Далее, новым моментом в части отправки рабочей силы в Германию можно назвать огласку сообщений о плохом обращении и недостаточном продовольственном обеспечении в Германии. Предположительно эти сведения распространяют среди населения возвратившиеся из Германии лица.

1. Ход и проведение регистрации

Регистрация обязанных трудиться лиц несколько продвинулась, но в то же время в некоторых городах подчиненной территории учет рабочей силы все еще недостаточный. Причины этого, с одной стороны, кроются в неполном учете всего населения. С другой стороны, в порочных методах учреждений вермахта не допускать учета рабочей силы (Орел).

В сельской местности плановому учету рабочей силы почти во всех районах мешает бандитская опасность. Витебск сообщает, что сельское население в настоящее время в связи с бандитскими действиями почти не учтено. Работники бирж труда могут посещать районные города только под усиленной вооруженной охраной. По этой причине регистрация сельского населения до сих пор имела место лишь в незначительном масштабе (Витебск, Смоленск и др.). В Борисове не заполнено 1200 рабочих мест. Недостаток в специалистах и квалифицированной рабочей силе, особенно строительных специальностей, наблюдается повсюду. До сих пор лишь в исключительных случаях удавалось покрыть эту нехватку специалистов (Витебск, Смоленск, Бобруйск, Брянск).

В Бобруйском районе данное одному из лесничеств особое задание на изготовление нескольких миллионов железнодорожных шпал вследствие отсутствия специалистов по шпалам удалось выполнить лишь с большим трудом и медленно.

В Борисове отсутствуют строительные мастера, в особенности маляры, каменщики и плотники.

2. Рабочая мораль и производительность труда

Трудовой энтузиазм, по единодушным сообщениям, упал «…». Причина этого в первую очередь заключается в различном продовольственном обеспечении немецкими учреждениями работающих. «…».

3. Отправка рабочей силы в рейх

В отчетном периоде наступил резкий спад добровольно желающих поехать на работу в Германию в большинстве районов «…».

Сравнительные цифры отправленной из отдельных районов на работы в рейх рабочей силы с числом жителей в этих районах приводят к мысли, что имеются еще большие возможности получения трудовых ресурсов. «…».

Большие трудности при вербовке добровольцев на работы в рейх возникают из-за банд. В целом ряде районов результаты вербовки оказались настолько мизерными, что пришлось вовсе отказаться от всякой вербовки, как это видно из приведенных ниже примеров.

Так, из Могилева сообщают, что в первую очередь отрицательно влияет на вербовку рабочей силы бандитская деятельность. Многие районы по этой причине выпали из вербовочной кампании, в других же вербовка проведена частично и только в сопровождении сильного конвоя.

Витебск сообщает, что упадок заявлений добровольно желающих поехать на работы в Германию главным образом объясняется заражением области бандами. Вследствие больших потерь служащих в последнее время, нападений во время служебных командировок хозяйственная команда была вынуждена запретить поездки в сельскую местность всем чиновникам команды, а также чиновникам вербовочной комиссии. В результате бандитской опасности вербовочная комиссия рейхсминистерства труда сидит спокойно в Витебске.

4. Пропаганда с целью вербовки русской рабочей силы для рейха

Во вражеской пропаганде по вопросам отправки русских в Германию ничего нового не установлено. Распространяются слухи о помещении русских девушек в бордели, заточении русских рабочих в концлагеря (Орел).

К контрмерам против немецкой пропаганды по вербовке восточных рабочих в рейх следует отнести мероприятия в Лепеле. Там намерение соответствующего учреждения по набору рабочей силы активизировать вербовку в сельской местности с помощью распространения писем уже работающих в Германии было сорвано бандами. Направленных с этими письмами и вербовочным материалом почтальонов бандиты захватили в плен. Кроме того, в этой же местности они терроризировали родственников добровольно желающих поехать на работу в Германию. Один из часто применяемых методов этого бандитского террора состоит в том, что добровольно желающему устно угрожают отнятием его собственности или репрессиями над оставшимися родственниками

Для немецкой пропаганды до сих пор наилучшим вербовочным средством являлись известные письма работающей в рейхе русской рабочей силы, так как они содержали лишь хвалебные отзывы об условиях жизни в Германии. По последним сообщениям, сейчас все чаще говорят в среде населения о том, что обращение, размещение и свободное время работающих в Германии русских рабочих не везде хорошее (Орел, Могилев).

Высказываются жалобы на недостаточное питание и тяжелый труд, главным образом в сборных лагерях, находящихся в крупных промышленных городах. Возвратившийся с работы в Германии русский Михаил Ельчанинов о своем пребывании в Германии рассказывает следующее:

«Я вместе с женой добровольно поехал на работу в Германию. Сначала я попал в лагерь Обер-Шпрехен под Берлином и работал слесарем на заводах Перикса. Так как я сердечник, а жена в положении, нас отправили обратно в Россию. Мы работали по 8 часов в день, только один раз в неделю нам разрешали покинуть лагерь и то под охраной, заключенных лагеря за малейшие провинности избивали в подвале лагеря. Питание было недостаточным. Оно состояло из 250 граммов хлеба, утром и вечером кофе. В обед нам давали пол-литра мучного супа. Кроме того, еженедельно мы получали 100 граммов масла. Настроение русских в лагере было плохое. Мы ожидали лучшего обращения в Германии, и устная пропаганда находила благодатную почву.

В лагерях рассказывали, что второй фронт англичан во Франции не ликвидирован и что там сейчас идут ожесточенные бои. Далее рассказывали об успехах Красной Армии и при этом подчеркивали, что немецкие резервы исчерпаны и что Германия больше не имеет призывников.

Кроме того, вооруженные банды в занятых восточных областях создают немецкой армии величайшие трудности: разрушают транспортные магистрали и даже совершают нападения на немецкие войска. Железнодорожный состав, на котором возвращался я и со мной 250 человек русских, также, между Гомелем и Брянском, дважды подвергся обстрелу».

В сборных лагерях якобы, по сообщению русских рабочих, из-за недостаточного питания возникла забастовка, которая была подавлена немцами в зародыше, а зачинщики публично повешены или расстреляны (Орел).

Из Могилева сообщают, что о маркировке русской рабочей силы словом «Ост» стало известно местному населению и это сравнивается им с еврейской маркировкой. Прежде всего, все это было подхвачено, естественно, устной пропагандой. И размещение русской рабочей силы за колючей проволокой (предпринятые немецкой стороной меры по улучшению размещения и питания русской рабочей силы в рейхе еще не были известны там) вызвало пропагандистки неблагоприятные последствия, ибо раньше русским рабочим пропаганда на словах и снимках обещала равное обращение, питание, размещение, одинаковую заработную плату и обслуживание, как и другим иностранным рабочим в Германии.

Особенно вредными для немецкой пропаганды оказались первые транспорты с возвратившимися из Германии русскими рабочими-добровольцами, что подтверждается сообщением из Витебска.

В начале месяца в Витебск прибыли первые железнодорожные транспорты с добровольно уехавшими на работу в рейх русскими рабочими, которые, главным образом из-за болезни, не могли быть использованы на работах в рейхе. Один их этих железнодорожных транспортов, насчитывающий 86 человек, в Брест-Литовске был отправлен не по назначению. Железнодорожный состав должен был следовать через Динабург к месту прежнего жительства этих русских в Псковскую и Калининскую области. Транспортный офицер на вокзале отказался предоставить им другой состав и наскоро передал русских бирже труда в Витебске, которая в свою очередь из-за отсутствия помещения для их размещения передала их бургомистру. Последний разместил рабочих в совершенно запущенном, бесхозном доме, где они 8 дней ожидали поезда в нужном им направлении. Так как они были предоставлены сами себе, находились без надзора, то за это время в своей озлобленности против плохого обращения могли рассказывать всевозможные истории о положении в рейхе и тем самым причинить большой вред немецкой пропаганде.

Подытоживая, следует констатировать, что наступившее ухудшение положения на рабочем рынке в отчетном периоде на территории группы армий «Центр» прежде всего, вызвано бандитским террором.

И наступившее затишье вербовочных комиссий также обусловлено этим. Повлиял и тот факт, что в течение лета строительные работы на территории армейской группировки «Центр» приняли чрезвычайно большой размах и тем самым потребовали значительной рабочей силы. Несмотря на это, нельзя не признать, что решение бандитской проблемы снимет трудности и на рынке рабочей силы.

В Ошмянах биржа труда находилась в бывшей еврейской школе (после войны там размещался интернат сельскохозяйственного техникума, сейчас – жилые квартиры).

По сегодняшний день в отечественной историографии отсутствует специальное исследование о масштабах, характере и особенностях труда местного населения, которое военными и гражданскими органами оккупационной власти не только широко привлекалось, но и тотально эксплуатировалось в режиме войны. Заметим, что лишь в последние годы по теме привлечения нацистской Германией белорусских граждан к принудительному труду проведено диссертационное исследование, однако и оно оставляет без ответа вопрос о количестве белорусских граждан, занятых в «рамках трудовой повинности» непосредственно на оккупированной территории Беларуси.

В современной германской историографии тема принудительного труда считается изученной лучше всего по сравнению с другими проблемами истории нацистской Германии в годы Второй мировой войны. Надежный фундамент в изучение особой роли иностранной рабочей силы в германской военной экономике был заложен в 1980-е годы исследованием У. Герберта «Иностранные рабочие: политика и практика вовлечения иностранцев в военную экономику Третьего рейха». Автор впервые определил конкретную географию тех, кто в годы войны работал в рейхе, подразделяя иностранную рабочую силу на 5 разных категорий: иностранных рабочих и иностранных военнопленных, гражданскую рабочую силу и заключенных нацистских концлагерей. Особое место в исследовательской схеме историка отводилось принудительному труду евреев и местного населения, которые использовались в качестве рабочей силы для разных немецких инстанций, учреждений, служб непосредственно на оккупированной территории. В замечаниях, написанных У. Гербертом к своей книге в конце 1990-х годов, немецкий историк анализирует состояние проблемы в германской историографии и обращает внимание на то, что вне исследовательского поля остается проблема принудительного труда миллионов людей, которые работали на германскую оккупационную власть непосредственно на местах.

В новейших зарубежных исследованиях по истории привлечения трудовых ресурсов из мирного населения, военнопленных и заключенных к принудительному труду определены основные критерии дифференциации рабочей силы, использовавшейся в военной экономике рейха и на оккупированных территориях в годы Второй мировой войны. Следуя немецкому историку М. Шпереру, главными при этом являлись отличия, связанные с местом происхождения рабочей силы, ее родом занятий и шансами на выживание. Научную классификацию рабочей силы, привлекаемой к выполнению работ на оккупированной территории Беларуси, впервые попытался дать А. Долговский. С учетом того, что местная рабочая сила привлекалась разными германскими оккупационными службами к выполнению работ как временного, так и постоянного характера, исследователь делит ее на следующие категории: 1) местная рабочая сила, которая в принудительной форме привлекалась военным командованием или гражданскими учреждениями на короткий срок для разных работ вроде рытья окопов, чистки дорог, уборки снега и расчистки завалов; 2) местная рабочая сила, расположенная в стационарных лагерях или привле­каемая для работ в рамках деятельности отделов по организации рабочей силы при немецких дивизиях, или же используемая для выполнения постоянной ра­боты на производстве, заготовке торфа, валке леса или на строительных ра­ботах в организации Тодта; 3) рабочая сила из состава евреев, военнопленных или цыган, привлекаемая военными или гражданскими органами немецкой власти для выполнения отдельных работ с целью использования изнурительной эксплуатации для уничтожения этой категории людей; 4) местная рабочая сила, которая неоднократно привлекалась немецкими службами на краткосрочные работы на оккупированной территории Беларуси.

К использованию трудовых ресурсов Беларуси германские власти приступили с первых дней ее оккупации. Конкретные задачи по привлечению местной рабочей силы вытекали из «Директив по ведению хозяйства на новозанятых восточных территориях», принятых 16 июня 1941 г. Согласно им, местное население должно было в обязательном порядке привлекаться к выполнению восстановительных работ и для обеспечения бесперебойного продвижения военных частей вермахта на восток. Командование частей и полевых комендатур должно исходить из того, что использование мирного населения не может отрицательно влиять на проведение работ по уборке урожая, а также на производство важной в военном плане продукции.

Распоряжением имперского министра по делам оккупированных восточных территорий А. Розенберга, опубликованным 5 августа 1941 г., вводилась всеобщая трудовая повинность для всего населения в возрасте от 18 до 45 лет. Учетом трудоспособного населения занимались специально созданные для этого отделы 20 окружных комиссариатов и биржи труда. Регистрация на биржах труда носила принудительный характер. Поставленное в зависимость от голода (работавшие получали продуктовые карточки) и угроз население вынуждено было работать на предприятиях, имевших главным образом военное значение, на строительстве, ремонте и расчистке шоссейных и железных дорог, аэродромов, добыче торфа, вырубке и вывозе леса, при проведении разных сельскохозяйственных работ и т. д.

В числе важных военно-экономических задач наряду с продовольственным обеспечением вермахта из ресурсов захваченной страны также называлось восстановление промышленного производства, но прежде всего - использование местных людских ресурсов из захваченной территории СССР.

Это касалось как евреев, так и военнопленных, массовое истребление которых определяло суть «войны на уничтожение» в СССР.

Ликвидация еврейской рабочей силы в рамках «окончательного решения еврейского вопроса» происходила путем рабской эксплуатации работоспособных представителей этой группы населения на оккупированной территории Беларуси, 15 июля 1941 г. экономический штаб «Восток» отдал распоряжение, в соответствии с которым евреи могли привлекаться к выполнению работ в том случае, если они занимались производством важной «военной продукции», а также в случае нехватки на местах нееврейской рабочей силы. В середине августа 1941 г. рейхскомиссар Лозе подготовил директивы, предусматривавшие использование трудоспособных евреев в качестве рабочей силы, создание еврейских рабочих команд и использование их на работах за чертой гетто. Евреи в возрасте от 14 до 60 лет активно использовались на разных принудительных работах. Именно это обстоятельство многим евреям спасло жизнь. Ликвидация евреев на оккупированной восточной территории практически завершалась, однако среди тех, кто был занят на рабочих объектах оккупированного Минска, 18,3% составляла именно еврейская рабочая сила.

Пополняли местные трудовые ресурсы и советские военнопленные, оказавшиеся в немецком плену, находившиеся на оккупированной территории Беларуси и широко использовавшиеся в качестве рабочей силы. Если вопрос об использовании труда советских военнопленных на территории самого рейха на начальном этапе проведения операции «Барбаросса» оставался в поле острых дебатов среди высшего руководства, то в ходе продвижения частей вермахта по захваченной советской территории военнопленные использовались практически с первых дней на разных работах, особенно при расчистке руин и завалов, очистке и строительстве дорог и мостов, погрузочно-разгрузочных работах, в качестве рабочих в военно-строительной организации Тодта. Приказом генерал-квартирмейстера от 31 июля 1941 г. предписывалось «привлекать к работам всех без исключения советских военнопленных».

Об общем количестве местных граждан, привлекаемых к работам на оккупированной территории Беларуси, можно говорить, условно исходя из «большого количества мест» принудительного удержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси в 1941-1944 гг. Общее количество гражданского населения, привлеченного к работам разными германскими службами, может быть определено на основе того факта, введенного в отечественной историографии в отношении оккупированной белорусской территории, на которой в годы германской оккупации находилось: 154 гетто, 73 лагеря для гражданского населения, 54 рабочих батальона, роты, колонны и команды, 47 рабочих и трудовых лагерей, 21 лагерь для военнопленных и гражданских лиц, 3 лагеря переднего края немецкой обороны и 2 испра­вительно-трудовых лагеря или штрафных батальона.

Доказательством факта широкого использования белорусских трудовых ресурсов в качестве рабочей силы является также значительное количество немецких документов. По проведенным на их основе подсчетам, общее количество местного населения (включая не менее 380 тыс. белорусских остарбай-теров), привлекаемого в разной степени и различных формах в течение трех лет германской оккупации к обязательному, принудительному и рабскому труду, составляло свыше 2 млн. чел.

Проведенный анализ показывает, что многие аспекты военно-экономической истории Беларуси периода Великой Отечественной войны пока относятся к числу малоисследованных тем отечественной истории XX в. В нашем случае речь идет о более детальном изучении лишь одного из аспектов социальной истории Беларуси периода германской оккупации - истории трудовой повседневности тех, кто вынужден был остаться в белорусских городах, поселках и деревнях, рабочих промышленного производства, занятых в сельском хозяйстве, служащих, а также женщин, военнопленных, узников лагерей и гетто, детей и т. д. Это значит - всех, кто являлся фактическими и субъектами, и объектами истории трудовой повседневности на оккупированной территории Беларуси 1941-1944 гг.