Восприятие внешних угроз и внутренних межэтнических конфликтов

Проведенное исследование выявило существенные различия в восприятии внешних угроз и внутренних межэтнических конфликтов. В отношении внешней политики у российского населения наблюдается исключительная однородность предпочтений, которые мало различаются в разрезе возраста, социальных групп и регионов. Подавляющее большинство респондентов воспринимает между-народную политику сквозь призму внешних угроз. Смысл угроз формулируется почти всегда одинаково: Россия – это страна, богатая ресурсами и территорией, а другие государства будут пытаться их отнять с помощью силы. Главный вывод состоит в том, что Россия находится во враждебном окружении и должна иметь сильную армию для защиты от внешних угроз. При этом основным стратегическим противником рассматриваются США и западный мир в целом.

· Все страны уважают силу, всегда. Если бы у России не было армии, не было бы военной техники, с нами бы вообще не считались. Я считаю, что если бы у нас сейчас не было таких военных ресурсов, которые мы имеем (я знаю, что Россия сейчас на первом месте по вооружению самому сильному, по тем же самым ядерным боеголовкам), нашу территорию просто уже давно, половину точно, отсекли бы у нас. На нас напали бы и Китай, и Япония. Народу там больше, воевать есть кому и, соответственно, нас боятся, если не идут на нас (Москва, мужчина, 26 лет, среднее специальное образование).

· Любое государство должно уметь защищаться. А чтоб защищаться, нужна сильная армия. Потому что сегодня у нас угрозы нет как будто, а завтра уже есть, да сегодня и Америка, и остальной западный мир вражески настроены. Америка, в первую очередь, смотрит на того, кто сильный партнер, кто не сильный партнер. Если наша армия будет хотя бы на том же самом уровне, что и американская, разговаривать будет на политическом уровне гораздо легче (Екатеринбург, мужчина, 46 лет, высшее образование).

· Сила обязательно нужна. Нужно ее показывать, нужно ее показывать только для того, чтобы иметь хоть какую-то позицию
на международных отношениях, чтобы нас выслушивали. И в сложившейся сегодняшней мировой ситуации, когда Восток просто Запад захватывает, да, так скажем, она обязательно нужна, и нужно ее только наращивать (Дзержинск, мужчина, 38 лет, среднее специальное образование).

· Россия очень богатая страна. И вооружение необходимо, надо охранять границу. Почему наша армия, она вся сейчас коррумпирована?
На востоке у нас не защищено, там китайцы уже заселили. На юге России – там тоже беспредел творится. Надо укреплять армию (Дзержинск, женщина,
49 лет, среднее специальное образование).

Мотив защиты от внешней угрозы является достаточно сильным, и сопоставим по значимости с приоритетными проблемами, обозначенными выше. Большинство респондентов поддерживает наращивание военных расходов, даже если оно существенно ограничивает возможности финансирования образования, здравоохранения и пенсий. Таким образом, внешняя политика, основанная
на теме внешних угроз и антизападной риторике, является для российских властей наиболее значимым якорем, сдерживающим дальнейшее падение политической поддержки властей населением. Неслучайно, согласно репрезентативным опросам, министр иностранных дел Лавров устойчиво является одним из наиболее популярных министров российского правительства. Так, по данным опроса ВЦИОМа, рейтинг одобрения Лаврова 43%, неодобрения 16% (сальдо + 27%). Более высокий рейтинг одобрения был только у бывшего Министра по чрезвычайным ситуациям С. Шойгу.

(Источник: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=112030 )

 

В условиях сохраняющейся тенденции к ослаблению одобрения населением основных направлений внутренней политики властей, можно ждать попыток компенсировать неудачи во внутренней политике внешнеполитическими действиями, идущими в русле ожиданий населения. В результате, внешняя политика может стать еще менее реалистичной и более индоктринированной, превращаясь в механическую производную от политики внутренней. Это ограничит возможности для проведения гибкого и прагматичного внешнеполитического курса, отвечающего долгосрочным интересам России.

Полученные результаты позволяют также заключить, что, в отличие
от внешних угроз – реальных или воображаемых, – внутренние межэтнические конфликты на данном этапе не могут служить средством повсеместной политической мобилизации русского населения, тем более мобилизации
на открытую конфронтацию.

Это не исключает существования локальных очагов межэтнической напряженности, а также распространения латентного национализма. Скорее всего, такие очаги существуют в южных регионах европейской части страны, где мы не проводили исследований в рамках данного проекта. Но локальные очаги межэтнической напряженности явно недостаточны для того, чтобы в массовом сознании на общероссийском уровне проблема межнациональных отношений выдвинулась на первый план. Об этом говорит и реакция участников фокус-групп во Владимире на выступление Константина Крылова, лидера националистического «Общероссийского общественного движения». Подавляющее большинство участников этих фокус-групп негативно отзывалось
о его политической позиции и указывали, что подобный подход
в многонациональной стране приведет к обострению конфликтов на этнической почве.

· Все националистические интересы – я против них. Один раз уже националистам дали власть в одной стране и это к плохому концу привело. Давно пора было понять, что Россия – явно не для русских. Это многонациональное государство, и к чему это он стал говорить, что якобы нужно только русских
в России (Владимир, мужчина, 39 лет, высшее образование).

· В том, что он говорит, довольно тонкая грань между мирной революцией и революцией с кровью. Рано или поздно, кто-то все равно эту грань переступит, и это будут те провокаторы, которым это на руку, а в России всегда было это, они были, есть и будут. Нельзя на этих идеях строить политику и свои выступления. Нельзя провоцировать народ на межэтнические конфликты (Владимир, женщина, 53 года, высшее образование).

· Я считаю, что такой национализм не имеет никакого права
на существование. Потому наша страна испокон века была огромной страной, где жили многие народы. Сейчас это все разбили, и люди разъединены разными связями, вынуждены ездить, зарабатывать, кто как может выживать.
И Россия только для русских не должна быть ни в коем случае. Это мое мнение. Я категорически против национализма и сталкивания людей (Владимир, женщина, 38 лет, среднее специальное образование).

· Мне кажется, очень критичные, радикальные предлагает Крылов идеи. То есть в наше время народ больше волнуют все-таки экономические мотивы и основы в программах политических. А воевать, наверное, не первостепенной значимости вопрос (Москва, мужчина, 34 года, высшее образование).

 

Полученные результаты хорошо согласуются с нашими предыдущими исследованиями (см. Бокс 2).

Вместе с тем, в латентном виде националистическая тематика сохраняет свое присутствие в массовом сознании. Об этом, в частности, говорит противоречивость результатов, полученных на фокус-группах при оценке политического восприятия К. Крылова. Как потенциальный кандидат на пост президента, губернатора или мэра он не вызвал интереса. Однако заметное
по меркам исследования число участников фокус-групп выразило мнение, что К. Крылов годится на роль лидера политической партии, если партия соответствующей направленности будет создана. По этому результату К. Крылов разделил четвертое место с Е. Ройзманом (см. Таблица 1).

Полученные результаты свидетельствуют, с одной стороны, о явном нежелании со стороны населения практической реализации радикальной националистической повестки, которая, в их понимании, возможна лишь через институты исполнительной власти, a, с другой стороны, – о выражении определенного эмоционального сочувствия такой повестке, поскольку именно в этом ключе в основном и воспринимается голосование за партийные программы. Таким образом, актуализация межэтнической повестки в качестве первоочередной в общероссийском масштабе потенциально возможна, но лишь в случае значительно более широкого распространения острых конфликтов на национальной почве.