Кто сказал, что талант человека равен красоте его сердца?

Талант сделал так, что голова человекоядного зверя следовала порывам серого ветра. И виделось тем, кто стоял на околоцерковном месте, что глаза-угли звёздного мстителя пылают по их души. Посланник неба требует преданного повиновения себе и своим опричникам.

Идол – центр круга жизни и смерти… Двадцатиметрового радиуса круг девственно пуст. Место лобное, место красное…

На восточном излёте радиуса раскинут шатёр: в полутьме его посвящённый обретёт начертания близости. Запад украшен дощатым столом с торчащими по периметру ножами; стол приготовлен к приёму крови отчёта. Север и юг стали точками опоры двух длинных шестов, на коих, будто свежеотсеченные головы, высились иконы святых. То ли от влажности мутного дня, то ли от переполненности бессильным страданием, очи писаных старцев сочились слезой. Мироточение вызывало протестующий смех, требовало развенчания кумиров прежнего бытия.

Кто сказал, что возможно противоречить площадному крику?

Кто в толпе может помыслить о силе, что сильнее силы Зверя?

Человек в красном поднялся по лапе мстящего. С высоты бестфайра удобно бросать кругом тяжёлые камни слов. И вот, обмазанные клеющим дёгтем страха, они падают на склонившиеся головы и прилипают к ним. И врастают в души, и делаются главным органом новых людей.

Младшие опричники на востоке действуют тихо и сноровисто. Шатёр принимает посвящённых. Входя тайком, они выходят с гордыми лбами, на которых красуются начертания грядущего дня.

Участь трёх священников, – на западном краю круга. Они соответствуют призванию: рваные рясы и бороды, красная кровь на белой коже, глаза лишены и страха, и воли.

Они завершат земной круг прощения с потерянным раем, они распахнут для соплеменников широкие врата, ведущие к вечности ада.

Здание храма исключили из сферы действия. На истоптанной земле, у излома обрушенной церковной ограды стоят двое. Один, ростом выше среднего, сухощавый, одетый в обычный для уходящей Земли военный камуфляж, оторвал взгляд от лобного круга и повернулся к другому. Тот, очень высокий и широкоплечий, в роскошной русой кудрявой бороде поверх расшитой косоворотки, спросил:

– Вы чем-то недовольны, генерал?

Генерал сделал попытку улыбнуться. Но смог лишь скривить бледные ниточки губ.

– Отчего же! Благодарю тебя, ангел славянского мира. Я осведомлён. Подобное происходит по всей земле православия. Вы потрудились на славу.

Кто первым произнёс славу правосло́вию?

– Только ли на славу? – последовал новый вопрос.

– О-о… Но мы оба знаем: удовлетворение наших стремлений – дело лично Аполлиона.

Человек в русской рубахе сощурился, словно в глаз ему влетел жгучий солнечный луч. Хаки-генерал коротким жестом пригласил вернуться к спектаклю у подножия невысокого церковного холма.

 

Ближнее окружение звёздного идола прошло посвящение. На их лбах и кистях правых рук чернели отличительные знаки. Настало время следующего акта. Человек в красном бросил в толпу призыв:

– Очистим егорьевский град от прислужников врага! И наречём его Градом Избавления! Принесём жертву искупления!

Взмах рукава, – избитых священников поволокли к лобному столу. Но двое из них не достигли жертвенного места. Толпа вырвала их из рук опричников. Чёрная татуировка вспухла красными контурами; перекошенные яростью лица орали:

– Смерть христопродавцам! Топчи их, братья!

И двое исчезли в ногах. Третий лёг на плаху стола. Первую десятку избранных распределили вокруг него, каждого напротив своего ножа. Команда-жест, и десять лезвий поднялись в едином порыве. И опустились, с глухим стуком пробив плоть до костей и дерева. Тело жертвы дёрнулось и замерло. Окровавленные ножи вернулись в гнёзда. Торжествующий вопль рванулся по городскими улицам, ударив по остекленевшим глазницам окон.

Пришло время второго акта, неожиданного для всех, кроме «Славянского Ангела» и генерала Ранверсера.

Пасть бестфайра исторгла длинный язык огня. Задетый опаляющим жаром красный дирижёр скатился к подножию истукана. Огненный язык достиг стола и накрыл останки священника. В рёве восторженного испуга никто не услышал рокота двигателя и шума винтов.

Вертолёт завис над западной точкой круга, вниз упали верёвки. По ним скользнули чёрные фигуры с короткими автоматами за спинами. Одновременно с высадкой десанта с вертолёта раздались длинные пулемётные очереди. Толпа колыхнулась и подалась назад во все направления разом.

Один из десантников приземлился на доски горящего стола, отбросил верёвку и, – повернулся лицом к огню, с шумным шорохом летящему из пасти монстра. Тут произошло новое чудо: язык пламени отпрянул от человека в тонком чёрном трико и будто втянулся назад в змеиную голову. Десантник склонился к нетронутому огнём лицу священника. Кровавый спектакль закончился, ибо служители Зверя не имели в сердцах бесстрашия.

Поиски опричника в красном ничего не дали. Исчезли и генерал с «ангелом». Потерявшие вождей люди, спотыкаясь и падая, разбегались по улицам.

Через несколько минут на месте сборища ветер ворошил мусор и холодил тело второго служителя храма, растоптанного на асфальте. Третьего обнаружили в глухом тупике за квартал от церкви. Как ему удалось выползти из толпы, он сам едва ли помнил. Командир десанта увидел его уже на носилках, перемотанного бинтами.

– Вы меня слышите? Вы можете говорить?

Священник открыл глаза. Стало видно, как он молод. Нерастраченная жизненная сила и помогла продержаться в круге смерти. Горло его хрипело.

– Прошу, обнажите головы…

Десантники послушно сняли шлемы.

Священник с облегчением выдохнул:

– Слава Господу, не меченые…

И остановил взгляд на лице командира десанта, внутренним чутьём выделив того из всех. Посмотрел в глаза и волна дрожи прошла по его телу. Хрипящий голос выдал волнение:

– Ты тот, кто ищет погибели. Ты тот, от кого бежит смерть…

Агасфер понял, что узнан. Но внешне этого не показал.

– Мы из планетарной полиции. К сожалению, опоздали на несколько минут.

– Полиция… Вам известно, кто преследует служителей церкви?

– Известно! – ответил Агасфер; он понимал, что предстоит сложный разговор, по-видимому последний для израненного священника, – Они начали с науки и учёных. Теперь взялись за церкви…

– Не это важно… Они отравляют людей кровопусканием, убийством. Меченые ими не вернутся на путь спасения. Вот почему я просил вас обнажить чело. Хотел видеть, есть ли печать…

– Мы ищем человека по имени Иван Марьин, святой отец.

– Я не святой, – поправил священник, – Его прозвище «Славянский Ангел». Он был тут. Жаль…

– Ничего, мы его отыщем, где бы он ни скрывался, – заверил Агасфер и оглядел переулок. Среди мёртвых домов жили одни деревья. Запустение проникало всё глубже в людские поселения.

– Держитесь, отец. Скоро прибудет вертолёт, там доктор.

– Не надо доктора… Они создают Новую церковь, общину воинствующих идоловерцев. Поклонение человекотворным образам… Вы видели? Он действует, как живой.

Агасфер молчал. Он восхищался духом человека, которому и тридцати не исполнилось, – несмотря на неотвратимую близость мучительной кончины, священник решил сказать всё, что сказать был обязан.

– Человеку свойственно искать пример для поклонения, – тихо сказал один из десантников, застывших на коленях у носилок.

– Только перед Одним может и должен склониться человек. Никто не видел Его, и изобразить не в силах никто. Нельзя бренной рукой описать вечность. Зверь на площади рукотворен. Как иконы в нашем храме. Позднее понимание…

Слова шли всё труднее, дыхание прерывалось.

– …Пришли дни, в кои последователи Зверя будут иметь жизнь и удачу. Послушайте…

На губах его выступила розовая пена. Агасфер коснулся измученного лица платком. Священник взглядом поблагодарил.

– В церквах, домах, на улицах множатся образы бестфайра. Люди ищут у него защиты и спасения. Голод, холод, хаос… Случается и так, что богопротивные лики оживают. И крушат мир, щадя своих. То есть великий обман, созданный людьми же. По вере своей получают. Не видя глубины падения. Завершающий круг объединит неверующих и заблудших…

– Выходит, вера исторгла огонь из пасти? И выдавила слёзы из икон?

Беседа у одра становилась общей.

– Так. Ибо созданы мы по образу и подобию Творца… Многое нам дано. И свобода тоже…

– И что же, сила на их стороне? И мы бессильны остановить разгул?

– Расцветёт их торговля, обретут они власть, смогут творить желаемое… И не будет над ними ни закона, ни осуждения совести. И не помыслят они ни о возмездии, ни о сроках…

– Ничего! – с непоколебимой уверенностью сказал десантник с густыми пшеничными усами, – Сроку было сорок сороков! Мы сами им отмерим положенное!

Переполненные слезами глаза священника потеплели. Мучительно выкашляв сгусток крови, он попросил:

– А теперь оставьте нас вдвоём.

 

Агасфер опустился у изголовья на правое колено и склонил голову. Перед ним лежал не молодой мужчина. Страдание в минуту сделало из него старца.

– … Я узнал тебя. Продолжи избранный путь, круши идолов. Где ни встретишь капище – не оставляй и камня… Прошло время, когда был ты ни холоден, ни горяч. Забудь о прошлом, пока не придёт твой День. Множатся ряды тёплых, огнём своим опали их. Скоро мы встретимся…

В изнеможении священник опустил веки. Агасфер застыл, боясь шевельнуться. Откровение коснулось его там, где он менее всего ждал его. Умирающий объявил живому о скором исполнении желания, бывшего до сего дня неисполнимым.

«Скоро мы встретимся…»

Вестнику оставалось жить считанные минуты.

– Твоё желание, отец…

– Последнее? – нашёл тот силы на улыбку, – Положите нас под плиты храма. Всех троих…

Смерть пришла тихая и светлая.

 

Земля.

Нью-Прайс.

Океан рвался внутрь дома Крониных. Озабоченные люди выносили из комнат вещи и документы, грузили на катер, стоящий мористее на десяток метров.

Несколько человек махали кирками и лопатами за домом, на взгорье. Устанавливали портрет Эрланга, Генерального советника земной элиты и вождя фаэтов. На врытом рядом столбе укрепили текст специальной молитвы с просьбой здоровья и долголетия тому, от кого зависели жизнь и свобода людей Земли. На таком же столбе справа – ежедневный информационный бюллетень Департамента Обороны.

Утрамбовали последние камни. Проверили столбы и крепления портрета на устойчивость и прочность.

– А не рано? Дом ещё несколько дней не зальёт. Вода наступает не так быстро, как нас предупреждали, – сказал один из рабочих.

– Нормально. Лучше раньше, чем в воде возиться, – заметил второй.

– А по мне, стоял бы Эрланг у дома и стоял. Пусть бы дельфины им любовались, – сказал третий, смахнул пот со лба и сплюнул под ноги.

– Что-о? – воскликнул второй, – Ты думай, о ком говоришь! Он человек-легенда, наша надежда. Или не знаешь, что делается?

Он обошёл столбы, остановился перед портретом. В благоговении склонился, вполголоса озвучил молитву. Затем перешёл к правому столбу и стал громко читать текст, отпечатанный на машинке:

– Послушай вот, что происходит… «В течение недели полностью уничтожены все земные военные базы на Рубеже Безопасности и спутниках больших планет. Не задеты Сатурн и Плутон. Бестфайры внезапно, неизвестно откуда, тысячными ордами… Погибло около половины фаэтов, занятых на этих рубежах обороны. Точное число потерь уточняется. На землян бестфайры не нападают. Причина выборочного интереса пока не определена. Попытки уничтожить или взять в плен хоть одного монстра не увенчались успехом…»

Дальнейшему ознакомлению с военной обстановкой на окраинах Системы помешал вынырнувший из-за облака громадный диск.

– Снова НЛО. К Крониным, – пояснил человек, читавший информационный бюллетень.

– Ты тоже не прав, – с ехидцей отметил тот, кого обругали за недостаточное уважение к Генеральному советнику, – Не НЛО, а Юнивер. Пора забыть старые словечки.

Стометрового диаметра диск оказался плоским тором; пустую центральную часть его занимал небольшой шар, висящий совершенно независимо. По внешней окружности тора расположились длинные штыри с утолщениями на концах. Опустился Юнивер близ дома Крониных прямо на воду. В шаре открылся люк, и на плоский диск шагнули, будто и не заметив просвета в десяток метров, три фаэта в светло-жёлтых облегающих костюмах. Затем из шара протянулся трап, по нему перешли несколько землян.

Рабочие, опершись на лопаты, обсуждали визит.

– Видать, большие шишки пожаловали.

– Из Комитета Пятнадцати, кто ещё сюда прилетит.

– Ну и тесно стало на старушке Земле. Люди, фаэты, Юниверы… Ещё и бестфайры…

– Ну, бестфайров-то фаэты близко к Земле не подпустят.

– Да и не трогают они людей. Сам же читал!

– Я думаю, у них старая вражда. Ещё по Сириусу.

– Пусть бы и разбирались между собой сами. Где-нибудь подальше. У того же Плутона…

 

Мартин, стоя у края диска, смотрел в сторону дома Крониных.

– Жаль, нет с нами Лерана, – с усмешкой сказал он, – Вот был бы спектакль! Сколько он таких портретов в щепки разнёс!

Он повернулся к фаэтам и спросил:

– Всё спокойно?

Один из троих кивнул. Игорь Бортников, искоса ткнувшись взглядом в невозмутимо-неподвижных фаэтов, сказал:

– Может быть, на берег? Левее там, я вижу, песочек ещё есть. В доме не дадут ни поработать, ни отдохнуть. Народу сегодня многовато. Эрнест, ты не возражаешь?

– Нет, Игорь Всеволодович, – согласился Мартин. – Охрана на месте, аппарат рядом.

Скомандовал, видимо, Бортников. Юнивер очень плавно поднялся и переместился метров на пятьдесят в сторону. Даже земляне не ощутили ускорения подъёма и спуска. К песку протянулась лесенка, люди сошли на узкую песчаную полоску, отделяющую море от подножия горной ряды.

Сняв туфли и потрогав пальцами ног песок, Юлия Данн недовольно спросила:

– Почему сегодня не все? И вывезли так далеко… Что-то вас беспокоит?

Бортников отозвался с отеческой тёплой ноткой в голосе:

– Оценивать как хорошее, так и плохое лучше с определённого расстояния. Комитет увлёкся мелочами. Детальками. Мы теряем способность интегрального видения.

– Ну, шеф, я не думаю, что всё так уж и плохо, – похлопал себя по тощей груди Рик Уоллес, – И я уверен, фаэты прикроют Землю.

Премьер покачал головой. Сияющее среди немногих светлых облаков яркое солнце, спокойное море, тёплый песок. Непередаваемые запахи прибрежья… Если выкинуть из головы такие надоевшие вещи, как война в космосе, наступление океана на землю, – тогда конечно…

– «Я думаю, я уверен!» – Игорь Всеволодович обнял Рика и Юлию за плечи и увлёк подальше от полосы прилива, – Ни один человек никогда и ничего не может гарантировать. Кто бы он ни был. Даже нейтрализация угрозы с Сириуса не означает: земная цивилизация спасена.

Амин с интересом посмотрел на него.

– Вы, земляне, научились говорить так запутанно, так загадочно. И проникнуть в ваши мысли очень трудно, – хаос.

– А вы пробовали? – прищурился Игорь Всеволодович, – Зачем?! Ведь мы договорились.

– Но разность видения и понимания, – спокойно сказал фаэт, – Надо же усреднить. Слово не подходит полностью, но иного не нашёл.

– Разность пусть и останется разностью, – твёрдо сказал Бортников, – Там, где личность, – там и своеобразие.

Он улыбнулся, Амин на секунду застыл и сказал:

– Нашёл! Не усреднить, а найти общее!

– Нашёл? – продолжал улыбаться Бортников, – Это я нашёл и предложил. А вы и не заметили.

И, оставив фаэта в размышлении, обратился к Юлии:

– А беспокоит меня, девочка, следующее. Люди Земли могут проиграть битву за жизнь и без вторжения бестфайров. Миллиард фаэтов нам не поможет! Ибо мы, земляне, научились в совершенстве рыть ямы себе подобным. А могила – та же яма. Обернись на дом Крониных. Что ты видишь рядом?

– А что? – Юлия, а следом и все остальные, посмотрела на суету у бывшего Штаба Спасения, – Всё как всегда.

– Именно! Как всегда! То есть нормально! – Игорь Всеволодович перестал улыбаться, – А вот Эрланг заметил бы сразу. И немедленно вмешался. Портрет – его и отсюда хорошо видно. Переставили… Через час уже там будет груда цветов, чтение молитв и тому подобное. Тому подобное происходит на всей Земле. Если психоз не остановить, гибель человечества гарантирована. Вот единственная гарантия, под которой мы можем расписаться.

– Но-о, – не понял его Рик. – Полиция, вооружённые силы наконец. Любые формы беспорядков принципиально искореняются. Рано или поздно.

– Такие беспорядки – всегда поздно! Мы здесь для того, чтобы понять: действовать надо быстро и чётко. Но побей меня град, если я знаю, как…

Амин разобрался наконец, что Премьер Планетарного правительства едва ли чем уступает ему, фаэту, и попросил:

– Игорь, сформулируйте центральное ядро вашей тревоги.

– С превеликой готовностью, – склонил голову Бортников и присел на песок, – В общем виде дело обстоит так: народ Земли ускоренным темпом движется к первобыту и язычеству. Каннибализм входит в моду. Как известно, Зверь приходит, когда добыча готова! Зверь уже пришёл. Имя его – вовсе не бестфайр. Вернитесь в памяти к иоаннову Откровению…

– Что? – удивился Рик и устроился напротив Бортникова, – Зверь возмездия? Имя зверя есть число человеческое… Я верно трактую? Любопытно!

Он оглядел всех разгоревшимися глазами: постановка вопроса показалась ему оригинальной. Бортников снова улыбнулся. Но на этот раз как-то печально.

– Зверь угнездился не на поясе астероидов, откуда скрытно готовит нападение. Он удомашнился в сознании и эмоциях. Пленил сердца и разум! Полиция Агасфера… Да тут любая внешняя сила бессильна, извините за тавтологию.

Амин совсем по-земному дотронулся до плеча Бортникова.

– Вот теперь я вас понял. С учётом имеющейся во мне информации об истории человечества… Мне среди вас полезно. Вы проникли в суть. Но не так глубоко, чтобы достичь первопричины. Я могу сказать свои мысли?

Получив молчаливое согласие, фаэт скрестил ноги и принял позу лотоса. Совершенно произвольно, ничего не зная об йоге, о позах сосредоточения или расслабления, понял Игорь Всеволодович.

– Закончив курс адаптации в Орель-Чля, на Дальнем Востоке, я начал с Сатурна. Кольцо F… Заинтересовался другими загадками. Пришёл к выводам. Ваше… Наше Солнце – необычная звезда. Не такая, как любое из светил Сириуса. Не такая, как Арктур или Бетельгейзе…

– …Обычный жёлтый карлик спектрального класса.., – прервал его Рик и тут же был остановлен.

– Я не о том, – необычно мягко для фаэта произнёс Амин, – Солнце находится в одной из узловых точек Галактики. Не исключено, и Местной Группы… Не исключаю так же, что таких точек на Млечном Пути всего несколько. В нашей Солнечной системе что-то есть! Присутствует нечто…

– Лунный лотос! – с придыханием сказала Юлия.

Амин кивнул, посмотрев на неё с одобрением и продолжил:

– Тайно присутствующее Нечто связано не только с так называемой лунной цивилизацией. С Икс-Излучателем на кольце F, с лианоподами. И, – непонятно как и почему, – с галактолёт ом! Сферой Оорта…

– Что всё это означает? – спросил Бортников.

Вновь рождённый недели назад фаэт ставил его в тупик. Казалось, он совсем позабыл о проблеме внутреннего человеческого Зверя. А фаэт прижимал его к стенке непонимания всё теснее.

– В сегодняшние дни нашей жизни проявляются метагалактические процессы. Причём происходящие в достаточно отдалённом будущем.

– Будущем?! Ну это ни в какие ворота! – возмутился Рик.

Игорь Всеволодович, покачав головой и погладив лысину, заговорил вполголоса. То есть, не замечая того сам, озвучил размышления:

– Да-а… Тени працивилизации живы – людей не пустили на Луну. Не позволили основать базу, несмотря на великую нужду в ней. Факты фактами… Как их переварить? Ведь, чтобы увидеть влияние будущего, требуется соответствующая концепция понимания. Свежее, свободное до беспредела математическое мышление…

Он сделал краткую паузу и завершил мысль громким голосом:

– Расчёт на тебя, Юлечка. На таких, как ты.

Юлия с Риком переваривали фантастические выводы Амина, оконтуренные ещё Салтыковым. Фаэт счёл нужным помочь детям; ведь и сам он походил пока на юного Лерана Кронина.

– Игорь прав, вы сможете. Мои математические построения постулируют наличие если не постоянного контроля, то периодического вмешательства в бытие Системы. Но не объясняют его. Фаэты живут слишком долго. И теряют способность резкого манёвра. Моя память, преодолев миллионолетний разрыв, тянет в прошлое, стремится к Сириусу. На моих ногах тяжёлые гири.

Игорь Всеволодович смотрел на Амина с большим вопросом в глазах: впервые фаэт, – Эрланг не в счёт, – открыто признаёт превосходство землянина. И передаёт эстафету пятнадцатилетней девочке Земли! В полной уверенности, что она совершит то, чего не в силах сделать имеющий две жизни полубог Шамбалы.

«Симптом! – сказал он себе, – И тоже из будущего! Амин выводит Юлию на свою дорожку. Какое-то время они будут бежать вместе. Потом он сойдёт с трассы».

– …Икс-Излучатель на внешнем кольце Сатурна создан гуманоидами. Важно, Юлия, – начало их истории схоже с подъёмом человечества. Понимание возможно. Населяли они Солнечную систему сотню-другую миллионов лет назад? На Луне их потомки? Не знаю. Время появления F-зоны Сатурна определить нельзя в принципе! F-зона – чистая математическая конструкция на уровне абстракции.

– И потому F-зона, – или Икс-Излучатель, – плывёт во времени по-иному? – воскликнула Юлия, – Время Системы не влияет на неё, как влияет на нас?

– Правильно, – согласился Амин, – Лианоподы, несмотря на внешнюю несхожесть, объекты того же класса. Напоминаю: это результат математического анализа, ничего не объясняющий.

– Но как же Сфера Оорта? – спросил Рик, входящий в проблему медленнее Юлии.

– Галактолёт принадлежал негуманоидной расе. Причём расе, отстоящей от нас в пространстве весьма далеко. А Объект с-1 чужой для Сферы…

 

Встречу у Нью-Прайса Бортников организовал по просьбе Амина. Игорь Всеволодович воспользовался ситуацией, чтобы проверить восприятие людьми и фаэтами собственных, далёких от математики, выводов. Проверки не получилось. Придётся ему пересматривать пути убеждения. Опасность, – он был абсолютно убеждён, – крайне велика. Так велика, что не найти линейки для её измерения…

Оповещённый фаэтами с Юнивера, Амин первый поднял голову к небу. За ним премьер и Члены Комитета Пятнадцати, и уже после – люди у дома Крониных. Ни воя сирены, ни набатного гула… О первом появлении врага предупреждала беззвучная тревога.

Итак, враг явился без предуведомления. С востока, от материка, из тихо-синего заоблачья быстро снижались три чёрные точки. Уже через минуту после пси-оповещения люди смогли рассмотреть первые подробности. Каждая точка состояла из шести составляющих, расположенных геометрически правильным строем.

Одинаковые шестёрки: точка впереди, точка позади, по две справа и слева. Земля впервые увидела боевой порядок трёх эскадрилий бестфайров. Трижды по шесть – всего восемнадцать боевых единиц.

Не меняя положения относительно друг друга, монстры пронеслись над Нью-Прайсом на высоте пятисот метров, оставляя позади шелест встревоженного воздуха.

– Вот вам и пояс астероидов! – потрясённо сказал Рик.

Люди, не исключая Амина, стояли в шоке, провожая растерянными взглядами первых серых вестников подступившей к порогу земного дома звёздной войны.

– Куда они? – спросил кто-то, – И почему мимо нас?

– Мы им не интересны. Их цель – база военно-морских сил в Стар-Форте, – сказал Бортников; он одновременно входил в пси-поле и нажимал кнопки мобильного телефона.

Подтверждая правоту премьера, со стороны Стар-Форта докатился грохот частых взрывов. Вслед за ними северо-западный сектор горизонта украсился столбами чёрного дыма.

– Всё! Конец эскадре! Как легко и просто.., – заключил Рик Уоллес.

– Настоящий птичий клин. Вожак, замыкающий, и всё такое, – прошептала Юлия; в её широко раскрытых глазах клубились отражения чёрных дымов.

Бортников, проводив Юлию и Рика к Юниверу, вместе с Амином пешком направился к кронинскому дому. Там трудился раъяренный Эрнест Мартин, разламывая руками деревянный щит с портретом Эрланга. Только что установившие его рабочие, потрясённые внезапным нападением, никак не реагировали на уничтожение результатов своего дневного труда. Один из них подошёл к Игорю Всеволодовичу.

– Ведь вы Бортников? Скажите, как они летят? Ведь ни крыльев, ничего такого. И вообще, как они прошли через фаэтов?

Игорь Всеволодович отвечал невпопад, на другой, не заданный вопрос.

– Каждый бестфайр имеет личный идентификационный номер. В номере закодировано всё: место в строю, боевые и прочие задачи, функции… Связь телепатическая, мгновенная. Обмен информацией по мере нужды, залпами…

– Залпами? То есть выстрелами? Как можно выстрелами держать связь?

– Залпы – это пачки обработанных импульсов.

Вопрос о том, как ящеры прошли к Земле, минуя все оборонительные рубежи, Бортников продолжал обходить.

-Да-а, – вступил в разговор один из рабочих, местный житель, – Восемнадцать блошек за пару минут ликвидировали мощнейшую военную базу. Там же стояла половина сводного Тихоокеанского Флота! Летающие танки! Нервы-то у них имеются? Или они неживые?

– Есть нервы. Не такие как у нас, – Игорь Всеволодович вместе со всеми всматривался в небо над пылающим Стар-Фортом, – Их нервная система, – что-то вроде сети из напряжённых линий тяготения. Они её модифицируют по обстановке…

Вопросы закончились. С запада, со стороны моря, появилась одинокая тёмная точка. Узнали её все. Один из восемнадцати вернулся: то ли произошёл сбой в программе боевого вылета, то ли после уничтожения военно-морской базы задачу скорректировали. И решили, – для Нью-Прайса хватит и одной боевой единицы.

Три фаэта, экипаж премьерского Юнивера, высадили Юлию с Риком на берег и подняли аппарат в воздух. Эрнест Мартин потребовал, чтобы все укрылись в доме Крониных, но никто и не двинулся с места. Каждому хотелось посмотреть, как могущественные фаэты расправятся с незваным гостем.

Ни ветерка, отличная видимость…

Противники одновременно погасили скорости и замерли в километре друг от друга. Юнивер окутался жемчужным сиянием, в бестфайра ударил узкий яркий луч. Члены Комитета Пятнадцати, знающие боевые возможности аппарата фаэтов, ожидали, что от столь мощного выброса горячей плазмы бестфайр мгновенно вспыхнет и только вода сможет погасить пламя. Но случилось невероятное: монстр спокойно висел в жаре плазмы, светясь как неземной драгоценный камень серого оттенка; прошло менее полуминуты, сияние Юнивера погасло, его внешний диск-тор распался на сегменты, они с шипением посыпались в океан. За диском наступила очередь внутреннего шара. За секунду до полного разрушения фаэты успели покинуть аппарат и зависли в воздухе.

Наблюдатели на Земле разом судорожно вздохнули. Мартин, посерев чёрным лицом, скомандовал:

– Все в дом! Дальние комнаты защищены от любого удара!

Люди снова ему не подчинились. Ситуация в небе напоминала иллюстрационный кадр из фильма об апокалипсисе. Черты грядущей трагедии проступали в небе Нью-Прайса, предрекая бессилие Земли перед нашествием со звёзд.

Не было ни мечей, ни доспехов, никакого иного холодного или горячего оружия. Борьба велась невидимо для глаза и неслышно для уха.

Правый из фаэтов получил удар и качнулся. Тут же все трое окутались единым ореолом жемчужного сияния. Поражённый бестфайром пришёл в себя. Связанные единой энергетикой, фаэты нанесли ответный удар. Люди с острым зрением смогли заметить, как по серой скользкой шкуре монстра пробежали мелкие волны дрожи, треугольная головная часть показала пасть, а иглоподобный хвост удлинился на треть и беспорядочно заметался.

Общая аура фаэтов пригасла, теряя следующую толику энергии. Бестфайр тут же потерял десятка три метров высоты. Фаэты сменили пространственную ориентацию и оказались точно над противником. Монстр не стал дожидаться следующего соприкосновения и, спикировав к зеркалу воды, с нарастающей скоростью улетел на запад, оставляя позади шипение и свист.

Три фаэта, поддерживая друг друга, медленно полетели к берегу.

Первая ничья – необязательно предвестница предстоящего поражения. Но и не признак желанной победы.

 

«Кто имеет ум, тот сочти число зверя,

ибо это число человеческое…»