Есть ли польза от противоартритных лекарств?

Артрит, радикулит, остеохондроз, артроз — эти и другие заболевания опорно-двигательного аппарата приносят не только невыносимую боль, но обрекают человека на моральные страдания. Помню тот ужас, который я испытала, пережив однажды серьезный приступ остеохондроза, от своей неспособности самостоятельно дойти до туалета. Да что там туалет — любая попытка изменить как-то положение тела приводила к такой острой боли, что с тех пор я не представляю, как люди обходятся в таких случаях без посторонней помощи.

Тогда роль сиделки взял на себя мой заботливый супруг. У всех ли есть близкие, которые готовы забросить работу и помогать родственникам, когда они полностью беспомощны? В тот момент ради снятия боли я готова была принимать любые препараты, предложенные мне знакомыми, уже побывавшими в такой же ситуации, — до врача я была просто не в состоянии добраться первые 7 дней. Когда я все же попала на прием к неврологу в районной поликлинике, он, мельком взглянув на меня, предположил банальный остеохондроз и предложил платные сеансы мануальной терапии, которые сам этот врач и проводил вне поликлиники. Естественно, я согласилась и добросовестно прошла 10 сеансов массажа. За мой счет мне также сделали рентген спины (иначе нужно было бы полтора месяца ждать в очереди) и остеоденситометрию.

На мой взгляд, мне все-таки повезло: врач не стал назначать новокаиновую блокаду и выписывать сильнодействующие препараты. Удачей своей я считаю и то, что по совету знакомой медсестры, у которой были похожие проблемы, я нашла хорошего массажиста, которого теперь регулярно посещаю, как и спортивный центр. Теперь я знаю, что при первых болезненных симптомах могу прийти на сеанс к специалисту по массажу, которому доверяю. Кстати, он является категорическим противником лекарственных способов лечения проблем с опорно-двигательным аппаратом. Но что делать тем, кто не может регулярно оплачивать услуги хорошего массажиста, кому нужно как можно быстрее вернуться в работоспособное состояние?

Изготовление и продажа всевозможных лекарств и мазей от болей в спине и суставах — одна из доходных статей современной медицины. Врачи-невропатологи, ревматологи и неврологи ежедневно выписывают тонны рецептов не только на старые, но и на новые лекарства, не дожидаясь подчас информации о побочных эффектах.

Профессор Мендельсон считает:

Лечение с помощью неограниченного назначения противоартритных лекарств ничего не подозревающим пациентам действует на организм много хуже, чем сама болезнь. В течение последних нескольких лет мы наблюдаем в медицинских журналах поток рекламных публикаций, прославляющих появление таких противоартритных лекарств, как бутазолидин алка, мотрин, индоцин, напрозин, налфон, толектин и других. Фармацевтические компании не пожалели времени и денег для продвижения своего метода «лечения» артрита на рынок. Рецепты выписываются миллионами. И всего за несколько лет у этого нового класса лекарств зарегистрировано столько побочных эффектов, что они могут тягаться с антибиотиками и гормонами по степени своей опасности для здоровья общества.

Можно лишиться здоровья, просто прочитав информацию производителя на упаковке бутазолидина алка и подумав, что же в самом деле выписывает вам врач: «Это сильнодействующее лекарство; злоупотребление им может привести к серьезным последствиям. Были зарегистрированы случаи лейкемии при длительном, а также кратковременном, применении лекарства. Большинство пациентов были старше 40 лет». Если вы прочитаете, что написано дальше, то обнаружите, что ваш врач подверг вас возможности возникновения еще 92 побочных эффектов, включая головные боли, головокружение, кому, гипертонию, кровоизлияния в сетчатке и гепатит. Производитель предупреждает далее: «Необходимо подробно инструктировать и наблюдать каждого пациента, особенно старше 40 лет, у которого отмечается повышенная чувствительность к препарату. Используйте наименьшие возможные дозы».

Прочитав все это, вы должны задать себе вопрос: почему фармацевтическая компания пытается продать такое? Какой врач даст эту отраву своему пациенту? Кто захочет добровольно принимать такое лекарство? Доктор Мендельсон пишет:

Но можете не удивляться: бутазолидин алка приносит миллионы долларов своему производителю. Врачи могут знать, а могут и не знать о пагубных побочных эффектах, хотя производитель предупреждает, что специалист обязан принять во внимание непредсказуемые результаты и возможность смерти. Врачам, может быть, просто все равно. После испытания одного из противоартритных препаратов — напрозина — возникла парадоксальная ситуация. Несмотря на то, что Управление контроля продуктов и лекарств обнаружило, что фирма «Синтэкс», производитель этого препарата, фальсифицировала отчеты, где фиксировались случаи опухолей и смертей подопытных животных во время тестирования лекарства, правительство не смогло быстро изъять препарат из продажи из-за долгих и нудных процедур.

ГЛАВА 6

Нужно ли врачам вмешиваться
в процесс деторождения?

Особенно страшным становится влияние медицинского террора, когда врач отвечает за рождение нового человека и берется лечить мать будущего ребенка. Роберт Мендельсон рассказывает:

Роды — это самый великий и волнующий период в жизни каждой женщины. Но, к сожалению, пришло время, когда ученые-медики обратили внимание на процесс деторождения. Врачи стали конкурировать с повитухами, и так как они победили, родами стали руководить врачи-мужчины, а не повитухи-женщины. Это произошло незадолго до того, как рождение детей было перенесено из дома в больницу. Это способствовало тому, что к родам стали относиться как к болезни.

Конечно, когда роды стали принимать мужчины, роды и в самом деле стали болезнью. Врачи сделали то, чего никогда не делали повитухи: они пришли из моргов, где занимались трупами, в родильные отделения. Женская и детская смертность стремительно взлетели по сравнению с тем временем, когда роды принимали повитухи. Одного смелого врача — Игнация Филиппа Земмельвейса, указавшего на эту закономерность и предположившего, что именно врачи явились причиной многочисленных смертей, выжили из медицины и поместили в сумасшедший дом. Но как только предложение Земмельвейса мыть руки перед тем, как принимать роды, было принято, женская и детская смертность снизились, а эта заслуга, понятно, была приписана медицине. Страстно желая получить власть и высокий статус, коими обладают хирурги, гинекологи быстро превращают естественный процесс деторождения в хирургическую процедуру. Они накладывают свое «лечение» слой за слоем, хороня ценный опыт под покровом болезни, так как каждый слой требует нового, чтобы компенсировать побочные эффекты предыдущего.

Как только появилась возможность пичкать рожениц лекарствами, доводя их до состояния беспомощного забытья, гинекологи стали еще могущественнее. Женщины, будучи в бессознательном состоянии, стали не в силах помогать рождению своих детей, и у акушерских щипцов появилось гарантированное место в родильном зале.

Накачанная обезболивающими средствами, выбритая, с зафиксированными в кресле ногами, подключенная к капельницам и диагностическим приборам — роженица так хорошо подготовлена к хирургическому вмешательству, что если бы операции не существовало, ее пришлось бы изобрести, чтобы костюмы и декорации не пропали даром. И на сцене появляется эпизиотомия — рассечение промежности для расширения влагалища, которое стало таким обыденным, что немного женщин и еще меньше врачей сомневаются в ее необходимости. Врачи заявляют, что хирургический разрез более ровный и его легче зашить, чем разрыв, который может появиться в момент прорезывания головки и плеч ребенка. Они не могут и не хотят признаться, что если женщина не будет бездумно накачана обезболивающими наркотиками, если специалисты по родам научат, подготовят ее, то она будет знать, когда ей тужиться, а когда сдерживаться, чтобы ребенку было легче родиться. Если подходить к родам сознательно и обдуманно, разрыва промежности часто можно избежать. В конце концов, влагалище создано так, что способно растягиваться и позволять ребенку пробраться через него. Даже если произойдет разрыв, не существует никаких доказательств, что хирургический разрез заживает лучше. Как раз наоборот — мой опыт показывает, что разрывы заживают лучше и причиняют меньше неудобств, чем разрезы. Кроме того, есть мнение, что эпизиотомия способна привести к снижению сексуального удовольствия.

Эпидемия кесаревых сечений

Гинекологи недолго удовлетворялись «малой хирургией». Им хотелось чего-нибудь более чудовищного и опасного. Ведь само оборудование родильного зала способствует возникновению ощущения, что здесь должно происходить что-то ужасно ненормальное. И такой ненормальный процесс, конечно же, требует медицинского вмешательства. Чем экстремальнее, тем лучше. А поскольку родильный зал — это и есть операционная, замаскированная лишь присутствием в ней инкубатора, то здесь и в самом деле для хирургии благодать. Акушерские «жертвоприношения» стремительно развиваются от примитивного изувечения эпизиотомией до самого мрачного достижения современного акушерства — эпидемии кесаревых сечений.

Наблюдение за плодом во время родов, то есть прослушивание его сердцебиения через стенку живота матери или, как это делается в последнее время, через электроды, прикрепленные к головке ребенка, — это семена, которые дают урожай кесаревых сечений. Неважно, нуждается ли ребенок в медицинской помощи — если монитор показывает, будто что-то не в порядке, нужно срочно разрезать мать, раздвинуть плоть и удалить ребенка. После совершения такого «чуда» акушер-гинеколог сможет погреться в лучах славы. Ведь это он выхватил жизнь из зубов неминуемой смерти или инвалидности… При этом исследование показало, что количество кесаревых сечений в 3–4 раза больше там, где имеется оборудование для электронного наблюдения за плодом, чем там, где сердце плода прослушивается стетоскопом. Нетрудно понять, почему.

Если мать не хочет подвергаться операции, все, что нужно сделать акушеру-гинекологу, — указать на беспомощные пробелы на экране монитора. Таким образом, реальностью становится то, что показывает электронно-лучевая трубка, а не то, что чувствует и чего хочет женщина.

У женщины может быть масса других доводов против электронного наблюдения за родами. Чтобы прикрепить электроды к головке ребенка, необходимо проколоть плодный пузырь, в котором находятся околоплодные воды. Это приводит к угнетению сердечного ритма плода. Согласно некоторым исследованиям, дети, рождение которых сопровождалось электронным мониторингом, сталкиваются затем с острыми проблемами, связанными с поведением и развитием.